Парковочные места вдоль городского сада были все заняты. Автомобили и мотороллеры теснились друг возле друга, словно в гигантской пробке. Все, кто мог, искали в этот час прохлады у пруда Фаленберга, находящегося в центре парка. Поверхность воды отражала солнце подобно большому зеркалу.

Симон прислонил велосипед к стволу дерева, крепко-накрепко зафиксировал его цепью и направился в сторону ближайшей закусочной. Он вел себя как путник, много дней шедший через пустыню и вдруг заметивший впереди оазис. Старого деревянного киоска, в котором бабушка с дедушкой когда-то покупали ему мороженое, газировку и картофель фри, уже не было, на его месте возвышался белый вагончик с надписью «Мистер Софти – мороженое и клевые напитки». Вероятно, у мамы нашелся бы к этой надписи подходящий комментарий, подумал Симон. Ее всегда сердили англицизмы и сленговые выражения.

Мужчина из вагончика немало удивился, когда Симон заказал две бутылки минеральной воды, расплатился мелочью и одну бутылку тотчас осушил, даже не присаживаясь.

– Вот так жажда! – сказал продавец, улыбаясь, когда Симон протянул ему пустую бутылку.

Симон в ответ лишь кивнул. Он второпях выхлебал порядочно холодной воды и теперь боялся, как бы съеденное раньше не выскочило. Срыгнул газ от воды. Двое маленьких пацанов в купальных плавках, сидевшие поблизости, рассмеялись. Рассмеялся и продавец. Симона это смутило, но что поделаешь. Втянув голову в плечи, он зашагал в сторону пруда, избегая любопытных взглядов.

– Мое почтение! – бросил продавец мороженого ему в спину. – Это было землетрясение на десять баллов по шкале Рихтера!

Затем его смех растворился в звоне посуды и гуле голосов. Весь берег пруда был переполнен купающимися и загорающими. Пляжные покрывала и надувные матрасы лежали впритык друг к другу. В воздухе витали ароматы масла для загара, повсюду шумели люди. Симону пришлось обогнуть добрую половину пруда, прежде чем он обнаружил свободное местечко. Оно находилось недалеко от невысокого холма и давало хороший обзор. Как раз то, что ему нужно.

Он растянулся на траве и открыл вторую бутылку. Пока мальчик утолял жажду – на этот раз не так жадно, маленькими глотками, – он всматривался в пеструю людскую сутолоку. Все было почти как раньше, когда он бывал здесь с родителями и с бабушкой и дедушкой. Большинство публики на пляже составляли любовные парочки и семьи. Ребят его возраста было мало. Наверняка они отдыхали на озерах за городом, где не так многолюдно.

Постепенно Симон почувствовал себя лучше. Головокружение и головная боль отпустили. Он допил вторую бутылку и посмотрел на детей, плескавшихся в воде. Они толкались, брызгались, играли в мяч и «топили» друг друга. Как в свое время и они с Майком. Тогда Майк уже преодолел водобоязнь, подумал Симон. Страх воды, о котором младший брат даже не подозревал. Майк никогда об этом не говорил. Зато рассказал о том, что несколько лет назад в этом пруду утонула девочка. Зимой. Она провалилась под лед, потом из воды достали ее окоченевшее тело. Тогда Майку нравилось нагонять на младшего братишку страх. «Это закалит тебя для жизни, малыш», – говорил он. Но с высоты своего сегодняшнего опыта Симон смотрел на это по-другому. Вероятно, так Майк старался преодолеть собственные страхи. Младший брат, к тому же сильно отличавшийся от своих ровесников, идеально подходил на роль объекта для поучений. Когда сравниваешь себя с более слабым, чувствуешь себя сильнее. Это Симон хорошо усвоил, столкнувшись с Ронни.

Однако истории об утонувшей девочке хватило, чтобы у Симона пропало желание купаться в пруду Фаленберга. Поэтому он оставался на берегу и читал, пока другие дети плескались в воде. Он сам стоит у себя на пути, как выразилась Каро, – и всего лишь из-за страшилок старшего брата! В этом нельзя упрекнуть Майка – он все же пытался по-своему помочь Симону не быть слишком не от мира сего. Несмотря на внезапное воспоминание о детских страхах, при виде всех этих счастливых семей ему захотелось вернуться в детство – в еще ничем не омраченный мир, когда вокруг не существовало ничего, что всерьез пугало или просто беспокоило его, а семья была в полном составе – отец, мать и двое братьев.

Симон с тоской наблюдал за детьми. Какой-то мальчик внимательно слушал объяснения отца о том, как пользоваться дистанционным управлением модели корабля. Женщина втирала в спину маленькой дочери крем для загара. Еще одна девочка вместе с братом застыли в ожидании перед переносным холодильником, который пытался открыть их папа. Эти дети пока что не подозревают, чем может обернуться для них взрослое будущее.

«Смерть навязчива и коварна, – размышлял Симон. – И если она врывается в твою жизнь, от нее так просто не отделаешься». Вдруг ему показалось, что на противоположном берегу он видит знакомое лицо. Рихард Хеннинг пробирался через толпу. У него под мышкой был сложенный зонт от солнца, а в другой руке – скатанная в рулон пляжная циновка. Он искал свободное место. За ним следовала его жена Барбара. Она снова несла маленькую девочку, а с плеча свешивалась сумка-холодильник. Последним в «связке» шел маленький сын Хеннингов с пляжной подстилкой в руке. Наверное, малыш собрался расположиться отдельно от родителей, как в свое время и Майк.

После продолжительных поисков Хеннинги наконец нашли место. Они устроились между двумя другими семьями. Хеннинг посмотрел на небо и установил солнечный зонтик, а Барбара заговорила с соседкой. Эта Барбара Хеннинг – довольно привлекательная женщина, подумал Симон. Высокая, стройная, длинноногая блондинка. Издали даже напомнила Симону Мелину. Только волосы у нее были не такие длинные, ну, и она, естественно, была старше. Ей, по-видимому, уже под сорок.

– Надо же, какая семейная идиллия!

Симон с удивлением оглянулся. Каро подмигнула ему и уселась рядом на траву.

– Папа, мама и милые детки, – насмешливо отметила она, указав на Хеннингов. – Прямо как на рекламе. Не хватает только указателя времени на кадре.

– Что ты здесь делаешь? Я думал, ты ненавидишь солнце и скопление людей.

– Как и ты, – парировала она и лизнула мороженое, которое держала в руке. – Я тебе уже говорила, тут на каникулах не так-то много занятий. А сидеть одной в общаге мне не в кайф. После нашего приключения. Кроме того, здесь лучшее мороженое в городе. И намного дешевле. Хочешь попробовать?

Она протянула ему мороженое.

– Нет, спасибо, – сказал он и снова взглянул на Хеннинга, идущего с сыном на руках к киоску с мороженым. – Кстати, по поводу отеля: тебе известно, что он принадлежал отцу Хеннинга?

Каро, только что откусившая большой кусок, отрицательно покачала головой. Судя по ее взгляду, она была удивлена.

– Я случайно узнал об этом из газетной заметки, – пояснил Симон. – Хеннинг сказал мне лишь, что его родители умерли один за другим. Тогда-то отель был продан общине. Община продала его кому-то еще, и скоро отель снесут.

Каро молча кивнула, глядя на рожок с мороженым в своей руке, будто у нее внезапно пропал аппетит. Затем снова взглянула на Симона своим загадочным взглядом.

– Мне кажется, нам надо кое о чем поговорить, – сказала она серьезно. – Но не здесь.

– Почему же?

– Это я тебе скажу, когда мы будем вдвоем.

Мобильник Симона звякнул. Он достал телефон из кармана. Тилия. С дурным предчувствием он нажал кнопку ответа.

– Симон, где ты? – услышал он голос тети. Голос звучал так, будто она готова была заплакать. Прежде чем он успел ответить, она продолжила: – Ты не мог бы прямо сейчас приехать домой?

Симон тотчас понял: что-то произошло. Он не мог выразить это словами, но почувствовал, что случилось нечто плохое.

– Что-то с Майком? – спросил он, чувствуя, как дрожит его голос.

– Скажи, ты можешь прийти?

Симон пообещал ей вернуться как можно скорее и тут же поднялся. Каро испуганно смотрела на него.

– Что случилось?

– Мне очень жаль, но мне срочно надо бежать.

Что-то с Майком. Поговорим потом, хорошо?

– Конечно.

Симон поспешил к своему велосипеду. Он очень надеялся, что на этот раз прибудет вовремя. Что бы ни произошло.