Галя не помнила, что происходило в день похорон. Соседка и подруга мамы, тетя Наташа, дала ей какие-то таблетки, и девушка погрузилась в состояние, которое можно было назвать невесомостью. Она плохо понимала, что ей говорили, что в гробу лежит ее мать, единственный близкий человек, что они на кладбище, где гроб вот-вот закидают землей, а на поминках не слышала добрых слов, сказанных сослуживцами про Елену Васильевну, не замечала их сочувственных и удивленных взглядов. Спасибо Славику, он взял на себя роль хозяина, много говорил, давал слово другим и полностью освободил бывшую жену от неприятных обязанностей. Вернувшись домой, Галя, не раздеваясь, бросилась в постель и заснула крепким сном без сновидений, а утром встала с тяжелой головой. Теперь события минувшего дня казались ей какими-то нереальными, словно происходили вовсе не с ней, и она молча включила электрочайник, поставив на стол по привычке две кружки — для себя и для мамы. Когда зазвонил мобильный, девушка решила не отвечать, но потом передумала. Что, если это шеф? Вполне возможно. Если Аркадий Петрович помог с похоронами, может, все же захочет взять ее обратно? В ее отделе всегда было много работы. И она выйдет даже в законный выходной.

Это ее мечта — снова оказаться на любимом месте. Шеф сделал доброе дело, и Галя считала себя обязанной. Хорошо, если бы и он почувствовал: она ему нужна. Что же касается перстня… Да черт с ним, в конце концов! Сдаст в ломбард, если не подвернется другой случай.

Однако это оказался не Аркадий Петрович.

— Привет, дорогая, — голос Славы слышался как бы издалека, из другого мира. — Уже проснулась? Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — отозвалась Галя. — Спасибо тебе за все. Если бы не ты… Я и не знаю, как бы справилась.

— Не нужно благодарности, — бывший муж отвечал уверенно. — Я уже говорил тебе: Елена Васильевна мне как мать. Она много для меня сделала. И, как бы то ни было, осталась моей самой любимой тещей, — из деликатности он не добавил, что другими так и не обзавелся.

Галя не нашла ответа и молчала, размышляя, за что она до сих пор относилась к бывшему мужу с неприязнью. Слава взял на работе выходные, взвалил на себя тяжкое бремя похорон, а она вчера даже не сказала ему спасибо. Впрочем, в ее состоянии это простительно.

— Славик, вчера я не успела тебя поблагодарить. — Галя дотронулась до головы, казавшейся непомерно тяжелой. — Тетя Наташа утром дала мне какую-то таблетку успокоительного, и я не понимала, на каком я свете. Скажи, все прошло солидно, достойно?

— Достойнее не бывает, — подтвердил бывший муж. — Море цветов и искренних, добрых слов. Похороны на самом высоком уровне.

— Очень хорошо, — улыбнулась девушка. — Слава, извини, я только встала и хочу выпить чаю. Голова какая-то тяжелая, и снова клонит в сон.

— Сейчас это для тебя лучшее лекарство, — отозвался бывший. — Позавтракай и ложись. Если тебе что-то понадобится — помни: я всегда прибегу.

Спазмы вдруг сжали горло, и девушка всхлипнула:

— Спасибо, Слава. Спасибо за все. Ты повел себя как настоящий друг, а я обманула тебя.

Муж задышал в трубку часто, нервно:

— Обманула? В чем?

— Аркадий не взял меня на работу, отказался от перстня, его любовница тоже заявила, что не любит рубины, — всхлипнула Лопатина. — Вчера я пожелала, чтобы босс подавился своим кофе, который поглощает в немыслимых количествах, а Татьяна пусть подавится брюликами — на них она лихо раскручивает шефа. Выбежала из фирмы, ни на что не надеясь, а Аркадий, оказывается, организовал сбор денег, помог и с могилой. Теперь я чувствую себя виноватой. Плохо думать о людях — это грех — осуждение. Я знаю, на исповеди всегда его называют.

Бывший муж усмехнулся:

— Боже мой, а я-то думал… Такая ерунда совсем выбила тебя из колеи? Это мелочь, поверь. Подумаешь, не сказала мне правду о перстне. А почему, собственно, ты должна была мне это говорить? А что касается твоих пожеланий шефу и его любовнице… В тот момент они их заслужили. Кроме того, у тебя еще будет повод поблагодарить их. Ну, что, удалось мне хоть капельку тебя успокоить? Настроение бодрее?

— Спасибо, конечно, бодрее, — Галя подумала, что Слава прав. Мама умерла, ее, Галину, покинул самый близкий человек, покинул навсегда, а она забивает голову всякой ерундой. — До свидания. Звони, я всегда буду рада.

Лопатина нажала кнопку отбоя и уже собиралась положить телефон на стол, чтобы налить кипяток, как он снова зазвонил. На этот раз с ней хотел поговорить Аркадий Петрович, и девушка подивилась своей проницательности. Все-таки позвонил! Быстро же она понадобилась шефу! Как здорово!

— Галина, привет, — прорычал в трубку босс. — Мои извинения и соболезнования, хотя, видит бог, слово это не терплю. Я не силен в этимологии, но догадываюсь, что дословно это «переживаю вместе с тобой». И хотя я действительно переживаю и сочувствую, мне все равно оно не нравится. Слишком уж длинное и как-то фальшиво звучит.

— Что бы вы ни сказали, Аркадий Петрович, я все приму, — с волнением произнесла Галя. — Вы мне помогли, хотя и не были обязаны!

— Ну, не станем преувеличивать, — усмехнулся мужчина. — Ты мне все отработаешь и начнешь с завтрашнего дня. Я тут покумекал и решил: лучшей переводчицы с французского мне не найти во всем городе. Вот почему я беру тебя обратно, с перстнем или без него — твое дело. Я не стяжатель, хотя, разумеется, лучше с перстнем. Я погорячился, когда отказал тебе в покупке, сейчас же готов взять его, и чем скорее, тем лучше. Деньги тебе понадобятся. Сегодня отдыхай, а завтра я попрошу тебя прийти не в девять, как обычно, а в половине восьмого. Видишь ли, мои французские партнеры прислали контракт на своем родном языке. Лучше тебя никто не сделает перевод. Нужно вообще-то сегодня, но учитывая обстоятельства… Поэтому вызываю тебя в такую рань. Будь добра, помоги. Придешь?

Девушку удивило, что шеф не приказывает, а просит. Что же случилось? В чем дело — в ней или в перстне, который босс вдруг решил приобрести?

— Ну, о чем речь, конечно, приду, — пообещала Галя. — В половине восьмого я буду стоять в вашем кабинете.

— Вот и отлично, только колечко не забудь, — довольно констатировал Аркадий Петрович, и Галя представила, как затряслись его похожие на студень щеки. — Жду, — и он отключился.

Она улыбнулась, кинула в кружку пакетик с чаем, уже пользованный ею позавчера, посетовала, что в холодильнике, кроме остатков торта и полупустой бутылки вина, ничего нет, и дала себе слово сходить в магазин после обеда, но обещания не сдержала. После завтрака ее снова сморил крепкий сон, и Галя проснулась уже утром. «Господи, я же не завела будильник!» — молнией пронеслось в голове. Неужели опоздала на работу? Девушка поднесла дрожавшую руку к мобильнику и взглянула на дисплей. Слава богу, только пять, еще можно подремать часок, есть все равно нечего, вчера оставшуюся четвертинку торта умяла, а до магазина так и не дошла, потому что, как говорят некоторые, просто вырубилась.

Галя опустилась на кровать, но сон почему-то не шел. Ей вспомнилась мама, красивая, улыбающаяся, полная жизни, и она тихо заплакала. «Ох, мама, мамочка, зачем же ты так рано покинула меня? — прошептала она. — И на кого? У меня никого, кроме тебя, не было на всем белом свете. Да, Слава готов помогать, но я не могу ему простить…» Мысли переключились на бывшего мужа, с которым когда-то все так романтично начиналось и так ужасно закончилось. Врет он, будто Лилиана что-то подсыпала ему и затащила в постель. Он всегда реагировал на красивых женщин. А такой мужчина никогда не сможет стать хорошим мужем. От Славы мысли перебежали к прошлому, к некогда большой и счастливой семье. Галя так и не уснула. В шесть часов девушка вскочила, приняла душ, сделала крепкий чай из оставшихся пакетиков, опасаясь, что на работе захочется спать (а этого Аркадий не любил), немного подкрасилась, выбрала из нехитрого гардероба темное платье и побежала в офис. Троллейбуса пришлось ждать минут двадцать, зато до работы она добралась очень быстро. В такую рань машин было мало, и не пришлось стоять в пробках. Еще не успевший смениться охранник Кеша, совсем молодой парень, недавно принятый на работу, выразив Гале соболезнования насчет матери и радость по поводу ее возвращения в фирму, сообщил, что Аркадий Петрович уже час как в офисе и ждет ее.

— Лариса тоже здесь? — поинтересовалась Галя, помня, что шеф никогда не начинает рабочий день без чашки кофе, очень крепкого и очень сладкого.

— Нет, Ларка еще не пришла, — пояснил охранник и усмехнулся: — Беспокоишься, кто ему кофе сварит? Сам и сварит, причем лучше Ларки. Знаешь, что он нашей Татьяне кофе в постель носит? Танька по секрету рассказывала. И, между прочим, очень вкусный. Так что напиток сварганить для него не проблема.

Галя улыбнулась в ответ и быстро взлетела на второй этаж. Ее радовало, что она вернулась на любимую работу. Вот комнатка, где девушка просидела два года, ожидая группы или переводя очередной документ, а вот кабинет шефа. В приемной было тихо: не раздавалось привычное клацанье длиннющих наманикюренных ногтей Ларки по клавиатуре, не слышался ее голос, и большая комната казалась осиротевшей. Дверь в кабинет шефа была приоткрыта, он ждал ее, но Галя по привычке все же постучала, ожидая визгливого «Войдите!». На ее удивление, ей никто не ответил. Она еще раз постучала, думая, что Аркадий Петрович и так понимает, кто пришел к нему в такую рань, и смело шагнула через порог.

— Здравствуйте, вот и я! — произнесла Галина и осеклась. Аркадий Петрович сидел на своем огромном стуле с высокой спинкой, положив голову на руки, крестообразно покоившиеся на столе. В воздухе плавал легкий апельсиновый запах. Лопатиной это показалось странным — босс терпеть не мог апельсины. На корпоративах их никогда не было. Впрочем, при чем здесь несчастные цитрусовые? Что с Аркадием? В такой позе она никогда его не видела. Неужели заснул? Впрочем, и начальники не резиновые — тоже устать могут.

Она улыбнулась, подошла ближе и легонько коснулась его полного плеча:

— Аркадий Петрович, пора вставать.

Шеф никак не отреагировал на ее прикосновение, и Галя дернула его за локоть:

— Аркадий Петрович!

Мужчина завалился на бок, и девушка увидела его лицо, красно-синее, искаженное, словно от сильной боли, широко распахнутые невидящие глаза и толстый розовый язык, обрубком торчавший между толстыми губами.

— Господи, — прошептала она, — вам плохо? Сейчас я вызову «Скорую».

Она схватила трубку телефона и торопливо стала набирать 103. Женщина с бесстрастным голосом приняла вызов и ответила, что бригада будет через пять минут.

— Пожалуйста, как можно скорее, — умоляла ее Галя. — Он без сознания!

— Через пять минут, — отрезала женщина и отключилась.

Девушка ринулась к охраннику. Он уже складывал свои вещи в большую спортивную сумку, ожидая сменщика.

— Кеша, Аркадий Петрович! — только и успела выдохнуть Галя. Парень удивленно посмотрел на нее:

— Что Аркадий Петрович? — как и все родившиеся охранниками, он туго соображал.

— Ему плохо, он без сознания, — Лопатина без сил опустилась на стул. До Кеши наконец дошло, в чем проблема.

— Ему плохо? — Парень продолжал изумляться, и Галя чуть не ударила его. — Да быть такого не может. Он здоровее всех нас, вместе взятых.

— И тем не менее он без сознания, — тихо произнесла девушка. — Я вызвала «Скорую». Сейчас они приедут.

— Значит, серьезно, — Кеша примостился рядом с ней. — Но с чего ему вдруг стало плохо? Раньше… — его размышления прервал звук сирены. Заскрипели тормоза, и большая белая машина с красными полосами по бокам остановилась у дверей фирмы. Из нее выскочили женщина с саквояжем и совсем молодой парень. Галя бросилась им навстречу:

— Это я вас вызывала. Скорее, скорее, моему шефу очень плохо.

Лицо врача, усталое, серое, вероятно, измученное бессонной ночью, не выразило никаких эмоций.

— Ведите нас, девушка, — только и сказала она, кивнув напарнику.

Галя взлетела на второй этаж. Доктор и медбрат едва поспевали за ней. Толкнув дверь в кабинет Аркадия Петровича, девушка замерла. Шеф лежал в той же позе, в какой она его оставила.

Теперь застывшее лицо было белее потолка. Малиновый кончик языка гротескно вырисовывался между синих губ. Врач, поставив саквояж, деловито подошла к мужчине и пощупала сонную артерию.

— Опоздали вы, милая, — с сожалением проговорила она. — Ваш начальник мертв. Не скажу, сколько времени, но с полчаса уж точно.

Она изучила его зрачки, лицо и задумалась.

— Налицо все признаки асфиксии, — произнесла доктор, будто разговаривая сама с собой, и тщательно обследовала толстую бычью шею. — Его никто не душил — это очевидно. Такое впечатление, будто ваш шеф подавился… — она бросила взгляд на стол. — Никакого печенья, только чашка кофе. Не кофе же он подавился! — Дама брезгливо взяла белый фарфор и поднесла к напудренному носу. — Может, запивал таблетку? Странно, что напиток пахнет апельсином. Он что, добавлял в него ликер?

Лопатина развела руками:

— Я ничего не знаю. Просто я первая обнаружила тело.

— Ладно, — доктор устало вздохнула. — Вскрытие покажет, есть ли у него в дыхательных путях инородное тело… — Женщина взглянула на труп уже с профессиональным интересом. — Не каждый день с таким сталкиваешься! Обычно это свойственно маленьким детям!

Галя опустилась на стул и закрыла лицо руками:

— О господи!

— Если вы знаете телефон близких, ставьте их в известность, — бросила ей доктор.

— Я не знаю, нужно вызвать секретаря, — девушка находилась в оцепенении и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. — Будьте добры, — обратилась она к медбрату, — у него под стеклом список сотрудников и их телефоны. Найдите, пожалуйста, Ларису Сметанину.

Парень быстро выполнил ее задание, и вскоре Галя непослушными пальцами набирала номер секретарши.

— Привет, он меня уже обыскался? — раздался в трубке веселый голос Ларисы. Любовница босса нисколько не удивилась, что ей звонит уволенная Галина. Наверное, Аркадий поставил ее в известность, что Лопатина возвращается. — А я только приняла душ. Сама знаешь, мне идти пять минут, скоро буду.

— Ларочка, — Галина всхлипнула и дрогнула всем худеньким телом. — Аркадий Петрович умер!

В трубке повисла тишина, такая мрачная и зловещая, что Лопатина решила ее прервать:

— Ларочка, ты меня слышишь?

— Это глупый розыгрыш? — поинтересовалась Сметанина.

— Это не розыгрыш, это правда! — убеждала Галя.

— Но он никогда не болел… — произнесла секретарша уже менее уверенно, — и в постели…

— Лара, сейчас не время для воспоминаний, — прервала ее девушка. — Если ты знаешь телефон его жены и сына, сообщи им. Скоро приедут санитары и заберут тело.

— Значит, все-таки правда, — Лариса вдруг громко зарыдала и отключилась. Галя повернулась к врачу:

— Для нас всех это большая неожиданность.

— К сожалению, в жизни такое случается, — врач дернула плечом. — Санитары сейчас будут. Кроме того, я оповестила полицию. Не бойтесь, это чистая формальность. Так положено.

— Да, — как робот ответила Галя. — Так положено. Доктор подошла к окну.

— Помните, как говорил Булгаков в романе «Мастер и Маргарита»? «Плохо, что человек внезапно смертен». Конечно, такой смерти ни он, ни вы не ожидали. Но в жизни случается всякое.

Галя пожала плечами:

— Может, и так…

Врач направилась к двери и обернулась у порога:

— Санитары и полиция уже прибыли. Редко когда они приезжают вместе, но вам повезло. Думаю, за полчаса управятся. Идите, встречайте гостей.

Санитары, два молодых здоровых парня с лицами, не обезображенными интеллектом (Галя подумала, почему они не идут в охранники), вошли в кабинет и встали по стойке «смирно», вежливо пропуская двух мужчин в штатском: одного — лет тридцати пяти, коротко стриженного, с забавным рыжим ежиком волос на голове, и второго — солидного, пенсионного возраста, то и дело поправляющего очки в тонкой оправе, плохо сидевшие на тонком носе.

— Следователь, майор Валерий Иванович Грибов, — отрекомендовался пожилой, ни на кого не глядя. — Что тут произошло?

Из старого, видавшего виды коричневого портфеля из кожзама он достал лист чистой бумаги и сунул рыжему напарнику:

— Записывай показания.

Доктор посмотрела на Галю:

— Что же вы молчите? Вы ведь обнаружили труп.

— Я не обнаружила труп, — начала девушка. — Вернее, я не знала, что это труп. Только потом, когда вы сказали… — она вконец запуталась.

Следователь неожиданно пришел ей на помощь:

— Имя, фамилия, отчество, год рождения, — пробурчал он. — А лучше дайте паспорт.

Лопатина дрожащей рукой протянула ему документ. Он передал его рыжему:

— Все спиши, да без ошибок.

Парень принялся старательно записывать, листая документ. Грибов взглянул на Галю. Его серые глаза, увеличенные линзами, казались ей неправдоподобно огромными.

— Как я понимаю, вы здесь работаете? — поинтересовался он. Девушка кивнула:

— Да, переводчиком. Вчера вечером Аркадий Петрович позвонил мне и попросил приехать к половине восьмого, чтобы перевести с французского языка один контракт. Я приехала — и… — она тихонько всхлипнула. Следователь бегло осмотрел кабинет:

— Вы здесь ничего не трогали?

— Я дотронулась до Аркадия Петровича, — призналась Галя. — Он был в другой позе.

— Какой же? — спросил Грибов.

— Его голова лежала на руках, — пояснила девушка. — Вот почему я подумала, что он спит, и дернула за плечо. А он завалился… — она снова всхлипнула.

— С вами ясно, — Валерий Иванович повернулся к врачу: — Вы поставили предварительный диагноз?

— Поставила, — равнодушно отозвалась доктор. — Асфиксия. А вот причину определить не могу. Необходимо вскрытие.

— Как говорится, вскрытие покажет, — следователь повертел в руках с вздувшимися синими жилами голландскую кружку. — Подавился кофе, что ли? — Он шумно втянул в себя воздух. — Кофе с апельсиновым соком? Оригинально. — Он осмотрел толстую шею Аркадия под двойным подбородком. — Следов насильственной смерти не видно. Вы правы, без вскрытия не обойтись. Скорее всего, несчастный случай. Санитары, можете забирать тело.

Двое парней послушно стали грузить шефа на носилки. Галя заметила, что его лицо неожиданно приняло умиротворенное выражение, щеки подтянулись и уже не напоминали студень. Неужели смерть способна кого-то красить?

— Распишитесь! — Валерий Иванович сунул протокол сначала врачу, а потом Галине. Девушка едва смогла поставить закорючку.

— Полагаю, родственникам уже сообщили, — констатировал Грибов.

— Да, да, должны, — кивнула Лопатина.

— Отлично, — его взгляд снова устремился в пустоту. — Если я им понадоблюсь, скажите, десятое отделение. Насчет тела пусть идут в морг при второй городской больнице. Им все расскажут.

Санитары потащили носилки и на пороге столкнулись с Ларисой. Ненакрашенная, непричесанная, белая как снег, секретарша впервые выглядела ужасно. Увидев покойника, она вскрикнула и прикрыла рот рукой. Валерий Иванович и врач не обратили на нее никакого внимания. Лариса кинулась к Гале:

— Значит, это правда. А я до последнего надеялась… Аркаша! — вдруг крикнула она низким гортанным голосом, и санитары, как по команде, обернулись к ней. Врач понимающе взглянула на Галю.

— Тише, — девушка взяла Сметанину за руку и потащила в приемную. — Ты дозвонилась до его жены?

— До этой старой штукатуренной стервы я дозвонилась сразу, — Ларису трясло. — Она выслушала меня с каменным спокойствием и говорила даже с облегчением, во всяком случае, мне так показалось. А что? Для нее все очень удачно сложилось. Она вступит в права, впрочем, и вступать нечего, фирма на ней, и — поздравляю — у нас будет не шеф, а шефиня.

Галя погладила секретаршу по плечу:

— Успокойся. Мы все равно ничего не сделаем. Иди на свое рабочее место. Что-то мне подсказывает, новая хозяйка не замедлит явиться.

Лариса вытерла платком красные глаза:

— Да, наверное, ты права.

Она медленно опустилась на стул возле компьютера. Лопатина, вздохнув, отправилась в свой кабинет. Навстречу ей уже спешили взволнованные сотрудники, изумленные скоропостижной смертью шефа. Галя искала среди них Татьяну, ожидая бурных рыданий с ее стороны, но финансового директора нигде не было. Зато Митин крутился как уж на сковороде, пытаясь подмигнуть девушке и что-то сказать, но она отворачивалась. Вспомнилось, как на похоронах он подошел к ней и шепнул на ухо:

— Значит, этот гад не взял тебя обратно… Почему не подошла драгоценность?

Тогда ей захотелось его ударить, однако рядом были люди, на крышку гроба летели комья влажной земли болотного цвета, и Галя закусила губу, посмотрев куда-то в сторону, будто изучая памятник из белого мрамора с позолоченным крестом в метре от свежей могилы. Сейчас же парень вел себя так, будто им двоим была известна какая-то тайна, о которой следовало поговорить. Однако общаться с ним у Лопатиной не было никакой охоты.

— Галка, говорят, ты нашла труп? — с придыханием спросила у нее переводчица с немецкого, худенькая маленькая Наташа, напоминавшая миниатюрную фарфоровую куклу — такие же голубые глаза, розовые щечки, пухлые губки.

— Да, — кивнула девушка.

— Как он умер? — поинтересовалась переводчица.

— Врач сказал: скорее всего, подавился, задохнулся, — пояснила Галя. Наташа покачала головой:

— Странно, правда? Он же не ребенок, чтобы так умирать…

— И чего же тут странного? — удивилась коллега, вспомнив слова доктора: — Булгаков говорил: «Человек внезапно смертен».

— Да, если ему вдруг ни с того ни с сего упадет на голову кирпич, — усмехнулась Наташа. — Надо же… Обычно такие, как наш шеф, живут долго и счастливо. Ты в курсе, что он каждый год ездил в Израиль, в клинику, где ему проводили полное обследование? Татьяна рассказывала: в этой клинике Аркадию делали какие-то кислородные процедуры, прочищали сосуды… Он был здоров как бык. И вдруг — такая нелепость. Интересно, в страховке есть пункт, отмечающий такой несчастный случай?

Галя пожала плечами:

— Понятия не имею. Я никогда не страховала жизнь. Знаешь, существует поверье, что если ты застрахуешься, с тобой обязательно что-то произойдет.

Фарфоровая куколка сложила губки бантиком:

— Чушь полная! Я знаю множество людей, которые всегда страховали жизнь перед дальней дорогой. И с ними никогда ничего не случалось.

Лопатина промокнула вспотевшее лицо:

— И все же какая нелепая смерть! Доктор и следователь обещали, что вскрытие все прояснит.

Наталья поднесла руку ко рту, собираясь что-то ответить, но тут в коридор ворвалась высокая, худая как жердь, ярко накрашенная блондинка с башней на голове и в коротком не по возрасту платье. Галя вспомнила изречение Бальзака, что на коленях немолодой женщины плакала обезьянка, однако с коленями мадам Шлитман было все в порядке. Сказывались занятия в спортзале.

— Где эта бездельница Лариска? — прорычала она. — Пусть немедленно собирает всех в кабинете Аркадия.

Она пронеслась мимо женщин и влетела в приемную.

— Женушка его, Ирина, — пояснила Наталья. — Та еще стерва. Аркадий давно бы ее бросил, если бы она не имела долю в бизнесе. Вообще-то бизнес этот больше ее, чем его, слыхала, наверное? Папаша у нее какая-то шишка, много денег вбухал. Так что Аркаша был куплен с потрохами и сидел тише воды ниже травы.

— Не так уж тихо и сидел, — возразила Галя, увидев плачущую Ларису, и поспешила к секретарше:

— Дорогая, я помогу тебе оповестить всех.

— И я, — присоединилась Наталья. — Не боись, Лариска, прорвемся. Не дадим тебя в обиду.

Девушки быстро оббежали всех сотрудников, и вскоре приемная наполнилась народом: в кабинете Аркадия не хватило места. Ирина, сверкая бриллиантовыми кольцами на каждом пальце, усмехнулась ярко накрашенным, словно кровавым, ртом:

— Итак, дорогие мои, с сегодняшнего дня у вас новая хозяйка. Это я.

— Хоть бы слезу пустила для приличия, — шепнула Наташа.

— А я завтра поплачу, — неизвестно каким образом слова переводчицы долетели до вдовы, — знаете, как в книге «Унесенные ветром». Подумаю об этом завтра. А бизнес на месте не стоит. Начальники отделов пусть быстро введут меня в курс дела, остальные продолжают работать в обычном режиме. О похоронах всех оповещу. А сейчас — по местам.

Она вошла в кабинет мужа, ступая, как цапля, на высоких каблуках. Лариса, с трудом поднявшись с дивана, поплелась за ней. На пороге Ирина обернулась.

— Кстати, не вижу финансового директора Лазареву. Где она? Кто знает?

Все молчали. Вдова удовлетворенно хмыкнула:

— Если в течение часа эта дама не явится, вы, — она ткнула пальцем в лицо начальнику отдела кадров, — подготовите приказ о ее увольнении.

— Стерва, — прошептала Наталья еле слышно, а когда Ирина скрылась за дверью, сказала уже громче:

— Галя, предупредить Таньку нужно. Эта дрянь все про них знала. Уволит несчастную с удовольствием.

— Мобильный ее есть? — Девушка вытащила телефон. Наташа принялась диктовать.

— Не отвечает… — удивленно произнесла Галя. — Может, в дороге?

— Ох, ей бы поторопиться… — с сожалением покачала головой куколка.

Галя принялась набирать номер снова и снова, но короткие гудки возвещали о том, что на том конце не слышат звонка.

— Ладно, если что — попробуем отстоять, — решила переводчица. — Танька у Аркадия работает со дня основания фирмы, в курсе всех финансовых дел. Брать нового человека — значит, терять уйму времени. Если эта дура-вдовушка не понимает таких простых вещей, то быстро запорет бизнес.

— В ней кипят злоба и ревность, — пояснила Галя. — И она обязательно уволит Татьяну, чтобы удовлетворить свое самолюбие. Нет, Наташа, мы ничего не сделаем. Пойдем работать. Если увидишь Таню, сообщи мне.

Наташа кивнула и скрылась за дверью своего кабинета. Галя вошла к себе, села за стол и взяла лист бумаги, испещренный латинскими буквами. Господи, да это же тот договор, о котором говорил Аркадий Петрович! Странно, почему он лежит у нее на столе, а не в кабинете шефа? Ведь он ждал ее, чтобы она сделала перевод! А впрочем, что тут странного? Возможно, зашел сначала к ней, потом к себе. Галя быстро перевела договор, распечатала готовый документ, думая, нести ли его Ирине, потом решила немного подождать. Пусть новая шефиня сама вызовет тех, кто ей нужен. Мысли девушки переключились на Аркадия Петровича. Что там говорила о нем Наташа? Да не только Наташа, ей самой странно, что его настигла такая нелепая смерть. Он следил за своим здоровьем — дай бог каждому так следить! И вдруг — ужасный несчастный случай… Подавился кофе… Подавился… Внезапно ее гладкий лоб покрылся большими каплями пота, руки задрожали, бумаги упали на пол, страх, жуткий, липкий, как шляпка масленка, охватил все тело. Подавился… Несколько дней назад, выйдя из кабинета шефа, она пожелала ему подавиться… И вот… Не прошло и недели, как… Неужели это перстень, в котором — кто знает? — таится дьявольская сила? Надо узнать о нем побольше и немедленно избавиться, если мама, бедная мама, была права.

Галя нащупала его в сумочке, стоявшей рядом, на стуле, и, не зная зачем, вытащила на свет божий. Огромный рубин сверкнул кровавыми всполохами, на мгновение ослепив бедную девушку. «Если это ты… — прошептала она, бросая его обратно, как гадюку, — если только это ты…» Еле открыв бутылку минеральной без газа, всегда стоявшей на столах сотрудников, она сделала два глотка прямо из горлышка, но не могла успокоиться. Захотелось немедленно бежать неизвестно куда, наверное, подальше от города, и бросить перстень в море. Вскочив, девушка так бы и сделала, но фарфоровая Наташа, приоткрыв дверь кабинета, проинформировала, что ее хочет видеть Ирина.

Шефиня не стала спрашивать, как обнаружили ее супруга. Видимо, это ее нисколько не интересовало. Глаза дамы оставались бесстрастными и сухими.

— Насколько мне известно, наши французские партнеры передали факсом договор? — спросила она равнодушно. — Вы сделали перевод?

— Уже давно, и даже распечатала, — Галя положила предусмотрительно захваченные бумаги ей на стол. Ирина бегло просмотрела документы.

— Отлично. Если вы еще мне понадобитесь, я вас вызову.

— Извините, — девушка задержалась на месте. — Я очень сожалею. Ваш муж был хорошим человеком. Жаль, что нелепая случайность…

Ирина пожала плечами. От этого движения из искусно сооруженной башни на голове — кропотливой работы лучшего парикмахера — выбился локон и заплясал на напудренном лбу.

— В жизни бывает всякое, — равнодушно бросила она. — Кто знает, может быть, его наказали высшие силы. Я отдала ему молодость и красоту, а он постоянно путался с вашими девками. Кстати, Татьяна так и не явилась?

Галя молчала. Кроваво-красные губы Ирины сложились в ехидную улыбку.

— Не нужно ее покрывать, — проговорила она. — Я все равно узнаю, когда придет эта особа, — она взглянула на девушку. — А вы можете быть свободны, — шефиня отвернулась к окну и вытащила маленькое зеркальце, инкрустированное серебром. Галя вышла из кабинета на негнущихся ногах. Недавнее открытие не давало покоя.

Нужно было поскорее уйти с работы и погрузиться в недра Интернета. Кто знает, может быть, история кольца, так неожиданно оказавшегося в их семье, известна всему миру? Но до конца рабочего дня еще далеко, придется наводить порядок в документах, чтобы хоть чем-нибудь заняться. Лариса, выглядевшая хуже мертвого шефа (ох, как верна поговорка «Краше в гроб кладут»), с ввалившимися щеками и красными глазами, обведенными черными полукружьями, что-то печатала.

— Татьяна не приходила? — спросила ее Лопатина. Секретарша покачала головой:

— Нет. Считай, уволена уже наша Таня.

— Как она могла даже не позвонить? — Галина вытащила телефон и, выйдя в коридор, снова принялась набирать номер финансового директора. На этот раз ей повезло. На том конце ответили сонным голосом:

— Я слушаю.

— Танечка, это Лопатина, — быстро затараторила девушка, оглядываясь по сторонам. — Почему ты не на работе?

— Решила уволиться, — отозвалась Лазарева. — А что, этот вонючий козел уже справлялся обо мне? Тогда передай ему…

— Как, ты ничего не знаешь? — Рука, державшая телефон, задрожала. — Аркадий Петрович умер.

— Умер? — В голосе Тани послышался испуг, но она быстро подавила его и даже попыталась шутить, но дрожь в голосе скрыть не удалось. — Отчего, интересно? Допрыгался на Лариске?

— От асфиксии, — прошептала Галя, не понимая поведения Тани. Та выдохнула с облегчением:

— Асфиксия — это удушение? Что, насолил кому-нибудь из наших?

— Врач сказала — подавился кофе, — каждое слово давалось девушке с трудом, будто преодолевало преграду.

— Вот животное, — хихикнула Татьяна как-то неестественно. — Галочка, это вторая хорошая новость за текущий месяц. Прикинь, я только подумала, что у меня нет никакого желания его видеть, и моя мечта сбылась… И кто же теперь вместо него? Эта размалеванная стерва Ирина?

— Да, — подтвердила девушка. — И она жаждет тебя видеть.

Финансовый директор фыркнула:

— Ну, я не доставлю ей такого удовольствия. Видишь ли, я уезжаю и на работу больше не вернусь. Ты в курсе: у меня давно есть человек, который хочет на мне жениться. Мы улетаем с ним в Москву. С его возможностями и моим образованием мы легко найдем работу в столице. И, слава богу, не придется бегать от этого козла. Кстати, недавно я поставила его в известность, и он тут же захотел приобрести твой перстень, чтобы меня удержать. Знаешь, и я подумала, что отказалась от него опрометчиво. Когда выдастся свободная минутка, забегай ко мне попрощаться и не забудь колечко. Мой возлюбленный уже приготовил для тебя приличную сумму, останешься довольна.

Галя молчала. Она не знала, что сказать.

— Прошу тебя, не отказывайся, — просительно произнесла Таня. — Выпьем по бокальчику шампанского, познакомлю с женихом. Я всегда хорошо к тебе относилась. Да, и еще, Галочка… Если не трудно… У меня несколько папок с документами фирмы. Сама идти к вам я не хочу. Ну что, приедешь?

— Да, конечно, — пообещала Галя. — Но у меня два вопроса. Первый — возьмешь ли ты перстень, за которым тянется шлейф нехороших историй? И второй.

Таня, а что за человек, с которым ты летишь? Он действительно порядочный?

— Отвечаю сразу на два вопроса. Конечно, — невозмутимо отозвалась женщина. — Я не верю в предрассудки. А что касается моего избранника… Он щедрый и притом молодой и красивый. Знаешь, я бы уже давно ушла от Аркаши, но не хотелось терять работу. А вчера, когда мой герой расписал наши перспективы в Москве, я решилась. Ну, пожелай мне счастья.

— Огромного-огромного! — воскликнула Галина. — Ты не представляешь, как я рада за тебя! Не беспокойся, я приду как только освобожусь.

— Ты моя самая лучшая, — ответила Татьяна, но в ее голосе почему-то не слышалось радости. — Дай бог и тебе устроить личную жизнь! Ну, до встречи. Если можешь, поторопись.

— Пока, Танечка! — Галя нажала кнопку отбоя. Радость за коллегу девушка почему-то не чувствовала, хотя она — как отмечали многие — обладала редким качеством: умела порадоваться за других. Ей искренне хотелось, чтобы Тане повезло. Красивая и умная женщина попала в силки шефа и многие годы не могла из них вырваться. Да, для нее его смерть — идеальный вариант. Хотя — это было ясно по ее голосу — Лазарева не слишком ликовала, скорее бравировала. Но нашла ли она ему действительно достойную замену? Галя вздохнула и снова заглянула в кабинет Ирины. Вдова, ничего не делая, курила длинную сигарету с ментолом.

— Это опять вы? Что-то случилось?

— Мне позвонила Татьяна и предупредила, что увольняется, — выпалила Галя. — На работу она больше не выйдет.

Ирина стряхнула пепел прямо на ковер, и девушка поморщилась. Этот ковер Аркадий Петрович привез откуда-то из Арабских Эмиратов и говорил, что он очень дорогой. Шеф боялся пролить на него каплю воды, а Ирина спокойно смотрела, как седина пепла ложится на цветные узоры.

— Что ж, это ее право, — ответила она. — Заявление за нее мы напишем. Только у этой дряни наверняка остались дома какие-нибудь документы нашей фирмы.

— Остались, — подтвердила девушка. — Таня попросила меня съездить за ними. Завтра я их привезу.

— Лучше сегодня, — отрезала Ирина. — Отпускаю вас пораньше с тем, чтобы вы сразу же отправились к ней. Эти бумаги могут нам понадобиться.

— Хорошо, — Галя наклонила голову и вышла из кабинета. Вездесущая Лариска бросилась к ней:

— Что я слышала? Танька увольняется сама?

— Ты не ошиблась, — подтвердила девушка. — Не только увольняется, но и навсегда переезжает в Москву.

— В Москву? — Глаза Ларисы расширились. — Во дает! Она что, кого-то нашла?

Галя немного помедлила, прежде чем ответить. Таня не просила хранить свои новости в тайне, поэтому можно было признаться:

— Да, нашла, и уже давно. Кстати, по ее словам, она не знала, как избавиться от нашего шефа. Так что у тебя были все шансы занять ее место.

— Да, только жизнь распорядилась иначе, — грустно отметила Лариса. — Теперь гнев этой мымры падет на меня.

— Не падет, — успокоила ее Галя. — Ты хорошо разбираешься в делах фирмы, и она без тебя как без рук.

— Хорошо бы! — Девушка опустила глаза. — Сама знаешь, как в нашем городе плохо с работой.

Они обнялись, и Галя пошла в свой кабинет. Телефон зазвонил, как только она удобно умостилась на стуле. Господи, это еще кто? Дисплей любезно сообщил, что с ней желает пообщаться бывший. Ну, конечно, вчера она дала ему зеленую улицу.

— Как дела? — осведомился он. — Ты где?

— В фирме, — ответила Галя таким голосом, будто это было само собой разумеющимся.

— В какой фирме? — не понял супруг. Теперь, когда на нее опять навалились проблемы, бывший раздражал. Зря она с ним разоткровенничалась.

— Сразу после твоего звонка объявился Аркадий и пригласил на работу. Сказал, что нуждается во мне.

Славик издал радостный возглас:

— И сегодня, как я понимаю, твой первый рабочий день после увольнения? И как встретил тебя шеф? Как ни в чем не бывало или целовал руку? Может быть, он передумал насчет перстня?

— Может быть, но я об этом уже не узнаю, — выдохнула девушка. — Аркадий Петрович скоропостижно скончался сегодня утром. Причина пока неизвестна. Предположительно подавился кофе.

В трубке воцарилось молчание. Казалось, Славик переваривал услышанное.

— Умер? — наконец выдавил он. — Ты меня разыгрываешь?

— Я еще раз повторяю: Аркадия Петровича больше нет, — произнесла Галина. — Теперь моя начальница — его жена Ирина.

— Ты смотри! — воскликнул Слава. — Перстень начал действовать. А твоя мама не так уж и ошибалась, когда полагала, что именно он навлек несчастья на вашу семью. Да и ты, если не ошибаюсь, пожелала ему подавиться. Кто нашел тело?

— Я, — призналась Галя.

— Ты? — Каждое ее слово поражало его больше и больше. — Ты вызвала полицию? Они обыскали кабинет?

— Я вызвала «Скорую», — отозвалась девушка. — А потом подъехала и полиция. Ничего криминального, кстати, они не обнаружили. Доктор сказала — такое иногда бывает. Мы говорим: попало не в то горло.

— Что же у него попало не в то горло, если не секрет? — усмехнулся бывший. — Слиток золота?

— Он подавился кофе, — Галя сама понимала, как это нелепо звучит. Но тем не менее другие факты врач не привела. Может быть, Ирина обнародует результаты вскрытия… И перстень окажется ни при чем…

— Но мы-то знаем, что дело в перстне, потому что так подавиться — редчайший случай. Вероятно, кольцо исполняет подобные желания. Кстати, ты послала проклятие его любовнице Татьяне, насколько я помню, — продолжал Славик спокойным голосом, будто речь шла не о человеческих жизнях, а о покупке картошки. — Значит, есть вторая жертва.

Он начинал раздражать девушку:

— Слушай, замолчи! Ты взрослый человек с высшим образованием, между прочим, медицинским, и прекрасно понимаешь, что перстень здесь ни при чем. Я надеюсь, что вскрытие выявит причину, о которой сразу никто не подумал. Если тебе больше нечего сказать, давай прощаться. Боюсь, новая начальница назло заставит нас пахать в три раза больше, чем при ее муженьке.

— Что ж, желаю удачи, звони, когда понадоблюсь, — и он отключился, к великому ее удовольствию.

Галя привела в порядок все документы, находившиеся в папках, на тот случай, если Ирина их потребует, и стала задумчиво глядеть на экран монитора. Она не любила сидеть просто так, без дела, гонять чаи, как выражались ее коллеги. Часы показывали уже половину второго. Обычно при напряженном ритме человек не замечает, как бежит время. До окончания рабочего дня оставалось три с половиной часа, и Галя решила поехать к Татьяне. Новая шефиня попросила, чтобы бумаги были доставлены сегодня, и девушка, взяв сумку, быстро прошла по душному коридору и выбежала на улицу. Жара полностью вступила в свои права. Асфальт под ногами казался мягким и липким. Солнце чудовищно грело спину, мгновенно покрывшуюся потом, и Галя посетовала, что не купила бутылку с водой. Впрочем, до дома Татьяны, слава богу, не нужно было ехать, и девушка пошла по аллее, прячась в тени платанов с большими, уже пожелтевшими по краям узорчатыми листьями.

Вот наконец и дом, огромный, с огромными квартирами и высокими потолками, в котором шеф снял своей любовнице жилье. Когда-то, года два назад, в начале их романа, Лазарева пригласила всех на новоселье, и коллеги с завистью созерцали комнаты с высокими потолками, застекленную веранду, такую огромную, что там можно было спокойно играть в настольный теннис, вид на открытое море. Подобная квартира, конечно, являлась мечтой любого человека, однако Галя Тане не завидовала. Она знала, что женщина терпеть не могла шефа, но и отделаться от него тоже не могла, потому что каждую любовницу он считал своей собственностью. Если кто-то из них бросал его, с облегчением уходя в свободную жизнь, Аркадий начинал мстить. Естественно, бывшие пассии навсегда становились персонами «нон грата» для фирмы, но и после увольнения он старался отравить им жизнь. Татьяна не могла позволить себе такой роскоши. Помочь ей было некому. Галя подумала, что Лазаревой просто повезло, что шеф отдал богу душу. Не придется терпеть от него пакости, на которые покойный был большим мастером. Подходя к подъезду, Галя нос к носу столкнулась с Митиным.

Парень, всегда радовавшийся встрече, на этот раз дернулся, будто от удара электрошокера, и Гале показалось, что он с удовольствием спрятался бы за дерево, если бы оно оказалось поблизости.

— Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась она, и Митин ответил вопросом на вопрос:

— А ты?

— А меня ждет Лазарева, — Лопатина решила, что ей таки скрывать нечего. — Ты, часом, не к ней собрался?

— С чего ты решила? — Голос его дрогнул, как тремоло. — Я понятия не имел, где она живет. Значит, здесь.

Гале почудились фальшивые нотки, однако она решила не обращать на это внимания. Даже если Митин бегал прощаться с Лазаревой — ведь ходили слухи, что у них наклевывались отношения, — что здесь такого? Это их личное дело. Юрка хорош для интрижки, но как муж — извините! На роль любимого человека Лазаревой он не вытягивал.

— Ладно, тогда до свидания, — Лопатина махнула рукой, и Митин не попытался ее удержать, не навязался в гости к Лазаревой — напротив, испарился, только его и видели. Это лишь укрепило Галину в своем мнении. Приходил, видать, попрощаться, может, Танька его и не впустила. На чемоданах, как-никак, сидит, и возлюбленный рядом.

Подойдя наконец к серой железной двери подъезда, девушка толкнула ее и сразу попала в поле зрения консьержки — пожилой интеллигентной особы, в прошлом наверняка учительницы.

— Вы к кому? — поинтересовалась она, сделав суровое лицо.

— К Татьяне Лазаревой, — ответила Галя. — Она должна ждать меня.

Консьержка мотнула головой, увенчанной жидкими, плохо прокрашенными волосенками.

— Лазарева уехала.

— Как уехала? — удивилась девушка. — Когда я ей звонила, она сказала, чтобы я подскочила к ней. У нее оставались бумаги нашей фирмы.

Старушка почесала лысеющий череп, смахнула с плеча перхоть:

— Татьяна просила отдать вам это, — она протянула черный полиэтиленовый пакет. — Здесь должно быть то, что вам нужно. Вероятно, Танечка спешила, потому что с большим чемоданом прыгала через две ступеньки. Полагаю, на улице ее ждали.

— Возможно, — пробормотала Галя, вскинув брови от удивления. Таня мчалась по лестнице с большим чемоданом… Где же, спрашивается, находился ее жених? Почему не помог?

— Она была одна? — поинтересовалась девушка у вездесущей консьержки, протиравшей очки в тонкой оправе.

— Разумеется, — кивнула та, — с кем же ей быть?

— С ее женихом, — Лопатина изумлялась все больше и больше. Если старушка скажет, что никакого жениха не видела, — это будет сюрприз!

— Вы Аркашу, что ли, имеете в виду? — усмехнулась консьержка. — Так он в женихи не напрашивался. Таня сказывала, женатый он. Разве не так?

— Да я не о нем, — отмахнулась Галя. — Танечка собиралась в Москву с каким-то молодым красивым парнем. Неужели вы его не видели?

— Никакого молодого и красивого в ее жизни не было, — уверенно произнесла дама. — Ни один мужик, кроме толстого Аркашки, в ее квартиру не наведывался. Вы что-то путаете, моя милая.

— Нет, я ничего не путаю, я только повторяю слова Тани, — пробормотала девушка. — Но как же так? С кем же она уехала? Лазарева не могла покинуть город одна. Он был, был, вы понимаете?

Старушка нацепила очки на кончик носа, сразу став еще больше похожей на учительницу.

— Да понимаю я все, милочка. Может быть, не он сюда приходил, а она к нему бегала. Квартирку в нашем доме ей ведь Аркашка снял? Ну, Танечка и не хотела, чтобы он узнал о существовании другого мужчины. Такая версия имеет право на существование?

Лопатина улыбнулась и стукнула себя по лбу. Вот голова дубовая! Как же она сразу не догадалась? Шеф наверняка шпионил за любовницей номер один, и — кто знает? — может быть, доносила ему обо всем как раз эта бабушка — божий одуванчик.

— Вы правы! — От радости она хлопнула в ладоши. То, что Татьяна ее не дождалась, уже не казалось удивительным. Вероятно, молодым пришлось поторопиться, и Лазарева не купила перстень, хотя и обещала это сделать. Кто знает, может, оно и к лучшему. Лопатина попрощалась с приветливой консьержкой и вышла из подъезда в июньский зной. На ее удивление, Ирина, по словам Ларисы, давно свалила, почти сразу после ее ухода, и документы пришлось оставить в приемной.

— Вот, передашь шефине, если явится. А я тоже пойду домой, если никто не возражает. — Галя плеснула холодной минералки в стакан и залпом выпила. — Эта жара добивает. Только июнь, а парит, как в середине июля.

Секретарь кивнула.

— Иди, все уже разбежались. Когда рядом нет начальства, у нашего коллектива вырастают крылья. Только четыре, а уже пусто. Везучая Танька, — резко сменив тему, с завистью произнесла она, хлопнув по клавиатуре и чуть не раскроив хрупкую вещь. — Аркашку раскручивала на деньги. Не каждой любовнице шеф снимет такую квартирку и напичкает ее антиквариатом. И умер он очень кстати для нее. Теперь наша Лазарева будет наслаждаться молодым и красивым, просаживая денежки старого и уродливого.

— Не завидуй заранее, — Лопатина похлопала ее по белому плечу. — Так всегда говорила моя бабушка и оказывалась права. Я буду рада, если Тане действительно повезет. Ну, до завтра.

Галя вышла из здания, с неудовольствием вдохнув горячий воздух, сделала несколько шагов и остановилась посреди живописной аллеи, почувствовав на себе взгляд. Кто-то дышал ей в спину. Девушка обернулась. Ей показалось, будто чья-то тень мелькнула и скрылась в зарослях кустов. «Нервы, все нервы», — Лопатина тем не менее прибавила шаг, переведя дух только у автобусной станции. Она села на скамейку, под пластиковый прозрачный тент, отметив, что, кроме женщины с ребенком, упорно просившим купить какие-то игрушки, которых, по словам матери, у него уже было с десяток, никого не было, и закрыла глаза, погрузившись в дремоту. Когда затренькал мобильный, Лопатина дернулась и спешно открыла сумочку. Лариса… Интересно, что ей понадобилось? Неужели явилась Ирина и потребовала всех к себе? Что же, вполне возможно. Сегодня коллектив разбежался раньше шести — такого при Аркаше никогда не было.

— Что случилось, Лара? — устало спросила она, и в уши ударил пронзительный голос секретарши:

— Галочка, наша Таня… Ее нашли в аэропорту… Мертвую…

Лопатина медленно сползла на прохладный асфальт под удивленными взглядами мамы и ребенка, разом расхотевшего пресловутую игрушку.

— Как мертвая? Отчего она умерла?

— Полицейский сказал, что она под-да-давилась, — заикаясь, ответила Лариса. — Бриллиантовым кольцом. Таня зачем-то пыталась проглотить его. Может быть, антиквариат не хотели пропускать? Многие так делают. Слушай, может, ее заставил жених?

Лопатина продолжала сидеть на пыльном асфальте. Мысли, одна страшнее другой, крутились в ее голове.

— А где ее жених? Что говорит он?

— Его не было рядом, — прошептала секретарша. — Полицейский спрашивал меня, кто он, но я о нем ничего не знаю. Завтра он придет в фирму. Я посоветовала ему пообщаться с тобой. Ты-то, по крайней мере, его видела?

— Да никого я не видела! — истерически крикнула Галина, и мама с ребенком, не дождавшись маршрутки, поспешила ретироваться. — Когда я пришла, Таня уже уехала. Меня удивило, почему она меня не дождалась.

— Откуда же у тебя документы? — изумилась Лариса и нервно икнула.

— Лазарева оставила их для меня у консьержки, — пояснила Лопатина. — Клянусь тебе, я не встретила ни ее, ни возлюбленного.

— О боже! — выдохнула секретарша. — Если он сбежал, значит… Он убийца…

Галина провела рукой по вспотевшему лбу. Ей показалось, что если Лариса продолжит разговор, она просто отключится. Потеряет сознание от чувства вины. Лазарева и ее любовник, шеф, отказали ей в трудный момент, и она пожелала им… Господи, ну кто тянул ее за язык? Впрочем, кто мог подумать, что перстень сыграет с ними злую шутку? Выходит, убийца не жених Татьяны. Тогда почему же убежал? Возможно, он жулик, укравший ее драгоценности, но не убийца. Убийца лежит у нее в сумочке…

— Ларочка, милая, я больше не могу разговаривать, — Лопатина давилась словами, как манной кашей в детстве. — Завтра, все завтра.

— Следователь придет в девять, — успела сказать Лариса, прежде чем Галина отключила телефон. Страх липким червяком заползал в каждую пору ее кожи.

Бедняжка едва дождалась маршрутку, вскочила в нее, думая, что дома нужно запереться на все замки. Зачем? Она не могла этого объяснить. Страх не отступал. Выйдя на своей остановке, Галя с облегчением увидела соседа, поздоровалась и пошла с ним, стараясь поддержать какой-то ничего не значащий разговор, и, очутившись в квартире, судорожно задвинула все щеколды, оставила ключ в замочной скважине, закрылась на цепочку, потом прошла в ванную и плеснула в лицо холодной водой. Это немного сняло напряжение, и Галина открыла кран, заполняя ванну.

Мысли беспорядочно крутились, как бабочки вокруг фонаря, перескакивая с одного на другое. В магической силе перстня у нее почти не осталось сомнений. Что же с ним делать? Приняв ванну, она решила еще раз поискать сведения о жуткой драгоценности в Интернете, внимательно изучить всю информацию и, заварив чай, села у компьютера. Набрав в поисковике «Кровь падишаха», Галя прочитала, что с ним связана целая легенда, благодаря которой он и получил свое название.

Легенда утверждала, будто кольцо приносит несчастья. Перстню было необходимо время от времени напиваться крови, как вампиру. Вот почему он исполнял злые пожелания каждого владельца, обрекая людей — обычно врагов хозяина — на смерть. После смерти падишаха и гибели его возлюбленной кольцо исчезло, и о нем никто ничего не знал, пока оно не всплыло в одной русской дворянской семье. Странно, но революция пощадила этот древний род, а самая красивая младшая дочь даже вышла замуж за работника Кремля. У них родилась дочь Нонна, ставшая впоследствии известной певицей. Ее жизнь все считали довольно благополучной. Публика обожала певицу, возле нее постоянно вились кавалеры, хотя ее личная жизнь не задалась. Может быть, в этом был виноват рубин? Однако Нонна никогда не хотела продавать его, хотя об этом ее просила Сама дочь великого Папы и одна из учениц по вокалу, ставшая впоследствии королевой русской песни. Просьбы не увенчались успехом. Незадолго до смерти Полякова удочерила свою домработницу, Нину Ельцову, и, умирая, оставила ей наследство. Однако оно не принесло Нине ничего хорошего. Чтобы заполучить драгоценности, женщину жестоко убили и ограбили. Прочитав об этом, Галя почувствовала, как покрывается мурашками. Возможно, дьявольская сила перстня дремала до поры до времени, чтобы потом оставить кровавый след. Может быть, кто-то разбудил дьявола, и он начал убивать? Девушка закрыла лицо руками. Получается, пока у нее находится это чертово кольцо, она во власти дьявола?! Что же делать? Во всяком случае, нужно немедленно от него избавиться, и таким образом, чтобы оно не досталось ни одной живой душе.

Первым побуждением Гали было схватить драгоценность, побежать к морю, отплыть подальше и бросить проклятую игрушку в морскую бездну — пусть носят русалки, они в сговоре с дьяволом! Однако, поразмыслив хорошенько, девушка передумала. Существуют ли на свете русалки — вопрос до сих пор спорный, а вот дайверов, которые постоянно рыскают в поисках сокровищ, хватает с лихвой. Для хорошего аквалангиста поднять со дна морского перстень не составит труда. Нет, с ним нужно сделать что-то другое…

Пальчики Гали снова забегали по клавиатуре: она искала информацию о сокровищах, которые приносили несчастья. Ее заинтересовала история бриллианта «Глаз Брахмы». В девятнадцатом веке его обнаружили в Индии. Драгоценность весом почти в семьдесят каратов украшала статую местного божества. Кто посягнул на него и украл — до сих пор оставалось неизвестным. А потом его купил некто по имени Джон Перис, который привез камень в США. Судьба нового хозяина бриллианта оказалась трагичной. Богатый, успешный человек почему-то покончил жизнь самоубийством, спрыгнув с небоскреба. Он и не знал, что проложил путь смерти. Следующих владелиц «Глаза Брахмы» — Надежду Орлову и Леонилу Галицыну-Бариатински — тоже постигла подобная участь. Они тоже распрощались с жизнью, бросившись с крыш зданий. Чтобы закрыть кровавую дорогу, бриллиант распилили на три части, и с чередой смертей было покончено. Галя подумала, что это неплохой выход из положения. Если она отнесет кольцо ювелиру и попросит распилить его, только не на три, а, скажем, на двадцать частей, — разве это не выход из положения? Правда, возникал вопрос: что делать с этими частями? А вот их с чистой совестью можно бросить в море. Каждая по отдельности не представляет никакой ценности. Придумав решение проблемы, Галя улеглась в постель и заснула беспокойным сном.