Глава 40
Под давлением
Мало о чем в жизни я так сожалела, как об этом.
– Это будет ошибкой, это станет огромной, страшной ошибкой, – постоянно твердила я себе под нос, в отчаянии свернувшись дома на полу и пытаясь отгородиться от друзей и родственников, которые наперебой высказывали мне все, что они думают о предложении Боуи.
– Ты можешь получить намного больше денег.
– Можно заинтересовать крупную студию.
– Нужно нанять агента, и он найдет для тебя куда более выгодный контракт.
Все, кого я знаю, стали немедленно предлагать своих друзей и знакомых из мира кино и шоу-бизнеса. То есть типичный Голливуд, в полный рост, со всеми своими стандартами и клише. Какой-то приятель родителей сказал, что прежде всего, чтобы чувствовать себя защищенной, мне нужно найти хорошего юриста в сфере шоу-бизнеса. Однако, сидя в одиночестве на полу, я нутром чувствовала, что мне нужно соглашаться на предложение Боуи. Я знала, что он неравнодушен и к Борису, и к моей истории, и мне, конечно же, ужасно хотелось поработать с ним вместе – что может быть лучше?
Все минувшие три года я действовала без какого-либо плана, руководствуясь исключительно чувством, но как-то все у меня получалось. Голодный тигр не смотрит на карту, прежде чем нырнуть в лес за добычей. Это были прекрасные три года, однако в 1987 году становилось очевидно, что я куда лучше умею тратить деньги, чем их зарабатывать. Временные подработки в турагентстве серьезных денег, конечно же, не приносили, и существовала я исключительно благодаря щедрой поддержке родителей. Впрочем, пределы щедрости существовали, и я начинала чувствовать, что, кажется, к ним приближаюсь. Поэтому, когда все друзья родителей в один голос заговорили, что моя история может принести большие деньги, я стала чувствовать некоторое давление и нечто вроде обязанности, долга, поступить так, как советуют родительские друзья. Но хороший юрист непременно повлек бы за собой и серьезного агента. А я ведь готовилась к поездке в Россию, где у меня на носу была свадьба, и меньше всего в это время мне хотелось ходить по студиям, отсматривать и выбирать себе продюсерскую компанию. Все вокруг, казалось, были увлечены моей историей, все спешили выдать мне грандиозные идеи по ее экранизации, и я уже даже не помню, почему в суматошные недели перед отъездом я выбрала именно ту команду, которую выбрала. В итоге был подписан контракт на производство полнометражного художественного фильма с Кэтрин Галан из компании Atlantic Releasing, и я получила аванс в 10 тысяч долларов. Когда фильм будет готов, я должна была получить еще 75-100 тысяч. Перспектива, что и говорить, заманчивая, но никакие деньги – тем более пока еще вполне эфемерные – не могли заполнить пустоту и излечить боль в сердце, образовавшиеся из-за того, что Боуи я так и не ответила.
Осенью 1987 года в Россию я летела с Дэвидом Уайдерманом из магазина Guitar Center и Дагом Баттлманом из Yamaha. С нами вместе летел полный комплект звуковой аппаратуры для Ленинградского рок-клуба. Даг и Дэвид были бесшабашные, веселые ребята, всегда не прочь приударить за симпатичной бабенкой – оба будто из старого доброго Дикого Запада, когда такие же ковбои, как и они, гнались за садящимся за горизонт солнцем и самозабвенно откидывали головы в заразительном хохоте. Они сильно облегчили мне задачу по оформлению и доставке своего дара – трудоемкий процесс, оказавшийся в конечном счете очень даже нужным.
– Сегодня исторический день, – объявил со сцены неизменно обаятельный директор рок-клуба Коля Михайлов. – Мы открываем новый сезон рок-клуба. Вы, конечно, слышали о компании Yamaha. Я хочу пригласить на сцену ее представителя Дага Баттлмана.
Здание сотрясли восторженные крики и аплодисменты. О невероятном подарке знали уже все.
– Рок-н-ролл! – пытаясь переорать толпу, прокричал в зал Даг. Лицо его светилось бесхитростной улыбкой, а в высоко поднятых руках, чтобы все видели, он держал табличку. – Эта табличка, как и наш подарок, – для всех: для фанов, для музыкантов, для всех, благодаря кому существует русский рок-н-ролл. Этим своим даром Ленинградскому рок-клубу мы отдаем должное музыкантам, которые приносят нам всем мир и радость своей музыкой. Да здравствует рок-н-ролл от Yamaha и от Джоанны Стингрей!
Я прыгала вместе со всеми, поглощенная всеобщими безумием и любовью. Здесь время для меня теряло смысл – месяцев, проведенных вдали отсюда, казалось, и вовсе не было.
– Мы надеемся и уверены, что этот шаг со стороны Yamaha приведет к укреплению дружеских связей между нашими странами, – торжественно провозгласил, отступая вглубь сцены, Коля.
Однако надежды Дага и Дэвида услышать привезенную ими аппаратуру во всей ее мощи не оправдались. Как и вся американская техника, она была рассчитана на напряжение 120 вольт, в то время как в России напряжение в сети было почти в два раза выше – 220в. Так что в тот вечер все мы слушали настоящий русский концерт на допотопном рок-клубовском аппарате, глубокий, глуховатый звук которого разносил по зданию музыку игравших на сцене «АукцЫона» и «Калинова Моста».
Рок-н-ролл теперь, казалось, полностью вышел из подполья, он был повсюду. Раньше о таком количестве концертов никто и мечтать не смел, своим громким звуком и ярким светом они выплескивались из залов и клубов прямо на улицы. За это время «Игры» дважды сыграли во Дворце молодежи, и оба раза я присоединялась к ним на две номера: Keep on Traveling – их песня, к которой я написала английский текст, и битловская Back in the USSR с припевом на русском языке.
«Абратна в Эсэсэсэр!» – орала я микрофон. Я действительно вернулась – в своей огромной черной футболке, крутой широкополой черной шляпе и с бубном в руках. Под нами колыхалось море горячих тел и улыбающихся лиц, и никто и ничто больше не мог нам помешать. С «Играми» мне нравилось играть больше всего – их жесткий рок с изрядной примесью панка идеально подходил мне и наполнял мою душу. Мы практически не репетировали, и песни сами вели нас в самые разные направления. Лучшую школу для обучения мастерству живого выступления трудно было придумать.
После этого концерта я дала интервью русскому телевидению о Red Wave. Вечером того же дня, увидев себя на экране телевизора, я впервые ощутила себя реальным человеком. Я не должна больше прятаться по углам, шарахаться от подозрительных людей и автомобилей и притворяться немой. Я вышла из подполья – и, черт побери, мне показалось, что у меня выросли крылья.
«Сегодня в 12 часов дня Ленинград принял участие в ”Волне мира“. Здесь, в Ленинградском Дворце молодежи, проходит концерт, в котором среди прочих выступает и Джоанна Стингрей. Привет, Джоанна! Вот у нас в руках выпущенная вами пластинка ”Красная волна“. Это волна мира!»
На следующий вечер Коля Михайлов впервые объявил о моем выступлении на сцене рок-клуба. Юрий на своей белой гитаре Fender, Игорь Тихомиров на басу, Сергей на клавишах и Африка с Густавом на барабанах. Они уже начали играть мою песню «Lonely Boy», когда я появилась под восторженные крики толпы – в черной кожаной куртке, на спине которой красовались советский и американский флаги, и с огромной, болтающейся прямо у подбородка серьгой в виде красной звезды с американским флагом посередине. Всю свою душу я вложила в это выступление и чувствовала невероятную гордость от того, что я на сцене рядом с моими самыми любимыми в мире людьми.
Вторым номером в этом концерте стала наша совместная с Борисом Modern Age Rock n’ Roll. В самом конце ее был особенно запомнившийся мне момент: у Юрия зафонила гитара, а я в прыжке вскинула ногу так высоко, что она оказалась прямо у меня перед лицом. «Вот она я», – подумалось мне. Наконец-то я открыла себя для себя самой, поняла, кто я и кем я хочу быть.
Перед следующей песней – Turn Away, которую я написала с Сергеем, гитарный усилитель надо было подправить. Пока мы ждали, в зале раздался истошный вопль: «Перестройка!!!». Обернувшись, я увидела парня с высоко вскинутой вверх и сжатой в кулак рукой.
«Рок-н-ролл!!!» – ответил ему уже целый хор голосов.
«Асса!!!»
«Стингрей!!!».
Turn Away я пела для них всех. Это настоящий рок-н-ролл, а музыканты у меня были настолько хорошие, что даже всего лишь после пары полуимпровизированных репетиций они сумели поставить на уши весь зал. Затем мы сыграли Steel Wheels – еще один плод нашего совместного с Борисом творчества, вслед за ней – мою версию Back in the USSR, на припеве которой ко мне присоединились Костя и Слава Задерий.
В зале началось настоящее безумие, выскочившие на сцену панки устроили переросший в толкотню и драку танец. Все были в восторге, панковская энергия – неуемная и заразительная – захватила всех.
На десерт мы приберегли песню Виктора «Двигайся, двигайся, танцуй со мной». И я, и Сергей нацепили на себя гитары, я пыталась воспроизвести те три аккорда, которые успела выучить, а Сергей просто сиял от счастья. Мы не столько играли, сколько прыгали, бегали и орали, заведенные подпевавшей нам в полный голос толпой.
Последнее, что я помню, уже в самом конце, когда музыка практически затихла, из толпы раздался крик с сильным русским акцентом: «I love you, Joanna!».
Это было так прекрасно, что голос этот и по сей день, будто это было вчера, звучит у меня в ушах. «I love you too, – хотелось закричать мне в ответ. – I love you all!».
