Глава девятая
Студенческая практика
– Фу-у-у! А что это за гадость? – скривилась Кира, зажимая нос рукой.
– Зато смотри, как ее много! – заметил восторженный Олаф, носком кроссовки толкая навозную бомбочку.
Я покосилась на мальчишку, мысленно гадая: дурак или оптимист?
– Госпожа гарпия! – позвал Эрг Гай Кьяри с крылечка покосившейся сторожки.
Декан не захотел пачкать дорогие ботинки и топать с нами по перекопанному полю, а мне теперь летай туда-сюда. Дудки! У него, между прочим, тоже крылья в наличии имеются. Вот пусть ими и машет. Желательно в противоположном от меня направлении.
– Госпожа Браун, а в чем суть задания?
– Как в чем? Все же очевидно: берем лопаты из тачки и копаем.
Младший дракошка начал оглядываться.
– Где?
– Кьяри, правильный вопрос будет не «где», а «сколько»!
– До конца пары? – наивно предположила невысокая третьекурсница.
Надо же, доучилась аж до третьего курса, а веры в преподавательскую гуманность не утратила. Ее кто учил все это время? Феи-крестные? Эльфы-помощники? Зефирные конфеты?
– Госпожа Браун! – вновь подал голос Кьяри-старший.
Будь рядом железнодорожное полотно, я бы решила, что на станцию прибыл состав, груженный бешенством, нетерпением и желанием прибить на месте. Но так как вокруг только чисто поле да одинокая избушка сторожа, то притворимся глухими и невменяемыми.
– Мы что-то ищем? – наконец догадалась отличница Жетон.
– Ага, – расплылась я в улыбке. – Мы ищем историю.
– Надеюсь, хорошую, иначе оно того не стоило, – проворчал зверолюд, хвостом отмахиваясь от почуявшей свежую кровь стайки мошкары.
– Марсия!!!
Да что ж ему неймется-то?!
Я резко развернулась в воздухе, скорчила гримасу пострашнее и развела руками, как бы говоря: чего тебе надобно, чешуйчатый, не видишь, что я занята!
– Сюда лети!
Нет, это не декан и даже не высокопоставленный образованный дракон, это уличный маргинал какой-то. Отвечать зарвавшемуся дракону пришлось на доступном языке, то есть жестом.
Шикнув на ветерок, погнавшийся было за перепуганным нашим появлением сторожем, я по дуге облетела чуть увеличившуюся группу, уже разобравшую лопаты. Наше всесторонне недоразвитое чудо Олаф, его приятель Ян, зверолюд Гамод, всезнайка Жетон со своей молчаливой подругой Аришей, наивная третьекурсница Галочка (это не имя, это ее впихнули в группу для галочки), парень под кодовой кличкой Никакой, леденящий воздух Камаль, Ронни Дуглас Кьяри, два его близких друга Джек и Роб, а также Леля и Минька, брат с сестрой, к которым я в последнее время начала с интересом приглядываться.
К тринадцати студентам примкнули Кира и компания из трех сосредоточенных парней. С математической точки зрения их стало семнадцать, с точки зрения моей личной оценки магическая жуть цифры «13» увеличилась вчетверо.
– Так, охламоны, наморщили кучки прямых, которые вы по ошибке считаете мозгами, и внемлем госпоже гарпии. Семь веков назад на этом месте, – я обвела рукой перепаханное и тщательно удобренное поле, – стояла загородная резиденция королевской четы Вольтов…
За спиной послышался свист рассекаемых ветром крыльев. Блин! Как-то не вовремя кое-кто сподобился снизойти до общения.
– Приступайте к раскопкам, я мигом! – соврала я и штопором взмыла вверх.
Ну что, драконище, сыграем в догонялки?
Но у сердитого Кьяри были иные планы.
– Попалась! – рыкнул он, перехватывая мою талию. – Может, хватит меня подзуживать?
Подзуживаю? Я?! Нет, он вообще в норме? Я вот что-то в здравии его рассудка сильно сомневаюсь.
Рванулась в сторону, пытаясь вырваться, в конце концов небо – это моя стихия, а не его. Дракон подвоха не ждал и выпустил добычу из рук, а дальше началась моя любимая с детства игра в догонялочки.
Обычно чрезвычайно занятой декан выводил меня на прогулку в небо не чаще одного раза в неделю, где я чинно делала несколько кругов вокруг Академии. Этакая идеальная заключенная.
Но не сегодня. Сегодня мне категорически не хотелось участвовать в тет-а-тетах с драконом.
У Кьяри не было шансов – я быстрее, маневреннее, лучше контролирую тело и на моей стороне все ветра. Бочка, быстрый зигзаг, контролируемое падение на пару метров вниз, резкий уход влево… а потом что-то пошло не так. Меня спеленали каким-то незнакомым заклинанием, подхватили на руки и начали снижаться на заросшую дорожку вдоль кромки поля.
– Нечестно! – вырвалось из груди. – Это неспортивное поведение.
– А мы не соревновались, – заявило это наглое чешуйчатое и начало снижаться.
Оказавшись на земле, подлый драконишка втянул перепончатые крылья и закинул меня на плечо, аки варвар добычу.
Естественно, я взбрыкнула.
– Пусти! Я могу идти сама.
– Верю, – не стал спорить Кьяри. – Но гораздо проще спасать твою задницу, когда она у меня на плече, поэтому утихни и не возникай.
И меня небрежно хлопнули по тому месту, которое якобы спасали.
– Драконище! Ты совсем очумел?
Я забилась, задергалась и даже попыталась взмахнуть связанными заклинанием крыльями, за что схлопотала по мягкому месту еще разок. К счастью, продолжать возню гусенички, попавшей в плен, не пришлось. Мы как-то очень резко взяли и пришли.
– А теперь рассказывай, – сурово приказал Кьяри, ставя меня на землю.
Ого, а улетели мы знатно, даже работающих в поле студентов не разглядеть. Буду верить, что без надзора они ничего не сломают и не покалечатся. Узрев поблизости забор из двух горизонтальных перекладин, я взгромоздилась на верхнюю, оказавшись практически лицом к лицу с сосредоточенным драконом, и вопросительно приподняла брови.
– Не играй в невинность, Марси, – усмехнулся Эрг, облокачиваясь на перекладину. – Что мы здесь делаем?
– Как – что? – «искренне» удивилась я. – Драконище, неужто ты впал в неглубокую кому и пропустил педсовет, где ректор жаловался на многочисленные переводы студентов в другие Академии? Тогда рассказываю тебе последние новости: Белозерский почему-то решил, что родители боятся оставлять своих деточек в «гнезде гарпии», на которую покушаются все кому не лень, и отправил меня и мою группу на внеплановый учебный практикум.
Эрг усмехнулся краешком губ.
– Думаешь, я такой дурак, что поверю в исторические раскопки?
Честно говоря, да. Это было бы мне на руку. Но судя по подозрительному прищуру, собеседник не привык верить. Он привык подозревать. И точно.
– Ты накрутила профессор Хельмерга, – заявил драконище, приближаясь. – Тот поделился мыслями с Бьянкой Барис, та подняла нерв декану светлого факультета, а уже после тот пообщался с Белозерским, и тебе предложили провести практику вне стен Академии в сопровождении декана темного факультета.
– Случайное стечение обстоятельств.
Так, Марсия, доигрываем. У него все равно нет доказательств моей причастности.
– Конечно, – покладисто согласился дракон и наклонился. – А теперь рассказывай. Что тебе здесь понадобилось на самом деле?
Драконище, драконище, что ты такой догадливый? Точнее, почему такой здравый и рассудительный мужчина не понимает, что я не могу рассказать правды.
– Ты решила сбежать, я прав? – тихо, с рокочущими нотками в голосе спросил он.
– Помнится, в прошлый раз ты не возражал, – этак невзначай напомнила я, болтая ногами в воздухе.
У Кьяри дернулось веко, блеснули глаза и непроизвольно сжались кулаки.
– Марси, я не смогу защитить тебя, не зная подробностей.
Вздохнув, я соскочила с перекладины, глянула на этого большого, противоречивого дракона и несмело улыбнулась.
– Ты и не должен, – сказала еле слышно и, не прощаясь, полетела к студентам.
Память и Надежда
На протяжение многих веков ар-теро подпитывались верой, что каждая из разумных рас, сохранившихся на материке, стала Хранителем.
Ледяные демоны стерегли покой Бессмертных, легендарных воинов Старого мира. Притомившихся господ, что заснули в неприступных пиках Альмедис. Зверолюды бережно хранили связь с природой, животным миром. Имперцы выступали носителями свободолюбивого духа вольнодумцев. Бретонцы – хранителями искусств…
Ар-теро оберегали Память. Историю народов, исчезнувших и живущих.
Мне были даны сотни тысяч исторических намеков, чтобы понять – отмеренная нам жизнь движется по кругу. Раз за разом мы переживаем медленные циклы радости и горя. И ничему не учимся.
Каждый урок вселенной преподается нам миллиарды раз.
Снова и снова. Об одном и том же. И все напрасно.
Ар-теро хранят историю нетронутой, не переписанной, не подправленной. Ар-теро хранят и оберегают Правду. Мы уверяем друг друга, что это наш долг, но порой меня одолевают сомнения.
Может, это и неплохо, что абсолютно все разумные существа забывают полученные уроки. Все победы и поражения. Все плохое и хорошее. Может, это и неплохо, что знания умирают с каждым новым поколением. Что, если культурная амнезия – это знак милосердия?
Если бы помнили все, возможно, умерла бы сама Надежда.
Марсия Браун. «Сборник воспоминаний, сведений и справок на различные темы, предназначенный для широкого круга читателей»
