Документ № 90
Переписка Хрущёва и Кеннеди 27–28 октября (1962 г.)

• главный кризис холодной войны

• военно-политический паритет США и СССР

Кризисы отношений между двумя государствами похожи на ссоры супружеской пары – никогда нельзя с уверенностью сказать, кто сделал первый шаг в ссоре, но сделать шаг назад трудно обоим. Холодная война между СССР и США, начавшись в 1946 г. (опять же неясно, с чьей подачи), неминуемо должна была рано или поздно дойти до своего пика, нащупать грань, за которую не сможет перейти ни один из двух азартных игроков. Если эта грань определена, дальше будет легче – так оно и случилось в 1962 году, когда мир стоял на пороге ядерной войны.

Российская историография полагает, что всё началось с американцев. В 1961 г. США разместили в Западной Турции (неподалёку от развалин Трои, где когда-то заварилась другая эпическая война) 15 ракет большой дальности, способных поразить ядерными зарядами всю Центральную Россию. При том, что ядерный арсенал США во много раз превышал советский (примерно 6000 боеголовок против 300), диспропорция усиливалась географией. Американские ракеты располагались в нескольких сотнях километров от советской границы, в то время как Советскому Союзу до восточного побережья США нужно было лететь через весь европейский континент и Атлантику. Считается, что во время визита в Болгарию Хрущёву указали на соседнюю Турцию, и осознание близости смертоносных американских ракет его неприятно удивило.

Необходимо было искать противовес, и он был найден на Кубе. Революция 1959 г. сделала остров врагом США и, следовательно, другом Советского Союза, а попытка ЦРУ свергнуть режим Кастро интервенцией в 1961 г. сделало эту дружбу по-настоящему пламенной. Предложение направить на Кубу советские ракеты с ядерными боеголовками вряд ли воспринималось советским руководством как подготовка к реальной войне – скорее как предмет торга с президентом Кеннеди. В мае 1962 г. было принято окончательное решение разместить на Кубе, в 180 км от Флориды, внушительный воинский контингент и 52 ракеты с боеголовками общим весом 70 мегатонн, каждая из которых была способна поразить по одному городу-миллионнику на территории США. Хрущёв обещал «подложить американцам ежа в штаны» и сделал это.

Черновик диктовки Хрущева

Перебазирование осуществлялось столь скрытно, что даже капитаны судов, шедших на Кубу, узнавали маршрут, только выйдя в открытый океан. Первые ракеты были разгружены в ночь на 8 сентября. И только 14 октября американский самолёт-шпион U-2 сумел обнаружить монтируемые установки и сделать первые снимки огромных ракет. С этого момента Карибский кризис начал раскручиваться по спирали.

Советский Союз весьма упорно и последовательно отрицал существование своих ракет на Кубе – в последний раз 22 октября. Но снимки с воздуха продолжали поступать в Белый дом, где сторонники удара по Кубе уже начинали одерживать верх. 24 октября Америка установила морскую блокаду Кубы, а накануне между Джоном Кеннеди и Никитой Хрущёвым завязалась интенсивная переписка. 23 октября Кеннеди потребовал соблюдать условия блокады, а Хрущёв 24 октября ответил, что блокада ему не указ (действительно, не первая блокада в нашей истории). 25 октября Кеннеди в первый и последний раз в истории США повысил уровень боеготовности стратегической авиации до предельно высокого уровня DEFCON-2. На это Хрущёв ответил более примирительным посланием, где предлагал США вывод своих ракет с Кубы в ответ на обещание на нападать на остров. Тем вечером казалось, что кризис уже миновал.

Однако миру оставалось пережить ещё «чёрную субботу» 27 октября. В 10:22 утра по местному времени советские ПВО на Кубе сбили американский U-2, пилот погиб. Под давлением военных Кеннеди принимает решение в течение двух суток нанести удар по советским войскам на Кубе, что означает неминуемую ядерную войну. Напряжение в Белом доме и Кремле достигает высшей отметки – на обоих лидеров давит «партия войны». Вечером Кеннеди всё же направляет в Кремль последнее письмо, соглашаясь дать гарантии ненападения на Кубу и снять блокаду, если СССР согласится убрать ракеты с острова. Пока Политбюро обсуждает варианты ответа, в кабинет вносят срочную депешу от посла СССР в США Добрынина: он сообщает, что виделся с Робертом Кеннеди, братом президента, и тот попросил дать ответ незамедлительно, так как завтра может быть поздно.

Той же ночью в Москве получают ещё одну шифровку – от резидента военной разведки в Вашингтоне:

«Положение на 24:00 остается напряженным. Ближайшие 24 часа считают решающими… Министр обороны США Макнамара отдал приказ министру ВВС о переводе из резерва 24 транспортно-десантных эскадрилий с частями обеспечения. Эскадрильи предназначаются для переброски первого штурмового эшелона при высадке десанта… Усиленное передвижение войск по дорогам Флориды завершено».

Сам министр Макнамара позже признавался, что в этот день не знал, увидит ли он на следующее утро восход солнца.

Боясь не успеть, Хрущёв диктует два сообщение. Первое – Добрынину:

«Соображения, которые Р. Кеннеди высказал по поручению президента, находят понимание в Москве. Сегодня же по радио будет дан ответ на послание президента от 27 октября, и этот ответ будет самый положительный. Главное, что беспокоит президента, – а именно вопрос о демонтаже ракетных баз на Кубе под международным контролем, – не встречает возражений».

Пока шифровка шла в Вашингтон, Хрущёв диктовал правительственное заявление, которое будет передано по радио – чтобы сэкономить время доставки, – и своё личное письмо президенту Кеннеди, которое и станет для всего мира завершением самого рискованного военного противостояния в истории.

«Я отношусь с полным пониманием к Вашей тревоге и к тревоге народов США о том, что оружие, которое Вы называете наступательным, действительно является грозным оружием. И Вы сами понимаете, что это за оружие».

Как выглядела «тревога народов» в США и СССР в эти октябрьские дни 1962 г. – пожалуй, самый занятный аспект карибской истории. Дело в том, что рядовые американцы были постоянно и подробно информированы о кризисе по телевидению и, ежедневно ожидая атомной бомбардировки, миллионами выезжали из крупных городов, в которых дело доходило до массовой паники. В СССР подавляющее большинство людей узнали о том, что им грозило, только постфактум, из радиосообщения 28 октября. Работа, отдых и безмятежный быт советских людей в ходе всего кризиса ничем не прерывались, и только войска и органы безопасности находились в боевой готовности. До жителей нашей страны весь ужас ядерного противостояния дошёл значительно позже.

Хрущёв был прав – да, теперь все понимали, «что это за оружие». Померившись силами, обе сверхдержавы хорошо уяснили, что лучше отвернуть перед лобовым столкновением, чем демонстрировать друг другу свою непреклонность. Спустя месяц после письма Хрущёва советских ракет на Кубе не было. Ещё несколько месяцев потребовалось для отзыва американского ядерного оружия из Турции. Куба останется неприкосновенным непотопляемым авианосцем Советского Союза, «ежом в штанах», и вплоть до 1991 г. её название будут расшифровывать как «коммунизм у берегов Америки». Все последующие кризисы холодной войны будут вполне безопасными: военно-политический паритет был достигнут.

Назад: Документ № 89 «Поехали!» (1961 г.)

Дальше: Документ № 91 Речь Нельсона Манделы на суде (1964 г.)

Документ № 90 Переписка Хрущёва и Кеннеди 27–28 октября (1962 г.)

Документ № 90
Переписка Хрущёва и Кеннеди 27–28 октября (1962 г.)