Книга: История человечества в великих документах
Назад: Документ № 41 Майнцская индульгенция (1454 г.)
Дальше: Документ № 43 «Молот ведьм» (1487 г.)
Документ № 42
«Трактат об установлении мира в мире христианском» (1464 г.)
• идея единой Европы
• универсальный мир и международный суд
• равноправие государств
Идея объединённой Европы висела в воздухе ещё с Античности. Писал же Гиппократ о фундаментальных различиях в психологии европейцев, готовых умереть за свободу, и азиатов, легко принимающих рабство за еду и стабильность. Мысль о том, что пока европейская культура едина, она непобедима, высказывали и отцы церкви. Но до практических шагов дело дошло только раз, когда Карл Великий довёл свои войска до Дании и Венгрии в попытке создать общеевропейскую империю. Позже наиболее выдающиеся римские папы несколько раз пытались объединить континент уже не мечом, а крестом, но всякий раз получался только раздрай, да и папы в Средние века редко доживали до 20-летнего юбилея на посту.
Простую вроде бы мысль о том, что нужно договариваться, первым осознал король Чехии Иржи (Георгий) из Подебрад (правил в 1458–1471). В 1464 г. он разослал по дворцам своих коллег проект договора «Об установлении мира в мире христианском», в котором предложил объединить Европу перед лицом нового общего врага: Османской Империи, на днях захватившей Константинополь. Произошедшее чешский король эмоционально трактовал как явное свидетельство упадка христианской цивилизации:
«О золотая страна! О Христианский мир, жемчужина света, как могла вся слава твоя исчезнуть, как мог ты растерять весь свой великолепный блеск! Где сила твоего народа…, где твоя слава? К чему она, если… ты не способен отразить атаки своих соседей?»
Турецкому нашествию и бесконечным распрям в христианской Европе Иржи предложил противопоставить единое государство, где нет диктатора, но каждый владыка подчиняется общим законам, обладает голосом на общем совете, исполняет решения общего суда и берёт на себя обязательство по формированию общего бюджета. Ничего подобного в Европе ещё не бывало.
Число государств в Европе когда-то было совсем иным
Идея первого международного договора о создании общего государства (да ещё и открытого для подписания любым правителем) была для того времени настолько прогрессивной, что многим казалась едва ли не сумасшедшей. Но и сам автор её был личностью непростой. Достаточно сказать, что впервые за 600 лет королём европейского государства стал не католик. Иржи был гуситом, вождём первого успешного протестантского движения Европы, и на робкие вопросы папы римского всегда отвечал, что «лишится скорее короны, нежели чаши» (символа гуситской веры). Когда и папа, и император вынуждены были признать его избрание, по всей Чехии не нашлось ни одного католического епископа, кто мог бы короновать «гуситского короля». Тем не менее могущество Чехии было в зените, и войска гуситов, закалённых в боях ещё при своём легендарном слепом вожде Яне Жижке, служили надёжной гарантией этого могущества.
Однако Подебрад, напротив, стремился не к завоеваниям, а к установлению всеобщего мира, какого в Европе не существовало, наверно, уже более тысячи лет. В договоре из 23 статей слово «мир» упоминается 17 раз:
«Ничего не свершим мы более благочестивого в нашем единстве, ничего более соответствующего нашей честности и ничего более достойного похвалы, чем стремление к установлению подлинного, чистого и долгосрочного мира, единства и любви между христианами».
Даже сейчас эти слова звучат несколько утопично, а королям XV столетия, снимавшим меч с пояса разве что в постели, они могли показаться и вовсе мечтами какого-нибудь менестреля. Однако Иржи Подебрад на самом деле предлагал вполне прагматичные вещи. В своём договоре ему удалось непостижимо соединить средневековые понятия прошлого с реалиями далёкого будущего. Отсылки к рыцарским добродетелям, «божьему миру» и кодексу чести одобрил бы даже король Артур на своём Круглом столе. И в то же время в его проекте – прообраз и Совета Безопасности, и Генеральной Ассамблеи ООН, и международного суда, в нём единая валюта (видимо, пражский грош) и даже миротворческие войска, которые Иржи предлагал высылать против любой агрессии, даже если жертва этой агрессии ни о чём таком не просила. Ну и конечно, именно Подебрад придумал санкции – любимое развлечение современной международной политики:
«С новым злом надо бороться новыми средствами, при которых добродетель будет вознаграждена, а порок будет разрушен молотом штрафных санкций».
Несмотря на христианскую риторику, Евросоюз Подебрада должен был создаваться светским, не религиозным. Папа римский становился подчинённым союзу равноправных государей и должен был отдать свои немалые доходы в бюджет общего похода против турок: в противном случае он мог быть признан «явным защитником безбожия и врагом креста». Это в планы папства никак не входило. Папа Пий II быстро осознал, что «гуситский король» прежде всего борется именно с ним, и сделал всё, чтобы проект Иржи Подебрада не состоялся. Несмотря на то, что на договор были получены позитивные отклики из Польши и Венеции, короли Франции и других крупных государств не спешили отказываться от своего суверенитета, а императору Священной Римской Империи вообще казалась дикой мысль о том, что в новом союзе он будет сидеть на равных с каким-нибудь венецианским дожем. Ясно, что в реалиях того времени союз, даже и будучи создан, не мог бы работать.
В результате проект «Договора о мире» так и остался проектом. Через несколько лет смерть Иржи Подебрада, последнего действительно чешского короля Чехии, положит конец его слишком несвоевременным планам по объединению Европы. Вспомнят о них только пять веков спустя, когда в бессмысленных войнах между европейскими державами успеет погибнуть сотня миллионов людей. В 1964 г., когда ЮНЕСКО отметит по всему миру 500-летнюю годовщину трактата Иржи Подебрада, Европа будет уже стремительно двигаться к объединению на тех самых принципах, которые провозглашал «гуситский король». И по иронии судьбы Франция и Италия, где ему когда-то не удалось найти понимания, станут одними из первых участников проекта единой Европы, в которой наконец-то воцарится мир. Только на этот раз – не ради войны.
«И чтобы быть готовыми к войне за Господа и против врагов его, христиане должны перестать воевать друг с другом и объединиться: те войны, мятежи, пожары и убийства, что окружают христиан со всех сторон, должны прекратиться и быть искоренёнными совершенно».
