Таш
Северное плато, Питория

Это был настоящий кошмар. Трое мертвы, а теперь Грэвелл надвигается на Эдиона.

Марш предпринял ещё одну попытку добраться до гарпуна.

– Если попытаешься достать гарпун, то взбесишь Грэвелла ещё сильнее, – предостерегла его Таш, – мы лишь хотим вернуть обратно наш дым.

– Нет, – прорычал Грэвелл, – это не всё. Я хочу вернуть себе свой дым, а ещё – яйца этого ублюдка на тарелочке, – и он указал на Эдиона.

– Грэвелл, я видела его яйца, – произнесла Таш, – честно, не думаю, что тебе стоит из-за них переживать.

– Это не шутка, девочка. Этот парень – вор. Его нужно наказать.

Эдион успокаивающе выставил руки перед собой.

– Грэвелл, сир, мне очень жаль, что я украл ваш демонический дым. Если вы хотите убить меня, я не смогу вам помешать, но предлагаю сделать это побыстрее, потому что мне кажется, что я в любом случае умру от ужаса.

Грэвелл не шелохнулся, и Эдион продолжил самым жалобным голосом, какой Таш когда-либо слышала.

– Я знаю, что поступил плохо, и поклялся, что никогда больше не буду красть. Я изменился.

– Хочешь сказать, что ты завязал с воровством и переключился на убийства, – произнёс Грэвелл, показав на тела Холивелла и помощников шерифа.

– Мы лишь защищали себя, сир, сами мы не жестокие люди, – Эдион, трясясь, попытался подняться на ноги. – Я бы хотел исправить все неприятности, что я вам причинил.

– Возможно, если бы ты вернул нам нашу бутылку, это убедило бы Грэвелла в твоих благих намерениях, – предположила Таш.

– Бутылка в седельной сумке на спине пони.

– Какого пони? – фыркнул Грэвелл.

И правда, никакого пони не было и в помине. Таш знала, что пони был, они шли по их следам последние пять дней. Грэвелл тоже это знал, но, похоже, он вознамерился заставить Эдиона обмочить штаны.

Юноша взволнованно огляделся по сторонам.

– Должно быть, он убежал, когда началась драка. Но он вряд ли убежал далеко, – взмолился он.

– Таш, иди и найди этого пони… если он вообще существует. А я пока пригляжу за нашими двумя ворами и убийцами.

– Мы можем поискать вместе, – предложил Эдион.

– Таш может поискать. А ты можешь встать на колени и подождать.

Таш отправилась на поиски и быстро нашла следы пони, а всего через пятьдесят шагов и самого пони, тихонько трущегося о ствол низкорослого деревца. Девушка осторожно приблизилась к нему, но животное казалось скорее уставшим, чем испуганным, так что Таш немного погладила его и поговорила с ним. Бутылка с дымом нашлась в седельной сумке. Казалось, что она по-прежнему полна клубящимся фиолетовым дымом, но, судя по весу, там осталось не больше половины. Таш скорчила гримасу. Она не знала, как Грэвелл отреагирует на такую новость.

Она привела пони обратно. Эдион и Марш, вытянув руки вверх, стояли на коленях перед Грэвеллом. Грэвелл возвышался над ними словно гора, обхватив руками гарпун. Еще два торчали рядом с ним остриями в землю.

– Я нашла пони, – сообщила Таш и тут же почувствовала себя дурой, ведь это было достаточно очевидно.

– Что насчёт дыма? – спросил Грэвелл.

Таш протянула бутылку.

– Много там осталось?

– Эмм, может, половина.

– Половина? – взревел Грэвелл.

– Я использовал его, чтобы помочь Маршу. Он был ранен, – воскликнул Эдион.

– Что ты имеешь в виду, помочь Маршу?

– Дым, сэр. Я использовал его, чтобы вылечить Марша.

– Ты хоть когда-нибудь говоришь правду, мальчишка? – поинтересовался Грэвелл, замахнувшись гарпуном. Древко оружия ударило Эдиона по руке. Юноша вскрикнул от боли.

Марш поднялся было, но Грэвелл ударил его тыльной стороной руки, и Марш отлетел в сторону, из носа потекла кровь.

– Если ты ещё раз пошевелишься без разрешения, в следующий раз я использую гарпун. Давай обратно на колени.

Марш сплюнул на землю, одарил Грэвелла полным ненависти взглядом, но сделал как велено.

Таш шагнула вперёд.

– Ты не вернёшь дым, если покалечишь их.

– Может и нет, но хотя бы буду чувствовать себя лучше.

Грэвелл ткнул тупой стороной гарпуна в плечо Эдиона.

– Ты украл мой дым, заставил протащиться через половину страны и связаться с людьми шерифа. Мне нужна расплата. Пятьдесят кронеров за тот дым, что ты украл, и ещё пятьдесят сверху за мои беды.

– Мы заплатим тебе за дым, который мы использовали, и не копека больше, – отрезал Марш. – Двадцать пять кронеров.

Таш впервые в жизни услышала его голос. У парня был странный акцент, она никогда не слышала ничего подобного.

– И у тебя есть двадцать пять кронеров? Не то, чтобы я согласился, что их достаточно.

– Мы их раздобудем, – Марш одарил Грэвелла столь злобным взглядом, что Таш подумала, что охотник снова его ударит.

– У меня есть деньги. У меня есть деньги, – Эдион развёл руки в стороны, – не пятьдесят кронеров, но вы можете взять всё, что у меня есть. – Он порылся в карманах пальто и достал кошелёк.

Грэвелл выхватил его и высыпал содержимое на ладонь.

– Да тут даже десяти кронеров нет, – воскликнул он и покачал головой.

– Ну хорошо, хорошо, вы можете забрать и это, – сказал Эдион и вытащил из-под камзола золотую цепь. – Она стоит минимум сотню кронеров.

– Нет, – возразил Марш, – что угодно, но только не это. У Холивелла были деньги. И его ножи стоят немало. Можете забрать их. Но только не цепь.

Таш подошла и взглянула на золотую цепь. Она была прекрасна, но Таш понимала, что им не стоит её брать. Девушка вспомнила, что Эдион не снимал её даже в бане. Для него она явно стоила больше своего веса в золоте. Дым не имел для Грэвелла никакого личного значения. Это было нечестно. Она вернулась к Грэвеллу и принялась тихо шептать ему:

– Нам не нужна цепь. Мы можем продать ножи в Россарбе. Там мы получим за них хорошую цену. Это действительно хорошая сделка. Мы получим ножи, то, что осталось от украденного дыма, и новую бутылку. Тебе даже не пришлось рыть для этого яму.

– Мне нравится рыть ямы.

Таш тяжело вздохнула.

– Ну хорошо, мы можем вернуться сюда после Россарба, и ты выкопаешь самую лучшую яму на свете. Но к тому моменту мы хорошо поедим и отдохнём, благодаря деньгам, что мы выручим за весь этот дым. Потом мы сможем вернуться в Правонт, расплатиться с Флинтом и съесть столько пирогов, сколько сможем. Как по мне, отличное лето.

Грэвелл крутанул плечами.

– Я заберу и цепь, и ножи.

– Ты всегда говорил мне не жадничать.

– Я не жадничаю. Я забираю кое-что, что для него действительно ценно. Или цепь, или его яйца.

Таш закатила глаза.

– Ну, хорошо. Хорошо. Забирай цепь.

Грэвелл повернулся к Эдиону и Маршу.

– Сегодня ваш счастливый день, парни. Таш хочет, чтобы я позволил вам жить. Я забираю ножи и золотую цепь.

– Нет! – крикнул Марш, снова вскакивая на ноги. Грэвелл выхватил из снега гарпун и с такой силой ударил парня по голове древком оружия, что тот рухнул в снег без чувств.

– Иностранец умеет говорить. Жаль, что он не умеет слушать.

Таш собрала ножи людей шерифа, затем оружие Холивелла. Это казалось неправильным. Она никогда прежде не воровала у людей, а это очень напоминало воровство. Эдион всё ещё стоял на коленях. Он снял с шеи цепь и отдал её Грэвеллу, который засунул её в карман, даже не удостоив взглядом. После он повернулся к лежащему на снегу Маршу.

Не тратя зря времени, Таш с Грэвеллом отправились на запад. Шли быстро. Они оставили ребятам пони. «Скорее всего, они выживут», – убеждала себя Таш. Но она чувствовала себя неважно. Она никогда не испытывала такой неловкости за свои поступки. Она молча следовала за Грэвеллом. День уже клонился к вечеру, когда охотник повернулся к ней и сказал:

– А ты сегодня молчалива.

Таш не ответила.

Они продолжили идти дальше, но вскоре Грэвелл остановился и произнёс:

– Так, выкладывай.

Таш тоже остановилась.

– Выкладывать что?

– Тебя что-то беспокоит. Говори.

– Ты знаешь, что меня беспокоит. Нам не стоило брать золотую цепь или ножи. Ты всегда учил меня не жадничать, но то, что мы взяли их, – это самая настоящая жадность.

– Это не жадность. Мы преподали им урок.

– И заработаем заодно кучу денег. Очень удобно. Знаешь, если ты можешь быть жадным, то могу и я. Продавец пирогов в Дорнане платит больше, чем ты. Когда это закончится, я пойду работать на него.

– А торговец пирогов что, не жадный? Да он же жирный словно боров.

– Еда – это не то же самое, что золотые цепи и ножи.

Грэвелл покачал головой.

– Жадность есть жадность. Хочешь, чтобы я показал тебе, каким нежадным я могу быть? Смотри.

И он бросил золотую цепь и ножи на землю.

– Смотри. Они мне не нужны. Я просто не хочу, чтобы они были у этих мальчишек.

Таш уставилась на лежащие на земле предметы.

– Ну? Теперь ты довольна, девчуля?

Таш хотела обнять Грэвелла, но лишь улыбнулась и сказала:

– Так-то лучше. Но золотая цепь принадлежит Эдиону. Она должна быть у него.

Она наклонилась и подобрала цепь. Металл в подвеске переплетался в чудесные узоры, и теперь девушка разглядела, что внутри шипов скрывалось кольцо.

– Знаешь, если ты предлагаешь мне вернуться и отдать её ему обратно, то ты просишь слишком многого.

Таш положила цепь в свой пустой кожаный кошелёк и спрятала его в особом потайном месте, между дредами на затылке.

– Я найду способ однажды вернуть ему цепь.