Книга: Похитители дыма
Назад: Кэтрин Бриган, Бригант
Дальше: Марш Калия, Калидор

Эмброуз
Бриган, Бригант

– Неужели ты не можешь хотя бы раз в жизни поступить так, как я велю?
Прямо как в старые времена. Когда Эмброуз ещё жил в родительском доме, отец регулярно вызывал его в свой кабинет, чтобы отчитать за то или иное непослушание. И вот, спустя два года после того, как юноша покинул родные пенаты, он снова стоял перед столом своего отца. Но теперь всё обстояло иначе. На время визита в столицу отец снял не привычную элегантную усадьбу, а ветхую виллу. Отец так же выглядел потрёпанным. Его лицо слегка осунулось, возле глаз стало больше морщинок, и, несмотря на весь свой гонор и шум, он казался меньше. И, разумеется, было ещё одно существенное отличие – Анна была мертва, её голова насажена на пику на городском мосту.
– Имейте хотя бы порядочность ответить мне, сир!
– О каком конкретном повелении вы столь беспокоитесь, отец?
– Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю. Я сказал тебе, что именно ты должен произнести в отречении, и я велел тебе казаться искренним.
– Ну, как оказалось, в данном случае я не смог сделать так, как ты велел.
– Да что это с тобой, Эмброуз? – отец оттолкнулся от стола и покачал головой.
– Что это со мной такое, что я не смог отречься от моей сестры? Понятия не имею, сир. Возможно, всё дело в том, что я верю, что она была хорошим человеком. Хорошей сестрой и хорошей дочерью. Меня куда больше волнует вопрос, как ты смог отречься от неё, причём отречься настолько убедительно.
Лицо маркиза окаменело.
– Ты столь же дерзок, как и наивен, Эмброуз. Ты – мой сын, и я жду от тебя бо́льшего.
– А Анна была твоей дочерью. Я ожидал большего от тебя. Ты должен был защищать её ценой своей жизни.
– Ты – мальчишка. Не смей говорить мне, что мне следовало делать, – отец понизил голос. – Она убила одного из людей короля. Нам повезло, что на эшафот взошла только она. Король ищет любого повода увеличить свои доходы. Мы могли потерять всё.
– Что ж, я рад, что ты знаешь свои приоритеты, – фыркнул Эмброуз, – какое облегчение, должно быть, сохранить свои земли, даже потеряв собственную дочь.
– Ты заходишь слишком далеко, Эмброуз. Я предупреждаю тебя. Остановись немедленно.
Но Эмброуза уже было не остановить.
– И я бы не стал беспокоиться о том, что ты лишишься благосклонности короля. Ты так красиво отрёкся от Анны. Не сомневаюсь, что король, Нойес и весь двор впечатлены твоими словами, твоими манерами, твоей верностью. В конце-то концов, что для тебя значат собственные истина, доблесть или честь.
Отец вскочил на ноги:
– Убирайся! Убирайся отсюда, пока я не велел тебя высечь!
Эмброуз уже шёл к выходу. Хлопнув дверью, он решительно двинулся по коридору. Таркин кинулся к нему навстречу.
– Вас было слышно даже во дворе.
Эмброуз прошёл мимо. Выйдя на улицу, он понял, что ему некуда идти. Юноша остановился и, взревев от разочарования, принялся раз за разом бить кулаком в стену.
Подошёл Таркин, встал рядом. Он смотрел и морщился. И ждал, пока Эмброуз успокоится.
Наконец, Эмброуз остановился и стер кровь и покалеченную кожу с костяшек пальцев.
– Да что с ним не так? Всего несколько слов, и вот я уже бью стены и ломаю собственные кулаки!
– Он скучает и волнуется за тебя. Хотя, должен признать, он крайне странным образом проявляет свою заботу. Подозреваю, что и ты скучаешь по нему… и тоже проявляешь свои чувства крайне странным образом.
Эмброуз усмехнулся.
– Приятно видеть, что ты не утратил способность улыбаться.
Эмброуз прислонил голову к каменной кладке.
– Не так уж много поводов для улыбок последнее время.
– Как и у всех нас, – Таркин положил руку на плечо брату. – Твой отец любил Анну. По-прежнему любит. Её казнь очень сильно на нём сказалась.
– И, тем не менее, он всё равно отрёкся от неё.
– А что ещё ему оставалось, Эмброуз? Её признали виновной. Если бы отец не отрёкся от неё, король бы отнял все наши владения. Пострадали бы все жители Норвенда, которые зависят от твоего отца. Король бы выиграл куда больше. Твоему отцу пришлось быть убедительным.
Эмброуз не нашёлся с ответом. Он потёрся головой о грубую каменную кладку.
– Анна бы поняла его, Эмброуз. Она знала закон не хуже всех остальных. Она знала, что отец любит её. То, что случилось, неправильно, но не вини его.
– Но то, что они с ней сделали…
Эмброуз много раз представлял себе, как люди Нойеса пытают его сестру, воображал себе её боль и все оскорбления, которые ей пришлось пережить. И всё же в конце она стояла с гордо выпрямленной спиной. Он так ей гордился. Её ум и независимость вдохновляли его, хотя большинство лордов не сочли бы подобные качества достоинствами. Анна выделялась из числа бригантийских женщин, она была необычной даже по мужским меркам. Она много путешествовала, и в Питорию, и дальше. Она разговаривала на нескольких языках и помогла Эмброузу с Таркином выучить питорийский. Эмброуз с теплотой вспоминал их уроки, вспоминал, как она подбадривала его, повторяя: «Нет, это должно звучать более гортанно, словно бы из самой глотки», а потом говорила Таркину: «Ну не стой ты столбом – твои руки и тело также участвуют в разговоре».
А её собственные руки, которые двигались столь плавно и элегантно, в конце были переломаны. Её острый язык вырван, а улыбчивые губы навечно сшиты воедино. О чём Анна думала, пока они пытали её? Хотела ли умереть так быстро, как это только возможно? Скорее всего. Перед казнью её продержали в заточении три недели. Каждый день, должно быть, они пытали её. Перед казнью она была такой худой. А он мог только смотреть… и тоже отречься от неё.
Эмброуз почувствовал объятия Таркина и только тогда осознал, что снова расплакался. Он заговорил, тихо, не сводя взгляда с каменной стены.
– Я не верю в то, что она виновна. В смысле, я могу поверить, что она убила солдата, но она могла так поступить только из самозащиты. Но я не верю, что она и сир Освальд были любовниками. Они были друзьями с детства, он поощрял её стремление к учёбе. Она восхищалась им и ценила как друга. И в любом случае, с каких это пор короля волнует, кто с кем спит? Будь это так, половина двора уже очутилась бы в подземельях. Хотя я понятия не имею, что они делали так далеко на западе. Этого так толком и не объяснили. Здесь замешано что-то ещё, я уверен в этом.
Таркин ответил почти неслышно:
– Я тоже не верю в то, что нам рассказали правду, Эмброуз, но я не настолько глуп, чтобы признаться в этом кому-то, кроме тебя.
– Хочешь сказать, что я глупец?
– Ты благороден и правдив, Эмброуз. И я восхищаюсь тобой.
– Сочту это за «да», – улыбнулся Эмброуз сквозь слёзы.
Но Таркин был совершенно серьёзен.
– Никто из нас не знает, что в действительности произошло с Анной или сиром Освальдом, но что бы это ни было, это явно было направлено против короля. Я только что потерял сестру, я не хочу лишиться ещё и брата. Я знаю, что тебе было практически невозможно отречься от Анны, но было совершенно очевидно, что ты не веришь в собственные слова. Этих мелочей бывает достаточно, чтобы погубить человека, если они направлены против короля. Верность – это всё, чего он хочет и ожидает. Абсолютная преданность.
– А как насчёт верности моей сестре? Она ничего не значит?
– Ты же знаешь, Алоизий верит, что он превыше всего.
– Так ты думаешь, что я обречён?
Таркин покачал головой.
– Нет, но я думаю, что тебе сейчас опасно оставаться в Бригане.
– Сейчас везде опасно.
– Неправда. Но здесь нам не рады. При дворе почти никто не рискует встретиться с отцом взглядом, ещё меньше людей готовы с ним заговорить. С момента нашего приезда никто ещё не пригласил отца на ужин, и ни один человек не принял наши приглашения навестить нас здесь – у всех внезапно обнаруживаются другие неотложные дела.
– Отец может считать себя счастливчиком. Все они двуличные крысы. Я бы не стал доверять никому из них.
– Быть изгоем – не самая приятная вещь, Эмброуз. Без союзников при дворе мы слабы. Дома, среди наших людей, мы будем в бо́льшей безопасности. – Таркин глубоко вздохнул. – Завтра мы с отцом возвращаемся в Норвенд. Почему бы тебе не отправиться с нами? Дома ты окажешься вдали от Королевской гвардии, двора и короля.
– Я обязан находиться здесь. Я поклялся защищать принцессу и не стану убегать.
Таркин вздохнул.
– Ты обязан. Вот ещё одна опасная вещь, братец. Я видел тот взгляд, которым вы обменялись с принцессой во время казни. Ты слишком очевидно выражаешь свои чувства, Эмброуз, они написаны у тебя на лице большими буквами. Нойес и принц Борис тоже заметят их. Нойес замечает всё.
– Так что же, теперь я даже не могу ни на кого взглянуть, чтобы меня не обвинили в преступлении?
Всё, что он сделал, – лишь посмотрел на принцессу Кэтрин. Он должен был посмотреть на неё. Король и Борис торжествовали, но не Кэтрин. Она была печальной, но спокойной. Этот взгляд помог ему справиться с собственной грустью и болью.
Эмброуз видел Кэтрин почти каждый день, когда стоял на страже возле её покоев, когда сопровождал во время конной прогулки, порой они даже перебрасывались парой фраз. Эмброузу нравилось, как она улыбается и смеётся. Ему нравилось, как она отвечает на подначки Бориса, с умом, остроумием и задором. Ему нравилось, как Кэтрин ведёт себя с разными людьми, как она выводит из себя Бориса, но только с Эмброузом она была милой, ласковой и заботливой. По крайней мере, насколько ему было известно, она поступала так только с ним. И неужели это неправильно, что его так раздражает мысль, что принцесса Кэтрин может быть милой и ласковой с другими мужчинами? Ему нравилось, как она вставляет свою изящную ногу в стремя, как уверенно и прямо держится в седле. А ещё он с теплотой вспоминал тот жаркий день в конце прошлого лета, когда она загнала свою лошадь в море, а затем, с выражением совершенной свободы и неистовой одичалости, со смехом соскочила с лошади и принялась плавать вокруг неё. Он пришёл в отчаяние, когда Борис прослышал об этом и на две недели запретил сестре прогулки верхом. Она ни разу больше не плавала. Эмброуз боялся, что каким-то образом они смогут уничтожить Кэтрин точно так же, как уничтожили Анну. И всё же, пока им никак не удавалось сломить её. Кэтрин была столь же сильна, как её отец и брат.
Таркин ткнул его локтем в бок.
– Как я и говорил, у тебя все чувства на лице написаны, и я могу назвать эти чувства «любовью».
– Восхищение, уважение и, признаю, в какой-то степени тёплые чувства – вот что ты можешь увидеть у меня на лице, – Эмброуз ткнул Таркина в ответ, но не смог удержаться от улыбки.
– Что ж, постарайся, чтобы все видели именно это. И постарайся, чтобы тёплых чувств было как можно меньше.
– Не переживай брат, скоро эти тёплые чувства сменятся полнейшей скукой. Через неделю принцесса Кэтрин покинет Бригант, чтобы выйти замуж за принца, а я останусь здесь, простой солдат и стражник.
– И всё же тебе нужно быть осторожнее, Эмброуз. Нойес пристально за тобой наблюдает.
– Прекрати беспокоиться! Даже Нойес не сможет казнить меня за взгляд.
Назад: Кэтрин Бриган, Бригант
Дальше: Марш Калия, Калидор