Кэтрин
Бриган, Бригант

Кэтрин сидела в замковой библиотеке, уставившись в окно и думая об Эмброузе. С момента его побега миновало уже три дня, и она по-прежнему так ничего о нём не слышала. Девушка убеждала себя в том, что это хороший знак. Знак того, что беглого рыцаря ещё не поймали. Она не сомневалась, что Борис бы не устоял перед искушением сообщить ей о поимке Эмброуза. Это бы доставило ему удовольствие. Кэтрин поёжилась.

– Кэтрин, с тобой всё в порядке? Не простудись возле окна.

Кэтрин взглянула на свою мать.

– Мне не холодно. Я думала о… о принце Цзяне.

Кэтрин никогда не встречала принца Цзяна, никогда не видела его, не говоря уже о том, что ни разу не общалась с ним. И всё же через две недели она станет его женой.

– Ты не могла бы рассказать о нём побольше?

Её мать улыбнулась.

– Он единственный сын короля Питории Арелла. Королева умерла при родах его младшего брата, который скончался вскоре после этого.

– Это я знаю.

– Питория богатая и миролюбивая страна. Это очень большая страна для правителя, хотя, насколько мне известно, местные лорды верны королю. А с помощью твоего замужества мы сможем улучшить натянутые отношения между нашими странами. Во время войны питорийские корабли поставляли провиант Телонию в Калии. Потребовалось много лет, а также твоё грядущее замужество, чтобы твой отец простил им это.

Всё это Кэтрин слышала уже не раз. Она знала, что ещё до прошлого года её отец даже не задумался бы о возможности выдать её замуж за питорианца. То, что он передумал (мало кто рискнёт использовать слово «смягчился» по отношению к королю) и включил питорианцев в список возможных женихов, само по себе было удивительно, но затем встал вопрос здоровья жениха. Все в Бриганте знали, что принц Цзян урод – он был глухим на одно ухо и весь покрыт жуткими шрамами. Король Алоизий в жизни не терпел никакой болезни или увечности, но несмотря на то, что в списке были куда более достойные кандидаты, имя принца Цзяна быстро взлетело в самые верхние строчки. И вскоре после того, как Кэтрин впервые услышала его имя, девушке сообщили, что она отныне обручена.

– Да, я читала о Питории, и я наслышана о его семье, но мне бы хотелось узнать, каков из себя сам принц Цзян.

– Какой он человек, ты имеешь в виду?

– Да, именно.

– Человек его положения неотделим от его роли. Цзян занимает высочайшее положение в стране. Он наследник престола Питории.

– Да, да, я всё это знаю, но что насчёт него самого?

– Я даже не знаю, что ещё могу тебе сказать.

Кэтрин не сомневалась, что мать попросту дразнила её и в действительности знала гораздо больше, но королева Изабелла явно не собиралась делиться знаниями просто так. Это почти что напоминало игру. Кэтрин начала с самого важного.

– Сколько ему лет?

– Неужели это действительно важно?

– Это жизненно важно для заведения детей и его зрелости в роли наследника престола.

Королева подавила улыбку.

– Не сомневаюсь, что это единственная причина для такого вопроса. Ему двадцать три.

Не так уж и много. Он мог бы быть совсем древним, как некоторые другие потенциальные женихи.

– Цзян родился в декабре, – продолжила Изабелла, – в новолуние. Некоторые говорят, что это приводит к хладнокровию.

– Он показался тебе холодным при встрече?

– Он не лишен шарма или интеллекта.

– Смахивает на «да».

– Он скорее прохладен, чем холоден. Мне показалось, что в нём скрывается нечто большее, чем холодная оболочка, но, если это действительно так, у него не было никакого желания раскрывать предо мною душу.

– Гордец, значит.

Королева пожала плечами:

– Он мужчина.

– Я слышала, он глуховат на одно ухо.

– Скорее всего, тебя обманули. На мой взгляд, он слышит ничуть не хуже тебя или меня, хотя он и может пытаться убедить тебя в обратном.

– Значит, он обманщик.

– У меня создалось впечатление, что ему скорее легко наскучивают собеседники.

А вот это уже не хорошо. А что, если он сочтёт Кэтрин скучной?

– А как он относится к женитьбе? Ко мне?

– Как он… относится?

– Как ты думаешь, он будет добрым и нежным? Будет считаться с моими нуждами?

– Ты этого хочешь?

– Лучше уж так, чем быть жестоким.

– Нежность и доброта – не те качества, которые подходят великим правителям.

– Мне нужен муж для себя и правитель для королевства.

– Очень сложно получить их обоих. Но, мне кажется, он тебе подходит, дитя моё. Питорийцы отличаются от бригантийцев. На них всё больше оказывают влияние с востока. У них более либеральные взгляды на роль женщины, например.

– Либеральные?

– Цзян рассказывал мне, что он ездил в Илласт и был впечатлён тем, что женщины там управляют своим собственным делом, имеют свои дома, владеют имуществом.

«Любопытно, – подумала Кэтрин, – но совершенно бесполезно для меня». Её собственные шансы управлять своим делом были равны нулю. Она будет жить в замке принца, в точно такой же степени его собственность, как и любая вещь в пределах замковых стен.

Она вручила матери памфлет, рекомендовавший сечь женщин за непослушание.

– Я тут читала кое-что. Интересно, согласны ли в Питории с подобными рекомендациями?

Королева изучила брошюру.

– Не следовало бы тебе тратить время на подобное. Никому не следует.

Она бросила книжечку на стол, словно та была заляпана грязью.

– Для новой страны тебе нужно что-нибудь новое. Что-нибудь вдохновляющее. Тебе следует прочитать биографию королевы Валерии из Илласта. Она была крайне необычной женщиной с очень интересной жизнью и замужеством. Думаю, это как раз то, что тебе нужно, моя дорогая.

– Книга или замужество?

На устах королевы заиграла улыбка, Изабелла направилась к высоким шкафам.

– Я найду книгу. Но своё супружество тебе придётся выстраивать самой.

Кэтрин не осмелилась сказать, что на самом деле ей совсем не хотелось иметь такой брак, как у её матери – холодный, практичный и лишённый любви. А ещё она бы предпочла выйти замуж не за Цзяна. Но придётся примириться с этим. Другого варианта не было. Так что остаётся работать с тем, что есть.

Но будет ли в их браке место любви? Полюбит ли она своего мужа? Сможет ли Цзян полюбить её? Имеет ли это значение? Кэтрин испытывала чувства к Эмброузу, сильные чувства, и хотя прежде она отказывалась признаться в этом сама себе, сейчас, когда принцесса знала, что никогда больше не увидит своего телохранителя, она готова была признать, что этим чувством была любовь. Но это всё, что ей остаётся – эти чувства и воспоминания о нём. И Кэтрин извлекла из этого хороший урок, хотя она и не была уверена, в чём именно он заключался. Пожалуй, в основном в том, что не все мужчины похожи на её отца и брата. И она твёрдо намеревалась сохранить воспоминания об Эмброузе, его уязвимости и его силе, о том, как его волосы развеваются на ветру, как он стоит, как идёт, как наклоняет голову, как смотрит по сторонам, какие у него плечи, какие бёдра, как он скачет на лошади. Однажды Кэтрин наблюдала за тем, как Эмброуз тренируется во дворе. На шее рыцаря выступил пот, его свободная рубаха прилипла к спине… Но были ли эти мысли проявлением любви или желания? И сможет ли она полюбить Цзяна?

Вернулась мать и передала Кэтрин тонкий, обитый кожей томик – книгу о королеве Валерии.

– Хочешь спросить меня о чём-нибудь ещё?

– Эмм, да. А что насчёт… любви? – отважилась спросить Кэтрин, покраснев.

– Любви?

– Я читала, что любовь может развиться между двумя людьми.

– Цзян может полюбить тебя, а ты можешь полюбить его. Прояви к нему доброту и нежность, покажи ему частицу твоего ума, используй свои чары, и ты будешь процветать в Питории.

– Не могу себе представить, что я буду процветать в Питории или где-либо ещё. Где вообще может процветать женщина?

– Питория не Бригант, а Цзян не Алоизий. – Мать потрепала Кэтрин по щеке. – А ты – не я. Найди свой собственный путь в жизни, Кэтрин. Он будет сильно отличаться от твоей жизни здесь. Знаю, ты думаешь, что здесь я жила словно в темнице, но я приложила все свои усилия, чтобы мне было максимально комфортно в этих условиях. Вот мой совет: создай себе подходящую жизнь с самого начала. В Питории у тебя будет гораздо больше свободы, чем здесь, гораздо больше возможностей, чем когда-либо было у меня. Ты сможешь путешествовать, покидать замок, встречаться с народом.

– Ты уверена?

– Таков их образ жизни.

– Увидимся ли мы снова после моей свадьбы?

– Ты же знаешь, твой отец никогда не позволит мне покинуть замок. Мне пришлось задействовать всё своё влияние, просто чтобы тебе позволяли выезжать на прогулку за пределы дворцовых ворот. Моё место здесь, я с этим смирилась, а твоё место будет в Питории. Я буду скучать, Кэтрин.

В голосе королевы редко проскальзывали эмоции, но сейчас Кэтрин расслышала их. Изабелла держала свои эмоции под столь же строгим контролем, под которым Алоизий держал её жизнь. Кэтрин стремилась к свободе и хотела, чтобы и её мать смогла бы насладиться волей. Но стремиться и хотеть – это одно, делать – совершенно другое.

– Но как я смогу управлять своей жизнью? У меня будет несколько служанок, несколько платьев, только и всего. Никакой силы. Никакого влияния.

– Ты принцесса, дочь Алоизия Бригантского, и ты станешь женой будущего короля Питории. Это много стоит. У тебя не будет ни денег, ни земель, это правда, но королева Валерия тоже начинала с нуля. Она использовала одну-единственную вещь, на которую могла повлиять. Возможно, самую важную вещь.

– Правда? Ты скажешь мне, что это за вещь?

– Люди.

Энтузиазм Кэтрин немного притих. Принцесса вспомнила, с каким ужасом она взирала на толпу на казни леди Анны, как толпа требовала крови и выкрикивала имя Алоизия.

– Валерия завоевала свой народ. Подданные любили её, посылали подарки и клялись в верности. Люди хотели видеть её, хотели искупаться в лучах её присутствия. Они любили её.

Это явно звучало лучше толпы людей, требующих казни.

– Думаешь, мне это по силам?

– Ты способна на многое, Кэтрин. Всё зависит от того, насколько сильно ты этого хочешь. И насколько упорно работаешь над исполнением своего желания.

– Уж лучше так, чем сидеть взаперти в замке до конца своей жизни. – Кэтрин пожалела о столь откровенной демонстрации своих взглядов, как только слова сорвались с её губ. Но Изабелла только улыбнулась.

– Тогда тебе следует распланировать этот путь. Как только ты доберёшься до Питории. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

Послышался тихий стук, и в дверь просочился слуга, передавший королеве свиток.

– Это от принца Бориса, ваше величество.

Кэтрин мигом поплохело. Были ли это вести об Эмброузе? Неужели его поймали? Она не смогла удержаться от вопроса:

– Это как-то связано со мной?

– Связано. – Королева подняла взгляд на дочь. – Ты получила свои походные приказы.

– Походные приказы?

– Борис планирует твой брак словно военную кампанию. Он прислал подробности дорожных приготовлений.

Кэтрин облегчённо вздохнула. Какой пустяк, хотя Борис относился к своим обязанностям с маниакальным вниманием, поэтому подготовка к её бракосочетанию проходила с похвальным усердием.

– Дозволено ли мне узнать, в чём заключается план?

Королева кивнула.

– Ты отправляешься в путь через шесть дней. Ты доберёшься до Питории по морю, под защитой своего брата. Оказавшись в Питории, ты поедешь в королевский дворец в Торнии, где тебя познакомят с представителями самых важных семейств в стране. Ты всегда должна выполнять все распоряжения твоего брата. А двадцать третьего мая, в твой семнадцатый день рождения, ты выйдешь замуж за принца Цзяна.

Королева протянула свиток дочери:

– Борис предельно точно описал все свадебные хлопоты. Он составил списки всех гостей церемонии и перечислил тех, кому тебя должны будут представить. Он серьёзно над этим потрудился.

Кэтрин пробежалась по письму глазами. Среди многочисленных деталей встретились и такие слова: «Согласно традиции, король требует, чтобы во время свадьбы Кэтрин была представлена всей аристократии Питории, равно как и требует, чтобы к ней относились со всем уважением, положенным дочери короля Алоизия и будущей королеве Питории».

Кэтрин удивилась. Всю свою жизнь она провела взаперти, внутри замковых стен. Ей не позволяли встречаться ни с кем за исключением конкретных придворных и её стражников. Принцессе даже не дали шанса поговорить с кем-либо из её потенциальных женихов.

Но её отец всегда был практичным человеком. Алоизий держал свою дочь взаперти, чтобы сохранить её в «безопасности» до свадьбы, а после свадьбы Кэтрин была нужна ему для выполнения своей новой роли – мостика между Бригантом и Питорией.

Мать рано рассказала ей об истинной цели своего мужа – Алоизию был нужен Калидор. Он хотел отомстить за своё поражение и захватить королевство брата, которое он считал по праву принадлежащим себе. Все королевские поступки были продиктованы этой целью, в том числе и замужество его единственной дочери. А свадьба с принцем Питории была самым действенным способом использовать Кэтрин, поскольку династический брак мог бы улучшить отношения между двумя странами и, что ещё важнее, наладить торговлю, чтобы корона смогла залатать дыру в сокровищнице и возобновить войну с Калидором.

Кэтрин улыбнулась.

– По этому свитку совсем не похоже, будто меня собираются держать взаперти до самой свадьбы.

– Не трать время попусту, Кэтрин, и постарайся сделать так, чтобы этот брак принёс тебе пользу.

Кэтрин могла добиться большей части того, чего от неё ждали – принцесса могла поспособствовать налаживанию торговли и другим вещам, пусть даже она не была уверена, каким именно. Но у Кэтрин могла быть жизнь, в которой ей не пришлось бы сидеть взаперти, как её матери. Она могла помочь своему отцу, его королевству и самой себе. Кэтрин знала, что ей никогда не быть вместе с Эмброузом – она всегда это знала, – но, возможно, беглый рыцарь сможет и дальше водить Нойеса за нос, а она сможет в Питории обрести собственную свободу.