«Арго» проплыл вниз по Фасису – силы течения хватило, чтобы унести их от всякой погони.

Команда отыскала корабль под камуфляжной сеткой в целости и сохранности. Аргонавты увидели, как Ясон и Медея пробираются в темноте, руно сверкало и искрилось, и экипаж шумно возликовал. И вот уж скользили они вниз по течению, и всем аргонавтам захотелось потрогать руно.

Нащупавшись всласть, Орфей прослезился.

– Люди станут воспевать все это веки вечные, – сказал он, – но пусть я буду первым.

Настроив лиру, он тихонько запел, а аргонавты по очереди подходили восхититься руном.

Внуки Ээта и юный Апсирт смотрели на руно, разинув рты.

– Видали только издали, – говорили они.

– Никогда б не подумал, что настанет этот день.

Нестора вид руна тронул не меньше, чем Орфея.

– И все же далеко отсюда до Иолка, путь долгий, – предупредил он. – Ээт совершенно точно погонится за нами. Говорят, его флот уступает только судам Миноса Критского.

Ясон уже привык полагаться на мудрость Нестора. Когда все отдали должное руну, он отвел Нестора и кормчего Анкея в сторонку.

– Согласен, что Ээт ринется за нами со всей силой, какую сможет собрать, – сказал Ясон. – Что посоветуете делать?

Прежде чем говорить, Нестор поразмыслил – эта привычка много кого раздражала, зато никакая глупость никогда не слетала с уст Нестора, это уж точно.

– Ээт неизбежно поймет, что Симплегады больше не преграждают Босфор. Новость о том, что проход между Пропонтидой и Понтом Эвксинским открыт, разлетится по всем портам и городам этих краев. Ээт попытается догнать нас там. А значит, надо идти другим путем.

Ясон вытаращился на него.

– В каком смысле «другим путем»? Нет никакого другого пути. Понт Эвксинский – море внутреннее. Босфор – единственная связь с Пропонтидой и, соответственно, с Геллеспонтом, Средиземноморьем и домом.

– А Истрос? – спросил Нестор.

– Истрос! – Ясон подался вперед и поцеловал Нестора в лоб. – Ты гений, друг мой!

– Точно! – вскричал Анкей. – Истрос! Как я сам не додумался?

Истрос – длинная река, текшая через множество чужедальних царств к северу Греции. Зарождалась она где-то на варварском западе, но ее великая дельта опорожняется где-то на северо-западном побережье Понта Эвксинского. Ныне мы зовем эту реку Дунай.

Нестор объяснил кормчим Анкею и Эвфему, что можно пройти вверх по Истросу, через север Фракии и на запад, почти до Галатии, оттуда – на юг, вдоль западного берега Италии, вокруг Сицилии и Ионических островов, дальше – к Пелопоннесу и на север, вдоль восточного берега Греции до Фессалии и Иолка. Это совершенно заморочит голову Ээту, который наверняка двинется по прямой – той же дорогой, какой «Арго» шел в Колхиду.

До порта Фасиса добрались без приключений, загрузились под завязку едой, водой и всем прочим необходимым, уж сколько смогли наменять или купить, и – не прошло и четырех дней с тех пор, как Ясон с Медеей выдержали все три испытания Ээта и заполучили руно, – уже плыли по Понту Эвксинскому на северо-запад, к устью Истроса.

К вечеру первого дня после выхода из Фасиса стало ясно, что в погоню за ними увязался какой-то корабль. Чтобы скрыть свои намерения, аргонавты сменили курс, будто бы направляясь к Босфору. Медея оглянулась и узнала самую ценную галеру колхидского флота.

– Это мой отец, – сказала она. – Его судно самое ходкое в мире. Там три ряда весел.

– Он нас нагоняет, – проговорил Ясон. – Проклятье. Придется встать боком и сражаться.

– У него на борту катапульта. Он с удовольствием накидает комьев горящего дегтя тебе на палубы. Ни перед чем не остановится, чтобы добыть желаемое.

– Но он же спалит вместе с нами и руно.

– Это его не волнует. Он сражается за свою гордость, а не за руно. Но не бойся, мой милый Ясон, я тоже ни перед чем не остановлюсь. – Она взяла лицо Ясона в ладони и крепко поцеловала его. – Вернусь через минутку.

Ясон глянул на колхидский корабль – тот неуклонно приближался. Уже удавалось рассмотреть ярко раскрашенный нос – он нырял в волны и вздымался вновь. Нос корабля расписали так, чтоб походил на того самого сторожевого дракона при Золотом руне.

Медея вернулась на корму, обнимая за плечи юного брата Апсирта.

– Смотри, вон папин корабль, – сказала она, вскинув руку.

Глаза у Апсирта распахнулись.

– Он ужасно рассердится, когда меня увидит.

– Скорее расстроится, а не рассердится, думаю, – сказала Медея и перерезала мальчику глотку одним быстрым движением изогнутого кинжала.

Ясон выпучил глаза – кровь хлестала из раны.

– Медея!

– Иначе никак, – проговорила Медея. – Тащи топор, да побыстрее, – они надвигаются.

Голова мальчика полетела за борт первой. Она запрыгала в волнах в кильватере «Арго». Ясон с Медеей наблюдали, как корабль Ээта замедлил ход, весла взмыли над водой, судно остановилось.

– Он любил этого мальчика, – молвила Медея удовлетворенно. – Не даст он его душе сойти в подземный мир, пока тело не очищено и все положенные погребальные обряды не отправлены.

Ясон промолчал. Медея была прекрасна. Предана ему. Но есть же пределы. Конечно же, есть пределы.