7
Следующим утром, пока мы с трудом пробирались сквозь туман, я то и дело украдкой посматривала на Марию. В дневном свете она казалась совершенно обычной, если не брать в расчет ее привычку носить брюки и держать топор на плече. Было трудно поверить в то, что несколько часов назад она стояла под луной и исцеляла себя при помощи запрещенного колдовства. Она была спокойной и веселой. Оглядываясь по сторонам и выискивая фамильяров (а вдруг?), она напевала себе под нос незатейливую мелодию.
А если бы она узнала, что я знаю? Что бы она сказала? Я никогда раньше не видела ведьм. Когда началась война, на ведьм стали охотиться и сжигать в немыслимых количествах. Это было наказанием для Мэри Уиллоубай, ведьмы, которая помогла открыть врата и пропустить Древних. Я была слишком мала и не видела сожжений, но, живя в Йоркшире, не осталась в стороне от происходящего. Помню, когда просыпалась, в утреннем воздухе пахло жареным.
Мария, должно быть, была маленькой девочкой, когда это происходило. Она кого-то потеряла? Друзей? Семью? От одной мысли мне становилось дурно.
Мы взошли на холм, спустились с другой стороны, и мои ботинки утонули в грязи. Я сотворила заклинание из воздуха, чтобы просушить их, а заодно и подол моей юбки. Пока я приводила в порядок свою одежду, Мария удивленно смотрела на меня:
– Кто отправляется на битву, надев на себя женское платье?
– Нет ничего зазорного в том, чтобы быть леди, – покраснев, сказала я. Конечно, в ее словах был смысл, но у всего Ордена случился бы инфаркт, если бы они увидели меня одетой как мальчик. Или общающейся с ведьмой. Но им не надо было знать всего.
– А почему брюки носишь ты? – спросил Блэквуд.
Мария пожала плечами.
– Ты когда-нибудь пробовал взобраться на дерево в платье? – спросила она.
– Нет, – округлил глаза Блэквуд.
– Однажды, – Магнус хитро улыбнулся. – Это было на спор. Я выиграл.
Подумать только!
Мария засмеялась и замедлила шаг, чтобы идти в ногу с Магнусом. Казалось, они хорошо поладили, и без обычного для Магнуса флирта в общении с молодыми леди. Пока они шли, Мария показывала ему, как обращаться с ее топором. Вскоре Магнус даже одной здоровой рукой ловко подбрасывал топор в воздух, и тот летел по дуге прямо в дерево. Блэквуд тащился рядом со мной, перебрасывая свой мешок с одного плеча на другое.
– Можем ли мы быть уверены, что она не шпион? – пробормотал он, продолжая спор, который мы начали этим утром. Когда Мария официально вызвалась стать нашим компаньоном, Магнус обрадовался, а Блэквуд замкнулся.
– Мы должны быть осторожны с теми, кого принимаем, – объяснил Блэквуд Марии, когда она заметила отсутствие у него энтузиазма.
– И что стало лучшей частью знакомства? Спасение твоей жизни? – спросила Мария, подчеркивая слова. – Или спасение его жизни? – Она кивнула на Магнуса.
– Моей жизни. Без сомнений. – Магнус пожал ей руку. – Добро пожаловать в клуб!
Блэквуд проигнорировал его слова, но по-прежнему продолжал ворчать себе под нос. Я не знала никого более упрямого, чем он.
– Нам бы пригодилась целительница. Кроме того, ты бы спокойно себя чувствовал, оставив девушку совершенно одну в этих развалинах? – прошептала я, поднимая юбку и перепрыгивая через островок грязи.
Блэквуд сжал губы в тонкую ниточку, но наконец-то заткнулся.
Мы шли, высматривая фамильяров, от одной заброшенной деревни к другой. Деревни не были разрушены, и было непонятно, почему люди ушли. Складывалось впечатление, что они просто исчезли.
В полдень мы остановились немного передохнуть и дать Блэквуду возможность воспользоваться волшебным зеркалом. Он призвал воду из земли, и мы увидели в зеркале, как стена тумана окружает маленький дом. Оставалось надеяться, что это и есть дом Стрэнджвейса.
– Мы уже близко, – сказал Блэквуд, позволяя воде стечь на землю. Он указал вперед: – Эта рощица кажется знакомой.
В самом деле, мы стояли на опушке леска, совсем такого, как мелькнул в зеркале.
В ту же секунду, как мы оказались среди деревьев, нас окутал такой густой туман, что я начала кашлять. Магнус выругался, и я выпустила огонь из руки, чтобы дать нам немного света. Это не слишком помогло – мы видели на один-два шага вперед. Ощущение было такое, будто туман пытался нас прогнать.
Затем мы увидели то, что искали. Или не то?
Землю, густо заросшую сорняками, огораживал старый деревянный забор. За ним просматривалось уродливое строение: покрытый мхом каменный коттедж, вросший в землю. Вообще-то, не отличить от любой другой заброшенной усадьбы, каких довольно много в Корнуолле.
За исключением колдовства.
Оно витало в воздухе, обволакивая мое горло. Блэквуд на секунду зажмурил глаза. Он тоже это почувствовал.
– На это место навели чары… И чары мощные.
– Чары? – Магнус подпрыгнул, пытаясь заглянуть за забор, лицо у него было озадаченное. – Здесь что-то не так, правда? Что-то… не совсем человеческое.
Агриппа научил меня только самым примитивным формам чар, но я поняла: чары, задействованные здесь, пропитывали реальность обманом. Если бы мы сейчас зашли в коттедж, он выглядел бы как любой другой заброшенный дом. Что бы ни прятал Стрэнджвейс, для невооруженного взгляда это останется невидимым.
– Это может быть колдовство фей… – растерянно проговорил Блэквуд. – Но они обычно не занимались территориями, близкими к морю.
В самом деле, феи были лесным народом. Соленая вода их отпугивала.
– Разрежь воздух, – сказал Магнус. Простое движение посохом могло перерезать слабые заклинания.
Я дважды взмахнула Кашкой, но это ни к чему не привело. Черт побери! Магнус тоже сделал попытку, хотя и неуклюжую из-за перевязанной руки. Надувая щеки, я стала расхаживать перед забором.
– Извините. Но вы все выглядите такими сердитыми. – Мария скинула с плеч мешок на землю. Ее маленькие пальчики поигрывали с рукояткой топора; казалось, она полагалась на его помощь, как я полагалась на помощь Кашки.
– У вас нет других сил, которые вы могли бы использовать?
А у тебя? – хотела спросить я. В конце концов, кто знает, какие у ведьм есть таланты к снятию заклинаний? Но, может, и никаких. А колдуны, если уж на то пошло, были известны своей работой с обманами. Прямо сейчас Микельмас сильно бы нам помог.
Это навело меня на мысль. Схватив свой ридикюль, я порылась в нем… Да! Я развернула одно из заклинаний из сундука Микельмаса. Мария с озадаченным видом мотрела на меня.
– Это работа колдунов, разве нет? – В голосе Блэквуда слышалось возмущение.
А Магнус только глянул мне через плечо, чтобы прочитать.
ОТЛИЧИ ПРАВДУ ОТ ЛЖИ
Очевидно, клинок.
Нитка, если она у вас есть (если ее нет, то я не знаю, как помочь… вы разве не носите одежду?).
Окуните нитку в кровь (ЭТО ДОЛЖНА БЫТЬ СОБСТВЕННАЯ КРОВЬ КОЛДУНА).
Режьте прямо насквозь.
Ложь станет правдой; тайное станет явным.
«Поросячья латынь» работает особенно хорошо.
Или древнешумерский.
Смотря что легче произносить.
Я обшарила свой рукав в поисках подходящей нитки, нашла и потянула. Откусив ее зубами, вручила нитку Марии, которая посмотрела на нее так, будто нитка кусалась. Затем, глубоко вздохнув, чтобы подготовиться, я надрезала клинком большой палец. Надрез был небольшой, но из-за жжения у меня все равно заслезились глаза. Капельки крови набухали и бежали по моей кисти. Мария ахнула, когда я смочила нитку кровью и снова вручила ей. Она посмотрела на меня, будто я сошла с ума.
– Держи нить крепко натянутой передо мной.
Она послушалась и наморщила лоб.
Мой большой палец пульсировал, но я выкинула это из головы. Закрыв глаза, я повторяла про себя: «Ложь станет правдой. Ложь станет правдой». Представила невидимый занавес, спадающий с дома, и моя кровь начала тихонько звенеть. При помощи Кашки я разрезала нитку и открыла глаза.
Ровная, будто сделанная клинком прореха разрывала туман по центру. Из прорехи лился мягкий солнечный свет. Магнус издал возглас одобрения, в то время как Мария, открыв рот, недоверчиво протянула руку к открывшейся лазейке. Глаза Блэквуда расширились, но он не произнес ни звука.
– Чародеи не могут делать… этого, – выдохнула Мария.
Мы подождали минутку, пока Мария промыла мой порез водой и перевязала. Затем один за другим вступили в Страну чудес.
Жухлая трава, поросшая сорняками, теперь была густой, по колено, красивого изумрудного цвета. Всюду – растения, каких я и не видела никогда. На одном кусте я заметила цветы с остроконечными лепестками серо-голубого и фиолетового цветов, что-то мне напоминающие. Цветущие бутоны насыщенно-розового оттенка открывались и закрывались, пока мы проходили. Взглянув повнимательнее, можно было заметить крошечные глазки, выглядывающие из глубины цветка. Необычайно.
– Посмотрите на дом, – удивленно сказал Блэквуд.
Приземистый, покрытый мхом коттедж исчез. На его месте стоял элегантный особняк в стиле Тюдоров. С остроконечной крышей, витражными окнами и аркой-входом. Одна сторона дома была покрыта разросшимся плющом. Крышу украшали флюгеры в виде гигантских китов, борющихся кальмаров и, самое удивительное, – обезглавленного мужчины, жонглирующего собственной головой. Дом был настолько пропитан колдовством, что оно ощущались физически. И это было чистое колдовство.
Как у Древних.
Я прошла вверх по тропинке. Зайти в дом было не так-то легко: дверью из толстого металла оранжевого цвета давно не пользовались, и она недовольно завизжала, когда ребята с силой попытались ее толкнуть. Я осторожно поискала взглядом… хоть что-нибудь.
– А теперь вместе, – сказала я, убедившись в том, что они не справляются. – Но я не совсем уверена, что там.
– Если нам повезет, то это будет просто какая-нибудь… черная плесень, – сказала Мария, раскачиваясь на пятках. Она была чувствительна к опасности, как кошка.
– И это удача? – проворчал Магнус, когда дверь наконец распахнулась.
Нас встретил поток спертого воздуха, как будто дом выдохнул. Поморщившись, я выжидала. Ничто не вылетело, чтобы атаковать нас, и мы вошли внутрь. Я зашла первая, вздрогнув, когда моего лица коснулась паутина… и тут же остановилась как вкопанная, Магнус даже врезался в меня.
Холл был огромный, высотой по меньшей мере в четыре этажа. То, что мы видели снаружи, не могло вместить… это.
Колдуны.
Прямо рядом с дверью в железные подсвечники в форме кулаков были вставлены оплывшие свечи. Я зажгла их, и каждый из нас взял по одной. Деревянный пол громко поскрипывал, когда мы прошли вглубь. С обеих сторон тянулись длинные столы, на которых стояли какие-то непонятные предметы. Мои глаза заслезились – в помещении действительно пахло плесенью, но еще и чем-то тошнотворно сладким, как подгоревший торт.
Когда глаза привыкли к полумраку я разглядела стеклянные ящики, покрытые толстым слоем пыли. Стерев грязь с одного из них, я обнаружила крошечное высохшее существо. Выпученные, как у стрекозы, глаза слепо смотрели на мир, из открытого рта свисал длинный клык, крылья, напоминающие крылья летучей мыши, были расправлены, будто существо летит. Оно уместилось бы у меня на ладони, но я бы точно не захотела брать такое в руки.
Существо выглядело как Древний, только очень маленький.
– Посмотри на эту чертову штуковину, – прошептал Магнус.
На стене над нашими головами висел огромный череп, размером, наверное, с большую собаку. Из пасти выступали три изогнутых клыка. Такого монстра никому не захотелось бы разозлить. Блэквуд тихо присвистнул и указал на потолок. Там висела набитая шкура змеевидного животного. Кажется, это была мурена, только с какой-то кошачьей мордой. По всей длине ее «украшали» серебряные и голубые черепа.
Склянки с желтой жидкостью содержали в себе замаринованные сердца, глазные яблоки и прочие органы. К настенным металлическим дискам были прикручены головы монстров с рогами и шипами. Я заметила на столе миску со змеиными черепами, а рядом с ней – поднос, ощетинившийся обрезанными когтями.
Значит, Ральф Стрэнджвейс не просто приручал Древних, он на них охотился.
– Давайте поступим по-умному, – Блэквуд переложил свечу из одной руки в другую, и пламя заколебалось. – Записывайте все, что вы видите. Когда мы пройдем всю комнату, продолжим исследовать остальной дом.
Да, остальной дом. В торце нас ожидали две закрытые деревянные двери, украшенные резьбой. На той, что слева, были единороги и сатиры с козлиными копытами, скачущие среди цветов и деревьев. Мария распахнула дверь, и за ней открылась обеденная зала с деревянным столом, резными стульями и полом из сланца. Ничего особенного.
Резьба на двери справа была менее безобидной. Деревья без листьев, наверху – большие грозные тучи. Дьяволы с острыми рогами танцевали вокруг молодой полураздетой женщины, которая открыла рот в немом крике.
Очаровательно…
Мария рывком открыла дверь и исчезла в совершенно темном коридоре. Что, черт побери, она задумала? Мальчики были слишком загипнотизированы Древними, чтобы обратить внимание, но я решила остановить ее.
– Мария, куда ты пошла? – позвала я, но дальше порога не двинулась. Темнота казалась кошмарной. Я отпрянула, как будто она могла меня укусить.
– Тут может быть больше чудес, – прокричала Мария издали. Огонь ее свечи исчез за поворотом. – Я хочу посмотреть, куда этот коридор ведет.
– Подожди нас!
Но она не ответила. Я уже собралась погнаться за ней, прогнав страх, когда Блэквуд позвал меня:
– Иди посмотри на это.
Казалось, он был охвачен благоговением. Да к черту. Мария была ведьмой, и у нее был топор. Если ей понадобится помощь, думаю, она позовет.
Магнус и Блэквуд стояли перед портретом Ральфа Стрэнджвейса. У него были та же борода, как и на картине из сундука Микельмаса, те же маленькие темные глаза и тот же крючковатый нос. Рядом с ним было нарисовано некое существо. Насекомоподобное, как то, что мы видели под стеклянным колпаком, только достаточно большое, чтобы сидеть у ног Стрэнджвейса и доходить ему до талии. Из спины существа вырывались стрекозиные крылья. Создание было ярко-голубым.
– Похоже, что это написал Гольбейн, – сказал Блэквуд, когда наконец обрел голос.
– Художник при дворе короля Генриха Восьмого написал это? – пораженно спросил Магнус.
Он начал вырезать портрет из рамы.
– Что ты делаешь? – Блэквуд пришел в ужас.
– Может быть, Уайтчёрч захочет на это посмотреть. – Магнус свернул картину в трубочку и засунул ее в свой мешок. Он приподнял бровь: – Не знал, что ты такой любитель искусства, Блэки.
– Не ссорьтесь, – сказала я, прежде чем они начали отпускать по-настоящему саркастичные замечания. – Мы должны пойти за Марией. Она…
Пронзительный крик разорвал тишину, эхом отражаясь от открытого дверного проема.
Даже не подумав, я бросилась в коридор. Пламя моей свечи быстро погасло. Как будто я зашла в какой-то черный инопланетный мир. Моя способность возгораться пригодилась как никогда. Глядя по сторонам, я искала дверные проемы, или окна, или хоть что-нибудь. Но там ничего не было – ничего. Иногда казалось, что темнота журчит и булькает. Это походило на путешествие по огромной петле кишечника, как будто дом переваривает меня, наслаждаясь.
Прекрати. Мысли было достаточно, чтобы волосы встали дыбом. Где, черт побери, Мария?
Свернув за угол, я практически споткнулась об нее. Мария, съежившись у стены, закрыла уши руками, лицо было напряжено от ужаса и боли. Свеча погасла. Как долго она сидела в темноте?
– Ты чувствуешь это, разве нет? – прошептала она. Ее колени были плотно прижаты к груди, карие глаза широко раскрыты, она совершенно не походила на ту воительницу, какой мы ее видели.
– Чувствую что?
И тут у меня поплыло перед глазами. Сквозь вуаль исходящего от меня огня я посмотрела туда, куда показывала Мария. Коридор кончился тупиком, и там, в стене, была… дверь.
Снаружи она казалась обычной. Но за этой дверью пульсировало колдовство, алчно взывая ко мне. Ощущение было еще сильнее, чем в холле, где хранились ужасные экспонаты. Я поняла: вот то, что мы должны были найти.
Собравшись с силами, я открыла дверь и зашла внутрь.
Все в комнате кричало колдовством. Руны, вырезанные на деревянном полу, стенах и потолке. Круги, завитки и линии рун… Мне стало дурно. Хотя я ничего не могла прочитать, я каким-то образом знала, что это непристойно. Что это было вопреки разуму.
Приглядевшись повнимательнее, я заметила, что некоторые из рун были соскоблены или выжжены. Я боялась представить, какой была эта комната до того, как убрали… Лишнее.
Затем я увидела вырезанные детской нетвердой рукой слова. Большинство – не на английском, но две фразы я прочла без труда. «Да здравствует Добрый Император», – гласила одна. А рядом печатными буквами: «ЗАСВИДЕТЕЛЬСТВУЕТЕ ЕГО УЛЫБКУ».
Мой мозг запульсировал в черепной коробке – слишком сильным было воздействие колдовства. Я закрыла уши руками, и это немного притупило боль. Кроме завитков рун и надписей в комнате были только два предмета.
Первый – клетка. Примерно такого размера, что в нее мог вместиться человек. Прутья были погнутые и изъеденные ржавчиной. Похоже, клетку вскрыли изнутри.
Я перевела взгляд на второй предмет, лежащий на полу.
Это было… тело. Точнее, скелет. Разинутый рот черепа усмехался, зубы кривые и желтые.
Мои глаза прошлись по одежде, истлевшей и побитой молью. Рукава с буфами и камзол выглядели знакомыми… как на картине, которую только что украл Магнус.
– Привет, Ральф Стрэнджвейс, – прошептала я.
Останки прародителя английского колдовского сообщества лежали у моих ног, и я сомневалась, что его смерть была естественной. Судя по изорванному в клочья камзолу на спине, в него что-то вцепилось. Наверное, то, что было заперто в этой клетке.
Я закрыла нос платком и продолжила осматривать комнату. Все остальные подошли, но заходить не стали. Магнус стоял в дверном проеме, открыв рот. В пульсирующем свете огня он выглядел как привидение, его тень искривлялась на полу.
– Не заходи, – сказала я хриплым голосом.
– Я и не стану, – отозвался он. – Хоуэл, убирайся оттуда. Тут чувствуется… зло.
Мое горение прекратилось, и комната погрузилась в непроглядную тьму, если не считать свечи Магнуса, которую ему каким-то образом удалось сохранить зажженной. Я пересекла комнату, подошла к нему, взяла свечу и подняла ее над головой, более внимательно осматривая помещение.
Здесь что-то было, я это чувствовала. Я заметила кинжал, свисающий с ремня Стрэнджвейса. Странный на вид металл оранжево-золотого цвета, но совершенно не заржавевший. Как могла быстро, я расстегнула ремень на талии скелета. Никогда раньше не крала с мертвых и надеялась, что больше такого не будет.
Вот оно. Вот что мы должны были здесь найти, не так ли?
Я хотела убраться из этой комнаты, но тут мое внимание привлекло что-то лежавшее рядом с клеткой.
Книга. Совершенно обычная книга. Не в силах совладать с искушением, я схватила ее и выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь. В голове перестало пульсировать в ту же минуту, как я покинула это про клятое место и вручила Магнусу его свечу. Блэквуд поднял Марию на ноги, хотя она все еще закрывала уши руками.
– Что здесь такое? – спросил Блэквуд.
– Стрэнджвейс держал здесь что-то в неволе, и оно ему отомстило, – сказала я, вручая Блэквуду книгу.
Мы торопились скорее уйти, следуя по невероятным поворотами коридора. А вдруг мы потеряемся? Что, если мы будем бродить здесь вечно, пока не станем тьмой, а тьма – нами?
Откуда пришла эта мысль? Мы бежали до тех пор, пока свет впереди не проколол тьму. Магнус пинком закрыл резную дверь. Задыхаясь, я поклялась себе никогда больше туда не заходить. Холодный пот выступил капельками на лбу. Я снова почувствовала себя маленьким ребенком, крепко схватившимся за одеяло и ждущим, что сейчас из темных углов комнаты за ним придут воспетые в легендах монстры.
Блэквуд отошел от нас и полистал страницы книги, на лице у него ничего не отражалось. Взяв Марию за руку, я провела ее через комнату. К ее щекам начал возвращаться румянец.
Этот ужасный дом был памятником извращениям Стрэнджвейса, и ничем более. Что мы получили, придя сюда?
– Ох и ничего себе, – пробормотал Блэквуд. Он повернул книгу в мою сторону. – Посмотри.
Страницы пестрели набросками фигур, которые Стрэнджвейс выставил в холле. Внимание Блэквуда привлек шар со щетиной темных волос по всему телу. Это выглядело в точности так, как Молокорон, великий Бледный Разрушитель. Я выхватила книгу из рук Блэквуда и стала читать.
«Чтобы отогнать, использовать кариц…» – рукописный шрифт был довольно читабельным, но что такое «кариц», я понятия не имела. Там были рисунки, показывающие, в какие части тела надо атаковать Молокорона, пористые участки, которые я раньше никогда не замечала.
Перевернув страницу, я обнаружила рисунок цепи, которая довольно хорошо прилегала к лапе какого-то ящероподобного существа.
Ральф Стрэнджвейс не только написал книгу о Древних. Он показал нам, как поразить их.
