29

Три дня спустя Элизу и леди Блэквуд вместе с большинством слуг отправили на север, в Сорроу-Фелл, в сопровождении пяти чародеев. Мы попытались добиться для них разрешения использовать дороги фей, но Мэб была непреклонна насчет того, кто может ходить по ним. Кроме того, мне было неприятно думать, что слабые женщины пойдут под землей. Лилли, одна из немногих, осталась в доме. Когда я попыталась убедить ее отправиться с остальными, она покачала головой.

– Если везде все одно и то же, то я чувствую себя здесь в большей безопасности. И я буду с нетерпением ждать возможности поприветствовать вас, когда вы вернетесь с победой, мисс, – улыбнулась она.

Все, кто остался, вышли, чтобы проводить женщин. Леди Блэквуд вышла из дома и сразу забралась в карету, не бросив ни одного прощального взгляда и не сказав ни слова. Лицо ее полностью скрывала непрозрачная черная вуаль. Мимо меня она прошла так, будто меня не существовало. Элиза шла следом. Я поцеловала ее в щеку, и она меня обняла.

– Почему ты не едешь с нами?

– Таков мой долг, – я произнесла эти слова со всей страстью начинающей актрисы. Но в эти дни я не радовалась своему долгу.

До меня донесся кашель леди Блэквуд.

– Сожалею о том, что произошло на твоем балу, – прошептала я Элизе.

Она отмахнулась от моих извинений:

– Не переживай за меня, – и, наклонившись ближе, прошептала: – Это фиктивная помолвка, знаешь? – А затем добавила: – Магнуса никогда не было в моем списке перспективных женихов. Будучи настолько бедным, как бы он мог там оказаться? Но я должна признать, что сама идея делает меня счастливой, даже несмотря на то, что это ложь. – Элиза попробовала улыбнуться и забралась в карету. – Я увижусь с тобой в Сорроу-Фелл, – с надеждой сказала она.

Лакей закрыл дверь, и они отбыли. Повозка со слугами грохотала следом, рядом ехали на лошадях чародеи.

Блэквуд не сошел дальше порога. Он наблюдал за каретой, пока она не исчезла. Я хотела поговорить с ним, но он исчез в доме.

Тем вечером я все же постучалась в дверь его кабинета. Ответа не последовало, однако свет лампы, просачивающийся из щели под дверью, говорил о том, что Блэквуд там.

Тем вечером и вечером следующего дня я ужинала одна и одна ходила по коридорам с гулким эхом. Как же похоже на склеп! Я сидела у камина в библиотеке и представляла, что заходит Рук – пожелать мне спокойной ночи. А потом шла к тому месту, где Фанни… Мне было трудно даже в мыслях произносить это… где Рук убил Фанни. Я сидела на лестнице, разглаживая юбки, и слушала тишину. Рядом со мной сидели мои воспоминания. Больше нечем было заняться – только размышлять и готовиться.

Уайтчёрч был очень щепетилен в выборе и призвал самых подготовленных бойцов. Валенс, Вольф и Ламб были отобраны для того, чтобы обеспечивать надежность барьера.

Блэквуд, Магнус, Ди и я каждый день обсуждали, как нам устроить засаду на Ре́лема. Это было странно: мы все время находились вместе, но старались взаимодействовать друг с другом как можно меньше.

Магнус меня избегал. Блэквуд обращался ко мне безразличным тоном. Даже Ди дистанцировался.

Особое внимание мы уделяли финальному моменту: Магнус с Блэквудом по бокам, позади – Ди с флейтой, а я наношу смертельный удар – короткий, направленный вверх удар кинжалом, так, чтобы не попасть в ребра. А затем еще удар по горлу – просто на всякий случай.

Ре́лем, бескожий монстр, умрет у моих ног. Но вместе с ним умрет и Уильям Хоуэл, юноша, который читал стихи моей матери, когда они убегали вместе.

Каждую ночь я лежала в постели и спрашивала себя: смогу ли я это сделать? И каждую ночь единственным ответом было молчание.

Наконец этот день настал. Уайтчёрч провел утро, консультируясь с чародеями, которые информировали его о передвижениях Ре́лема. Они отследили его привычные маршруты и выбрали холмистую территорию, идеально подходящую для атаки с высоты. Пришло время выступать в поход.

Я держала в трясущихся руках чашку с чаем, пока Лилли хлопотала вокруг меня. В каждой застегнутой пуговице, в каждой заколотой булавке, в каждом повязанном кружеве была тягостность прощания. Если все провалится, такого никогда больше не будет.

– Вы выглядите очень славно, – сказала Лилли, оглядев меня. Мы быстро обнялись. Она была невысокой, и мой подбородок оказался в ее волосах.

Снаружи стали звонить колокола. Казалось, весь Лондон задержал дыхание. На перекрестках было тихо, окна каждой таверны, каждого магазина были закрыты.

Мы собрались у реки, стояли плечом к плечу, и наши мантии колыхались от ветерка с воды. У меня на шее висел костяной свисток, у одного бедра была Кашка, у второго – кинжал. Маленький кинжальчик покоился в ножнах в рукаве.

Рыцари в доспехах из дуба, охраняющие барьер, проходили сквозь наши ряды, проверяя экипировку. Феи собрались в голове отряда, у губ они держали изогнутые рожки, чтобы подать сигнал к наступлению.

Все как один мы двинулись вперед, следуя за феями.

Переход из нашего мира в мир фей произошел быстро: воздух замерз, а ветер у меня в ушах стих. Дорога с двух сторон была обрамлена высокими, похожими на скелеты деревьями, которые тянулись вверх, как пальцы обвинителей. Небо – а там было небо – пестрело созвездиями, которые я не узнавала. Там не было ни Большой Медведицы, ни пояса Ориона.

Я была в передовом эскадроне с Уайтчёрчем, Блэквудом, Ди и Магнусом.

Внезапно у нас на пути встал фейри, которого мы видели еще раньше в Корнуолле.

– Стойте! – приказал он, скрипя деревянными суставами. – Император, наша королева желает, чтобы вот эти четверо, – он, указал на меня и мальчиков, – встретились с ней в ее покоях.

– У нас нет времени развлекать Мэб, – недовольно произнес Уайтчёрч. Блэквуд вздохнул: он знал, что фейри не нравится грубость. Но, казалось, нашего знакомца это не задело.

– Ее Высочество говорит, что это касается дани.

Магнус вздрогнул, а я едва сдержалась, чтобы не выругаться. И все же пути дальше не будет – до тех пор, пока мы не ублажим Мэб. Уайтчёрч тоже понимал это.

Фейри увел нас; за нашими спинами прогремел приказ эскадрону оставаться на месте.

После нескольких поворотов каменистой дороги мы подошли к деревянной двери, расположенной в огромной скале. Фейри постучал копьем в дверь, и она распахнулась, открыв нам комнату с низким потолком, довольно сильно напоминающую нору. Воздух в был влажным и пах торфом. Я потерла руку об руку, желая согреться. Скоро мы покинем это место.

Мэб в буквальном смысле появилась из ниоткуда. Ее темно-синее платье, расшитое жемчугом, было с таким глубоким вырезом, что он доходил до пупка. Взору открывалось многое.

– Уже настало время вести войну? – Она захлопала в ладоши, как обрадованный ребенок.

– Мы готовимся идти дальше, Ваше Высочество, – сказал Уайтчёрч, который сопровождал нас; в его голосе звучала усталость.

– О, я уверена, вы готовитесь. И вы пойдете дальше. Скоро. – Она обнажила в улыбке слишком уж много – на мой взгляд – острых зубов, а затем начала поигрывать со своей юбкой. – Те из вас, кто рослые, будут в полной безопасности, а что касается всех остальных… кто знает?

Мне не понравилось, как она это сказала. Деревянная дверь исчезла, оставив монолитную стену.

Слова Уайтчёрча стали отрывистыми:

– Ну хватит. Когда мы отсюда уйдем?

– Уйдете, уйдете, сейчас… – Мэб откинулась на шезлонг из мха и пошевелила пальцами босых ног. – Высокая девушка, как жаль, что твой сердечный друг стал настолько… тенеобразным. Какое разочарование!

Мне стало трудно дышать.

– Откуда ты знаешь про Рука? – пробормотала я, у меня по рукам поползли мурашки.

Мэб захихикала, будто я спросила какую-то глупость.

– Естественно, я это знаю, потому что я и отдала этот приказ. А где мой маленький доктор? – Она оглядела комнату, для более драматичного эффекта приставив ко лбу руку козырьком. Кто-то задвигался в углу, и появился Фенсвик, он держал свои ручки за спиной, будто извинялся. – Было очевидно, что этот юноша поправляется, и кто-то должен был это исправить. Что бы делал наш дорогой Ре́лем без теней и тумана?

Я не могла понять, о чем она говорит. Но то, что Фенсвик отвел взгляд, и то, что его ушки упали, нельзя было отрицать.

– Так вы утверждаете, что знали о том, что Древние завладели этим мальчиком? – Уайтчёрч схватился за свой посох.

Мэб открыла рот и закричала. Ее крик пронзил мой мозг и затуманил зрение: это было пение сирены из ада.

Что-то обвило мне руки и прижало к бокам. Лозы… лозы пустили ростки из-под земли и спустились с потолка. Упругая петля обвернулась вокруг моей талии. Блэквуд, Ди и Магнус вскрикнули – с ними произошло то же самое. Солдаты – и наш знакомый фейри среди них, – выскочившие из стен, поставили Уайтчёрча на колени. Они держали его за руки и оттянули голову назад, чтобы он смотрел королеве в глаза.

– Коварное создание, – прорычал Уайтчёрч и пытался вырваться. – Почему?

– Потому что ты слишком жадный, Император. – Девчачье брюзжание прекратилось. – Ты никогда не благодаришь меня за моих очаровательных слуг, погибших в твоих дурацких войнах. Но Ре́лем понимает. Он знает, что феи ему не враги. Поэтому Кровавый Король предложил великолепную сделку, – проворковала Мэб и щелкнула Уайтчёрча по глазам, заставив дернуться от боли. – Он сожжет ваше королевство и снова вернет моим людям север. – Она вздохнула. – И мы получим десять тысяч англичан в качестве рабов. Ну разве не чудесно?

Один из рыцарей взял костяной нож и приставил его к горлу Блэквуда. Я попробовала поджечь лозу, но она была слишком сырой. Мэб изогнула бровь.

– Ты и сейчас будешь использовать свои силы? – спросила она меня сладким голосом.

Блэквуд вздрогнул от боли, когда нож порезал его.

– Хоуэл, делай то, что должна, – прохрипел он.

Мэб похлопала его по щеке:

– Разве твоя сестра сейчас не на пути к поместью, мой маленький лордик? Хотите испытать меня?

– Ты демонесса! – рванулся Магнус.

Мэб обиделась и повернулась к Уайтчёрчу. Она наклонилась ближе, в ее глазах горели зловещие огни:

– Ты знаешь, что за использование моих дорог нужно заплатить дань.

Уайтчёрч не вздрогнул, когда Мэб рысью припустила к одному из солдат и вытащила длинную, страшную на вид саблю из ножен. Она ухмыльнулась, облизывая зубы.

– Я думаю, что твоя голова будет достаточной платой, – сказала она, указывая кончиком сабли на Уайтчёрча. А затем обратилась ко мне: – Честно говоря, я бы взяла твою, но Ре́лем хочет, чтобы с твоей головы и волосок не упал. Понятия не имею почему.

Прекрасный образ Уильяма Хоуэла, который я носила в сердце, исчез навсегда. Помимо всех остальных причин ненависти к Ре́лему, эта была самой серьезной.

– Что касается вас… – Она принюхалась к Блэквуду, Ди и Магнусу. – Что ж… Я решу позднее.

– Чародеи! – Уайтчёрч посмотрел на нас. Он больше не боролся со своими стражниками. В нем не было страха. Он отказывался доставить такое удовольствие этой мерзавке. – Ее Величество посвятила вас…

Мэб одним резким ударом отсекла Уайтчёрчу голову.

Мальчики закричали, я в ужасе молчала.