14
Голос принадлежал девушке. Я замерла, а Мария вытащила свой топор.
– Отпусти ее! – рявкнула она, но девушка только сильнее надавила ножом. Было очевидно, что угрожать ей – плохая идея.
– Не надо суетиться, – сказала я. С ножом, прижатым к твоему горлу, думать трудно. Мой взгляд метнулся в сторону наблюдающих за нами людей – они с интересом ожидали, что же случится дальше.
Обидчица слегка сдвинула лезвие, и этого было достаточно, чтобы дать мне возможность. Голубое пламя рябью покрыло мое тело, и девушка упала.
– Ты разве не знаешь, что это грубо – нападать на других колдунов? – Я протянула руку, чтобы помочь ей подняться. – Я – Генриетта Хоуэл.
Назвать свое имя было все равно что сыграть в рулетку. Мы уже успели привлечь к себе много внимания, и толпа все собиралась. Девушка с трудом встала на ноги, отряхивая колени. Абсурдно высокая, она была одета в ярко-желтое платье, подвязанное зеленым кушаком. Распущенные черные волосы доходили до плеч. У нее были высокие скулы, а темные глаза ярко сверкнули, когда она услышала мое имя.
– Подожди… Хоуэл? Ты же Предначертанная у чародеев, так? Почему же ты сразу не сказала? – Девушка своей сильной рукой хлопнула меня по плечу, и я подавила болезненный вскрик. – Знаешь, ты могла бы спросить «Шар и сову». С радостью тебе покажу, – непринужденно продолжила она.
– Эмм, да. Нам бы хотелось посмотреть. – Мы с Марией, которая наконец убрала топор, обменялись озадаченными взглядами.
– Меня зовут Элис Чен, – представилась девушка, уводя нас вниз по узкой улице. Я бросала взгляды на окружающие нас настороженные лица, пытаясь расслышать произносимые шепотом слова. Толпа рассосалась, но я все еще чувствовала эти взгляды на себе.
Повернув за угол, мы подошли к деревянной вывеске, подвешенной на непримечательной кирпичной стене; на вывеске было написано: «ШАР И СОВА». На табличке была вырезана рыже-коричневая сова, сидевшая, как нетрудно догадаться, на большом шаре.
Никакой входной двери не было. Вместо этого Элис подвела нас к паре старых продырявленных ботинок и пнула один из них.
Из облачка пыли перед нами появился туманный образ сутулого человека с худым лицом.
– Пароль? – его голос прозвучал как вздох на ветру.
Я читала о привидениях, подобных этому, в одной из книг Микельмаса. Есть привидения – неупокоенные души умерших людей, но эти – нет. Не знаю, как объяснить… Что-то вроде домовых, охраняющих имущество. Но они не истинные хозяева дома, как Фенсвик, а скорее, бледная проекция живущих в этом доме людей, владельцев имущества. Их можно было заставить выполнять роль стражей или вышибал. Не самые искусные существа, но по-своему полезные.
– Заткнись и пусти меня, – весело сказала Элис.
– Пароль верный. – Привидение исчезло в облачке дыма, и в стене тут же открылась дверь.
– Странный народец, – прошептала Мария. Что ж, она была права.
Мы зашли в таверну, которая показалась нам самой обычной. Кирпичные стены местами потемнели от копоти масляных ламп. Потускневшее зеркало за барной стойкой красного дерева отражало посетителей, всего-то человек десять. Единственным украшением были портреты… портреты знаменитых колдунов. На одном из них был изображен Мерлин, на другом – Стрэнджвейс. Я разглядела Дариуса Ла Гранда, а в другом углу – мужчину, который выглядел на удивление знакомым… Когда я поняла, кто это, у меня сжалось горло. Я торопливо подошла, чтобы взглянуть получше. Красивый молодой человек с темными волосами и круглым приятным лицом. Его улыбка была теплой, открытой, дружелюбной. Внизу было написано: «УИЛЬЯМ ХОУЭЛ».
Мой отец был более знаменит в колдовских кругах, чем я могла представить. Его имя было вырезано на стене в доме Ральфа Стрэнджвейса, а теперь еще и это.
Я коснулась портрета, провела пальцами по лицу отца.
Как бы я хотела, чтобы ты меня сейчас увидел, подумала я, неохотно отступая назад. Как бы я хотела поговорить с тобой…
Смаргивая подступившие слезы, я отошла.
Элис уже уселась за стол и оживленно болтала с каким-то мужчиной. Мужчина как мужчина – светло-каштановые волосы, удлиненное лицо, но он вдруг… откашлял рыбу. Радужная форель забилась на столе. Смиренно покачав головой, мужчина кинул ее в ведро у своих ног.
Меня это развеселило. Я решила, что кашлять живой рыбой, должно быть, неудобно.
У стены маленькая темнокожая девочка с заплетенными в косички волосами обнимала куклу, которая, казалось, была сильно обожжена. Ничего удивительного – в косичках малышки сверкали электрические разряды. Поймав мой взгляд, девочка улыбнулась.
На спинке стула сидел ярко-красный ястреб и чистил перышки.
Вообще-то, я уже не сомневалась, что кто-нибудь здесь поможет мне с оружием Стрэнджвейса.
Я уже собиралась завести разговор об этом, как вдруг из ниоткуда прямо перед баром появился мужчина.
– Мои самые язвительные и самые верные товарищи. Спасибо, что встретились со мной. Наше ожидание подходит к концу, друзья мои. Англия снова станет великой, и наше колдовство поведет ее за собой.
Он поднял руки, и фиолетово-оранжево-красные рукава его сюртука упали до локтей. Ему ответили вялыми аплодисментами.
– Эй, Дженкинс, – крикнул кашляющий рыбой мужчина, в приветственном жесте поднимая свой бокал.
Только этот человек не был Дженкинсом Харгровом. Его настоящее имя было Говард Микельмас. После нескольких месяцев полного молчания мой наставник сидел в таверне, как будто все было в полном порядке!
Бармен передал ему пенящуюся кружку эля, и Микельмас с радостью выпил.
– Значит, ты его знаешь? – прошептала Мария. Должно быть, она заметила, как изменилось мое выражение лица.
– Можно сказать, он научил меня всему, что я знаю, – пробормотала я, поспешно садясь за стол. Я не хотела, чтобы Микельмас заметил меня, пока я не буду к этому готова.
И все же, несмотря ни на что, я испытала облегчение, увидев его. Хоть я и знала, что он выжил после атаки Корозота, когда несколько месяцев назад дал мне свой магический сундук, но как он провел это время, я понятия не имела. Но вот Микельмас сидел здесь, пил и смеялся, и был, совершенно очевидно, жив. Я не могла сдержать улыбки, наблюдая за ним.
Микельмас полез в карман и вытянул оттуда до смешного покрытую перьями фиолетовую шляпу.
– Передайте ее по кругу, мои страусята. Несколько монет пойдут в оплату Армии Горящей Розы.
Моя улыбка испарилась. О нет. Нет, не может быть, чтобы это было то, что я подумала.
– В чем дело? – спросила Мария, когда я сжала кулаки. – Тебе что, не нравятся розы?
– Горящая Роза – это мой символ. Мой чародейский символ.
– Ах… – Она присвистнула. – Я так понимаю, ты не давала ему разрешения его использовать?
– Я убью его!
– Значит, не давала.
Микельмас передавал шляпу по кругу, хотя большинство людей ничего в нее не клали.
– Не жалейте. Пенни или два за великое наступление нашей армии, – кудахтал, подбадривая, Микельмас.
Кто-то протянул нам шляпу, и Мария ловко передала головной убор дальше, чтобы я его не подожгла.
– И могу ли я добавить, как рад всех вас видеть? – неслось от баора.
Микельмас оглядел комнату, и я низко наклонилась над столом, чтобы он не заметил меня.
– Да, Элис и Сэди, и Джералд, и… А где Альфред? – он нахмурился.
– Ты на нем сидишь! – выкрикнул кто-то. Микельмас спрыгнул с барного стула, который начал сам по себе качаться из стороны в сторону.
– Кто-нибудь знает контрзаклинание? – Он подождал, но ответа не последовало. – Извини, Альфред. Будем надеяться, чары рассеются. – Он погладил кожаное сиденье и продолжил: – Наш дорогой цветок, посеянный в го ре, зацветший средь превратностей судьбы, наша дорогая Генриетта Хоуэл на данный момент находится во власти. Она стала одной из приближенных Ее Королевского Величества, и ее объявили великой Предначертанной. Наш успех обеспечен! – выкрикнул он.
Последовало несколько вежливых и рассеянных аплодисментов. Человек, кашляющий рыбой, выкашлял еще одну форель, а Элис выжидающе кивнула мне. Шляпа, позвякивающая несколькими монетами, вернулась к Микельмасу, который запихал ее обратно в карман.
– Дженкинс, – Элис помахала рукой. – Теперь, когда Пылающая Роза с нами…
Она попыталась меня представить, но Микельмас подпрыгнул от ее слов:
– А, моя дорогая Генриетта. Самая способная моя ученица из всех. – Он драматично вздохнул, приложив одну руку к сердцу. – Она проделала такую безупречную работу, на самом высшем уровне просочившись в монархический строй. И правда, если бы только я смог снова увидеть ее славное, дорогое лицо… – Он достал платок и вытер глаза. Мария прыснула от смеха.
– Вот, Дженкинс. – Элис указала на меня. – Смотри, кого я нашла.
Посчитав, что пришло время, я скинула капюшон и встала. Когда Микельмас увидел меня, было похоже, что сейчас он проглотит свое собственное лицо. Я подошла к нему, изображая саму учтивость.
– Я так рада тебя видеть. – Я впилась ногтями ему в ладонь. Он издал тихий гортанный стон, но не вздрогнул. Каков профессионал! – И да, я с таким наслаждением провожу время в Ордене!
По таверне прошелся заинтересованный шепоток.
– Что именно я должна была сделать после того, как просочусь в Орден? – прошептала я Микельмасу, притянув его поближе.
Он обнял меня за плечи и снова развернул лицом к посетителям.
– Наша Горящая Роза продолжает наш марш к равенству, к свободе… к свободе английского колдовства. – Со всех сторон я чувствовала испытывающие взгляды, в том числе и ястреба. Понимаю, что они думали: девушка колдовского происхождения, рожденная такой же, как и они, но все равно чужая. Подружившаяся с чародеями. Во взглядах не было чего-то недоброго, но было некоторое недоверие. Что ж, я не могла их за это винить.
– Вы не возражаете, дорогой учитель, если я минутку поговорю с вами с глазу на глаз? – спросила я.
Микельмас обнажил зубы, это можно было милосердно назвать улыбкой:
– О, наверстать упущенное с моей драгоценной ученицей. Какой бальзам для моей усталой души. Но я должен вернуться к сбору средств, моя маленькая венерина мухоловка. Твоя армия сама себя не сформирует, ты же знаешь.
Моя армия. Не мог придумать ничего более бредового и смешного.
– А ты не очень-то часто с ней видишься, так, Дженкинс? – со смешком сказал человек-рыба.
Дженкинс. Это навело меня на мысль. Микельмас был осторожен, и мало кто знал, кто он на самом деле. А у Говарда Микельмаса была ужасная репутация.
– Конечно, я понимаю, мистер Харгров. Подождите. Вы ведь по-прежнему мистер Харгров, не так ли? – Я посмотрела на Микельмаса с самым невинным видом. Он сжал губы. – Так как у вас столько фальшивых имен – для вашей безопасности, конечно, – что мне бы хотелось убедиться: уж не ошиблась ли я, верное ли имя называю?
Его глаза говорили мне: он не думает, что я осмелюсь. Выражение моего лица явно сказало ему: он ошибается.
– О, одна минутка наедине с моим маленьким цветочком… – Он так сильно сжал мою руку, что у меня на глазах выступили слезы. – Я плачу за выпивку для моих друзей! – крикнул он бармену, и впервые последовал взрыв по-настоящему взволнованных возгласов.
Микельмас проталкивался со мной по помещению, и по пути несколько колдунов пожали мне руку. Наконец он вытолкал меня за дверь и завел за угол. Освободившись, я потерла руку.
– С леди так не обращаются.
– Я видел, как ты ешь пирожок из свинины. В тебе нет ничего от леди. – Он скрестил руки на груди. – Чего ты хочешь?
Это что, шутка?
– Зачем ты используешь мое имя? Чтобы начать чертов мятеж?
– Ты считаешь, стала чародейкой – и с тебя хватит? Я закладываю для тебя фундамент, чтобы ты смогла подняться так высоко, как никогда… ты, тупица чертова! – В его глазах была страсть, которой я не видела раньше. Когда мы занимались в его крохотной квартирке, он сказал мне, что достаточно навоевался за колдунов. А сейчас снова хотел кинуться в драку?
– Я думала, ты уехал в Америку.
– Уехать теперь, когда после нескольких столетий натянутых отношений снова приходит черед колдунов? – Казалось, он испытывает благоговейный трепет перед самой этой идеей. – И глазом не успеешь моргнуть, когда чародеи окажутся на коленях перед Ре́лемом.
Да, потому что я к нему не пойду.
– Мы делаем, что можем, – огрызнулась я.
– Ой, только не говори мне, что ты и правда считаешь себя одной из них, – с издевкой сказал Микельмас.
– А разве не для этого ты меня тренировал?
– Нет! – Он топнул ногой. – Я тренировал тебя, чтобы ты казалась одной из них. – Он выглядел так, будто ему хотелось меня встряхнуть. – Они никогда тебя не примут. Они никогда не смогут принять кого-то, отличающегося от них самих.
Моя жизнь среди чародеев была неидеальной, но она была гораздо лучше всяких ожиданий, что у меня были после бала в честь посвящения.
– А это не слишком жестко? – спросила я.
– А ты, похоже, становишься слишком мягкой. Это разочаровывает. Я думал, в тебе есть огонь твоего отца. – Он сделал паузу. – Это вышло куда более забавно, чем я хотел. – Губы тронула легкая улыбка. – Ну что? Огонь? Твой отец?
– Кстати о моем отце… – Когда я произнесла эту фразу, он застыл. – Что, черт подери, ты имел в виду, говоря, что он не утонул?
Если Микельмас снова собирается уйти от ответа, я повисну у него на шее и буду висеть на ней, пока он мне не скажет.
– Ой, зачем нам толковать о том, что давно в прошлом? Я говорил много разных глупостей людям, с которыми больше никогда не намеревался встречаться.
– Скажи мне! – На моих ладонях расцвел огонь.
– Я не знаю, что случилось с твоим отцом, хорошо? – Он медленно и осторожно отодвинулся в сторону.
– Тогда откуда ты знаешь, что он не утонул?
Вот что он сказал в соборе Святого Павла в ту ночь, когда произошла атака Корозота. Твой отец не утонул. А затем в мгновение ока исчез, оставив меня с эхом этих слов, звучащих у меня в голове.
– Твоей тете надо было кое-что тебе рассказать, когда ты была маленькой девочкой. – Он вытер лоб. – Уильям бросил твою мать еще до того, как ты родилась. Он так никогда и не вернулся, и я не знаю, что с ним стало. Вот она – правда.
Я ожидала много чего, но не этого.
Что он говорит? Что мой отец может прямо сейчас бродить где-то по свету? Что он бросил меня?
– Это неправда, – мягко сказала я.
Микельмас сжал губы.
– Было нечестно держать тебя в неведении.
Я все думала про ту картину в таверне. Лицо того молодого человека – моего отца – было так похоже на мое.
– Ты думаешь, он все еще жив? – ошарашенно спросила я.
– Я понятия не имею.
Я и не догадывалась, что эти слова причинят мне боль. Мои ладони перестали гореть.
– Мне жаль, – сказал Микельмас, отводя взгляд. – В тот момент я не думал, что увижу тебя снова. Я чувствовал, что ты должна знать правду. Тупая идея.
А чего я хотела? Какую-нибудь трагическую историю или развернутое объяснение? Я была дурой.
– Ну хватит с нее, – услышала я голос Марии с теми самыми роскошными женскими интонациями. Вилли снова появился. – Не расстраивайте девушку.
– Кто такая эта рыжеволосая особа? – Микельмас посмотрел ей в глаза и застыл. Выражение его лица изменилось. – Мы раньше встречались?
Мария покачала головой, кудряшки упали ей на лицо.
– Нет, я бы запомнила такое удовольствие, – пробормотала она.
– Иди домой, – сказал Микельмас, поворачиваясь ко мне. – Через некоторое время мы встретимся.
– Но твоя помощь нужна нам сейчас.
Я вынула из ножен на моем левом запястье крошечный кинжал, единственное оружие, которое я принесла. Микельмас осторожно принял его, и лицо колдуна просветлело, когда он поднял кинжал вверх. Я поняла, что он видел его раньше.
– Где ты это взяла? – Он сплеча рассек воздух, вывернув запястье так, что клинок блеснул в солнечном свете. Разрази меня гром, кажется, он знал, что делал.
– Мы нашли это в доме Ральфа Стрэнджвейса, – сказала я.
На этих словах он попросил:
– Расскажи мне все.
Пока я говорила, он продолжал любовно изучать клинок. Наконец покачал головой:
– Боюсь, я не знаю подробностей.
– Ты думаешь, оружие не сработает? – Я упала духом. Он вернул мне кинжал, протянув рукояткой вперед.
– Это оружие выковано в другом мире. – Колдун презрительно фыркнул. – Оно создано, чтобы против монстров его использовали монстры.
– Но ты можешь научить нас? Ведь что-то ты знаешь?
Не думаю, что Блэквуд одобрит мой план, но идея снова поучиться у Микельмаса казалась мне странно успокаивающей. Я скучала по нашим урокам на Полпенни-роу.
Он заколебался:
– Чародеи никогда на это не согласятся.
– Они уже практически заставили меня отказаться от попыток. Но я хочу доказать им, что оружие работает.
Микельмас слегка улыбнулся:
– Кажется, ты не можешь обойтись без неприятностей, да?
– Так ты согласен? – У меня отлегло от сердца.
– Я никогда не пройду мимо возможности заставить ваш великий Орден признать превосходство колдунов. – Он подергал свою бороду. – Когда начнем?
В тот вечер, подождав, когда Магнус закончит патрулировать барьер, я призвала всю нашу небольшую команду в дом Блэквуда. Мы с Марией ждали в кабинете, наполненном китайским фарфором и коврами, в самом южном крыле. Я улыбнулась, теребя простой золотой кулон на цепочке, когда в комнату зашли Магнус и Ди, а за ними и Блэквуд. У двери застыл лакей, ожидая распоряжений. Ну нет, так не пойдет.
– Мы можем остаться наедине? – спросила я. Блэквуд поморщился и отпустил слугу.
– Я покараулю, – прошептала Мария и выскользнула наружу. В комнате остались только мы четверо – мальчики и я.
– Мне это не понравится, ведь так? – пробормотал Блэквуд, с утомленным выражением на лице подходя ко мне поближе. Он нахмурился. – Где ты взяла этот кулон?
– Это был единственный способ сделать так, чтобы ему было удобно, – сказала я и провела пальцем по золотой застежке.
– Чтоб кому было удобно? – Магнус откинулся на спинку дивана, заложив руки за голову.
Я сняла кулон и открыла его. Кулон взорвался, и из него вылетел Микельмас; сделав сальто-мортале, он приземлился на пол. Блэквуд отскочил, а Ди чуть не скатился с дивана.
Микельмас повертел головой из стороны в сторону, хрустя суставами.
– И все равно, не самое лучшее перемещение из тех, что я пробовал, – сказал он.
Магнус, который до этого сидел, открыв рот, поднялся на ноги, при этом он сшиб фарфорового тигра, мирно дремавшего на краю стола. Тигр разлетелся на кусочки, упав на ковер, – полосатый хвост здесь, красно-желтый глаз там.
– Я помню, в прошлый раз вас было больше, – усмехнулся Микельмас. Посмотрев на разбитого тигра, он взмахнул рукой, что-то пробормотал, и фигурка, целая и невредимая, снова очутилась на столе. На этом цирк не закончился. Микельмас произнес другое заклинание, и фарфоровый тигр ожил. Он вышагивал от одного конца стола до другого, тихонько рыча и ударяя полосатым хвостом. Ди, издав возглас изумления, ткнул пальцем в зверя. Тот его укусил.
Микельмас сел на диван. Сдувая пушинки со своего сюртука, он взбил подушку и откинулся на спинку дивана:
– Так гораздо удобнее. А теперь… Кто готов к колдовству?
