19

Новая мужская одежда сидела на мне ужасно. Пришлось трижды подкатать рукава и обвязать талию веревкой, чтобы штаны не спадали. Но в беготне по лондонским крышам платья были непригодны. Я легла на живот и поползла вперед. Харгроув показал на противоположную крышу.

– Давай посмотрим, удастся ли тебе переместить ее… туда, – кивнул он на дымоход.

Двигаясь осторожно, чтобы не упасть, я указала Кашкой себе на сердце и покрутила посох, бормоча какие-то бессмысленные слова. Затем махнула рукой на вторую крышу. Сработало! Иллюзия – полностью идентичная копия меня в штанах – посмотрела на меня с дымохода.

Непривычно видеть себя не в отражении зеркала. Рот моей копии широко открылся, как и мой. Я потеряла равновесие и заскользила к краю крыши. Харгроув поймал меня за воротник жилета, и иллюзия исчезла.

– Не будь идиоткой, девочка! – усмехнулся колдун. – Необязательно падать при виде собственного отражения. Теперь хочу, чтобы ты взлетела. Лети на юг и целься на край щита. Встретимся у доков, где мы ели пирог со свининой в прошлый раз.

С этими словами Харгроув завернулся в плащ и взмыл в небо. Черт бы меня побрал, если он меня обгонит! В последний раз, когда я проиграла гонку, мне пришлось покупать колдуну бутылку джина и долго массировать ему виски.

Призвав ветер, я побежала по крышам и взлетела над лабиринтом переулков Лондона. До чего прекрасно смотреть на город с высоты птичьего полета, наблюдать, как зажигаются вечерние фонари. Я радовалась, что получилось задержаться так надолго. Агриппа уехал на целый день в Суррей по каким-то делам Ордена, а остальным не было никакого дела до того, где я пропадала. Я прибыла на место встречи и легко опустилась на землю.

Сверху послышался свист ветра, и я повернулась к Харгроуву, но вместо него встретилась лицом к лицу с ней.

Всадница приземлилась, на сей раз без компании своих жутких приятелей, и слезла с чудовищного черного оленя. Не успела она снять с тебя туманный капюшон, как я догадалась, что передо мной девушка с зашитыми глазами. Теперь это был не сон и не видение. Девушка достала кинжал и замахнулась им на вопящую толпу. Мужчины побросали свои товары и убежали; женщины поспешили запереть двери домов на засов. Я приготовилась открыть огонь, но тут всадница отвернулась от людей. Принюхавшись, она посмотрела прямо на меня, если так можно было сказать.

– Одета иначе, – пробормотала она себе под нос. Склонив голову, сделала глубокий вдох. – Но пахнет так же. И посох… – Ее лицо на секунду скривилось, словно от вспышки боли. – Маленькая чародейка.

– Что ты здесь делаешь? – Я приготовилась к нападению.

Всадница запрокинула голову и рассмеялась, размахивая спутанными волосами:

– Иду по твоему следу. Великий господин хочет знать, как ты дерешься.

Полное благоговение, с коим всадница говорила о своем хозяине, намекало на Р’елема, а не на Корозота.

Девушка дважды рассекла кинжалом воздух, словно прицеливаясь:

– Он хочет знать, сможешь ли ты выжить.

Подпрыгнув, всадница сильно замахнулась на меня кинжалом. Я ударила ее порывом ветра и перекатилась по земле, после чего встала спиной к защите. Девушка подобралась и зашипела. На этот раз я уклонилась, и ее оружие пронзило бледно-желтый контур самого барьера. Место соприкосновения на секунду загорелось зеленым, а затем потухло. Всадница повернулась ко мне, и ее ноздри раздулись.

– Хорошо, хорошо. Не боишься. Ему нравятся храбрые.

– Что, черт возьми, ему от меня надо?!

Девушка снова напала, и я встретила ее защитным мечом. Фамильярка была хорошо обучена, но меня выручили тренировки с Магнусом. Мы пару раз скрестили клинки, а затем я отклонилась и пнула всадницу в живот. Драться в штанах и ботинках было так легко! Мужчины даже не представляли, как им повезло.

Прежде чем фамильярка вновь собралась с силами, я наслала на нее пронизывающий вихрь.

Она оскалилась и быстро залезла на оленя, вставшего на дыбы. Я пролепетала заклинание, которое заставило землю подняться вокруг нее в форме руки, схватить девушку и стащить обратно. Фамильярка была погружена в землю по грудь, когда ко мне подошел Харгроув.

– Никогда не видел такого прежде, – хмыкнул он, разглядывая схваченную всадницу.

– Совмещение двух стилей, – процедила я.

В тот же миг девушка завизжала и подняла руки к небу. Казалось, она словно стала дымом и просочилась сквозь землю на свободу.

Мы с Харгроувом обрушили на фамильярку магический залп. Я призвала смерч, чтобы развеять ее, пока она пребывала в форме дыма, а колдун уменьшил ее демонического зверя до размеров маленькой собачки. Фамильярка снова приняла телесную форму и упала на землю с пронзительным визгом. Затем глупо уставилась на своего ставшего карликовым оленя, блеющего, как злобный ягненок. Подхватив его под мышку, девушка подняла руку в знак капитуляции.

– Уходи! – Я навела на нее Кашку, пытаясь говорить уверенно. – Или я выстрелю.

Зашипев, фамильярка коснулась щита.

– Скоро, – прохрипела она, отвратительно хихикнув, и провела пальцами по сияющей поверхности.

Олень раздулся до своих нормальных размеров, и девушка оседлала его. Они поскакали обратно в небо и исчезли прежде, чем мы предприняли новую атаку.

– Нужно уходить, – прошептала я, надвигая капюшон на глаза.

– Именно. После столь тяжелого дня, проведенного за спасением города, полагаю, мы заслужили мясной пирог.

Колдун выглядел отнюдь не таким беспечным, как пытался. Мы посмотрели на то место, где фамильярка ударила по щиту. Притронувшись к нему пальцами, я нашла небольшую царапину на поверхности.

– Что ж, – начал Харгроув, когда мы приземлились на крышу, чтобы перевести дыхание, – теперь ты знаешь, как трудно победить одного из питомцев Тени. Они всегда были крепкими орешками. Легче всего убить фамильяров Молокорона конечно же. Помнишь того жирного слизняка на прошлой неделе в Хокстоне? Которого мы взорвали?

– Что происходит с защитой? – прошептала я. – Изнутри она кажется резиновой, а снаружи – как хрупкое стекло.

– Защита, как правило, ослабевает к моменту солнцестояния, – объяснил Харгроув, хрустнув суставами и болезненно кривясь. – Крепче всего она становится к Рождеству.

– Почему?

– Некоторые верят, что Древние привязаны к языческому календарю, так что канун летнего солнцестояния для них чудесное время. Как по мне, в этом есть доля правды… Естественно, чародеи воспользовались этим концептом для нападения на ведьм, – горько добавил он.

– Ты был знаком с ведьмами?

– Имеешь в виду до того, как их начали сжигать? Да, знал одну или двух… – Мужчина фыркнул и сплюнул на крышу. – Кучка дамочек с цветами и рожью в волосах, занимающихся сельским хозяйством и варкой зелий от зубной боли. Воистину самые страшные практики из всех.

– Если они такие невинные, почему их объявили вне закона?

– Женщин, обладающих магическим даром, трудно контролировать, как ты хорошо знаешь. – Перед моими глазами возник образ Челлини с ножом. – Что-то мы с тобой заболтались. Ты принесла оплату за вечерний урок? – Харгроув щелкнул пальцами.

Я со стоном засунула руку в карман и достала два соверена.

– Постарайся потратить их с умом, – буркнула я, передавая их колдуну.

– Выходит десять фунтов и четыре шиллинга. Где все остальное?

– Принесу в следующий раз.

Теперь Агриппа выдавал мне два фунта в неделю на карманные расходы, тем самым невольно оплачивая мои уроки. Вот уже ровно пять недель, как я сбегала на встречи с колдуном. Я свесила ноги с крыши и посмотрела на защиту – светящийся пузырек в ночи.

– Что произойдет, если барьер не выдержит напора? – поинтересовалась я.

– Сама-то как думаешь? Ад кромешный! Надеюсь, когда это случится, я буду уже за океаном.

– Что? Ты куда-то уезжаешь?

Как ни странно, мысль о расставании с колдуном огорчила меня. Харгроув никогда не был дружелюбным человеком, но он знал мою тайну, а это уже что-то.

– Туда, куда ты купишь мне билет за двенадцать фунтов. Или, если быть точным, десять фунтов и четыре шиллинга. Европа не принимает беженцев из Англии, но вот Америка…

– Тебе никак не попасть в море.

– Я знаю нужных людей.

– Кого?

И тут я вспомнила, как Магнус упоминал о кораблях контрабандистов, которые взимали плату за тайное передвижение по морю.

– Лучше тебе не знать, куда и с кем я плыву. Мне нужны только деньги, и скоро я их получу.

– Ты меня оставишь? А как же дети?

– Одобрение меньше чем через две недели. Я тебе больше не понадоблюсь. И я не говорил, что не возьму детей, а только то, что мне нужен всего один билет. – Конечно же колдун спрячет ребят в волшебном сундуке! – Я не такая сволочь, чтобы ты знала.

– Мне казалось, ты хотел вернуть колдунам былую славу.

Все веселье испарилось с лица Харгроува.

– Я слишком многим пожертвовал ради этой чертовой цели. Пусть молодые борются, если у них есть на то желание.

– Ты тренировал меня, чтобы почувствовать, что внес свой вклад в дело? – тихо поинтересовалась я.

– Возможно. Я считал, что за мной остался должок, который было необходимо выплатить.

– Кому?

Я отползла от края крыши и встала, стряхивая грязь.

– Никому конкретному. И благодаря тебе я считаю, что дело сделано. – Харгроув улыбнулся. – Ты – моя последняя проказа. Чародеи буду чтить дочь колдуна-любителя и считать ее избранной из своего драгоценного пророчества! – Колдун хрюкнул от смеха и снова сплюнул.

– Злые сестры Золушки уныло плелись за свадебной процессией. Птицы, которые ощущали всю злобу, царившую в их сердцах, спустились с неба и выклевали им глаза! – Я зашипела на детей, не желавших готовиться ко сну, и они испуганно ахнули. – А Золушка, которая всегда была доброй и честной, правила королевством вместе с принцем долгие годы.

Детишки счастливо вздохнули от такой концовки. Младшая сестра Чарли цеплялась за мой рукав и не хотела отпускать. Я осторожно взяла ее на руки и села за стол к Харгроуву. Он выглядел довольным и пьяным.

– Хочешь попробовать вкус трофея? – спросил мужчина, протягивая мне бутылку. Я отказалась. – Та к на чем я остановился, прежде чем тебе пришлось укладывать этих оборванцев?

Малышка уже уснула у меня на коленях. Я ласково приобняла ее:

– Рассказывал о великом магическом расколе.

История колдунов была одной из тех тем, которые мне действительно было любопытно узнать, а Харгроуву – рассказать.

– Ах да! Помнишь Генриха VIII, того волосатого короля, который любил всегда добиваться своего? Его первая жена Екатерина не могла родить ему сына. Поэтому он пошел к членам Ордена королевских чародеев и приказал им найти способ, чтобы королева понесла. Никто такого не знал, естественно, и ему сказали, что он безумец. Один из чародеев, Ральф Стрэнджвейс, мечтал о богатстве и славе и решил попробовать что-нибудь сделать. Заперся в своей спальне на целых два месяца. Приказал принести ему книги на различные темы: алхимические, медицинские, исторические. Однажды Ральф позвал к себе короля и представил ему женщину. Поговаривали, что он сделал ее волосы из лент, кожу – из сияния свечей, тело – из западного ветра, а язык – из трех нот певчих птиц, но она была самой прекрасной и странной из всех, кто когда-либо существовал в этом мире. Король сразу же в нее влюбился. Стрэнджвейс сказал: «Вот женщина, которая родит вам наследника».

– Анна Болейн? – спросила я, ни секунды не сомневаясь, что колдун просто издевается надо мной.

– Именно. Король развелся с Екатериной и женился на этом волшебном создании. На какое-то время Стрэнджвейс и его последователи затмили чародеев. Конечно, как написано в исторических трудах, Болейн отрубили голову, а колдун потерял расположение короля. Его сослали в Тауэр, где он и ждал своей казни. Но затем к власти пришла королева Елизавета и помиловала Стрэнджвейса. На время ее правления колдуны стали привилегированными членами общества. Елизавета была гибридом. Ты это знала? Рожденная нечеловеческой женщиной, но из семени обычного мужчины. Многие верят, что ее прозвали Королевой-девой потому, что у нее не было органов, необходимых для размножения. – Харгроув захихикал, пока его темная кожа не покрылась румянцем, из-за чего он стал еще темнее. – Ну, поняла? Там, внизу? Гладкая, как конец свечки без фитиля.

Я шикнула на колдуна, кивнув на ребенка, заснувшего у меня на коленях.

– Я считаю, что все это ложь.

Колдун, фыркнув, сделал еще глоток:

– Ты хорошая ученица.

– Спасибо.

– Правда, чувство юмора у тебя, как у грязной свиньи, разодетой для пятничной вечеринки, но все мы не идеальны. – Харгроув захрюкал от смеха. – Ты такая кислая, что если Молокорон проглотит тебя, то вся его масса сморщится! – Он затопал ногами и согнулся пополам от хохота.

– Знаю. Расскажи мне еще об истории колдунов.

– Нет, расскажи мне свою историю, моя маленькая девочка. Почему ты вечно такая унылая?

– Потому что я знаю, какая я. – Я уставилась на свои руки.

– И какая же?

– Как ты сам и сказал, непривлекательная.

Харгроув показал мне язык:

– Все вы, девчонки, одинаковые. «О, моя жизнь так невыносима! Ни один парень никогда меня не возжелает, и я буду жить одна в лачуге с шестнадцатью котами. Такова моя прискорбная участь», – произнес он пронзительным женоподобным голосом.

– Я не жалею себя. Я просто знаю, что меня нелегко полюбить.

Колдун прекратил кривляться:

– И что же в тебе такого ужасного?

Я никогда прежде не делилась этой историей ни с кем, даже с Руком. Сама не зная, почему рассказываю это Харгроуву, я сказала:

– Когда мне было пять, тетя Агнес привезла меня в школу в Йоркшире. – Несмотря на то что прошло много времени, я отчетливо помнила эту высокую гордую женщину в черном одеянии, которая отказывалась на меня смотреть, пока я цеплялась за ее юбку. – Я плакала, когда она возвращалась обратно к карете. Кричала: «Пожалуйста, тетушка, не оставляйте меня здесь. Я хочу уехать с вами. Я люблю вас». Тогда она повернулась ко мне и сказала… – Я запнулась, и в моем горле встал комок.

– Что же она сказала? – ухмылка сошла с лица колдуна.

– «Ты ужасное дитя. Если бы ты была милой, я бы тебя полюбила. Но кто полюбит такое неуживчивое, ноющее, вечно недовольное создание?..» – Я в точности процитировала ее слова. Я повторяла их про себя как минимум раз в день с того момента, как их произнесли. – Ну вот. – Я постаралась придать своему голосу безмятежность и выдавить улыбку. – Ничего не поделаешь.

Я отвернулась, и по моему лицу скатилась слеза.

– Бедное дитя, – мягко сказал колдун. Затем потянулся ко мне через стол, и я дала ему руку. – Бедное, бедное дитя. – В этот миг он говорил так же ласково, как Агриппа. – У тебя доброе сердце. Это не твоя вина. – А потом добавил так тихо, что я едва услышала: – И не ее тоже.

– Что?

Харгроув отпустил меня и уперся руками в подбородок:

– Пожалуйста, иди к кругу портье. Я устал.

– Я чем-то тебя обидела?

– Достаточно того, что мне нужно кормить малолеток и учить тебя. Теперь я еще и погряз в этих депрессивных историях.

Меня задели слова колдуна. Я уложила маленькую девочку спать и пошла к кругу портье, смахивая слезы со щек, чтобы Харгроув их не увидел:

– Я не хотела портить тебе вечер. Доброй ночи.

Подняв юбку, я зашла внутрь.

– Генриетта! – Харгроув редко обращался ко мне по имени. – Ты много страдала. Но помни, что ты не единственная.

Словно выбившись из сил, колдун опустил голову на стол.

– С моей стороны было эгоистично обременять тебя своим прошлым, – пробормотала я и переместилась домой.

Следующим вечером я сидела у камина в гостиной вместе с Блэквудом. Он проверял мои знания о Древних с помощью карточек.

– Зем, – произнес лорд. Отсвет от огня плясал на его лице, затеняя глаза.

– Огнедышащий змей размером с маленькое судно. Его часто видят в Хартфордшире, и в настоящее время он сровнял с землей целых две деревни. – Я, пытаясь сосредоточиться, закрыла глаза.

– Хорошо. И что делают в Хартфордшире, чтобы защитить его жителей?

– Все чародейские семьи, имеющие дома с имением в этой местности, отправили как минимум одного сына для защиты. Они также проложили каналы в каждой деревне, чтобы создать естественное отпугивающее средство против Зема. Это очень медленный процесс.

– Отлично. – Лорд отложил карточки. – Как вы поживали последние две недели?

В глазах юноши читалось беспокойство. С тех пор как Челлини на меня напал, Блэквуд и остальные адепты начали относиться ко мне с особой заботой. Ламб и Вольф показали мне новые стратегии для игры в шахматы. Ди удвоил усилия, чтобы не наступать мне на ногу на уроках танцев.

– Нормально.

– Вам все еще нужно быть одной во время послеобеденного отдыха? – Что-то в том, как Блэквуд об этом спросил, меня насторожило. – Вы так многому научились. Вряд ли вам нужен весь вечер, чтобы набраться сил.

– Вы хотели спросить меня о чем-то конкретном?

– Многие наверняка заинтересуются, чем вы занимаетесь. Я бы посоветовал вам быть осторожней. – Тон и взгляд Блэквуда намекали на то, что он говорил серьезно.

– И кто же заинтересовался?

– Просто постарайтесь не привлекать к тебе слишком много внимания. – Лорд уселся поудобнее в кресле и перемешал карточки. Я знала, что это значит. Как бы я ни старалась, мне больше не выудить из него информации на эту тему. – Итак, расскажите мне о Р’елеме и сосредоточьтесь на его делах в Шотландии.