26. Похищение
Прижимая к сердцу драгоценную бумагу, Брискетта быстро пробежала от дворца через парк к тому месту, где ждали её помощники. Отпраздновав бурными возгласами победу, они тут же решили ехать в Быконен за Монтестрюком. Оружие у них уже было, лошадей добыли вместе.
Они успели проехать три-четыре мили, как заметили впереди на дороге облако пыли. Вскоре можно было разглядеть в нем всадника.
— О, Боже, это же Югэ! — воскликнула Брискетта.
То был действительно Югэ, мчавшийся в Шамбор к королю.
Радость охватила встретившихся. Все смешалось — слезы Брискетты, восторженные крики Коклико, вопросы Монтестрюка. Наконец, Югэ из ответов Брискетты уяснил, что Орфиза ждет его. Он уже приготовился было отправиться к ней. Но тут взволнованная Брискетта, почувствовав, что её роль во своем этом деле подошла к концу, обратилась к нему с просьбой.
— Поцелуйте меня в последний раз. Я с вами больше не увижусь, разве что в несчастьи. Но с Божьей помощью оно уже больше не наступит.
Несколько мгновений она оставалась в его объятиях, обливаясь слезами.
— Что ты говоришь? — отвечал ей Монтестрюк, покрывая её лицо, глаза, губы поцелуями. — Не видеть тебя после того, что ты для меня сделала? Да самое полнейшее счастье не позволит мне забить тебя!
Наконец Брискетта вырвалась из его объятий и, улыбаясь сквозь слезы, сделала ему знак уезжать.
Вскоре она осталась одна, со слезами наблюдая за исчезающим вдалеке облаком пыли.
— Все кончено, — шептала она себе, и её слезы текли все сильней.
Мы, конечно, дорогой читатель, не забыли о Шиврю. Просто все это время он торчал в скверной с сосновой веткой вместо вывески, ожидая условленного сигнала от графини Суассон. Время тянулось медленно. Иногда он обращался с вопросами к капитану д'Арпальеру, например, что он думает о последних действиях Олимпии Манчини.
— Ветер переменил направление и теперь дует нам в лицо, — отвечал капитан. — Быть здесь — это потеря времени. А время для нас — сама удача, сама жизнь.
— Значит никакой надежды?
— Для меня надежда у меня на боку. — И капитан хлопнул рукой по шпаге.
Тут он взглянул в очередной раз на дорогу и увидел приближающегося всадника.
— Наконец, — произнес он.
— Это Карпилло? — спросил Шиврю.
— Нет, Карпилло едет от Шамбора, а этот — из Парижа. Это Лоредан, преданный мне дозорный офицер. Я его специально вытребовал.
Прискакавшего Лоредана капитан отвел в сторону. Он грациозно покрутил усы.
— Считаем: я, граф де Шиврю и ты — нас уже трое. Да ещё Сангвинетти и один его приятель. Итого пятеро против одной женщины. Должно выгореть. Но надо спешить: хотя против Монтестрюка есть Лудеак, на стороне первого счастливая звезда. Как знать, что будет?
И действительно, они не знали, что судьба уже привела к смерти одну женщину, боровшуюся за счастье Монтестрюка. Но на этом она не остановилась. В открытое окно Сезар увидел ещё одного всадника, переезжавшего на пароме Лауру.
— Карпилло! — воскликнул он.
И когда тот появился в комнате, он задал ему вопрос о лентах графини Суассон.
— Она передала вместо лент вот это, произнес Карпилло и подал Сезару сложенный лист бумаги.
Тот развернул его и прочел:
«Все пропало. Я не смогла встретиться с королем. Меня изгоняют. Приказано возвратить свободу Монтестрюку. Или спешите ему наперехват, или бегите».
— Разве графиня не знает, что месть — это то же прибежище? — сказал капитан.
— Нет уж. Для меня месть — либо спасение, либо могила.
— Скачу в Мезьер, — проявил вдруг решительность Сезар.
Все трое плюс Лоредан помчались в Блуа. По пути Шиврю обдумывал, как ему быть с Монлюсон, охраняемой верными людьми: её надо было, как минимум, перехватить у Монтестрюка. В то же время Лоредану вспомнилось обещание, данное им принцессе Мамьяни, спасти Орфизу.
«Здесь решили погубить её. Я же поклялся её спасти. Моя клятва против них», — так думал он.
А тем временем Шиврю, занятый своими мыслями, был отвлечен неожиданной сценой птичьей охоты. Паривший в небе над полем ястреб вдруг камнем упал вниз, откуда послышался отчаянный писк попавшей к нему в когти мыши. Казалось, молния сверкнула у него в голове. Он придержал лошадь и обратился к своим товарищам:
— Согласны ли вы предоставить мне полную свободу вести наши дела?
— Чего проще, — ответил Брикетайль, — когда волку нужна добыча, он прыгает за нею в овчарню.
— Это если собаки — а их иногда бывает слишком много — не задушат его на месте. Вот Карпилло прошел школу Лудеака, поэтому он объяснит вам, что там, где нельзя взять наверняка силой, осторожность требует применения хитрости.
— Все правильно, — поддакнул Карпилло.
— А если хитрость не удастся? — спросил Брикетайль.
— Тогда — бой. Я не опоздаю выхватить шпагу.
— И вы клянетесь, что добровольно или нет, но Монлюсон пойдет с нами?
— Разве мне это не нужней, чем вам? Хорошо, клянусь!
— Тогда мы идем за вами.
Вскоре показались башни замка, где пребывала Монлюсон. Шиврю остановил лошадь и сказал товарищам:
— Теперь пустите меня одного. Если будет неудача, я выстрелю.
Он отправился в замок, где встретился с удивленной графиней.
— Не удивляйтесь моему скорому возврату — сказал он. — Вы видите перед собой счастливейшего из смертных. У меня прекрасные вести. Во-первых, я раскаиваюсь в своих преследованиях вас. Отказываюсь от своей любви к вам и даю вам лучшее доказательство перемен во мне: прошу вас быть вашим рыцарем, очаровательная кузина, и сопровождать вас в поездке к графу де Монтестрюку.
— Но он же в заключении! — воскликнула Орфиза.
— Он свободен и будет в Шамборе сегодня же. Я виделся с королем вчера, и он дал мне поручение сообщить Монтестрюку об этом, а вас — сопроводить к нему.
— Сезар, — с чувством произнесла Орфиза, — после моего милого Югэ я люблю только вас.
— Я так люблю вас обоих, что мы можем ехать сейчас же, — ввернул Сезар. — У меня есть карета и надежные люди.
— Везите же меня. Я только возьму с собой горничную и лакея.
Сезар решил, что и так неплохо: от этих двух слуг отделаться будет несложно. Он вернулся к своим. Решено было, что Карпилло сядет кучером и опрокинет в нужный момент карету. Затем они наймут барку и отправятся по Луаре в открытое море. Там им никто н помешает договориться с Орфизой обо всех условиях.
— Сперва курица, потом петух, — «сострил» капитан. — Потом наступит очередь Монтестрюка.
— Вы полагаете, что Лудеак, сопровождающий Монтестрюка, не такой человек, чтобы воспользоваться случаем? — спросил Шиврю.
— Не хочу обижать шевалье, но все может быть. Сегодня Монлюсон, завтра Монтестрюк.
— Тихо, вот и овечка, — прервал его Шиврю.
Предложив руку графине Монлюсон, он окинул взглядом слуг. Горничная выглядела невинно и беззаботно, а Криктен был наделен самой бараньей физиономией в мире. Впрочем, физиономия в данном случае была достаточно обманчивой: у Криктена, несмотря ни на что, было достаточно хитрости. Он уже успел попросить одного своего товарища сообщить Монтестрюку об их отъезде. Кроме того, он решил договариваться по дороге с местными жителями, чтобы они сообщали Монтестрюку дорогу, по которой они должны будут проехать.
Орфиза с горничной сели в карету, по бокам поскакали на лошадях капитан и Шиврю. Сангвинетти ехал впереди, сзади же скакали Лоредан и Криктен. Сей последний успевал после стаканчика у трактира перекинуться словом с кумушками.
— Пусть запомнят нас, это пригодится, — говорил он себе.
Лоредан же, следовавший за ними, постоянно ждал момента, чтобы вступить в дело и помешать заговорщикам. Он пока не видел себе помощников в нем, если не считать не очень-то обнадеживавшего Криктена. Когда же Брикетайль и Сангвинетти поменялись местами и Сангвинетти оказался у кареты, он подъехал к нему и спросил:
— А что, если вдруг на нас нападут и захотят отбить у нас графиню, сумеем ли мы отбиться? Ведь она может закричать, позвать на помощь, а у неё здесь немало знакомых.
— Тогда она пожалеет об этом.
— Как так?
— При первой же опасности первая пуля будет для нее. Лоредан невольно вскрикнул.
— А разве вам этого не сказали? — спросил Сангвинетти.
— Нам даны точные инструкции и при том заплачено. Так что, знаете, каждый теперь за себя, а черт за всех.
Ну и положение: чуть что, несчастной Орфизе прострелят голову!
Лоредан молча продолжал скакать рядом с Сангвинетти, никак не находя ответа на вопрос «что делать?» Через пару часов показалась река. И вдруг за сотню шагов до берега одно из колес кареты зацепилось за каменный столб и отлетело.
— Бездельник, скотина! — крикнул Сезар и кинулся на кучера.
— Не трогайте его, прошу вас, произнесла Орфиза, выглянув из окна кареты.
Карпилло соскочил с козел и принялся распрягать лошадей.
— Мерзавец! — продолжал Сезар. — Благодари графиню, что я тебя не продырявил.
Он соскочил с коня и подал руку Орфизе.
— Там гостиница, — произнес Карпилло, — если граф проводит туда графиню, мы скоро поправим беду.
— Вы согласны? — спросил Сезар Орфизу.
— Что же делать, хотя и потеряем время, — ответила она.
— О, всего лишь несколько минут, не более.
Сезар проводил Орфизу до гостиничной комнаты, находившейся в конце коридора. Капитан, снявший её, сделал все превосходно. Из комнаты был только один выход, если не считать двух окон: одно — во двор, ведущий прямо к реке, другое — на дорогу, где лежал карета.
— Отдыхайте, прошу вас, — произнес Сезар. — Как только колесо поставят, я приду сообщить вам об этом. Если же дело затянется, ничего не поделаешь, придется ужинать.
Выйдя из комнаты, он бросился к Брикетайлю.
— Ну, как дела? — спросил он.
— Я отыскал барку, — ответил тот, — хозяину заплачено. Он будет ждать нас, когда стемнеет, и повезет нас в Нант. Теперь дело за тем, чтобы доставить графиню на барку.
— Я берусь за это.
Шиврю вызвал трактирщика и показал ему кошелек, полный золота.
— Вы сможете сосчитать его в ближайшем лесу, — сказал он, — если ещё заберете с собой на ночь всех своих людей.
— Понимаю, — был ответ.
Через три минуты трактир был пуст, как брошенное гнездо.
Брикетайль же, не уступая своему патрону в предусмотрительности, взял за реку горничную Орфизы и, сказав, что выполняет поручение графини, отвел её в чулан. Заперев её в нем, произнес через дверь:
— Что бы ни случилось, не советую вам пытаться выбраться отсюда. Есть пистолеты, которые стреляют сами собой.
Оставался ещё Криктен. Этому доброму малому вся история с поломкой кареты показалась странной. Сломать колесо среди бела дня на гладкой дороге и не очень-то торопясь! Кроме того, он заметил, что капитан болтал с каким-то человеком на берегу реки. В н м зародилось подозрение. А уж внезапный уход обслуги во главе с хозяином тем более усилил его беспокойство. Он было пошел к графине, но стоявший у её двери охранник грубо прогнал его. Нигде не было видно и горничной.
Дело явно пахло керосином.
