Глава 7. Цена чести
Ажурная золотая рыбка мягко поблескивала на полированной мраморной доске отцовского стола, который Алестар до сих пор даже в мыслях не мог назвать своим. Он тронул серьгу пальцем, и бриллиантовый глаз рыбки словно загорелся ярче. Красивая вещица. И страшная. Не сама по себе, конечно, а то послание, что она несет.
Он оглядел кабинет, собираясь с мыслями, настраиваясь на разговор, как на сложную гонку. Ну что ж, все в сборе? Герувейн с Ираталем заняли два кресла напротив королевского стола, а Эргиан — то, что стояло поодаль, словно нарочно отдалил себя от акалантцев. Два ближайших, проверенных временем и долгой службой советника и кариандский принц. Странный выбор, но для этой беседы — единственно возможный.
— Вы все слышали предложение Суаланы, — еще немного помолчав, сказал Алестар. — Предложение, больше похожее на угрозу. Высокомерное. Наглое. И, возможно, удивляетесь, почему я не отверг его сразу?
— Ваше величество мудро решили сначала обдумать случившееся и лишь затем давать ответ, — отозвался Герувейн, а Ираталь склонил голову, соглашаясь.
— Мое величество пока не знает, что ответить. Точнее, я знаю, что ответить должен, однако не могу этого сделать. Каи-на Ираталь, каи-на Герувейн, тир-на Эргиан, — назвал он всех троих по именам с холодной торжественностью. — Прежде, чем мы продолжим, я требую клятвы, что ни одно сказанное здесь слово не просочится наружу.
— Клянусь Сердцем Моря!
Герувейн склонил голову и прижал ладонь к груди.
— Клянусь Сердцем Моря, — повторил за ним Ираталь. — Пусть оно покарает нас, если ослушаемся вашей воли.
И оба советника вслед за Алестаром посмотрели на Эргиана, свернувшегося в кресле так, что хвостового плавника почти не было видно. Руки глубинный принц сплел на груди перед собой и выглядел настолько плохо, что Алестар всерьез испугался, не придется ли звать лекарей. Бледное лицо, круги под глазами, сжавшиеся в узкую линию губы…
— Клянусь Бездной, — тихо и совершенно бесцветно ответил Эргиан.
Ираталь нахмурился, собираясь что-то сказать. Наверное, удивился, почему принц Карианда не клянется Сердцем моря, но Алестар кивнул и уронил:
— Этого достаточно.
Пожалуй, он один понял то, что глубинник не мог сказать, но постарался намекнуть на это своей клятвой. Здесь и сейчас в малом Совете будет участвовать не принц чужой страны, чье слово подтверждается Сердцем моря, а лично Эргиан, брат Маритэль.
— Я не объявил этого при всех, — сказал он, глубоко вздохнув. — Потому что сегодня мне нужна помощь тех немногих каи-на, кому я доверяю полностью. И тир-на Эргиана, поскольку это дело касается его так же близко.
Он поднял сережку, показав ее, и сказал:
— Принцесса Маритэль находится в Суалане. Вот ее вещь, присланная в письме с Золотой печатью. Тир-на Эргиан, вы подтверждаете это?
— Подтверждаю, — так же бесцветно отозвался кариандец. — Я сам дарил сестре эти серьги. Но чтобы исключить подмену… Посмотрите с другой стороны, ваше величество. Там должна быть буква Э.
Алестар перевернул сережку и на гладком участке хвостика увидел указанный знак.
— Она есть, — уронил он в полной тишине. — Думаю, понять эту часть послания Лорасса нетрудно. Если мы не согласимся, они убьют Маритэль.
— Немыслимо… — выдохнул Герувейн, подаваясь вперед. — Даже для Суаланы! Не могут же они не понимать, что тогда их врагом станет и Карианд!
— Вот и мне очень любопытно, с чего это драгоценные соседи так обнаглели? — дернул уголком рта в невеселой усмешке Алестар. — Но я думаю, они все просчитали. Даже если нам удастся доказать участие Суаланы, то… Тир-на Эргиан, кого ваш почтенный отец обвинит в случившемся?
— Зависит от того, будет ли расторгнут договор, — с каменным лицом ответил глубинник. — Если Акаланте заключит новый брачный союз с Суаланой, мы воспримем это как предательство и преступный сговор. Но если вы официально обвините Суалану в похищении моей сестры и откажете им… тогда…
Он смолк, но Алестар беспощадно уточнил:
— Что сделает Карианд в таком случае?
— Объявит траур по Маритэль, я полагаю, — безжизненным голосом, лишенным всякого выражения, сказал Эргиан. — И предложит вам заключить брак с другой принцессой. У моего отца много дочерей. Смерть одной — совершенно не повод менять планы. И, разумеется, мы обидимся на Суалану. Очень обидимся. Но в данный момент у Карианда другие заботы и нет возможности вести войну.
— Вот так вот, — подытожил Алестар, с жалостью отводя взгляд от окончательно посеревшего лица глубинника. — Либо я нарушаю слово, данное Карианду, возвращаю Маритэль, но женюсь на суаланке, либо… новая война. В которой Карианд нам не поможет, потому что сейчас он сам сражается с Бездной.
— Лорасс обезумел, — хрипло проговорил Ираталь. — Они снова проиграют. Цена победы будет велика, но нет никаких сомнений, что мы сможем ее заплатить, а они — нет.
— Я в этом не уверен, — поморщился Алестар. — Мне очень интересно, как суаланцы смогли похитить целый караван, в котором наверняка были опытные воины. Если они способны на подобное… Но сейчас речь не об этом. Я нуждаюсь в совете, как можно спасти принцессу Маритэль. Каи-на Ираталь?
Начальник охраны виновато пожал плечами.
— Вы же знаете, ваше величество, — откровенно отозвался он, — в этом я не силен. Если решите начать войну, я вам в любое время дня и ночи отвечу, сколько у нас солдат, как они вооружены, какие нужны припасы и как накрутить суаланским муренам хвост. А брачные дела…
— Понимаю, — кивнул Алестар. — И спрошу иначе. Стоит ли мир с Суаланой цены, которую они запросили? Ираталь, когда-то ваши мудрые слова дали мне, умирающему, надежду. Не на спасение, но хотя бы на то, что мой поступок был честным и правильным. Сейчас я прошу вас не о чуде, а о совете. Впустить ли Суалану в Акаланте? Цена отказа — жизнь многих. Цена согласия — моя честь и слово, данное Карианду. Каи-на Герувейн? — глянул он на второго советника, статуей застывшего в кресле. — Карианд уже сказал свое слово устами тир-на Эргиана. Чем ответит Акаланте?
— Слово короля — честь моря, — сказал Герувейн, бледнея так стремительно, что стал похож на глубинника. — Если нарушить его хотя бы однажды, ни боги, ни Карианд, ни ваши подданные никогда этого не забудут. Мне… всем сердцем жаль юную Маритэль, но Суалану пускать в Акаланте нельзя. Вы клялись взять в жены принцессу Карианда. Клятву следует выполнить, как бы ни звали эту принцессу.
— Я вас услышал, — кивнул Алестар, старательно не глядя в ту сторону, откуда донесся еле слышный вздох глубинника. — Ираталь?
— Не знаю я, ваше величество! — взмолился тот. — Каи-на Герувейн дело говорит, но не ему вести в бой наших солдат и смотреть, как они погибают. Нет уж, теперь я скажу! — оборвал он вскинувшегося советника, у которого щеки мгновенно вспыхнули. — Я вас, Герувейн, всю жизнь знаю и в трусости уж точно не виню. И если придется, поведу войска против Суаланы за короля Алестара, как водил за короля Кариалла, покойся он с миром. А что потом? Война малой кровью не обойдется. И кто поручится, что враг не ударит в спину? Тех, кто покушался на тир-на Алестара и чуть не убил вашу дочь, так и не нашли. У нас тут в самом дворце мурены плавают, а еще Карианд…
Начальник охраны неприязненно покосился на Эргиана, сидящего с непроницаемым выражением лица, которому Алестар мог только позавидовать. Ему самому сейчас хотелось заорать, ударить по столу чем-нибудь тяжелым, бессильно выругаться… Как отец умудрялся всегда быть хладнокровным? И мудрым. И честным!
Алестар вспомнил договор, заключенный отцом с Джиад, и про себя признал, что у мудрости и честности отца тоже была цена, и немалая.
— Я вас услышал, — кивнул он снова, старательно сохраняя спокойствие. — Тир-на Эргиан?
— Ваши советники совершенно правы, — раздался из дальнего кресла бесстрастный голос. — Причем оба. В сущности, ваше величество, выбор очень прост. Кто вам нужнее в союзниках, Карианд или Суалана? Кого вы предпочтете подпустить к себе ближе? Полагаю, после запечатления принцесса Суаланы будет вам верной и любящей супругой. А ее родичи… Ну что ж, их просто придется держать в узде, как норовистого салту. И, разумеется, если вы предпочтете Карианд, мы не забудем вашей верности и великодушия. Как посол Карианда я обязан советовать вам именно это, вы же понимаете.
— Понимаю, — кивнул Алестар, напоминая себе игрушечного болванчика, который был у него в детстве.
Резная статуэтка изображала иреназе, стоящего на хвосте. Голова была хитроумно приделана к туловищу, и стоило качнуть ее пальцем, иреназе важно кивал. Совершенно бесполезная штука, Алестар через три дня разобрал ее, чтобы понять устройство, а потом выкинул. Вот и он сейчас так же… Слушает, кивает — и все это бессмысленно. Потому что все, что говорят советники, Алестар знает и сам! А решить за него они все равно не могут.
— Каи-на Ираталь, посол не просил о личной встрече? — поинтересовался он, чувствуя, что какая-то важная мысль ускользает. Что-то он думал об этом вчера… — Не говорил, что у него есть еще послание?
— Нет, ваше величество, — откликнулся Ираталь. — Он просто ждет ответа.
— Ответа, значит, — усмехнулся Алестар все той же скованной, словно чужой усмешкой и вдруг вспомнил яростно ненавидящий взгляд молодого суаланца. — Хорошо. Но прежде, чем мы напишем письмо дорогому брату Лорассу, я хочу поговорить с послом. Не нравится он мне…
Золотая рыбка тревожно блеснула со стола, словно намекая, что как ни тяни, а решение принимать нужно. Как и сказал Эргиан, выхода всего два, и ни один из них не позволяет спасти Маритэль. Можно успокоить свою совесть, верно? Убедить себя, что такова жизнь, что он должен думать об Акаланте, хватит уже сделанных глупостей…
Может быть, суаланцы и не причинят девушке вреда! Королевская кровь слишком ценна, чтобы лить ее попусту, скорее всего, Маритэль выдадут за кого-то из придворных Лорасса. Она пройдет запечатление и будет по-своему счастлива. Какая ей разница? Она ведь и Алестара в глаза не видела, а король Суаланы наверняка не захочет портить отношения с Кариандом еще сильнее, так что жениха девушке подберут неплохого. Ведь так?
Вода в кабинете вдруг показалась затхлой, а ведь этого быть не могло. Она здесь проточная… Алестар взял со стола золотую рыбку, стиснул в ладони так сильно, что острый краешек хвоста врезался в ладонь. Боль отрезвила, и он перевел дыхание, только сейчас заметив, что задержал его, как на крутом повороте. Наверное, никогда он не перестанет все в своей жизни мерить Ареной. Только теперь приз в гонках не Золотой Жемчуг, а множество жизней, зависящих от него, и соперники уже сделали по паре-тройке кругов, пока он еще седлает салту.
Алестар сглотнул тугой ком в горле. Заставил себя снова вдохнуть и дышать мерно и ровно, отгоняя бессильную слепящую ярость, — ему сейчас нужен ясный разум, никакого дурмана. И почему-то остро пожалел, что не видит фреску с Ираэлью, оказавшуюся у него за спиной. Вечно взлетающая в волнах юная принцесса, преданная и погубленная, но наверняка боровшаяся до конца. Иначе и быть не могло, она ведь из Акаланте!
«Меня прижали к скалам, — подумал Алестар с веселой холодной злостью. — И теснят, оставив два пути: броситься на камни или уйти вниз, на дно, отказавшись от гонки. Что надо делать, если пути всего два? Проломить себе третий!»
— Каи-на Герувейн, — сказал он, понимая, что отрежет себе все возможности к спасению — если только окажется неправ. — Составьте письмо к его величеству Лорассу. Напишите, что я глубочайше ценю его предложение. Что я согласен на брак с его дочерью. Но только при условии, что принцессу Маритэль тоже привезут в Акаланте.
— Ваше величество! — пораженно выдохнул Герувейн. — Вы… вы хорошо подумали?
Алестар бросил на него взгляд, под которым советник мгновенно смолк, и продолжил тем же ровным размеренным тоном:
— Подчеркните в письме, что я желаю получить Маритэль невредимой и не запечатленной ни с кем. А чтобы это не казалось странным, намекните, что принцесса Карианда станет моей наложницей. Может у меня быть такая вот личная придурь?
Он оглядел онемевших советников и с той же шальной веселой злостью подытожил:
— Еще как может. После того, что я творил, Суалана поверит в любую глупость с моей стороны, если та касается постельных дел. Вопрос о кариандских беженцах упомяните, но ничего не обещайте…
Что-то настойчиво билось в сознании, и Алестар подумал о Джиад. Наверное, жрица-страж одобрила бы то безумство, которое он собирается устроить. Она знает, что такое долг… И стоило вспомнить Джиад, Алестар понял, что он упустил. Что они все упустили, думая только о принцессе.
— Да, и напишите, — добавил он, — что я желаю получить вместе с Маритэль всю ее свиту.
— А-а-а… да, конечно, — растерянно отозвался Герувейн. — Свита! Разумеется! И приданое?
— А вы думаете, нам его отдадут? — усмехнулся Алестар. — Сомневаюсь. Дражайшие соседи обглоданные рыбьи кости из рук не выпустят, не то что такой куш. Впрочем, поторгуйтесь, Герувейн. Требуйте приданое, но намекните, что я могу и уступить, если получу принцессу Карианда и ее сопровождающих. Спорим, часть приданого Маритэль вдруг окажется в приданом суаланки?
— И даже спорить не буду, ваше величество, — ошеломленно отозвался Герувейн, а Алестар, подчеркнуто не глядящий в сторону глубинника, услышал шумный резкий выдох. — Но как же…
— Я не договорил, — сказал он. — Герувейн, я слышал ваш совет. Вы правы. Щупальца Суаланы следует обрубить, как только они потянутся к Акаланте. Но я не поплыву туда, куда меня старательно загоняют, словно рыбу — в сеть. Суалана рассчитывает, что запечатление с их принцессой откроет ворота в Акаланте. Этого не будет, потому что я больше не верю в запечатление.
Каждое слово давалось ему с болью, но странным образом с каждым словом становилось и легче, словно эта боль вытекала из Алестара в наполненную напряженным ожиданием комнату. И, наверное, поэтому он сказал то, чего говорить не собирался, но сейчас оно показалось необходимым.
— Я любил Кассию, — сказал он, отстраненно заметив, что впервые это имя не режет по сердцу невыносимостью утраты. — Никакое запечатление ничего не прибавило бы к моим чувствам, а после ее смерти оно не смогло смягчить утрату. Я ненавидел Джиад, когда мы оказались запечатлены, а потом полюбил ее. И запечатление, и его разрыв только добавили нам бед. — Он перевел дыхание и продолжил в полной тишине: — Может быть, это я такое равнодушное чудовище, но если принцесса Суаланы окажется верной и достойной супругой, я стану ей таким же мужем. Если же нет… Ну, тогда и решим, что с этим делать.
Он снова задумчиво посмотрел на золотую рыбку. А вот теперь время сказать главное. Третий путь, который вряд ли кто-то смог бы предугадать. Если не знаешь, что делать, делай то, что от тебя не ожидают! Соперник хотя бы растеряется…
— Когда принцесса Маритэль прибудет к моему двору, я предложу ей избрать супруга среди моих подданных. Любого, кто окажется по сердцу. В Акаланте много достойных, из кого можно выбрать… — Герувейн смотрел на него так, словно не верил своим ушам, Ираталь вообще застыл воплощенным изумлением. И только Эргиан, на которого Алестар все-таки глянул, был бесстрастен, лишь его серые глаза ярко сверкали серебром на бледном спокойном лице. — А когда она пройдет запечатление, приняв тем самым подданство Акаланте, — добавил Алестар почти безмятежно, — я объявлю ее высочество Маритэль своей сестрой и приму в семью и ее, и избранного ею мужа. Ее дети станут моими наследниками, если вдруг брак с суаланкой окажется бесплоден. А Карианд, подаривший мне любимую сестру, получит гарантии мира и поддержки.
Еще пару мгновений в комнате было совершенно тихо…
— Невозможно! — вскрикнул Герувейн, привстав в кресле и плеснув хвостом. — Этого нет ни в законах, ни в традициях!
— Нет, значит будет, — хладнокровно сказал Алестар, откидываясь на высокую спинку королевского кресла. — В Акаланте закон — я. И традиция тоже.
Он с мстительным удовлетворением увидел, как невозмутимость на лице Эргиана сменяется изумлением, а затем чем-то, подозрительно похожим на восторг. Ага, глубинника проняло! Наверняка он уже сообразил, что задумал Алестар и, судя по выражению лица, совершенно не против! Ну да, если дети Маритэль, родившись в Акаланте, получат статус принцев или принцесс, пусть и младших, Карианд все равно окажется здесь не менее влиятелен, чем Суалана. Разве что самую малость! А еще Карианд будет очень заинтересован, чтобы другая сторона не получила ни малейшего перевеса. Ну и заодно, чтобы с Алестаром ничего не случилось, потому что тогда на троне останется его супруга, урожденная суаланка.
«На месте Карианда, — с тем же удовлетворением подумал Алестар, — я бы ежедневно молился Троим о здоровье короля Акаланте. И на месте Суаланы, пожалуй, тоже, потому что прибрать Акаланте к рукам так легко уже не удастся. Прикрыться одним соперником от других — что может быть проще? Лишь бы они не сговорились, но нельзя предусмотреть все…»
— При всем… восхищении изобретательностью вашего величества, — осторожно проговорил Эргиан, — зачем такие сложности? Почему бы вам и в самом деле не сделать мою сестру наложницей? Если вы подарите ей ребенка королевской крови, это будет еще надежнее!
Алестар поморщился. Вот теперь разговор подходил вплотную к вещам неприятным, но и тянуть дальше было нельзя.
— Если я не верю в запечатление лично для себя, — сказал он как мог откровенно, зная, что глубинник почувствует малейшую фальшь, — это не значит, что я собираюсь лишить кого-то другого надежды на счастливый брак. Сегодня утром я узнал, что у нас с ней не может случиться запечатления. Тот признак… по которому тир-на Маритэль была избрана мне в супруги, обернулся против нас. Я могу запечатлеться с кем угодно, но не с нею. Если бы не это обстоятельство, я бы искал любой другой выход, чтобы не нарушить данное Карианду слово. Тир-на Маритэль — моя невеста перед богами и иреназе, и я всеми силами буду защищать и оберегать ее. Но жениться на ней я не могу, а судьба наложницы… Разве это то, чего она достойна? Я клянусь, что, став моей сестрой, она ничего не потеряет в моей заботе и уважении.
— Понимаю, — склонил голову Эргиан, одарив Алестара тяжелым задумчивым взглядом и, кажется, уверившись в его искренности. — И постараюсь убедить своего светлейшего отца и короля в вашей правоте. Хотя предчувствую некоторые… затруднения.
— Ну, если его величество предложит иной выход, который не повредит его дочери и устроит меня, я буду только рад, — утомленно огрызнулся Алестар. — Каи-на Герувейн? Каи-на Ираталь?
— Это… — Герувейн откашлялся и продолжил немного увереннее: — Это так необычно, ваше величество, что вполне может оказаться выходом. Хотя брачный союз между нами и Суаланой…
Он покачал головой, а Ираталь мрачно добавил:
— Такая свадьба если и лучше войны, то самую малость. Как бы нам, ваше величество, не оказаться между диким салту и голодным маару! Карианд оценит или нет, это еще неизвестно, а самим Суалану позвать…
Начальник охраны снова хмуро глянул на Эргиана, стремительно обретающего привычный вид: глаза кариандца насмешливо и жизнерадостно заблестели, на тонких губах мелькнула улыбка.
— Суалана, любезный каи-на Ираталь, — отозвался он, — слишком торопится справить наши похороны. А между тем, еще не вырос жемчуг для погребальных венков Карианду. Мой народ не забывает ударов в спину. И скольких бы из нас ни отпустила вечно голодная Бездна, Карианд будет жить — и помнить.
— Ираталь, — тихо сказал Алестар, заставляя себя сказать то, что начальнику охраны следовало узнать уже давно. — Мы не выдержим войну. Не сейчас. Я не зря требовал от вас клятвы молчания. В договоре с Суаланой ничего особо секретного нет. Ну, кроме моих планов на Маритэль. Тайна, которую вы должны беречь больше жизни, в том, что наше Сердце Моря пропало в день смерти моего отца.
Все! Слово было сказано, и отменить это уже не удастся. До боли в пальцах вцепившись в подлокотники кресла, Алестар видел, как проявляется ужас на лицах Герувейна и Ираталя, в это мгновение ставших на удивление похожими друг на друга. Потом Герувейн, еще не успев справиться с собой, повернулся к Эргиану, указывая на него взглядом и наверняка думая, что Алестар обезумел, если говорит такое при чужаке.
— Тир-на Эргиан давно об этом догадался, — уронил Алестар. — Не вижу смысла скрывать то, что принцу и так известно.
— Благодарю за исключительное доверие, — фыркнул Эргиан, окончательно становясь собой прежним. — Каи-на, умоляю, не надо смотреть так, словно вы уже прикидываете, где прятать мое тело. Да, я обязан осведомлять моего отца и повелителя о том, что происходит в Акаланте, и отвечать на его вопросы. Но на вопросы, которые не заданы, я могу ответы и придержать.
— Но вулканы… — растерянно протянул Ираталь. — Как же вы… И вчера, в Зале Совета? — вспомнил он о вихрях, которыми наглядно проявился гнев Алестара.
— С вулканами мне оба раза помог тир-на Эргиан, — честно признался Алестар, чувствуя невероятное облегчение. — Я дважды обязан ему жизнью и, что более важно, безопасностью Акаланте. А вчера — вот!
Он протянул руку, показывая кольцо Аусдрангов, и пояснил:
— Это осколок Сердца, утраченный во времена Ираэли и попавший на землю. Его вернула мне каи-на Джиад. Это, конечно, слабая тень того, на что способно Сердце, но достаточно, чтобы скрыть утрату. Пока скрыть. Если начнется война…
Он недоговорил, но Ираталь и так отлично представил, какой будет война с Суаланой без Сердца Моря, и содрогнулся.
— Если об этом узнают… — тихо и очень мрачно сказал он.
— Об этом уже знают, — жестко прервал его Алестар. — Суалана прозрачно намекнула, что им известно о пропаже Сердца. А еще им почему-то известно, что я получил возможность запечатления с суаланской принцессой, хотя я сам узнал об этом лишь сегодня и тоже лишь благодаря каи-на Джиад. Не многовато ли нитей ведет в Суалану? И это последняя причина, по которой я не могу отказать им напрямую! Сначала нужно понять, кто предатель!
— Если бы ваше Сердце моря оказалось у Суаланы, — задумчиво сказал Эргиан, — они бы не стали просить добром то, что могут взять силой. Без Сердца Акаланте не совсем беззащитно, однако воевать вам и вправду не стоит…
Стук в дверь кабинета прервал его на полуслове, а следом в приоткрытую дверь заглянул гвардеец, дежуривший в коридоре.
— Ваше величество! — доложил он, салютуя приложенной к сердцу ладонью. — Каи-на Джиад ожидает в вашей приемной и просит позволения увидеться, как только вам будет угодно. Дело, по ее словам, важное!
* * *
Джиад не ожидала, что в королевский кабинет ее позовут сразу, ведь Алестар наверняка собрал там советников для непростого и долгого разговора. Она рассчитывала, что ее просьбу просто передадут, а она сможет вернуться в спальню, поговорить с Лилайном и все-таки привести к нему целителей, как бы Каррас ни упирался в своем нежелании принимать помощь от иреназе.
Но незнакомый гвардеец вернулся и распахнул перед Джиад дверь, сообщив, что ее ждут.
Немного растерявшись, Джиад проплыла в тот самый кабинет, где всего однажды была при жизни Кариалла. После свадьбы Эрувейн, едва не обернувшейся горем, они с Алестаром рассказывали королю иреназе о случившемся. Сколько же изменилось за это время между ними! А кабинет остался прежним, словно и не сменил хозяина. Те же кипы кожаных и металлических табличек на столе, узкий шкаф, закрывающий нишу, где пряталась Санлия… И та же фреска на стене, разумеется! Взлетающая на гребне волны к ясному небу рыжекудрая принцесса иреназе…
За что она полюбила Эравальда Аусдранга? Был ли он похож на своего праправнука Торвальда чем-то еще, кроме умения предавать доверившихся ему? И случайно ли потомки Ираэль и Эравальда встретились через триста лет, чтобы в этот раз удача и расчет оказались на стороне Алестара? Божественная справедливость иногда запаздывает, но никогда не забывает.
— Прошу прощения, ваше величество, — опомнилась она, отведя взгляд от фрески и поклонившись сначала Алестару, потом — легким кивком — остальным присутствующим. К счастью, их было немного, и все ей знакомы. — Я никоим образом не хотела мешать! Если это возможно, я изложу свое дело позже.
— Вы не помешали, каи-на, — сказал Алестар чужим усталым голосом, так что Джиад на мгновение окатило холодом. И тут же исправился, глянув виновато и совсем по-прежнему: — Прости. Я… Что-то случилось?
— Ничего особенного, — ответила Джиад, упрямо отогнав ощущение, что она снова вмешивается не в свое дело. — Просто я, кажется, нашла след, ведущий к той суаланке, Карише.
Она едва успела прикусить себе язык, чтобы не назвать Каришу сестрой Санлии, вот уж точно ни к чему напоминать о вине бывшей наложницы, но Алестар понимающе кивнул. Его золотистые брови нахмурились, глаза сверкнули, а Ираталь едва не выскочил из кресла, жадно подавшись вперед.
— Кариша? — переспросил он. — Но… где? Как?
— Это все Жи, — вздохнула Джиад, запоздало раздумывая, стоит ли говорить о тайнах Акаланте при Эргиане.
Глубинник устроился в кресле поодаль от акалантцев и выглядел утомленным, даже осунувшимся. Наверное, вчера у вулканов ему тоже досталось?
— Можете рассказывать, — кивнул Алестар, поняв ее затруднение. — Подозреваю, господин посол и так знает об этом деле гораздо больше, чем ему положено.
Эргиан ответил ему невинной улыбкой, никак не вяжущейся с острым холодным взглядом светло-серых глаз, а Джиад вдруг вспомнила, что должна глубиннику любой вопрос. И как это ее угораздило играть с кариандцем в игры, более опасные, чем риши?
— Если помните, — сказала она, старательно подбирая слова, — мой салру часто таскал в спальню всякую гадость. Раковины, деревяшки, кости…
— Копыто, — подсказал Алестар, и синева его глаз потеплела, словно иреназе сдержал улыбку, но она все-таки осветила его взгляд изнутри.
— И копыто тоже, — кивнула Джиад, несмотря на серьезность происходящего тоже едва не улыбнувшись. — Я никак не могла понять, где он их берет, а сегодня оказалось, что в углу его клетки — дыра куда-то в стену. Простите, каи-на, — уточнила она для Ираталя и напряженно глядящего на нее отца Эруви. — Я понимаю, что это звучит глупо, но может оказаться важным. Пока Жи был маленьким, он легко проскальзывал в этот лаз и где-то там, в дворцовых трубах, находил свои игрушки. А однажды он принес оттуда светлый парик, под которым скрывала волосы Кариша.
— Я… помню, — медленно подтвердил Алестар, мгновенно превращаясь в азартно подобравшегося охотника. — Значит… Ираталь! — повернулся он к начальнику охраны. — Во дворце есть места, где можно спрятаться надолго? Если она пользовалась трубами, чтобы плавать по ним… Герлас! Вот кто нам нужен! Я посылал за ним, но еще рано.
— С вашего позволения, я потороплю почтенного амо-на, — быстро проговорил начальник охраны, воспрянув духом, как давно блуждающий путник, которому показали дорогу. — Большие подземелья, которые служат складами, нам известны, все они охраняются. А вот маленькие комнатки… Может быть, она еще там?!
Дождавшись кивка Алестара, он рванулся к двери, выплыл за нее, и Джиад услышала, как стоящего у двери гвардейца посылают за амо-на Герласом. Срочно! Как можно быстрее! Она в который раз удивилась, что в подводном королевстве стражники выполняют службу и охранников, и посыльных, и, при нужде, обычных слуг. Очень зря, ведь обученных воинов гораздо меньше, чем прислуги, и они не должны отвлекаться на мелкие поручения. Вот когда она была стражем Торвальда…
«Ну, сюда тебя телохранителем никто не звал, — сердито прервала она несвоевременные глупости. — И совета по охране королей иреназе не спрашивали!»
— Ваше появление — истинный дар богов, госпожа жрица, — мягко мурлыкнул из кресла Эргиан. — Могу ли я спросить, как вам стало известно о запечатлении то, о чем не знал даже его величество?
— Можете, — невозмутимо ответила Джиад. — Если его величество позволит, я буду рада ответить на любой ваш вопрос.
«Но только один», — не сказала она, но подумала, и глаза Эргиана понимающе блеснули.
— Пожалуй, мне не так уж интересно это знать, — уронил он, и Алестар нахмурился, услышав этот быстрый обмен словесными уколами. — Достаточно, что вы это рассказали. Причем исключительно вовремя. Сегодня вообще день своевременных заявлений. Вот его величество Алестар, например, проявил исключительную изобретательность и предусмотрительность в решении некоторых… брачных вопросов.
Он лукаво покосился в сторону рыжего, который вскинул голову, будто собираясь что-то сказать, но лишь ответил глубиннику сердитым взглядом, а Джиад опять почувствовала себя лишней.
— Если позволите, я вернусь к себе и подожду там, — сказала она Алестару, подчеркнуто не глядя в сторону кариандца. — Жи нужно вывести, чтобы осмотреть лаз, к тому же у меня гость.
— Я помню, — так же сдержанно кивнул Алестар. — Но прошу, подожди еще немного. Ты сказала, что этот жрец докладывал только своему начальству?
— Он так сказал, — подтвердила Джиад.
— Значит, следы опять ведут в храм Троих… Каи-на Герувейн, — повернулся он к советнику. — Я вас больше не задерживаю, можете начать составлять письмо в Суалану. И назначьте Совет на завтра в полдень.
— Слушаюсь, ваше величество, — поклонился тот. — Когда вам будет угодно поговорить с послом?
— Пожалуй, прямо сейчас, — подумав, сказал Алестар. — Когда приплывет амо-на Герлас, у нас будут более важные дела. Плывите, Герувейн. Обещаю, если тварь, которая чуть не убила Эруви, поймают, вы сразу об этом узнаете.
Советник молча поклонился и выплыл, а Алестар утомленно потер виски пальцами и произнес, обращаясь то ли к оставшимся в кабинете Джиад и Эргиану, то ли к самому себе:
— Должен ведь этот ядовитый клубок наконец распутаться?
— Надеюсь на это, — негромко сказал Эргиан и изменил положение тела, уложив хвост удобнее.
Серебристая чешуя и пышный плавник, хоть и не такой роскошный, как у Алестара, блеснули в свете туарры, кариандец свободно откинулся на спинку кресла, а руки, до этого плотно сплетенные на груди, опустил на подлокотники.
— Примите мое восхищение, тир-на, — сказал он, улыбаясь так любезно, что Джиад сразу заподозрила подвох. — Вы умудрились проплыть между скалами в прибой. Весьма неожиданно!
— Неожиданно встретить у меня проблески рассудка? — ядовито огрызнулся Алестар и почему-то очень тоскливо и зло посмотрел на стол перед собой.
— Нет, — серьезно и без тени ехидства возразил Эргиан. — Неожиданно, что спасти мою сестру пытаетесь именно вы. Простите, если мои слова показались обидными. В отличие от большинства моих родичей, я никогда не считал великодушие слабостью или глупостью.
— Спасти? — невольно переспросила Джиад, вспомнив, что Алестар сказал утром про караван принцессы Маритэль. — Так вашу сестру все-таки нашли? Она…
— В Суалане, — хмуро закончил Алестар, взяв со стола какую-то безделушку. — И ее жизнь зависит от того, соглашусь ли я жениться на суаланской принцессе. Чтоб моего дражайшего собрата Лорасса крабы сожрали! Эргиан, — продолжил он задумчиво, — а ведь вы как-то говорили, что амо-на Тиаран… — Он неопределенно поводил перед собой раскрытой ладонью и повторил по памяти: — Что Тиаран заигрывает с троном Карианда, но поглядывает и в сторону Суаланы тоже. Что это означает?
— Ничего неопределенного, к сожалению, — поморщился глубинник. — Точнее, ничего, что можно было бы поставить ему в вину. Перед тем злополучным Советом, где случилось столько разоблачений, амо-на Тиаран весьма настойчиво намекал, что избранная вашего величества действует на вас… неблагоприятно. И что в интересах Карианда было бы избавиться от амо-на Джиад, а для этого поддержать обвинение против нее.
— И вы пообещали ему это? — усмехнулась Джиад.
— Ну а как иначе я бы попал на Совет? — лукаво улыбнулся в ответ Эргиан. — Сначала я честно предложил помощь его величеству… — Он бросил насмешливый взгляд в сторону Алестара. — А когда получил отказ, то пообещал амо-на Тиарану, что всеми силами буду способствовать восстановлению справедливости. Не моя вина, что он понял меня несколько превратно!
— Я уж точно за это не в обиде, — вернула ему улыбку Джиад. — И надеюсь, что с вашей сестрой все будет хорошо.
Эргиан благодарно склонил голову.
— Но почему вы сказали про Суалану? — так же хмуро уточнил Алестар, снова растирая виски, словно у него болела голова.
На его указательном пальце кроваво-красным огнем сиял рубин Аусдрангов, и снова Джиад не могла не подумать, как причудливы пути судьбы: перстень, с которого началась эта история, снова связывает ее с иреназе… Нет, Лилайн прав! Нужно как можно быстрее разделаться со всем этим и плыть наверх! Домой! Пока она окончательно не запуталась в местных интригах, пока не потеряла собственную судьбу. Ее место — наверху, в мире людей. А все это… Останется только длинной историей для зимних вечеров, когда старшие стражи рассказывают молодым, где побывали и что видели. В Храме высоко оценят ее знания о жизни иреназе!
Эргиан собрался что-то ответить, но тут в дверь снова постучали, и гвардеец объявил, что прибыл посол Суаланы.
— Наверное, мне следует уплыть? — поспешно уточнила Джиад, но Алестар покачал головой.
— Останьтесь оба, — бросил он. — Я и сам не знаю, что хочу услышать. Просто… что-то странное в этом после. Может быть, вы что-то поймете?
Джиад поклонилась и проплыла к одному из освободившихся кресел, освободив центр комнаты. Алестар махнул гвардейцу, и тот исчез, чтобы вскоре появиться с незнакомым иреназе, молодым и не слишком похожим на суаланца, как о них привыкла думать Джиад. Разве у суаланцев не смуглая кожа и не черные волосы? У них даже хвосты темные, стоит вспомнить Санлию и Каришу. Посол, одетый в нарядную синюю тунику, был светловолос и светлокож, а его глаза оказались теплого орехового цвета. Странно…
— Ваше величество, — склонился он в глубоком поклоне, затем выпрямился, и все существо Джиад пронизала тревога.
Ей немедленно захотелось оказаться рядом с Алестаром! Причем перед ним, закрывая его от посла!
Посол Суаланы смотрел с ненавистью, от которой чутье Джиад взвыло, словно пес, учуявший дикого зверя. Опасность!
Она смерила суаланца взглядом, привычно ища все, что может послужить оружием. Позолоченный пояс пуст, ни ножа, ни кошелька… Украшений тоже нет, а ворот туники не заколот фибулой, лишь зашнурован тонкой золотой тесьмой… Шпильки? Длинные волосы, золотисто-светлые, как цветочный мед, убраны в гладкий хвост, никаких шпилек или гребней…
Джиад все-таки немного сдвинулась вперед, порадовавшись, что не стала садиться. Под водой она и так медленнее любого иреназе, а из местных глубоких кресел, рассчитанных на хвосты, просто так не выберешься. Но теперь, если посол кинется к Алестару, она успеет наперерез. Ножа нет. Придется брать голыми руками, но за дверью гвардейцы, лишь бы сам рыжий не начал путаться под ногами…
Она опомнилась, только поняв, что едва не проплыла несколько шагов, отделяющих ее от стола, за которым устроился Алестар. И что сердце бешено колотится в груди, готовясь к драке. И Эргиан смотрит на нее с острым интересом, а Алестар — недоуменно…
Почувствовав, как жар смущения кинулся в щеки, Джиад подалась назад. Малкавис, да ведь она и вправду ведет себя как страж, на чьего подопечного вот-вот нападут!
— Назовите себя, господин посол, — напряженно сказал Алестар, отведя от нее взгляд, и Джиад вздохнула свободнее.
— Риалас, ваше величество, — поклонился суаланец. — Риалас ири-на Суалана.
Он не добавил никакой обычной формулы учтивости, и это тоже показалось странным. Но, может, это подводные обычаи, в которых она до сих пор путается, как рыба в сетях?
«А раньше ты бы сказала: «словно корова в болоте», — промелькнула мысль.
— Ири-на Суалана? — изогнул брови Алестар. — Вы родились в этом славном городе?
— Нет, ваше величество, — бесстрастно ответил посол, не добавив больше ничего, а на Джиад снова повеяло неприязнью, которую излучал взгляд светло-карих глаз.
Отвечать на невысказанный, но предполагавшийся вопрос он не стал. Риалас… Где-то Джиад уже слышала это имя! Но где и от кого? Она знакома всего с двумя иреназе из этой страны. Санлия и поганка Кариша… Что-то смутное брезжило в сознании, и Джиад почти вспомнила, но тут Алестар раздраженно дернул уголком рта, как он это делал от усталости или в плохом настроении, и спросил напрямик:
— Ири-на Риалас, чем я вам так неприятен?
Коротко и раздосадованно прошипел что-то из своего кресла Эргиан, а Джиад в который раз поразилась умению Алестара быть прямым и тяжелым, как северный двуручный меч. Или здесь его стоит сравнить с лоуром?
— Простите, ваше величество?
Суаланец еще сильнее выпрямился, даже не пытаясь выглядеть удивленным. На Алестара он так и смотрел с холодной злостью.
— Риалас, — так же тяжело и хмуро бросил рыжий. — Не юлите, как угорь. Вы посол и потому неприкосновенны. Ответ королю Суаланы я дам завтра после Совета, но это другое и сюда не относится. Я вижу, что вы меня ненавидите, и хочу знать почему.
— Какое это имеет значение, ваше величество? — уточнил суаланец, нервно подергивая хвостом и сплетя перед собой пальцы, словно не доверяя собственным рукам.
Джиад не раз видела такой жест у воинов, которые вдруг оказались безоружны там, где так и хочется схватиться за меч.
— Значит, имеет, — продолжал упорствовать Алестар. — Вы кого-то потеряли на войне? Сами были в плену? Я, конечно, не могу заставить вас отвечать, но если промолчите, я очень удивлюсь такому странному выбору посла. Возможно, вас прислали с некоей целью?
— Никакой цели, кроме как послужить его величеству Лорассу, передав его послание, у меня нет, — еще холоднее процедил посол, и Джиад увидела, как на его светлых щеках загорелись яркие пятна румянца.
И тут она вспомнила, где и от кого слышала это имя!
— Странно, если это так, — сказала она тихо, но оба иреназе разом обернулись в ее сторону. — Неужели вы даже не хотите увидеться с ней?
— С кем? — удивился Алестар, а посол мгновенно побледнел, как это бывает у иреназе, его лицо стало полупрозрачным, только болезненный румянец так и пылал на щеках.
— С ири-на Санлией, я полагаю, — просто сказала Джиад. — Если не ошибаюсь, наш гость — ее бывший супруг.
Суаланец посмотрел на нее так, словно еще миг — и кинется! Но совладал с собой, лишь крутнул хвостом, оставшись на месте. И тут же снова уставился на Алестара.
— Ах вот как? — недобро протянул тот. — Любопытно… И вы не собирались просить меня о встрече, ири-на? Судьба Санлии вас не интересует?
— Не смейте называть это имя! — прошипел суаланец, глядя на него в упор. — Моя Санлия умерла. Та, которую вы сделали наложницей, всего лишь ее тень! Моя Санлия никогда не стала бы игрушкой похотливого мерзавца! Лучше мне думать, что она мертва…
— Что?! — выдохнул Алестар, тоже на глазах бледнея. — И ты смеешь это говорить?! Ты, который отказался от нее?! Она верила, что ты ее любишь! Санлия ждала тебя!
— Ждала в чужой постели? — выплюнул, словно грязное ругательство, Риалас. — Ублажая нашего врага? Принца тех, кто ее насиловал? Я принял бы ее любой! И никогда бы не напомнил ни словом, ни взглядом… Я любил бы ее даже без запечатления! А она предпочла стать королевской подстилкой!
— Твое счастье, что посол неприкосновенен, — очень тихо и медленно сказал Алестар, но в наступившей тишине это прозвучало с ужасающей отчетливостью. — Иначе я свернул бы тебе шею. Клянусь Тремя и Глубинными, когда я узнал, что с ней случилось, я предложил отцу отпустить Санлию домой. В моем дворце ее никто пальцем не тронул против воли! Отец приставил к ней нашего личного целителя. Она ждала тебя, слышишь? А дождалась только письма, в котором ты отказывался забрать ее, даже увидеться не захотел!
— Ложь! — закричал Риалас.
— Я подтверждаю это, — сказала Джиад. — Госпожа Санлия сама сказала мне, что получила письмо от супруга. Письмо, в котором он сообщал, что сохранил способность к запечатлению и надеется найти другую любовь.
— Ложь… — прохрипел суаланец. — Подлая ложь…
— Разве? — зло поинтересовался Алестар. — Ты ведь родился не в Суалане, иначе не мог бы запечатлеться с Санлией. Ваше запечатление распалось, но ты зовешь себя ири-на Суалана, а на запястье у тебя — брачный браслет. Ну и кто здесь лжет?
Риалас поднял руку и посмотрел на серебряную полосу, плотно обхватившую его запястье, с таким ужасом, словно это была гадюка.
— Ложь, — повторил он безнадежно. — Я получил письмо… Санлия писала, что не вернется. Что она счастлива быть наложницей принца. Что теперь у нее есть все: слуги, драгоценности, наряды. Что наследник и будущий король Акаланте балует ее, исполняет любое желание… Она… Это точно была ее рука! Она сама писала письмо, я узнал почерк!
— Я клянусь, — четко и ясно сказал Алестар, — что ни к чему ее не принуждал. Санлия сама приплыла ко мне, сказав, что больше не нужна своему супругу. Да, у нее и правда все это было, но лишь потому, что я хотел ее порадовать. Ей не было нужды расплачиваться собой.
— Целитель Невис, — поспешно вставила Джиад, пока эти двое все-таки не кинулись друг на друга. — Он должен знать правду! Санлия сказала, что это Невис нашел ее бывшего супруга и передал ей от него письмо! А кто передал его вам, ири-на Риалас?
— Какой-то… целитель из Акаланте, — тусклым голосом, вмиг утратившим краски, — отозвался тот. — То ли Эрвайн, то ли Ирвайн… не помню! Он был среди тех, кто сопровождал наших пленных… Когда король Акаланте их отпустил. Я надеялся… что Санлия тоже среди них. А вместо нее получил письмо. Я показал его Карише, мы вместе ждали Санлию…
— И Кариша пропала, так? — подытожила Джиад, сложив осколки мозаики.
Суаланец молча кивнул, не глядя на нее.
— Ирвайн — это тот ученик Невиса, что лечит твоего друга? — еще мрачнее, хоть это и казалось невозможным, уточнил Алестар. — Кажется, я хочу расспросить их обоих. Невиса и Ирвайна, я имею в виду. И узнать, наконец, правду! Два письма, которые не писали ни Санлия, ни этот…
Он кивнул на Риаласа.
— Два письма, после которых Санлия не вернулась в Суалану, зато на ее поиски приплыла ее сестра и…
Джиад осеклась, но Алестар снова понимающе кивнул.
— Если мне будет позволено кое-что добавить, — послышался вдруг из кресла у стены голос Эргиана, о котором все забыли, — я бы посоветовал немедленно сменить гостю амо-на Джиад целителя. Кстати, со мной из Карианда приплыл отличный лекарь, за верность которого я ручаюсь. А еще я бы посоветовал приставить охрану к ири-на Санлии. И поспешить с поисками этой безумной девочки, ее сестры. Очень, знаете ли, не хочется однажды проснуться в комнате с отравленной водой или Дыханием Бездны.
