Глава 6
Сурат.
Весна 532 года н.э.
Ирина Макремболитисса, посол Римской империи к восставшим в Южной Индии, широкими шагами шла по коридорам небольшого дворца императрицы Шакунталы. Ирина глубоко задумалась. Императрица Андхры — это был слишком громкий титул для молодой девушки, возглавившей восстание против малва, но она имела на него законное право — попросила Ирину прийти в зал для приемов. Похоже, Кунгас наконец вернулся из долгого путешествия в город Деогхар, удерживаемый восставшими. Шакунтала хотела, чтобы посланница Рима присутствовала во время его отчета.
Ирина никогда раньше не встречалась с Кунгасом. Конечно, она о нем слышала. Кунгас являлся одним из главных военачальников маленькой армии Шакунталы. Он удостоился блистательных титулов махаданданаяка и бхатасвапати — «главнокомандующий» и «генерал армии и кавалерии». Он также являлся начальником личной охраны Шакунталы, элитного подразделения, состоявшего только из кушанов.
Перед тем как Ирина покинула Константинополь, Велисарий тщательно описал ей Кунгаса. Он знал кушана по путешествию в Индию, и, очевидно, Кунгас произвел на Велисария большое впечатление. Велисарий не сказал этого прямо, но у Ирины сложилось мнение, что к советам и точке зрения Кунгаса следует подходить очень внимательно и всегда их учитывать. У самой Ирины имелись сомнения. Она являлась одной из самых успешных начальников шпионских сетей Римской империи — нетипичное занятие для женщины, в особенности гречанки благородного происхождения, и у нее сложилось впечатление, что в основном на мнение военачальников-мужчин сильно влияют воинские достижения других мужчин. Ирина нисколько не сомневалась, что Кунгас добился успехов на поле брани, и там он соображает быстро и способен на военные хитрости. Но это совсем необязательно переводится в навыки, которые необходимы императорскому советнику.
Она шла, опустив голову, своим обычным быстрым, резким, широким шагом. Ирина поджала губы. Она думала, что предстоящее совещание будет трудным.
Молодая императрица боготворила Кунгаса, это очевидно. Зная историю взаимоотношений Шакунталы и Кунгаса, Ирина не находила отношение девушки странным. Кушаны были вассалами малва и Кунгаса назначили охранять Шакунталу после того, как малва покорили империю ее отца Андхру. Кунгас спас ее от изнасилования во время разграбления столицы Андхры, Амаварати. И она оставалась в безопасности у него под охраной, пока ее не спасли Велисарий с Рао. Тогда Кунгас узнал секрет ее спасения, но не открыл рта и удержал информацию в тайне от своих хозяев из малва. В конце Кунгас и подчиненные ему кушаны отказались от служения малва и тайно помогли Шакунтале перебраться в Южную Индию. С тех пор они неоднократно спасали жизнь Шакунталы во время нападений наемных убийц малва.
Но факт оставался фактом: Кунгас — не более чем полуварвар. Скорее всего, он даже неграмотен.
Ирина без особого удовольствия думала о предстоящем совещании. Ей придется осторожно выбирать курс и следить, чтобы одновременно не оскорбить императрицу и…
Не обращая внимания ни на что, кроме собственных мыслей, Ирина оказалась на пересечении с другим коридором и врезалась в препятствие, которое не заметила заранее.
На мгновение она чуть не потеряла равновесие. Правда, успела в отчаянии вытянуть руку и схватиться за предмет, в который врезалась. И только это помогло ей не распластаться на спине.
Она в удивлении подняла голову и уставилась на статую степного воина. Если быть абсолютно точными, то в лицо статуи. Бронзовую, застывшую маску, очевидно часть отлитой единой скульптуры. Напряженная, застывшая, неподвижная статуя. Хорошо сделана, отметила она, причем доспехи и стянутые в хвост волосы очень похожи на настоящие.
Но художественное исполнение работы нисколько не смягчило ее гнев.
— Какой идиот оставил статую в середине коридора? — злобно зашипела она. Затем, после секундного осмотра, добавила: — И к тому же эта проклятая штуковина еще и уродлива.
Статуя шевельнулась. По крайней мере, ее губы. Ирина так удивилась, что подпрыгнула.
— Лошади считают меня симпатичным, — сказала статуя на понятном греческом, хотя и с сильным акцентом. — Тогда почему бы они стали меня так игриво покусывать?
Ирина резко вдохнула воздух и закрыла ладонью рот. Сделала пару шагов назад.
— Ты — настоящий!
Статуя посмотрела вниз на свое тело.
— Так мне говорит мой ученый друг Дададжи, — сообщила статуя. — Но я сам никогда не занимался изучением философии, поэтому не могу в этом поклясться.
Несмотря на свое удивление, Ирина соображала быстро.
— Ты, вероятно, Кунгас, — заявила она. — Подходишь под описание Велисария.
Вначале Ирина подумала, что сама на несколько дюймов выше его. Но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что Кунгас ниже ее не больше чем на один дюйм. Он просто был так крепко сложен, с такой широкой грудной клеткой и огромной мышечной массой, что казался ниже, чем на самом деле. Кроме этого все его тело — в особенности лицо — выглядело, словно сделанное из металла или отполированного дерева, а не из плоти. Ирина не думала, что когда-либо в жизни видела человека, который казался бы настолько крепким и твердым. Весь.
Черты лица были типичными для кушанов. Азиатские, степные черты — желтая кожа, приплюснутый нос, раскосые глаза, крепко сжатые губы. Клочковатая редкая бородка напоминала козлиную, усы над верхней губой представляли собой только тонкую линию волосиков. Большая часть головы была выбрита, оставшиеся грубые черные волосы собраны в хвост.
Кунгас в это время осматривал Ирину. Его следующие слова поразили ее почти так же, как и их столкновение.
— У тебя красивые глаза, — объявил он. — Очень умные. А поэтому я удивлен.
Ирина нахмурилась.
— Чему ты удивлен?
— Почему на тебе такой глупый наряд? — спросил он, показывая на тяжелые римские одежды. — В этом климате?
Губы Кунгаса, казалось, слегка изогнулись. Ирина подумала, что он, наверное, так улыбается. Она не была уверена.
— Не сомневайся: в Индии много глупых традиций, — продолжал он. — Но женщины ведут себя разумно в том, что касается одежды. Тебе будет гораздо лучше в сари, или если ты оставишь талию открытой.
Ирина улыбнулась.
— Я — дипломат, — объяснила она. — И, как посол, я должна выглядеть достойно. В особенности поскольку я — женщина. Все смотрят на эту абсурдную одежду, а не на меня. Поэтому они все видят Римскую империю, а не иностранную женщину.
— А, — кивнул Кунгас. — Хорошо продумано.
— Наверное, ты направляешься в зал для приемов, — сказала Ирина и вопросительно склонила голову. — Императрица будет очень рада видеть тебя. Думаю, ей тебя не хватало. Хотя сама она ничего не говорит.
Теперь наконец Кунгас по-настоящему улыбнулся.
— Она никогда не говорит. Чтобы люди не увидели неуверенную девушку вместо правительницы Андхры.
Он легко поклонился.
— Посол Рима, я должен отчитаться перед императрицей. Могу я проводить тебя в зал для приемов?
Ирина поклонилась в ответ и благосклонно кивнула. Ирина вместе с Кунгасом пошли рядом, направляясь к большим двойным дверям в конце коридора.
Уголком глаза Ирина изучала Кунгаса. Ее очаровывало то, как он двигался. Бесшумно, но уверенно — скорее, как кошка, а не крепко сложенный, тяжелый мужчина. Но в основном ее очаровывал сам Кунгас. Он казался такой крепкой, твердой, непробиваемой статуей. Но она не упустила и добрый юмор, и ум, скрывающиеся под бронзовой оболочкой.
Затем она посмотрела прямо перед собой и слегка тряхнула головой.
«Ты — римский посол, — напомнила она себе. На мгновение пальцы сжали тяжелые одежды. — Поэтому просто забудь об этом, женщина. Кроме того, этот мужчина даже не умеет читать».
— Сколько времени, по мнению Рао, потребуется Венандакатре, чтобы доставить эти осадные орудия? — спросила Шакунтала. Императрица сидела на плюшевой подушке в позе лотоса, тут она склонилась вперед. Она нахмурилась, подобно школьнице, которая пытается понять урок.
Ирину не обмануло сходство Шакунталы с молодой ученицей. «Это — правительница, и она очень встревожена», — подумала Ирина, наблюдая за ней со своего места у восточной стены небольшого зала для приемов.
Переводчик Ирины склонился к ней и зашептал, но она жестом попросила его помолчать. Ее хинди стал значительно лучше, и она теперь могла следить за дискуссией. Ирина всегда имела склонность к изучению языков — этот талант был необходим для начальницы шпионской сети Римской империи, где люди разговаривали на множестве языков, а перед отъездом из Константинополя ее обучал Велисарий. Месяцы, проведенные в Сурате, она находилась в многоязычной среде. Тут говорили на хинди и языке маратхи. Как и большинство индийских монархов, Шакунтала пользовалась хинди при дворе, но Ирина также начала изучать и язык простых людей Махараштры.
— Сколько времени? — повторила императрица.
Кунгас тоже сидел в позе лотоса. Тут он пожал плечами.
— Трудно сказать, Ваше Величество. Тут вовлечено много факторов. Осадные орудия находились в Бхаруче. Венандакатра таким образом вынужден тащить их через Великую Страну. Очень трудная местность, как тебе известно, и тянуть по ней тяжелые орудия крайне сложно. А партизаны Рао осуществляют набеги на колонну малва.
— Он в состоянии остановить малва? — спросила Шакунтала. — До того, как они доставят орудия к Деогхару?
Кунгас покачал головой. Как и все движения этого человека, покачал только слегка, но тем не менее твердо.
— Нет шансов, Ваше Величество. Он может замедлить процесс, но у него нет сил, чтобы остановить его. Венандакатра усилил эскорт, сопровождающий орудия, всеми свободными воинскими подразделениями, имеющимися в его распоряжении. Венандакатра не может взять Деогхар без этих орудий, а с ними он не может провалиться. Любое из этих орудий является достаточно мощным, чтобы разбить стены Деогхара, а у него их шесть.
Шакунтала поморщилась. На мгновение показалось, что лицо Кунгаса смягчилось. Совсем чуть-чуть.
— Есть и положительные моменты, Ваше Величество, — добавил Кунгас. — Подлый был вынужден прекратить набеги на ближайшие территории. Он не может выделить для этого людей. Все кавалерийские подразделения, кроме блокирующих Деогхар, отправлены охранять колонну, которая везет орудия.
Шакунтала потерла лицо. Несмотря на юность, это был жест немолодого, усталого человека. Как знала Ирина, зверства Венандакатры на землях маратхи угнетали душу девушки. Даже по стандартам малва Венандакатра был настоящим зверем. Официально Венандакатра носил титул гоптрия Деканского плоскогорья, или «хранителя болот», и был назначен императором малва для подавления самой неуправляемой провинции. Но сами маратхи называли этого человека только Подлым.
Шакунтала прекратила тереть лицо. На это ушло всего несколько секунд. Вернулись ее природная энергия и напористость.
— Значит, это ложится на нас, — объявила она. — Мы обязаны помочь Рао.
Двое офицеров из кавалерии из народности маратхи, которые сидели рядом с Кунгасом, пошевелились и обменялись взглядами. Старший из них, полководец по имени Шахджи, откашлялся и заговорил:
— Не думаю, что это разумно, императрица. Мы смогли удержать Сурат и побережье, но наши войска все еще недостаточно сильны, чтобы заменить Рао в Деогхаре.
— Если только не возьмем всю нашу армию, — подключился Кондев, другой полководец из маратхи. — Но это оставит Сурат беззащитным.
Лицо Шакунталы напряглось. Кондев надавил еще:
— У вас и здесь есть обязанности, Ваше Величество.
— Я не могу просто позволить малва разбить Рао! — рявкнула императрица. Она гневно посмотрела на двух полководцев из маратхи, командующих кавалерией.
Вмешался главный советник Шакунталы Дададжи Холкар. Как и всегда, ученый пешва, или премьер, как Ирина перевела термин, говорил мягко и спокойно. И как и всегда, его тон успокоил императрицу.
Хотя, как подумала Ирина, сами слова не успокоили.
— Есть другая альтернатива, Ваше Величество.
Казалось, Шакунтала восприняла заявление Холкара, как удар или суровый укор. Молодая императрица сморщилась, и Ирине даже показалось, что Шакунтала даже сжалась, уменьшившись в размере.
Холкар на мгновение поджал губы. Ирине его глаза казались грустными.
Грустными, но целеустремленными.
— Если мы будем настаивать и поставим это условием заключения брака, я уверен: правители Чолы пришлют армию, — продолжал он. — Достаточно большую армию, чтобы оказать помощь Деогхару так, что нам не потребуется оставлять Сурат.
Холкар бросил быстрый взгляд на Кунгаса.
— В свое время я посчитал Кунгаса неразумным, когда он убеждал тебя отклонить предложение о вступлении в брак с принцем Тамрапарни. Но его совет оказался правильным. Чолы в самом деле сделали лучшее предложение.
Его взгляд вернулся на императрицу. Все еще грустный, но все равно целеустремленный.
— Как ты сама знаешь, — сказал он мягко, но делая ударение на каждом слове. — Я зачитывал тебе текст их предложения на прошлой неделе. Ты сказала, что хочешь над ним подумать. Я считаю, что время раздумий прошло.
Холкар снова бросил взгляд на Кунгаса. На самом деле на этот раз взгляд задержался подольше. Наблюдавшая за ними Ирина удивилась взгляду Холкара. Казалось, в нем больше злости, возможно, раздражения и опасения, чем восхищения и одобрения. И она также обратила внимание, что сама императрица как-то странно глядит на Кунгаса. Словно молит его о чем-то.
Со своей стороны Кунгас посмотрел на них, не выражая ничего вообще. Лицо-маска оставалось невозмутимым.
«Что-то здесь происходит», — подумала Ирина.
Когда другие советники начали говорить, также настаивая на вступлении императрицы в брак, Ирина стала размышлять над ситуацией. Ее острый ум рассматривал разные возможности. Она знала, что правитель Чолы предложил Шакунтале вступить с брак со своим старшим сыном. Ирина узнала об этом практически одновременно с Шакунталой. Греческая шпионка начала создавать свою собственную сеть информаторов с самого момента прибытия в Индию. Но тогда Ирина просто отложила информацию в памяти для размышления в будущем.
Несколько недель назад Ирина поняла, что тема возможного династического брака Шакунталы является источником значительного напряжения во дворце. Результатом такого брака тут же станет улучшение позиций молодой императрицы. Тем не менее Шакунталу, очевидно, не радовала перспектива, и она избегала этой темы, когда бы ее ни поднимали ее советники.
Вначале Ирина приписывала колебания Шакунталы естественному нежеланию волевой девушки-правительницы отдавать любую часть своей власти и независимости. (Отношение, которое Ирина при своем темпераменте и характере прекрасно понимала.) Однако по мере прохождения времени Ирина решила: дело не только в этом.
Молодая императрица никогда не обсуждала вопрос, если только с политической или военной точки зрения, но Ирина подозревала, что в отношении Шакунталы к Деогхару есть и что-то личное. К Деогхару — и, если быть более точными, человеку, который командует там силами восставших.
Ирина никогда не встречалась с Рагунатом Рао лично, как и с Кунгасом до сегодняшнего дня. Но Велисарий и о нем говорил неоднократно — и даже больше, чем о Кунгасе. К своему удивлению, Ирина в свое время поняла, что Велисарий в некоторой степени испытывает благоговение перед этим человеком — а подобного Ирина никогда не замечала в римском полководце ни по отношению к какому-либо другому человеку.
Рагунат Рао. Она про себя произнесла это великолепное, овеянное славой, экзотически звучащее имя. Она только краем уха слушала полные энтузиазма речи младших советников. (Но обратила внимание, что все они соглашались с пешвой Дададжи Холкаром. Однако еще не выступал Кунгас.)
Пантера Махараштры. Ветер Великой Страны. Национальный герой маратхи и легенда всей Индии. Единственный человек, который смог на равных сражаться с царем раджпутов Раной Шангой. Тот продолжавшийся целый день поединок один на один закончился ничьей.
Рагунат Рао. Ко всему прочему — один из величайших наемных убийц Индии. Человек, который убил — один, без чьей-либо помощи! — две дюжины охранников Шакунталы во дворце Подлого, чтобы спасти Шакунталу из плена после того, как Велисарию хитростью удалось снять с поста Кунгаса и подчиненных ему кушанов.
Рао, страстный приверженец Андхры, сделал это, чтобы спасти законную наследницу династии. Да, конечно. Но он также спасал девочку, которую обучал с возраста семи лет, после того как ее отец, император Андхры, отдал ее на воспитание прославленному воину из народности маратхи. К этому времени взаимная привязанность Рао и Шакунталы сама по себе стала легендой.
Внешне это была привязанность молодой девушки и старшего по возрасту учителя и наставника. Но Ирина подозревала, что под поверхностью лежат более страстные чувства. Чувства, которые, возможно, гораздо сильнее, поскольку о них никогда не говорили, их не проявляли и ими не руководствовались ни девушка, ни мужчина.
Младшие советники все еще говорили, поэтому Ирина продолжила размышления. У Ирины имелось собственное мнение относительно вопроса будущего династического брака Шакунталы. Это мнение все еще было предварительным и предполагаемым, но ей казалось, что советники Шакунталы упускают…
Ее мысли прервались. Наконец заговорил Кунгас.
— Я не согласен. Я думаю: все это — преждевременно.
Его слова звучали гораздо значительнее благодаря манере произнесения — абсолютно спокойно. Голос Кунгаса производил чувство такой же железной уверенности, как и его лицо-маска.
— Насколько я понял, в предложении Чолы полно оговорок и дополнительных условий.
Холкар уже собрался перебить его, но Кунгас невозмутимо продолжал говорить.
— Если императрица прорвет осаду Деогхара и таким образом докажет, что в состоянии удерживать южную Махараштру, то несомненно последует лучшее предложение, — заявил он. — От кого-то другого, а не из Чолы.
Холкар вскинул руки.
— Если! Если!
Он с очевидным усилием взял себя в руки. Как поняла Ирина, пешва искренне разозлился — что было несвойственно спокойному Дададжи Холкару.
— Если, Кунгас, — повторил он, сквозь почти стиснутые зубы. — Если. — Холкар склонился вперед и сильно хлопнул ладонью по ковру перед собой. — Вот в этом-то как раз все и дело! У нас нет сил, чтобы одновременно прорвать блокаду Деогхара и удерживать Сурат на побережье.
Холкар вскочил на ноги и подошел к окну на западной стене. Уставился на простирающийся за ним океан. Со своей точки обзора у противоположной стены зала Ирина не могла видеть океан, но знала, куда смотрит пешва.
На военные корабли малва. Дюжины кораблей. Корабли удерживали позиции уже много недель, оставаясь как раз вне радиуса действия трех огромных пушек, охраняющих гавань Сурата. На каждом военном корабле имелся большой экипаж моряков, готовых к мгновенной высадке.
Теперь уже несколько месяцев малва не предпринимали попыток штурмовать Сурат. Но в первые недели после того, как Ирину тайком провезли сквозь блокаду на аксумском корабле, она наблюдала за тремя яростными штурмами. Каждый из трех штурмов был отбит, и для этого потребовались усилия всех солдат Шакунталы, а также четырехсот аксумских сарвенов под командованием Эзаны.
Холкар отвернулся от окна. Сурово и холодно посмотрел на Кунгаса, перед тем как перевести взгляд на Шакунталу.
— Шахджи и Кондев правы, императрица. Мы не сможем прорвать блокаду Деогхара, не оставив Сурат беззащитным. Поэтому я не вижу…
— Нам не нужно посылать усиление в Деогхар, — перебил Кунгас. — Нам просто требуется уничтожить осадные орудия.
Холкар замер на месте. Он все еще стоял и, нахмурившись, уставился сверху вниз на Кунгаса.
Казалось, плечи кушанского солдата слегка шевельнулись. Ирина уже научилась переводить экономичные жесты Кунгаса и решила, что он таким образом пожал плечами. С небольшой долей иронии, как подумала она. Может, ему даже было немного забавно.
«Какой интересный человек. Кто бы мог ожидать такую тонкость в такой уродливой неотесанной глыбе?»
— Объясни, Кунгас, — предложил Шахджи. Снова плечи Кунгаса слегка шевельнулись.
— Я обсуждал вопрос с Рагунатом Рао. Проблема не в самой осаде. Рао уверен, что в состоянии защитить Деогхар от армии Подлого. Ты сам из маратхи, Шахджи. Ты сам знаешь, насколько крепки там стены. Деогхар — самый неприступный город в Великой Стране.
Шахджи кивнул. Как и Кондев.
— Вода — не проблема, — продолжал Кунгас. — В Деогхаре есть свои колодцы. Рао также не волнует проблема голода. У Венандакатры просто нет достаточного количества сил, чтобы полностью окружить Деогхар и перекрыть все подступы. Все люди Пантеры из маратхи. Они знают местность, и их там поддерживает население. После начала осады Рао удавалось доставлять продукты и боеприпасы сквозь линии Подлого. И он также давно вывел из города всех гражданских лиц. Ему требуется только кормить свои войска.
Кунгас поднял с колена правую руку и перевернул ее.
— Поэтому единственная проблема — это только сами орудия. Нам не нужно снимать блокаду. Нам просто требуется разрушить те орудия или захватить их.
— А как мы это сделаем? — спросил Холкар.
Перед тем, как смог ответить Кунгас, начал возражать Кондев.
— Даже если мы это и сделаем, то Венандакатра просто доставит к месту другие, — заметил Кондев.
Ирина колебалась. Она была шпионкой и начальницей шпионской сети, а один из основных принципов шпионской работы — никогда не давай никому знать, сколько знаешь сама.
«Я — посол из Рима», — твердо напомнила она себе. Ирина склонилась вперед, сидя на стуле, — Шакунтала благоразумно обеспечивала римлян стульями, зная, что они непривычны сидеть на подушках — и откашлялась.
— Он не сможет, — твердо сказала Ирина. — Он взял в Бхаруче все осадные орудия, которые там имелись. Эти орудия — кстати, Кунгас, осталось только пять, одно было недавно уничтожено, после того как свалилось со скалы, — единственные, которые имеются у малва на Деканском плоскогорье. Чтобы доставить другие, их придется доставлять с Ганской равнины через горы Виндхья. Для этого потребуется по крайней мере год. А император Шандагупта информировал Венандакатру в последнем письме, что Подлому какое-то время придется полагаться только на собственные ресурсы. Похоже, война в Персии оказалась гораздо труднее, чем предполагали малва.
Она откинулась на спинку стула и улыбнулась.
— Шандагупта был очень раздражен. Большая часть его ярости направлялась на Велисария, но часть обрушилась и на Венандакатру. Император Шандагупта не понимает, как он выражается, почему «прославленный гоптрий» столкнулся с такими трудностями, подавляя — как он выражается — «горстку неуправляемых мятежников».
Все уставились на нее широко открытыми глазами. За исключением Кунгаса, как заметила она. Кушан тоже смотрел на нее, но в его взгляде было меньше удивления, чем…
Интереса? Ирина опустила глаза и стала теребить одежду. На мгновение, глядя вниз, она увидела свой нос.
«Проклятый, чертов уродливый клюв».
Она откинула назад волосы и подняла голову. «Я — посол из Рима», — твердо напомнила она себе.
Собравшиеся в зале все еще смотрели на нее круглыми глазами.
— А твоя шпионская сеть на самом деле так хороша? — спросил слегка потрясенный Холкар. — Уже? Ты же здесь всего…
Он замолчал, словно его отвлекла другая мысль. Ирина откашлялась.
— Ну… Да, пешва, так хороша.
Она слегка кивнула Шакунтале, извиняясь.
— Я намеревалась предоставить эту последнюю информацию во время нашей следующей встречи.
Императрица приняла извинения, кивнув в ответ. Ирина снова посмотрела на Кунгаса.
— Значит, это возражение против предложения бхатасвапати является спорным, — произнесла она. — Но я признаю, что не представляю, как он намеревается разрушить имеющиеся орудия.
Кунгас начал объяснять. Ирина внимательно слушала его план. Ей требовалось это делать не просто как послу из Рима, но и из-за сути самого плана. На самом деле в одном месте собрание было прервано, пока Ирина посылала за кем-то из оружейных техников-сирийцев, которые прибыли вместе с ней в Индию, чтобы прояснить одну техническую проблему.
Поэтому на протяжении долгого совещания Ирина очень внимательно слушала предложение Кунгаса. Но часть ее сознания фокусировалась на самом человеке.
Когда совещание закончилось и она широкими шагами направлялась в свои покои, то обнаружила, что ей требуется дисциплинировать сбившуюся с пути и непокорную часть разума.
«Я — посол из Рима! Кроме того, это абсурдно. Я — самый неисправимый в мире книжный червь, а он не умеет читать. И к тому же — урод».
Вскоре после ее возвращения в свои покои слуга объявил о прибытии пешвы.
Ирина отложила в сторону книгу, «Periplus Maris Erythreai», и встала, чтобы поприветствовать посетителя. Она ожидала Дададжи Холкара и была почти уверена, что знает, почему он пришел.
Пешву проводили в ее комнату. Казалось, ученый средних лет чувствует себя неуютно и неловко. Он стал подбирать слова, глядя в пол.
— Да, Дададжи, — сказала Ирина. — Я дам задание своим шпионам разыскать твою семью.
Голова Холкара резко поднялась в удивлении. Затем опустилась.
— Мне не следует просить, — пробормотал он. — Это личное дело. Не то, что…
— Ты и не просил, — заметила Ирина. — Я сама предложила.
Требования ее профессии научили Ирину относиться отстранено и расчетливо к человеческим страданиям. Но на мгновение она почувствовала глубокое сочувствие к человеку перед ней.
Дададжи Холкар, несмотря на всю престижность занимаемого им теперь положения — пешва старейшей и самой благородной династии в Индии, на самом деле по происхождению был писарем из низкой касты. После того как малва покорили Андхру, Дададжи и всю его семью продали в рабство. Велисарий купил Холкара, пока находился в Индии, чтобы использовать литературные таланты человека для подготовки заговора против Венандакатры. В конце Холкар помог Шакунтале бежать и стал ее ближайшим советником.
Но его семья — его жена, сын и две дочери — все еще оставались в рабстве. Где-то на обширных территориях Индии малва.
Ирина подумала, что для Холкара типично колебаться, если он просит о личном одолжении. Большинство индийских чиновников — большинство чиновников любой страны по опыту Ирины — относились к личным одолжениям, как к чему-то им причитающемуся и положенному.
Она улыбнулась и откинула назад волосы.
— Это не проблема, Дададжи. На самом деле благоприятная возможность. Для начала это будет вызовом моим шпионам. У малва прекрасная шпионская система, но они стали слишком уверены в себе и своей непогрешимости. На самом деле в их шпионскую сеть не так уж сложно проникнуть. В то время как нахождение нескольких рабов маратхи, разбросанных по Индии, даст возможность проверить умения моих людей.
Она поджала губы, задумалась на мгновение, потом добавила:
— И это не все. В любом случае я считаю, что нам следует начать выяснять чувства низших каст Индии малва. Очень хороший способ это сделать — отправить моих шпионов на поиски нескольких рабов маратхи на территории Индии.
— А ты сможешь их найти? — спросил он шепотом.
— Я ничего не могу тебе обещать, Дададжи. Но я попробую.
Он кивнул и ушел. Ирина вернулась за стол. Но она прочитала не больше страницы книги, когда слуга объявил следующего посетителя.
Прибыл бхатасвапати.
Ирина снова встала. Ей было интересно — и она была несколько раздражена тем, что чувствует себя немного неловко. Ее эмоции вызывали беспокойство. Она еще больше заинтересовалась — и совсем не раздражалась — поняв, что совершенно не представляет, почему пришел Кунгас.
«Люблю сюрпризы. У меня их так мало».
Когда Кунгас вошел в ее покои, Ирина удивилась первый раз. Как только он появился, то бросил взгляд через плечо и сказал:
— Я видел, как уходил Дададжи. Всего минуту назад. Не думаю, что он меня заметил, так был поглощен своими мыслями.
Кунгас снова повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Он приходил говорить с тобой о своей семье, — заявил Кунгас. — Попросить твоей помощи в их поисках.
Ирина прищурилась.
— Откуда ты знаешь?
Кунгас легко шевельнул плечами — что у него означало пожимание плечами.
— Он мог прийти сюда по двум причинам, сразу же после совещания у императрицы. Это одна из них. Как и на всех остальных, на него произвела впечатление твоя шпионская сеть.
— А другая причина?
Казалось, Кунгас внимательно ее изучает.
— Обсуждение с тобой вопроса вступления в брак императрицы Шакунталы. Его очень беспокоит этот вопрос, и ему хочется заполучить поддержку посла из Рима.
Кунгас мгновение глядел в сторону, внимательно изучая комнату Ирины. На мебель посмотрел бегло, но его взгляд задержался на сундуке в углу. Крышка была открыта, и он увидел, что сундук набит книгами.
Когда его взгляд опять встретился с взглядом Ирины, она подумала, что в глазах кушана маячит какой-то озорной смех.
Тогда она удивилась во второй раз.
— Но я знал, что вы не обсуждали брак императрицы. Тогда бы он не ушел так быстро. Я думаю, ты с ним не согласна, и он задержался бы поспорить.
— Откуда ты знаешь мое мнение? — спросила Ирина. Кунгас снова легко повел плечами.
— Нет, оно не очевидно. Ничто в тебе не очевидно. Но я не думаю, что ты считаешь династический брак с одной из независимых южных индийских монархий подходящим для императрицы.
Ирина мгновение молча изучала Кунгаса.
— Нет, не считаю, — медленно произнесла она. — Но учти: я сама еще окончательно не определилась со своим мнением. Однако я думаю… — она колебалась.
Кунгас поднял руку ладонью к Ирине.
— Пожалуйста! Я не пытаюсь у тебя его выпытывать, посол из Рима. Мы можем обсудить этот вопрос позднее, когда ты посчитаешь это более подходящим. А на текущий момент…
На его губах появилась очень легкая улыбка.
— Позволь мне просто сказать, что подозреваю: ты смотришь на этот вопрос, как и я. Монарху следует вступать в брак с силой, которая способна удержать трон. Поэтому вопрос очевиден — для всех, кроме этих индийских идиотов со своими абсурдными фетишами.
Ирина подавила легкое удивление. Но взгляд Кунгаса был знающим.
— Так я и думал, — тихо сказал он. — Очень умная женщина. — Он развернулся и направился к двери.
— Но я пришел не поэтому, — сказал он. — Извини, минутку. Мой слуга кое-что принес для тебя.
Ирина наблюдала за тем, как Кунгас взял что-то у слуги, который появился в дверном проеме. Когда он вернулся назад, Ирина удивилась в третий раз. Кунгас принес стопку книг.
Протянул их ей.
— Ты можешь их прочесть?
Ирина робко взяла верхнюю и открыла. Стала просматривать — первую страницу. Затем остановилась, нахмурилась.
— Это не греческий, — пробормотала. — Я подумала, что греческий, но…
— Письмо — греческое, — объяснил Кунгас. — Когда мы, кушаны, покорили Бактрию, много лет назад, мы приняли греческий алфавит. Но язык — мой родной.
Он порылся к груде книг и достал из середины тонкую.
— Это может помочь, — сказал. — Это перевод некоторых учений Будды. Половина текста на греческом, половина — на кушанском. — Его губы изогнулись. — По крайней мере мне так говорит мой друг Дададжи. Он в состоянии прочесть греческую половину. Я не могу ни ту, ни другую. Я неграмотен.
Ирина положила первую книгу на ближайший столик и взяла ту, которую протягивал ей Кунгас. Стала ее изучать. Через несколько секунд, не осознавая, что делает, подошла к стулу и села. Как и всегда с истинными библиофилами, чтение полностью увело ее из окружающей действительности.
Через две минуты она вспомнила о Кунгасе. Подняла голову и увидела, что кушан все еще стоит в центре комнаты и наблюдает за ней.
— Прости, — извинилась она и указала ему на ближайший стул. Кунгас покачал головой.
— Мне удобно и так, спасибо, — он показал пальцем на книги. — Что ты думаешь?
Ирина посмотрела вниз на книгу на коленях.
— Я могла бы, да. — Она подняла голову. — Но зачем? Это отнимет много сил.
Кунгас кивнул. Затем медленно дошел до единственного окна в комнате и уставился на океан. Окно было открыто и в него залетал прохладный ветерок.
— Трудно объяснить, — сказал он, говоря так медленно, как только что двигался. Он замолчал на несколько секунд, перед тем как довольно резко к ней повернуться. — Ты веришь в то, что есть такая вещь, как душа? — спросил он.
Почему-то ее не удивил вопрос.
— Да, — тут же ответила она. — Верю. — Кунгас потрепал бороду.
— А я сам не очень уверен, — он посмотрел в окно. — Но я много слушал моего друга Дададжи, на протяжении последнего года, и он наполовину убедил меня, что душа существует.
Кунгас снова замолчал. Ирина ждала. Она отличалась терпеливостью.
Когда Кунгас снова заговорил, его голос звучал очень тихо.
— Поэтому я решил поискать свою душу, выяснить, есть ли она у меня. Но человек с душой должен смотреть в будущее, а не просто жить в настоящем.
Он снова посмотрел на нее. «У него привлекательные глаза», — подумала Ирина. Миндального цвета, как и миндальной формы. Большой контраст, после того, как их изучишь, с тусклой броней черт лица. Глаза были очень ясными и очень яркими. В этих глазах играла жизнь, весело играла, где-то на заднем фоне.
— Я никогда не делал этого раньше, — объяснил он. — Я всегда жил просто в настоящем. Но теперь уже несколько месяцев, как я обнаружил, думаю о будущем.
Его взгляд обвел комнату и остановился на стуле недалеко от того, на котором сидела Ирина. Он подошел к нему и сел.
— Я думал о Пешеваре, — задумчиво произнес он. — Он был столицей Кушанского царства много лет назад. Сегодня это только руины. Но я решил, что хочу видеть его заново отстроенным после того, как малва будут разбиты.
— Ты так уверен, что малва будут разбиты? — спросила Ирина. Как только она произнесла слова, то поняла, что это в большей степени вопрос о Кунгасе, чем о перспективах войны.
Кунгас кивнул.
— О, да. Абсолютно уверен. — Подобное маске лицо слегка изменило выражение — так оно улыбалось. — Конечно, я не уверен, что сам доживу, чтобы это увидеть. Но нет смысла планировать собственную смерть. Поэтому я думал о Пешеваре.
Он внимательно изучил ее.
— Но чтобы восстановить Пешевар, мне самому нужно быть царем. Поэтому я решил стать царем. После падения малва у Шакунталы отпадет во мне потребность. Я должен быть свободен, чтобы заниматься нуждами своего народа, кушанов.
Ирина сглотнула. Казалось, в горле у нее пересохло.
— Думаю, из тебя получится хороший царь, — сказала она немного хрипло.
Кунгас кивнул.
— Я пришел к тому же выводу, — он склонился вперед и показал на книгу у нее на коленях. — Но царь должен уметь читать, хотя бы на родном языке, а я безграмотен.
Он откинулся назад, его лицо ничего не выражало.
— Так что теперь ты понимаешь. — Ирина снова сглотнула.
— Ты хочешь, чтобы я выучила кушанский, чтобы научить тебя читать на нем.
Кунгас улыбнулся.
— И на некоторых других языках. Думаю, мне также следует научиться читать на греческом. И хинди.
Ирина резко встала и прошла к столику у стены. Налила немного вина из амфоры в кубок и сделала глоток.
Не говоря ни слова, протянула кубок Кунгасу. Он покачал головой. Она выпила до дна и снова наполнила себе кубок.
Закончив второй, уставилась в стену перед собой.
— Большинство мужчин не любят учиться у женщины, — резко произнесла она. — А учиться читать нелегко, Кунгас, в особенности взрослому человеку. Ты будешь делать много ошибок. Я буду раздражаться. Тебя начнут раздражать мои указания и мои поправки. Они будут приводить тебя в негодование. Тебя стану раздражать я.
Она слушала ответ, не поворачивая головы.
— У большинства людей маленькая душа, — тихо сказал Кунгас. — По крайней мере так мне говорит мой друг Дададжи, а он ученый. Поэтому я решил, раз я собрался стать царем, что у меня должна быть, большая душа. Возможно, даже великая.
Молчание. Глаза Ирины зафиксировались на стене. Это была голая стена, на ней даже не висело гобеленов.
— Я научу тебя читать, — сказала она. — Мне потребуется неделя, чтобы начать учить твой язык. После этого мы сможем приступить.
Она услышала тихие звуки отодвигаемого стула. Кунгас вставал.
— Значит, какое-то время у нас будет, — послышался голос у нее за спиной. — Перед тем, как я отправлюсь уничтожать орудия малва.
Молчание. Ирина не отводила глаза от стены, даже когда услышала, как Кунгас направляется к двери. Он практически не производил шума, двигался очень тихо. На самом деле это было странно для такого крепко сложенного мужчины.
Она услышала его голос от двери.
— Спасибо, посол из Рима.
— Меня зовут Ирина, — сказала она. Хрипло. Холодно. Она не упустила мягкости в голосе Кунгаса. И теплоты.
— Да, я знаю. Но я решил, что это красивое имя, поэтому не стал использовать его без твоего разрешения.
— Я тебе разрешаю, — она все еще говорила холодным тоном. Надменным голосом гречанки благородного происхождения, делающей небольшое одолжение человеку, стоящему значительно ниже нее на социальной лестнице. Она молча прокляла этот голос.
— Спасибо… Ирина.
До нее долетело несколько слабых звуков удаляющихся шагов. Он ушел.
Наконец Ирине удалось оторвать глаза от стены. Она собралась налить себе еще кубок вина, но остановила движение на полпути. Уверенной рукой поставила кубок назад на стол и широкими шагами прошла к окну.
Облокотилась на подоконник и уставилась на океан. Она глубоко дышала. Ирина простояла там не двигаясь до заката солнца.
Затем вернулась на свой стул, взяла тонкую книгу и принялась за новое задание. Она провела там целый вечер и удивилась в этот день в последний раз. Впервые за много лет она не могла сконцентрироваться на книге.
