Глава 17

Занятно. У эльфов от природы довольно красивые, раскосые, но узкие глаза, а вот сейчас смотрю на них, и если не брать в расчет заостренные уши и бледность кожи — вылитые люди. И я бы, наверно, сейчас рассмеялась, если бы сама не находилась в шоке. Неужели во мне действительно есть эльфийская кровь? Разве это может быть правдой?

Словно утопающий, я в надежде взглянула на Вэена и замерла. Демон не выглядел удивленным. Наоборот, он был спокоен и доволен, будто именно такого результата и ждал. Или знал? Тревожный колокольчик звякнул где-то внутри, но тут же пропал, смытый ободряющей улыбкой жениха. Да нет, показалось!

— Кхм… — откашлялся Повелитель, — м… м-да… — Похоже, внятная речь ему отказала. — Вынужден признать, что такого результата я не ждал. Оказывается, мы родственники! Ха! Ха-ха, — он вдруг рассмеялся, и присутствующие, как по команде, вздрогнули и запереглядывались. Испугались, что Повелитель сошел с ума? — Что ж, — отсмеявшись, выдавил он, — занятно. Ты прямой потомок Хранительницы, сестры моего предка. Родовая магия сказала свое слово. Отныне ты — глава дома, истинная внучка пропавшей старшей сестры лаэра Уфаниэля, и теперь он и Эвиниэль становятся членами второстепенной ветви старшего дома. Пока у тебя нет детей, Уфаниэль — твой первый наследник.

— Повелитель! — выдохнул эльф, но тот покачал головой.

— Не стоит. С родовой магией не шутят, особенно с потомками Хранительницы. Боюсь, ты сам навлек на себя беду. Не рассмотреть истинную родную кровь… — Повелитель покачал головой. — Даже не знаю, что сказать. Тем не менее ответ ясен. Тайлисан Аларди ивво Талалионэль, как Повелитель эльфов я приветствую тебя в Светлом Лесу. Да пусть отныне он станет тебе истинным домом.

— Благодарю, — с трудом сглотнув слюну, выдавила я.

— Что ж, остальные формальности, думаю, уладим позже, — натянув улыбку, проговорил Повелитель, и я усиленно закивала головой. — Хорошо, тогда перейдем к следующему моменту. К суду.

— Ой! — сдержать эмоции оказалась трудно, но я все-таки смогла.

— Лаэр Талалионэль, займите свое место, свои дела с главой рода решите без свидетелей, — взгляд царственного эльфа стал холоден.

— Повелитель, прошу вас о милости! — вдруг вскинул голову Уфаниэль.

— Чего ты просишь?

— Моя внучка теперь в абсолютной власти… кхм… лаэры, — быстрый, полный ненависти взгляд в мою сторону, — прошу вас не отдавать ее на суд… ей.

— Боюсь, что это не в моей власти. Я дал слово лаэре Тайлисан, — Повелитель вскинул руку вверх. — И она же имеет право судить и как пострадавшая, и как глава рода. Тебе ли не знать. Единственное, что я могу сделать для тебя, это проследить, чтобы наказание было не более ее вины по нашим законам.

— Благодарю, — глухой голос, и эльф словно потухает, отходя на свое место. Я следила, как он шел, видела, как от него отшатнулись те, кто еще недавно искал расположения. Конечно, ведь стоит только мне захотеть, и он потеряет все. Это мое право, причем законное, ведь он пытался оболгать меня и причинить вред. Сейчас я имею право хоть казнить его, и никто, даже Повелитель, не сможет мне воспротивиться.

— Привести лаэру Эвиниэль и лаэра Цэриваэля, — проговорил Повелитель, и двое стражников скрылись за дверью. Тем временем один из эльфов осторожно дотронулся до моего рукава и подвел к небольшому креслу, коего я до сих пор не замечала, недалеко от трона Повелителя. Ах да, место судьи. Теперь оно мое. — Лаэра Тайлисанэль, — почему исковеркал мое имя сиятельный эльф, — с кого вы начнете суд?

— С лаэра, если не возражаете, — пробормотала я, взглядом прося помощи у Вэена. Но тот словно бы не слышал меня. То ли место блокировало телепатию, то ли демон решил, что это еще один урок.

— Не возражаю. — Щелчок, и вот в зале замерли два эльфа. Эви и тот, второй, чьего имени я даже не помню, но уже должна вершить его судьбу. — Итак, лаэра Талалионэль, лаэр Цэриваэль, только что родовая магия огласила свой вердикт. Оказывается, лаэра Тайлисанэль является прямым потомком рода Хранительницы. Более того, духи рода признали лаэра Талалионэля виновным в сложившейся ситуации и утвердили нового главу рода — лаэру Тайлисанэль.

— Что?.. — Шокированное лицо Эви уже было наградой. — Этого не может быть! Она не эльфийка! Простая человечка! Это все подстроено! Дедушка!

— Лаэра Эвиниэль, возьмите себя в руки! — холодно отчеканил Повелитель. — Решение родовой магии невозможно подделать, и оно неоспоримо. Очень плохо, что вы, целитель и носитель великой крови, не смогли почувствовать свою кровь. Да, она похожа на человека, тем не менее мы все знаем, что даже в вашем роду было несколько случаев межрасовых браков, и то, что она выглядит как человек, еще ни о чем не говорит. Одно то, с какой легкостью она овладела нашей магией и языком, уже должно было вас насторожить. В любом случае вы, лаэра, сейчас здесь по другой причине. Вас обвиняют в попытке убийства сиятельной лаэры. Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Жаль, что попытка провалилась! — прошипела девушка, и зал ахнул. Нет, не от большой любви ко мне, а исключительно в целях сохранения лица.

— Эви! — крик Уфаниэля был самым громким. — Повелитель, простите ее, она просто в шоке…

— Лаэр Уфаниэль, ваша внучка совершеннолетняя. И должна отвечать за свои слова сама. Что ж, раз так, то, лаэра Тайлисанэль, выносите свой вердикт. Каково будет назначенное вами наказание?

Хороший вопрос. И что я должна ответить? Казнить ее немедленно? Да, какая-то часть моей души этого дико желает, не скрою, но с другой стороны… Страшно. И дело не только в том, что после такого моего решения я наживу себе кучу врагов, но и в том, что я не хочу становиться такой, как она. Убить соперницу просто потому, что она не нравится… Нет, не могу.

Отчаянный взгляд на Вэена, но тот лишь кивает. Да, я каким-то образом чувствую, что он поддержит любое мое решение, но в то же время хочет, чтобы я была пожестче, если можно так сказать.

— Хорошо, — надо же, мой голос даже не дрогнул. — Лаэра Эвиниэль должна выйти замуж, — брякнула и только по изумленным охам догадалась, что сказала что-то не то, — за квартерона дроу, которого сватал мне лаэр Талалионэль. — А что? На мой взгляд, справедливо вручить ее тому, кого пророчил мне ее дедуля. — В случае развода или смерти супруга ранее чем через триста лет лаэре запрещено вступать в новое замужество и иметь детей. Во-вторых, активные силы лаэры должны быть заблокированы. — Это уже серьезно. По сути, она станет обычным долгоживущим человеком, и все, что ей останется доступным, только чуть усиленная регенерация и замедленное старение. — В-третьих, лаэре запрещено возвращаться в Светлый Лес и общаться напрямую с лаэром Уфаниэлем. Только письма, предварительно прочитанные тремя незаинтересованными лицами, или через кристалл в присутствии с обеих сторон минимум двух существ, не связанных никакими интересами с лаэром, не чаще четырех раз в год на протяжении двухсот лет. В-четвертых, лаэра полностью лишается всех прав на наследование. Но, — подняла руку, услышав перешептывания, — ребенок лаэры, кем бы он ни был — мальчик или девочка, станет вторым наследником рода Талалионэль. При условии, что лаэра не станет настраивать ребенка против меня. Если такое произойдет, то права на наследование теряет весь род Талалионэля, включая его, и переходит к следующей ветви. И в-пятых, лаэра Эвиниэль принесет клятву рода, что ни она, ни кто-то по ее просьбе или из сострадания к ней не причинит мне и моим близким никакого вреда, иначе лаэра и все ее потомки погибнут в тот же день.

Уф! Все… в зале повисла тишина. Довольно мягкое, с одной стороны, наказание, но с другой — надо знать саму Эви. Я всегда считала, что смерть — это довольно легкое наказание. Миг — и тебя нет, ты ничего не чувствуешь. Так какое же это наказание? А вот так, знать, что твой враг жив и счастлив, а ты нет… Это страшнее. Это разъедает душу и делает жизнь полным мучением. Впрочем, если она не зациклится на мне, то еще вполне может быть счастлива.

— Что же касается лаэра Цэриваэля, то его полностью лишить всех прав и званий, изгнать из Светлого Леса на срок двести лет и на столько же запечатать всю активную магию. И так же, как лаэра Эвиниэль, он должен принести клятву непричинения вреда.

— Что ж, — после того как я замолчала, произнес Повелитель, — довольно… мягкое наказание.

— Я не убийца, — твердо произнесла, — в отличие от высокородных лаэров. Мне жаль, эльфы перестали быть самым мудрым и благородным народом. Вы опустились до подлого убийства и сведения счетов с детьми. Вы стали считать людей животными, низшим сословием, а ведь когда-то вы были как родители: учили, воспитывали, вели за собой. Знаете, у людей есть хорошая поговорка: как ты ко мне, так и я к тебе. Когда вы стали относиться к людям хуже, чем к собственному скоту, именно тогда они стали отвечать вам тем же. Ваши избранные… Хранители… вспомните — они считали людей равными. Просто другими, но не хуже себя. Почему же вы, их потомки, стали считать себя лучше избранных и мудрых предков? И я искренне надеюсь, что мой поступок послужит не поводом посчитать это слабостью, а вернет свет в ваши души.

Ответом мне была тишина. Эльфы, благородные и великие, смотрели на меня кто с яростью, а кто с затаенной болью. Нет, я не думаю, что они тут же раскаются и станут вести себя по-другому. Слишком много лет прошло, слишком закостенели они в своем невежественном благородстве. Но может быть, хоть один из присутствующих когда-нибудь вспомнит мои слова и просто улыбнется человеку. Этого будет уже достаточно. Ведь с одной улыбки, с одного доброго слова начинаются великие дела.

— Правильные слова, лаэра, — тихо произнес Повелитель, — да будет Пресветлая к вам милостива, и вы не растеряете света свой души. Надеюсь, вы будете так же рассуждать, когда настанет очередь судить остальных.

— Повелитель, — вдруг подал голос Вэен, — если вы позволите, то я бы просил допустить до суда хотя бы несколько адептов из группы. Вы же понимаете, леди Аларди еще учится с ними.

— Хорошо. Но не всех.

— Конечно, Повелитель, — демон склонил голову в поклоне, и один из сопровождающих его магов тут же подорвался с места, исчезая за дверью. Видимо, они заранее предусмотрели такой вариант.

Ждать пришлось недолго. Уже через пятнадцать минут двери отворились, пропуская моих одногруппников. Пришли смески, все трое, демон, дроу и девушки. Все были напряжены и озирались по сторонам, ожидая подвоха. Эльфийская стража проводила их прямо на «арену», где уже выставили в ряд десять стульев, и встала по краям, то ли охраняя их, то ли от них.

— Приветствую адептов Академии в стенах совета, — произнес Повелитель, — ваш куратор просил допустить вас на суд. Что ж, не вижу причин отказать ему. Как вы знаете, на вашу одногруппницу было совершенно покушение. Леди Аларди уже вынесла наказание лаэре Талалионэль и лаэру Цэриваэлю. Теперь очередь за остальными. Ввести осужденных.

Сантана, Зариан, Олафер и Лайзар… Сейчас они выглядели как жертвы войны — бледные, замученные, с синяками под глазами, в рваной одежде и с несчастными лицами. Можно подумать, что это они жертвы, а не я. Зариан плакала, а вот остальные держали себя в руках и буравили окружающих мрачными взглядами.

— Осужденные в преступлении против жизни, — вперед выступил эльф в мантии, — вы знаете, в чем вас обвиняют? — Ответом ему было упорное молчание. — Вы обвиняетесь в покушении на убийство леди Аларди, — не дождавшись ответа, продолжил эльф. — Ваша вина доказана и обжалованию не подлежит. Есть ли вам что сказать в свое оправдание?

— Да! — выкрикнула Сантана, делая шаг вперед, но меч стража ее быстро остановил. — Нас заставили! К нам пришла леди Талалионэль и сказала, что если мы не будем ее слушаться, то она избавится от нас! Мы не хотели! Мы просто испугались…

— Лаэра Талалионэль уже наказана, — оборвал эльф демоницу. — Вы могли сообщить куратору или любому другому эльфу, а также просто отказаться от выполнения. Есть ли еще что сказать? — никто ничего не говорил, только прожигали меня взглядами. Я знала, что они хотели, но не собирались говорить. То же самое, что озвучила Эви, что им жаль, что не получилось. Но, в отличие от эльфийки, эта четверка была более сдержанна.

— Мы не хотели, — всхлипнула Зариан. — Думали, что это шутка…

— Лаэра Тайлисанэль, — эльф не стал дослушивать причитания демоницы, — вы, как пострадавшая сторона, вправе выбрать наказание. Ваш вердикт?

— Кхм… — судить «своих» оказалось тяжелее, чем Эви. На нее я была зла и в какой-то мере уже давно представляла, что бы хотела с ней сделать. А вот остальные, за исключением Олафера, до сих пор не сильно меня волновали. Да, немного покусывали, но не настолько, чтобы приговорить их к наказанию. А потому сейчас мне было очень тяжело. — Зариан, я начну с тебя. Хоть ты и была в курсе предстоящего и вела себя… — я замялась, не зная, как правильно сказать. «Плохо» — звучит по-детски. «Как стерва» — ну не для эльфийских ушей такое, — недостойно, — наконец выдала я, — тем не менее в самом нападении ты не участвовала. Поэтому тебе будет самое мягкое наказание. Я требую твоего исключения из Академии и запрете на повторное поступление на сто лет. Запечатывание активных сил на срок двадцать лет, десять из которых ты проведешь в Храме сестер милости.

— Что?!

Ужас демоницы был понятен. Храм сестер милости был местом, где отказывались от всех удовольствий и благ и занимались только одним — помогали больным, беднякам и сиротам. Несли ночные дежурства у постелей, убирали самые грязные места, готовили… в общем, тяжелый и неприятный труд. При полном аскетизме — никакой мясной пищи, сладкого, алкоголя, сон только четыре часа в сутки, молитва и работа. Все.

— Я надеюсь, что через десять лет ты поймешь, что на самом деле важно в жизни, научишься ценить и любить не только себя, но и остальных. Осознаешь, что, если тебе повезло родиться сильной, умной, красивой и в хорошей семье, это не дает права переступать через других.

— Тварь!

— Считаешь? Думаешь, лучше было приговорить тебя к казни? — выгнула бровь. — Мне ты времени не дала. А ведь просто могла шепнуть, чтобы была поосторожнее. Теперь Лайзар, — я перевела взгляд на смеска, больше не слушая всхлипов и ругани Зариан, — ты тоже не нападал в открытую, но и не остановил убийство. Поэтому тебя также исключат из Академии на сто лет и двадцать лет запрета на активную магию. Вместо монастыря — десять лет в младшем чине на дальних рубежах, — я смотрела, как он поджал губы и в неверии смотрел на меня. Интересно, он тоже посчитал, что несправедливо наказан или все-таки хоть до него дошло, что я проявила непозволительное мягкосердечие? — Теперь Сантана. — Демоница тут же прищурилась. — В отличие от остальных, ты участвовала в убийстве. И не по твоему желанию я еще жива. Поэтому тебе запечатают активную магию пожизненно. Запрет на использование магии до конца твоих дней. Это первое. И второе — двести лет в Храме тишины. При попытке сбежать — пожизненно. После чего ты отправишься на родину и больше никогда не посетишь ни одного из миров Розы.

Казалось, Сантана сейчас упадет в обморок. В отличие от Храма сестер милости, Храм тишины был практически тюрьмой. В нем абсолютно запрещалось говорить, смеяться и в принципе даже думать. Команды отдавались только старшими сестрами через амулет ментальной магии. Работать и жить под землей. Выходить на поверхность только в ночное время и не чаще одного раза в месяц. А при условии запечатывания магии срок жизни демоницы скатится максимум к пятистам годам, из которых половину она проживет в Храме, а половину старухой.

— Олафер, твое наказание будет самым строгим. Не потому, что ты вчера сделал чего-то больше или меньше остальных, а потому, что с каждым разом ты творишь все более и более ужасные вещи. В первую нашу встречу ты оболгал меня перед учителем, и, когда он доказал твою ложь, ты не извинился, а затаил обиду. Ты стал клеветать, врать и теперь дошел до убийства. Я простила тебя один раз и вместо благодарности получила камень в спину. Второго шанса я тебе не дам. Я приговариваю тебя к пожизненной блокировке магии и активных сил. А также к рудникам на двести лет. Кроме того, все четверо должны принести клятву о непричинении вреда мне и моим близким. В случае нарушения — мгновенная смерть.

— Это все?

— Да.

— Хочет ли кто-нибудь что-нибудь добавить?

— Я считаю, что наказание леди Аларди слишком мягкое, — подметил Вэен. — Но тем не менее это ее право. Наследие, — фыркнул он, — никуда не денешься. Тем не менее, — его взгляд стал острым, — дарованная жизнь в день обретения стоит дорого, — как-то странно прозвучала фраза, но, судя по всему, Повелитель понял, — это право наследницы. Однако сообщаю всем, что клятву они будут приносить при моем личном присутствии и обмануть не получится, а если попробуют, умрут здесь и сейчас, — он посмотрел на сжавшуюся четверку.

— Да будет так, — тихо произнес Повелитель, но его голос эхом разнесся по залу. — Суд состоялся. Приговор вынесен и отмене не подлежит. Клятву все обвиненные принесут сегодня на закате. Все свободны.

Свободны? Я уж точно не чувствовала себя свободной. Наоборот, казалось, что на меня сразу навалилось несколько тонн неподъемного груза. Ненавидящие взгляды тех, кому я сегодня сломала судьбу, прожигали меня, словно пытаясь передать все, что они чувствовали. Да, они сами выбрали такую судьбу. Сами сделали шаг в бездну. Не я первая напала. Но и легче мне не было. Более того, появился страх. Пока неосознанный и нерациональный, но он был.

А еще хуже стало, когда сразу после суда Вэенарт всех нас собрал в особняке. Я сидела, опустив глаза, и не реагировала ни на взгляды, ни на шепот одногруппников, пока куратор показывал им сцены нападения, которые они уже видели, и частичные фрагменты из зала совета. Он сперва никак не комментировал, просто показал, внимательно следя за реакциями. Молчал и после того, как все закончилось.

— Кто-нибудь хочет что-то сказать? Я знаю, что у Олафера с Лайзаром были друзья, и у Сантаны с Зариан тоже. Возможно, вы после случившегося не захотите остаться в Академии или решите перейти на другой факультет? Или… возможно, вы потребуете перевода Аларди?

А вот этого я никак не ожидала. Резко вскинув голову, я во все глаза уставилась на демона. Что он имеет в виду? К чему эти вопросы? Неужели он… Да нет, он не мог со мной так поступить! Я смотрела на него и пыталась заставить себя дышать. Нет, он не мог меня предать!

— Диана? Может, ты?

— Я? — девушка в шоке уставилась на учителя. — Нет, я ничего не хочу!

— Но ты же дружила и с Сантаной, и с Зариан?

— Мм… да нет, просто общались, — промямлила девушка, бросив растерянный взгляд по сторонам.

— А что скажешь ты, Эшмет? — Вэен повернулся к хмурой орчанке.

— А что сразу я? — вскинулась девушка.

— Потому что ты просилась в группу Сантаны, разве нет? — с притворным удивлением вскинул брови демон.

— Ну просилась, — буркнула она, — и что? Кто же знал, что так все получится.

— То есть, если я соединю тебя в квинту с Тайлисан, ты будешь не против? — задал провокационный вопрос куратор.

— Э…

— Ну же?

— Не знаю! — рявкнула орчанка.

— И все же, — допытывался Вэен, — вот если я прямо сейчас сформирую квинту, что ты мне ответишь?

— Нет! — выкрикнула Эшмет. — Я знаю Сантану уже три года, а эту вижу только месяц, и из-за нее уже проблемы!

— То есть ты считаешь, что Сантана ни в чем не виновата? — голос демона стал вкрадчивым.

— Нет, — казалось, девушка словно сдулась. — Я видела своими глазами, что она пыталась убить ее, но… но до ее появления Сантана так себя не вела! И потом, про нее вся младшая Академия шепчется, там тоже из-за нее многие пострадали.

— Пострадали? — хмыкнул демон. — И кто еще так думает? — он обвел взглядом группу, следя, как опускают глаза ученики. Я не понимала, зачем он так, но уже давно выучила, что просто так он ничего не делал, поэтому, сжав зубы, — молчала. — Неужели все?

— Нет, я так не думаю, — вдруг мрачно процедил Киртан. — Я понимаю, зачем вы все это устроили, профессор. Хотите заранее понять, кого можно ставить с Тайлисан в группу, ведь так? Ставьте меня, — он покосился на Эрлина и Асмина, — извините, ребята, но я действительно считаю, что Олафер и Лайзар перешли грань. Они были моими друзьями, — он вдруг повернулся и прямо посмотрел на остальных. Прямо в глаза. — И не год или два, а на протяжении почти двух десятилетий. Я не знаю, что произошло, но они изменились. А может, и всегда были такими, просто мы не замечали. Знаете, почему за Тайлисан ходит дурная слава? Потому что она выглядит жертвой, легкой добычей! Ну как же — сирота, родственников нет, денег нет, памяти и той нет! Даже покровитель отказался. Ну как же тут не подняться за ее счет? Это не она вызывает худшее в наших душах. Это мы такие, что пытаемся утвердиться за счет того, кому нечем ответить. И вот тут получается сюрприз — Тайлисан сильная личность и сильный маг. Слабая человечка умудряется дать отпор! Да как она смеет?! Над нами смеются, что мы не можем справиться с какой-то девкой! Что, Эшмет, не твои слова?

— Ты!..

— Я! Я отвечаю за свои слова! Олаферу не удалось оболгать Тайлисан, и учитель его наказал, но, вместо того чтобы извиниться, он пошел дальше. И это никак не может быть виной Тайлисан. И вы все лицемеры! Как же, боитесь поворачиваться к ней спиной! Только почему-то сами за ее спиной шушукаетесь и строите планы мести. И после этого, даже на суде, она никому не вынесла смертный приговор. Оставила жизнь и право на нормальное существование. Если бы со мной так поступили, я бы не оставил врага за спиной — просто бы казнил. И каждый бы здесь сделал так же. Профессор, я готов войти в квинту Тайлисан, если она сама не против! — резкий разворот и прямой взгляд на меня.

— Спасибо, — меня хватило только на слабый выдох.

— Я тоже согласен! — подскочил Асмин.

— И я, — кивнул Эрлин.

— Не знаю, как насчет квинты, — подал голос Кэрртрэнт, — но я полностью доверяю Тайлисан. И если попаду с ней, то не побоюсь подставить свою спину. Что же касается суда, крылья даю на отсечение, что ни Сантана, ни Олафер не назначили бы такого мягкого наказания.

— Рад, что среди вас есть те, кто думает своей головой, — удовлетворенно кивнул Вэен. — А от себя хочу сказать кое-что, чтобы вы все задумались. Сейчас многие из вас считают, что от Аларди одни проблемы. Что ж, возможно, вы в какой-то мере правы. Она подобна соленой воде — попадает на кожу, и там, где есть раны и гной, начинает щипать, болеть и пузыриться. Неприятно, но каждый из вас знает, что при всем этом соленая вода — хороший дезинфектор. Она обеззараживает, заживляет и стягивает кожу. Иногда, к сожалению, остаются рубцы на всю жизнь, ведь соль запечатывает поры. Но что такое рубец по сравнению с целой жизнью?

Она такая же. Ваш одногруппник сказал абсолютно правильно — у Тайлисан обманчивая внешность. Мягкая, нежная, добрая, человеческая и без всякой защиты. И те, кто живет за счет самоутверждения за чужой счет, слетаются на нее, как пчелы на мед. Это не она затуманивает им разум, это их амбиции и гордыня ведут к краху. Когда, казалось бы, доступная жертва начинает сопротивляться и показывать зубы, а остальные начинают смеяться и подначивать… В каждом из нас есть много хорошего, но еще больше в нас плохого. И так уж устроена природа существ, что чаще всего мы не скрываем своего истинного «я» именно со слабым.

Сейчас некоторые из вас говорят, что им страшно повернуться к ней спиной. Тогда я предложу вам выбор — кого вы предпочтете увидеть там: Сантану, Олафера или все же Аларди? Двух знакомых, которые решили лишить жизни живое существо просто потому, что она им не понравилась, или незнакомку, что оказалась милостива к собственным убийцам? Подумайте только об одном — если ваши друзья готовы были убить только потому, что она не сломалась, что будет с вами? Ведь взрослая жизнь еще более жестокая, и искушений там гораздо больше — деньги, власть, зависть, ревность, любовь. За каждое из этих обещаний проливали кровь во всех веках и народах. Задумайтесь, насколько легко ваши друзья переступят через вас, если уже вкусили сладость собственной безнаказанности и легкой победы? Представьте себя на месте Аларди и просто ситуацию, когда вам захочется одного и того же.

Что же касается тебя, Тайлисан, — демон повернулся и посмотрел мне прямо в глаза, — я искренне советую тебе в следующий раз не пытаться исправить тех, кого не надо, а просто сразу убивать. Поверь, так ты оградишь себя от многих неприятностей.