— Граф Тирск здесь, Ваше Высочество, — необычно официально объявил Арнальд Фалкан, открывая дверь во флагманскую каюту КЕВ «Неустрашимый».

Кайлеб повернулся от вида покрытой барашками воды, открывающегося за пределами кормовых окон, лицом к двери, когда его старший морпех-телохранитель провёл через неё доларского адмирала.

— Ваше Высочество, — сказал Тирск, склоняя голову.

— Милорд, — вернул поклон Кайлеб.

Доларец выпрямился, и Кайлеб задумчиво посмотрел на его лицо. Пожилой мужчина, насквозь промокший от тяжёлого перехода в открытой лодке, выглядел измученным и измотанным, но его черты отражали больше, чем просто усталость. Его тёмные глаза — глаза, которые, как предположил Кайлеб, были, как правило, уверены и даже высокомерны — несли в себе тени поражения. И всё же было что-то большее, чем даже это, и кронпринц решил, что Мерлин снова был прав, когда Кайлеб уяснил, что он имел в виду. Даже этот человек, каким бы он всё-таки не был смелым и решительным, не был застрахован от репутации и ауры Армагеддонского Рифа.

Это должно было сделать этот утренний разговор ещё интереснее.

— Я пришёл, чтобы вручить свой меч, Ваше Высочество, — тяжело сказал Тирск, словно каждое слово причиняло ему физическую боль.

Опустив вниз свою левую руку, он взялся не за навершие, а за гарду меча, лежавшего в ножнах на его бедре. Затем он вытащил его из ножен, и, не обращая внимания на пристальный взгляд, с которым Фалкан и Мерлин одновременно наблюдали за ним, протянул его Кайлебу эфесом вперёд.

— Ни один человек никогда не забирал у меня моего меча, принц Кайлеб, — сказал доларец, когда пальцы Кайлеба сомкнулись на эфесе.

— Это меч человека, который заслуживает лучшего мотива для службы, — спокойно ответил Кайлеб. Он мгновение смотрел на оружие в своей руке, а затем передал его Фалкану, который в свою очередь положил его на стол Кайлеба.

Кронпринц внимательно посмотрел на лицо Тирска в надежде обнаружить любую реакцию на свой комментарий. Ему показалось, что он увидел, как губы доларца слегка напряглись, но он не был уверен в этом. Через мгновение он указал на один из двух стульев, установленных на противоположных сторонах обеденного стола.

— Пожалуйста, садитесь, милорд, — пригласил он.

Он подождал, пока Тирск усядется на указанном стуле, перед тем, как сам сел на противоположной стороне стола, и Мерлин, в роли его телохранителя, передвинулся чтобы встать за его спиной. Декантер бренди стоял на льняной скатерти, и принц лично налил по небольшой дозе в каждый из двух бокалов, а затем предложил один Тирску.

Доларский командующий принял бокал, подождал, пока Кайлеб возьмёт свой, а затем сделал маленький глоток. Он отпил совсем чуть-чуть, прежде чем поставил бокал обратно на стол, и Кайлеб криво усмехнувшись, поставил свой рядом с ним.

— Я пришёл также, как я уверен, Ваше Высочество уже поняли, чтобы узнать, какие условия сдачи ожидаются от остатков моего флота, — сказал Тирск ровным голосом.

Кайлеб кивнул и откинулся в своём кресле.

Девятнадцать галер Тирска были потоплены или сожжены. Ещё три были низведены до состояния разбитых вдребезги, тонущих обломков, которые едва успели пристать к берегу прежде, чем они утонули. Ещё одиннадцать спустили свои флаги, а восемь сами выбросились на берег, неповреждёнными, прежде чем их экипажи покинули их. Тем не менее, треть боевых кораблей Тирска остались целыми, вместе со всеми его кораблями снабжения, а Кайлеб заплатил за эту победу свою цену.

КЕВ «Дракон» оказался на пути одной из горящих галер после того, как перегорел якорный канат доларского судна. Пылающие обломки отнесло к галеону, и хотя «Дракон» перерезал свой собственный канат и попытался уклониться, ему это не удалось. Два корабля встретились в пламенном объятии, и оба были истреблены плавающим, ревущим адом, который в конце концов поглотил ещё два стоящих на якоре корабля Тирска.

Более двух третей экипажа «Дракона», включая его капитана и всех, кроме одного, из его лейтенантов, были потеряны: погибли, когда крюйт-камера их корабля взорвалась, или утонули прежде, чем их смогли вытащить из вод Скального Плёса.

Несмотря на это, оставшиеся боевые корабли Тирска, в количестве двадцати одного, были беспомощны. Выжившие двенадцать галеонов Кайлеба были поставлены на якорь в несколько рваную линию между ними и любой надеждой на побег. После того, что уже сделали орудия этих галеонов, никто из экипажей этих галер — или адмирал, командовавший ими — не имел иллюзий относительно того, что произойдёт, если они попытаются атаковать черисийцев или прорваться мимо них в открытое море.

— Мои условия очень просты, милорд, — сказал наконец кронпринц. — Я буду ожидать безоговорочной капитуляции каждого корабля на этой якорной стоянке.

Тирск вздрогнул, не как от удивления, а как от боли.

— Я мог бы указать, Ваше Высочество, — сказал он через мгновение, — что у вас не будет достаточного количества людей на борту ваших кораблей, чтобы взять мои в качестве призов.

— Верно, — признал Кайлеб, равнодушно кивая. — С другой стороны, я не имею намерения брать их с собой.

— Нет? — Тирск мгновение пристально посмотрел на него, затем поднял голову. — Могу ли я предположить тогда, что вы намерены освободить их, и моих выживших людей, под честное слово?

— Нет, не можете, — сказал Кайлеб гораздо более холодным тоном.

— Ваш король отправил свой флот, чтобы атаковать королевство Черис в мирное время, — продолжил он тем же ледяным голосом, осознавая, что Мерлин стоит у него за спиной. — Черис не сделала ничего, чтобы оскорбить его или причинить ему какой-либо вред. Он не предъявлял нам никаких требований и не заявлял о своём намерении. Вместо этого, словно убийца, он отправил герцога Мэликая — и вас, милорд — присоединиться к силам одного из наших собственных союзников, чтобы вероломно атаковать землю в шести тысячах миль от его собственной.

Удивление, и, возможно, вспышка гнева от острого тона Кайлеба, промелькнула в глазах Тирска, и Кайлеб фыркнул.

— Мы не были такими ничего неподозревающими, как ожидали вы — и ваши хозяева среди «Рыцарей Храмовых Земель» — милорд. Наши агенты в Таро знали всё о вашем плане нападения на нас. Как вы думаете, как тогда мы могли бы узнать в каких водах ожидать вашего появления? И даже не сомневайтесь, граф Тирск, что Горжа Тароский заплатит за своё предательство.

— Но для нас в данный момент важно то, что ваш король не заслуживает, из-за сомнения в его чести, освобождения под честное слово, которое вы или ваши люди могли бы дать. И поэтому, к сожалению, я скажу, что вам не будет предложен этот вариант.

— Я надеюсь, — сказал Тирск сквозь сжатые губы, — что в таком случае вы не настолько глупы, чтобы полагать, что мои люди не будут пытаться отобрать назад свои корабли у любых призовых экипажей, которые вы можете поставить на них, Ваше Высочество?

— Не будет призовых экипажей, — сообщил ему Кайлеб. — Ваши корабли будут сожжены.

— Сожжены? — Тирск в шоке разинул рот. — Но их экипажи, мои люди…

— Ваших людей высадят на берег, — сказал Кайлеб. — Вам будет разрешено выгрузить на берег припасы, материалы, из которых могут быть построены укрытия, и провизию с ваших судов, в том числе с ваших кораблей снабжения. Вам не будет разрешено выгружать любое оружие, кроме лесорубных топоров и пил. Как только все ваши люди окажутся на берегу, все ваши суда, за исключением одного, невооружённого корабля снабжения, будут уничтожены. Этому судну будет разрешено отплыть туда, куда вы захотите отправить его с донесениями для вашего короля.

— Вы же не серьёзно! — Тирск уставился на него с испуганным выражением. — Вы не можете высадить на берег так много людей и просто бросить их… не здесь! Не на Армагеддонском Рифе!

— Я полностью серьёзен, — безжалостно ответил Кайлеб, удерживая взгляд пожилого человека своим собственным, и позволив Тирску увидеть его яростную решимость. — Вы привели эту войну к нам, милорд. Не притворяйся даже на секунду, что вы не знали о планах «Рыцарей Храмовых Земель» по полному уничтожению моего королевства и что это будет означать для подданных моего отца! Я могу, и желаю, высадить вас и ваших людей на берег там, где я захочу, и я оставлю их там. Ваш выбор состоит в том, чтобы принять это, или вернуться на ваш флагман и возобновить сражение. Однако, если вы выберете такую линию поведения, никакие дальнейшие капитуляции не будут приняты… и никакого снисхождения не будет предложено.

Мерлин стоял за креслом Кайлеба, его лицо было маской, не выражающей никаких эмоций. Он услышал абсолютную, несгибаемую сталь в голосе Кайлеба и молился, чтобы и Тирск услышал её. Условия, предложенные Кайлебом, были поставлены кронпринцем, и больше никем. Мерлин был только немного удивлён тем, что Кайлеб решил сделать с капитулировавшим персоналом Тирска, но он почувствовал внутренний озноб, когда Кайлеб объяснил, что он намеревается сделать, если Тирск отвергнет эти условия.

Теперь Тирск уставился на непоколебимое лицо Кайлеба Армака и осознал полную готовность молодого принца делать именно то, что он только что сказал. Кайлебу могло это не нравится, но он сделал бы это.

— Ваше Высочество, — проскрежетал граф после долгого, напряжённого момента звенящей тишины, — ни один командир в истории никогда не подвергал такой опасности как эта, врагов, которые предложили почётную капитуляцию.

— Ни один?

Кайлеб посмотрел на него в ответ, а затем оскалил свои зубы в улыбке, которой могла позавидовать эмблема его династии в виде кракена и сказал с холодной, смертельной точностью.

— Возможно нет, милорд. Опять же, какой другой командующий в истории обнаруживал, что не менее пяти других королевств и княжеств объединились вместе, чтобы уничтожить его собственное, когда его король не причинил никакого вреда никому из них? Какой другой командующий узнавал, что его враги намереваются сжечь города, изнасиловать и разграбить его народ, потому что нет причины лучше той, чем кто-то предложил нанять их, словно они являются обычными разбойниками? Я сказал вам, что наши агенты в Таро знают, что ваши заказчики имели в виду, а почётные и щедрые условия капитуляции — для благородных врагов, милорд. Они не для наёмных душегубов, убийц и насильников.

Тирск вздрогнул, его лицо побелело и искривилось, так как жестокие слова Кайлеба и злобное презрение попали в цель. Но его глаза так же мерцали — мерцали от осознания того, что эти слова, какими бы жестокими и какими бы презрительными они не были, также были верны.

Кайлеб позволил тишине затянуться на целую минуту, а затем взглянул Тирску прямо в глаза.

— Итак, теперь вы знаете условия, на которых вашим судам и их экипажам будет разрешено сдаться, милорд. Желаете вы их принять или нет?

Мерлин стоял с Кайлебом на кормовом балконе «Неустрашимого», наблюдая, как баркас Тирска гребёт прочь по всё ещё бушующим водам Скального Плёса.

— Ты был немного суров с ним, — заметил человек, который когда-то был Нимуэ Албан.

— Да, — признал Кайлеб. — я был, ведь так?

Он повернулся прямо лицом к Мерлину.

— Ты думаешь, я был более суровым, чем он заслуживал? — спросил он.

Это был серьёзный вопрос, подумал Мерлин, и он серьёзно обдумал его, прежде чем ответить.

— На самом деле, я думаю, ты, возможно, был более суровыми, чем он заслуживал, — сказал он через мгновение. — Нельзя сказать, что король Ранилд не заслужил всего того, что ты сказал. Тем не менее ты мог захотеть подумать о возможных дипломатических последствиях освежевывания его так тщательно, как он того заслуживает.

— После того, что мы с ним сделали — и что он пытался сделать нам — я действительно не думал об этом, потому что очень вероятно, что даже отец или Рейджис не смогли бы договориться с ним о каком-либо договоре, вне зависимости от того, чтобы я сказал или не сказал, — фыркнул Кайлеб. — Даже если бы у Ранилда было какое-то желание простить и забыть — чего у него не будет — Клинтан и остальные из «Группы Четырёх» не позволили бы ему. И в отличие от Черис, Долар фактически находится по соседству с Храмом. Поэтому я мог сказать ему, что я на самом деле думаю о нём.

— Я уверен, что тебе лично это было приятно, — мягко сказал Мерлин, и Кайлеб закашлял от смеха.

— На самом деле, это было экстремально приятно, — поправил он. — Тем не менее, я сделал это не по этому. — Мерлин приподнял бровь, и кронпринц пожал плечами. — Тирск доложит об этом разговоре, когда наконец вернётся домой. И когда он это сделает, Ранилд будет совершенно вне себя от ярости. Хотя, это всё равно произойдёт, независимо от того, каким «дипломатичным» я мог бы быть. Но теперь, заодно произойдут ещё две вещи.

— Во-первых, в стремительности моей молодости и юного гнева, я «проболтался» о проникновении наших агентов в Таро. Это должно служить дополнительным слоем защиты для твоих «видений», Мерлин. Но, возможно даже более важно, что Ранилд — и, надеюсь, «Группа Четырёх» — поверят, что Горжа несёт ответственность за то, что упустил информацию, которая позволила нам перехватить «Южную Группу». Либо он преднамеренно передал её нам, либо он был преступно небрежен, а тот факт, что единственными оставшимися в живых после всего этого полного фиаско будут все тароские галеры, может помочь убедить его «друзей», что он всё это подстроил намеренно. В любом случае, это оставит его с крошечной проблемой, ты не думаешь?

«Злорадная улыбка Кайлеба делает его взгляд в этот момент удивительно похожим на его отца», — подумал Мерлин.

— Во-вторых, — продолжил кронпринц, — то, что я сказал Тирску, и то, что он собирается повторить Ранилду, просочится наружу. Ни секунды не думай, что этого не будет. И когда это произойдёт, это повлияет на мышление всех дворян Ранилда. Это также просочится ко всем другим правителями Ховарда и Хевена, и я подозреваю, что это создаст «Группе Четырёх» небольшие сложности при организации повторного выполнения их плана. Они, безусловно, не смогут подойти к этому словно это было не более, чем «обычное дело». И если следующая партия их потенциальных орудий точно поймёт, как мы отнесёмся к ним, и что может произойти с их флотами, если они проиграют, это может сделать их чуть менее горячими.

Мерлин медленно кивнул. Он не был полностью уверен в том, что согласился со всем, что только что сказал Кайлеб, но выраженная этим решительность, была типичной для того, что он ожидал от молодого наследника престола.

«Что касается влияния на Таро и короля Горжу, он, вероятно, говорил абсолютно точно», — отметил про себя Мерлин. Это имело другую сторону, которую Мерлин находил тревожной. — «Да, это может создать большие сложности «Группе Четырёх» в мобилизации сил для их следующей атаки, но абсолютная безжалостность выраженной Кайлебом позиции могла также спровоцировать эквивалентный ответ от будущих оппонентов».

«Тем не менее», — спросил себя Мерлин, — «насколько он может быть хуже? Кайлеб абсолютно прав насчёт того, чего хотела сделать «Группа Четырёх» с Черис в этот раз. Действительно ли похоже, что их цели будут менее радикальными после того, как их инструменты были побеждены таким образом в первый раз?»

— Ну, — сказал он тихо, — по крайней мере, Тирск проглотил это вместо того, чтобы заставить тебя атаковать.

— Да. — Кайлеб кивнул. — И ты был прав сегодня утром, когда предложил предоставить ему возможность отправить своих людей на берег острова Опал, а не на материк. Лично я не думаю, что я найду, что помещение Скального Плёса между мной и демонами, о которых, как он ожидает, его люди будут так беспокоиться, будет настолько успокаивающим. Но я так же рад, что они найдут это таким, если это поможет им проще смириться, и значит, что мне не нужно будет всех их убивать конце концов.

— Я рад, что был полезен, — сухо сказал Мерлин. — И теперь, когда он смирился, какие у тебя планы?

— Ну, — медленно сказал Кайлеб, поворачиваясь, чтобы посмотреть через водное пространство на более чем три тысячи квадратных миль покрытых деревьями склонов острова Опал, — я бы предпочёл немедленно отправиться домой, но, если «Тайфун» так сильно повреждён, как ты говоришь, ему понадобится время на ремонт. У нас есть повреждения на других кораблях, и все мы использовали много пороха и ядер. Нам нужно, чтобы сюда прибыли «Путешественник» и «Летняя Луна» чтобы пополнить наш боезапас. И я думаю, что прежде чем мы сожжём галеры Тирска, мы так же обдерём с них всё, что мы можем использовать — особенно запасной рангоут, пиломатериалы, верёвки и парусину, и другие подобного рода вещи, — а затем останемся здесь достаточно долго, чтобы починить хотя бы основные повреждения.

— Это мудро? — спросил Мерлин умышленно нейтральным тоном.

— Я буду обсуждать это с Домиником, чтобы выслушать его предложения и советы, конечно, — сказал Кайлеб, — но я не думаю, что у нас есть большой выбор. Мы не можем оставить здесь только один или два корабля для самостоятельного ремонта — не тогда, когда у Тирска будет несколько тысяч человек прямо здесь, на острове Опал, чтобы что-то попробовать. Так что, либо мы сжигаем наши наиболее повреждённые корабли вместе с галерами — что, хотя я этого и не хочу, может оказаться нашим лучшим выбором — или мы все останемся здесь достаточно долго, чтобы отремонтировать их и взять с собой, когда мы уйдём.

Кронпринц с сожалением пожал плечами.

— Ни один из этих вариантов не приводит меня в восторг, Мерлин, но что бы мы ни делали, мы по-прежнему являемся лучшей частью в пределах месяца нелёгкого плавания под парусами от Черис. Задержка на пятидневку или две для ремонта, не сильно увеличит то время, которое нам нужно, чтобы вернуться домой. В любом случае, Гектор и Нарман не будут ждать Мэликая почти целый месяц. Твои собственные «видения» говорят, что они всё ещё продолжают придерживаться первоначального расписания, и они не удивятся, если Мэликай и его флот опоздают даже больше. Не после путешествия так далеко на доларских галерах.

— Так что, пока Доминик не придумает какой-то убедительный аргумент, который ещё не пришёл мне в голову, я думаю, для нас более важно полностью отремонтировать все наши выжившие галеоны, чем пытаться вернуться домой на пару пятидневок раньше.