Октябрь, 891-й год Божий 

Трубы прозвучали над тёмно-синей водой Бухты Горат, и ответные крики команд раздались над палубами скопившихся сил Доларского Флота. Белые потоки морских птиц и разноцветные стаи прибрежных виверн носились вперёд-назад над переполненной гаванью в бушующем грохоте крыльев, пронзительных криков и свиста. Свежий ветер и тонкие высокие полоски облаков отполировали небо осеннего голубого цвета, а широкие воды бухты никогда раньше не видели такой концентрации военных кораблей. Зелёная виверна на красных знамёнах королевства резко хлопала и трещала на свежем ветру, командирские вымпелы развевались над верхушками мачт флагманов эскадр, и, вопреки себе, адмирал Люис Гардинир, граф Тирск, почувствовал шевеление гордости при виде такой концентрированной мощи.

Секундой позже оно растворилось в чём-то намного менее приятном, когда он перевёл взгляд на галеру «Король Ранилд». Возвышающийся над другими высокобортный корабль нёс командирский вымпел «адмирала» Мэликая, и Тирск почувствовал внезапный соблазн плюнуть за борт при его виде.

Гаркающие команды пронеслись над его собственным флагманом, и собачка кабестана равномерно защёлкала, когда экипаж «Бухты Горат» начал поднимать якорь. «Бухта Горат» была меньше и старше «Короля Ранилда», с меньшим количеством позолоты, а украшающая её резьба была гораздо менее замысловатой и богато украшенной, потому что её носовым украшением был простой резной кракен, а не выполненная в половину натуральный величины, великолепно раскрашенная и позолоченная фигура короля Ранилда, которая украшала флагман флота. Она также имела меньшую осадку и была более лёгкой в управлении, чем огромный, громоздкий белый дракон флагмана флота. Корабль Мэликая был построен как упражнение в королевском эго, простом и ясном, насколько мог сказать Тирск. Что, конечно, делало немыслимым, чтобы Мэликай мог поднять свой вымпел на любом другом корабле.

«Бухта Горат» внезапно сделала реверанс, когда лапы её якоря вырвались из песчаного дна одноименной ей якорной стоянки. Мужчины на насосе заработали рычагами вверх и вниз, и поток воды хлынул из шланга, смывая грязь и слизь с якорного перлиня, пока он постепенно поднимался из воды.

Якорь держал нос галеры на ветру; теперь его снесло, раздались новые приказы, и, когда её вёсла погрузились в воду, барабан гребного мастера начал свой глубокий, устойчивый ритм. Воды бухты были покрыты белой рябью и гребцам нужно было тяжело налечь на рукояти, прежде чем они смогли бы вернуть контроль над ней, а рулевой смог вернуть её обратно на ветер.

Этот ветер был с юго-запада, а это означало, что он дул почти прямо флоту навстречу, когда тот выходил из бухты. Галеры покинут якорную стоянку на вёслах и пойдут таким способом до тех пор, пока они не пройдут остров Ящерицы и не повернут на северо-запад. После этого ветер был бы почти на траверзе, по крайней мере, до тех пор, пока они не должны будут поворачивать на запад, чтобы спуститься по Доларскому Заливу до Моря Харчонга. Это обещало быть изнурительным испытанием, учитывая преобладающие в это время года ветры.

Тирск поморщился от этой мысли, после чего энергичным шагом подошел к кормовым поручням, сложил руки за спиной и посмотрел назад на остальную часть флота. «Король Ранилд», предсказуемо, шёл медленнее и неуклюже, чем почти любой другой корабль. Не то, чтобы это имело большое значение. Флот из более чем ста двадцати галер, сопровождаемый двадцатью шестью неуклюжими транспортами и кораблями снабжения, выходил из бухты не особо торопясь. У тяжело идущего флагмана Мэликая было время присоединиться к остальным.

Если бы ещё только «адмирал-генерал» имел в голове хоть одну проклятую идею о том, что он должен был делать со всеми этими кораблями.

Тирск стоял на палубе юта, наблюдая за панорамой огромной гавани, пока «Бухта Горат» медленно двигалась мимо волнолома. Стены Доларской столицы мерцали под солнечным светом, а огромная толпа торговых судов производила великолепное впечатление. Но, несмотря на добросовестно улюкающие толпы, которые видели экипажи Тирска, и, несмотря на суровое воззвание короля, излагающее причины вражды Долара с далёким Королевством Черис, никто из моряков и солдат на борту галер в действительности, казалось, не понимал, куда они направлялись, или почему.

«Что не делает бедных ублюдков так уж сильно отличающимися от меня, не так ли?» — колко подумал он. — «Конечно, я понимаю, чья эта идея в действительности. Что, я полагаю, ставит меня хотя бы немного выше их».

Его губы сжались при этой мысли, и он раздвинул ноги немного шире, легко балансируя, когда направление движения «Бухты Горат» изменилось.

«Мейгвайр», — подумал он. — «Вот кто придумал это. А Ранилд и Мэликай на самом деле думают, что это хорошая идея, Лангхорн спаси нас всех!»

Он глубоко вздохнул и приказал себя перестать волноваться. Это был приказ, который было проще отдать, чем выполнить, но он был дисциплинированным человеком. Кроме того, если бы он не взял под контроль свой темперамент, то только одна селезёнка могла бы свести его в могилу задолго до того, как они доберутся до Узостей Кейроза. Тем не менее, только сухопутчик — и идиот-генерал, помимо него — мог бы додуматься до такой блестящей идеи.

«Мы предполагаем «подкрасться» к Хааральду», — подумал он с отвращением. — «Как будто кто-нибудь может передвинуть флот такого размера через Море Харфлена, так, чтобы каждая торговая посудина к западу от Таро, не узнала обо всём этом! И то, что они узнают, Хааральд будет знать в течение пятидневки. Конечно, он узнает, что мы идём, задолго до того, как мы доберёмся туда».

«Ну», — предположил он, — «сюрприз не особо важен, когда ты смог собрать силу в четыре раза превосходящую твоего врага. Но использовать флот прибрежных галер для перехода через Море Правосудия точно было не самым умным делом».

Предоставленный сам себе и полагая, что у него не было другого выбора, кроме как выполнить эти сумасшедшие приказы и атаковать королевство, которое никогда не угрожало его собственному, он бы поступил совсем по-другому.

Согласно их приказам, они должны были следовать восточным побережьем Ховарда до Гейры, в баронстве Хэрлесс Деснейрийской Империи, затем повернуть к востоку на рандеву у Головы Демона, у северной оконечности Армагеддонского Рифа. Он бы держался побережья до залива Матьяс, а затем обошёл южнее Восточного Хевена, чтобы добраться до Таро, нигде не подходя близко к Рифу. Это добавило бы пятидневку к времени путешествия, но он также добавил бы их там, не сталкиваясь с Морем Правосудия. И он отправил бы свой флот прямо из Таро в Бухту Эрейстор, вокруг Шагающих Камней и южной части Наковальни, воспользовался своим положением, чтобы верфи Изумрудского Флота очистили днища кораблей и получил бы свои галеры снова готовыми к бою прежде, чем он пошёл на какие-нибудь боестолкновения с Королевским Черисийским Флотом в его собственных водах.

К сожалению, он был только профессиональным моряком, недостаточно важным, чтобы с ним консультировались по таким второстепенным вопросам, как выбор курса флота или принятие решения о его тактике.

«Однако, это, наверное, не совсем честно», — сказал он себе. — «Очевидно, у них какое-то дикое шило в их задницах насчёт Черис — Лангхорн знает почему! Что бы это ни было, тем не менее, они хотят по-быстрому разгромить Хааральда, а это значит, что у них нет времени, чтобы всю дорогу следовать вдоль берега. Тем не менее, я хочу, чёрт возьми, чтобы они позволили мне держаться подальше от центра Моря Правосудия! Если нам придётся использовать южный маршрут, то я предпочёл бы оставаться ещё дальше к востоку, ближе к Армагеддонскому Рифу, весь этот путь».

Его губы дрогнули, когда он понял, о чём он только что подумал, но это было правдой. Только одна мысль об Армагеддонском Рифе заставила его… нервничать, но не так, как его заставила нервничать мысль о том, чтобы пересечь сердце Море Правосудия вне поля зрения земли.

Он выпустил воздух сквозь усы и встряхнулся.

Если бы это сработало, каждый бы назвал план Мейгвайра блестящим. Если это не сработает, Мэликай, несомненно, обвинит Тирска в том, что он не смог выполнить его правильно. И что бы ни случилось, когда они доберутся до другой стороны — в какой бы форме они ни находились, когда они прибудут — им придётся сразиться с Королевским Черисийским Флотом, сражающимся в защиту своих собственных домов и семей и которому некуда отступать.

«Что», — подумал он мрачно, — «будет примерно таким же уродливым, как это выглядит. И всё потому, что Трайнейр предложил нашему бесполезному королю-забулдыге перерыв в его долговых платежах».

Он поморщился и встряхнулся ещё раз, ещё сильнее. Такая мысль была опасна, не говоря уже о том, что она не относилась к делу. Король Ранилд был его государем, и долгом и честью он был обязан подчиняться приказам своего короля, независимо от того, что он думал о причинах, по которым они были даны. Вот почему его работой было также сделать всё возможное, чтобы спасти эту кампанию от адмирала-генерала герцога Мэликая.

Это обещало быть… интересной задачей.