— Доброе утро, Эрайк.

Эрайк Диннис сел немного прямее в удобном кресле. Это было самое удобное кресло, какое только могло быть. Оно было настолько оббито мягкими подушками, что камердинер Динниса и Храмовый гвардеец вынуждены были помогать Эрайку подняться, когда он решал встать.

К несчастью, с ногой, сломанной в трёх местах, и плечом, сломанным как минимум в двух, не существовало такой вещи, как удобное место для сидения.

В данный момент это обстоятельство стояло на третьем или четвёртом месте среди всех его проблем, потому что он обнаружил перед собой человека в невзрачной оранжевой священнической шапочке викария.

— Доброе утро, Ваше Высокопреосвященство, — сказал он. — Прошу простить за мой вид. Я… не ожидал посетителей сегодня утром.

— Я знаю, — сказал викарий Замсин Трайнейр с мягкой улыбкой. — Я был тут неподалёку по другим делам, и подумал, что надо бы заглянуть и посмотреть, как вы поживаете.

Диннис кивнул с улыбкой, хотя он хорошо понимал, что Трайнейр только что намеренно его обманул. Канцлер Совета Викариев никогда не заглядывает «по-простому» к простому архиепископу. Особенно в это время года, когда визит требовал, чтобы Викарий, о котором шла речь, покинул мистически нагретые пределы своего роскошного личного жилища в самом Храме.

— Можно? — Трайнейр изящным жестом указал на другое кресло, стоящее в гостиной Динниса, отчего его сапфировое кольцо блеснуло в свете лампы, а архиепископ вздрогнул.

— Пожалуйста, садитесь, Ваше Высокопреосвященство! — сказал он поспешно. — И прошу простить, так же, мой недостаток манер. Я действительно не ожидал вас, и я боюсь, что знахари до сих пор предписывают мне маковый сок.

— Не беспокойтесь по этому поводу, — любезно сказал Трайнейр. — После такого падения как у вас, вам в самом деле повезло, что последствия не оказались ещё более тяжёлыми.

— Я ценю ваше понимание, Ваше Высокопреосвященство.

Диннис подождал, пока Трайнейр устроится в указанном кресле. Канцлер был выше, чем Диннис, стройнее, с угловатым лицом, глубокими, умными глазами и коротко остриженной бородкой. Он носил оранжевую рясу своего высокого ранга, отмеченную голубым пером сигила Ордена Чихиро, и подол его рясы выше икр был мокрым от подтаявшего снега.

— Могу я предложить Вам что-нибудь выпить, Ваше Высокопреосвященство? — спросил Диннис, когда канцлер уселся и протянул руки к огню, весело потрескивавшему в очаге.

— Немного горячего шоколада не помешает в такой день, как этот, — согласился Трайнейр и Диннис кивнул слуге, который тут же убежал выполнять поручение.

— Я, конечно, сам ещё не выходил, Ваше Высокопреосвященство, — сказал Диннис, — но люди говорили мне, что погода в этом году необычайно суровая.

— Вам правильно сказали, Эрайк. — Трайнейр ухмыльнулся и покачал головой. — Снега выпало больше трёх футов, и это только ноябрь — ещё даже не зима! Я редко видел такие снегопады так рано в сезоне. И, — его выражение лица стало более серьёзным, — я боюсь, что это окажет предсказуемый эффект на работу семафора.

Диннис хмуро кивнул. Единственной огромной слабостью семафорной системы Церкви было ограничение по видимости. Темнота, снег, дождь, туман — что-то одно или всё сразу могло приостановить работу станции связи Матери-Церкви. Существовала система отправки сигналов в темноте, но она была не очень надёжна — более подвержена ошибкам в интерпретации сигнала на разных станциях — и более медленна, и до сих пор не справлялась с обычной низкой видимостью в зимнюю погоду.

— Так всегда происходит, не так ли, Ваше Высокопреосвященство? — сказал он, немного помедлив со смиренным видом.

— Да, это так. Те, кто населяет другие земли, ненавидят нас за наше высокое положение и редко думают о цене, которую мы платим каждую зиму здесь, в Зионе и Храме. Кроме того, — Трайнейр позволил себе смешок, который ударил по уху Динниса своей неестественностью, — вы сами были избавлены от этой специфической епитимьи последние несколько лет, разве нет?

— Я полагаю, что да. — Диннис ответил немного медленно, пока его затуманенный опиумом мозг лихорадочно разгонялся. — И, — признался он, усмехнувшись уже сам, — полагаю я должен признаться, что специально планировал свои пасторские визиты так, чтобы избежать зимы здесь, в Зионе, Ваше Высокопреосвященство.

— Я не удивлён, — сказал Трайнейр сухо, после чего фыркнул. — Любой, кроме деревенского идиота, спланировал бы путь также, если бы он имел такую возможность! Я бы точно.

— Ну, похоже, — Диннис показал левой рукой на гипс, который костоправ использовал, чтобы обездвижить его раздробленную правую ногу и перевязку, поддерживающую его правую руку, — что все те годы прошедших мимо епитимий настигли меня наконец.

Он смог сохранить почти нормальный тон в своём голосе, но это было трудно. Боль была достаточно сильная, но лекари уже предупредили его, что ему впредь нужна будет трость, а его правая нога уже никогда не будет такой, как раньше.

— О, я сомневаюсь в этом. — Трайнейр сказал это с такой уверенностью в голосе, что Диннис подумал, что викарий уже слышал некоторые из лекарских отчётов. — Никто из нас не совершенен, Эрайк, но я весьма сомневаюсь, что вы настолько несовершенны, чтобы наложить на вас настолько суровое наказание. Но, с другой стороны, — глаза канцлера прищурились, — это, возможно, может быть… неудачным, что вы пострадали от несчастного случая именно в это конкретное время.

— Ваше Высокопреосвященство? — Диннис почувствовал, как его глаза слегка сузились, так как понял, что Трайнейр наконец подошёл к истинной причине своего визита.

— Я уверен вы в курсе, что насчёт Черис были выражены некоторые… опасения, — сказал канцлер. Он смотрел Диннису прямо в глаза пока тот не кивнул.

— Да, Ваше Высокопреосвященство. Конечно, я передал эти опасения епископу-исполнителю Жеральду и отцу Пейтиру, и предполагал посвятить им немного своего внимания, когда я буду в Теллесберге. Теперь, однако…

Его левая рука опять указала на тяжёлый гипс, а его левое плечо дёрнулось.

— Конечно, я понимаю. — Трайнейр наклонился вперёд, чтобы слегка похлопать Динниса по его здоровому колену, а потом вновь выпрямился, потому что вернулся камердинер с изысканно глазурованной чашечкой тончайшего харчонгского фарфора, наполненной дымящимся горячим шоколадом.

Канцлер принял чашку со словами благодарности и смаковал её мелкими глотками, пока камердинер расставлял такой же кувшинчик с шоколадом и вторую чашку на маленьком столике между ним и Диннисом. Камердинер вопросительно приподнял бровь указывая на пустую чашку, но епископ медленно покачал головой. Камердинер поклонился в знак понимания и удалился так же тихо и незаметно, как и пришёл.

— Я понимаю — мы все понимаем — почему ваш обычный пасторский визит был отменён в этом году, — подытожил канцлер через секунду. — Это прискорбно, естественно, но учитывая характер и степень ваших повреждений, это было конечно же неизбежно.

— Я ценю ваше понимание, Ваше Высокопреосвященство. Было бы нечестным, однако, если бы я не сказал, что лучше бы я был прямо сейчас в Теллесберге, чем здесь.

Он махнул в сторону окна гостиной. Стекло было хорошо закреплено в раме и поэтому в уютной гостиной не было ледяных сквозняков, как во многих домах здесь, в Зионе, когда окна настолько промерзали, что не спасал даже огонь в камине. Он знал, что в других городах люди, не столь везучие как он, были вынуждены жаться к любым источникам тепла, которые они могли найти, а осень и зима также всегда провоцировали голод. Корабли всё ещё могли проходить через озеро Пэй, с продовольствием из огромных зернохранилищ и ферм в южной части Храмовых Земель, но в конце концов, этот маршрут тоже будет закрыт. Город станет полностью зависим только от собственных хранилищ и складов, и, хотя они были огромными, они всегда истощались до весны в городе такого размера. Когда же снег сойдёт, то неизбежно будут найдены мёртвые тела, потому что холод, голод и отсутствие крова всегда настигает наиболее уязвимых городских бедняков.

— И я, — пристально глядя сказал Трайнейр, — был бы менее честным, если бы тоже не сказал, что я предпочёл бы, чтобы в настоящий момент вы были там, а не здесь.

— Ваше Высокопреосвященство, простите меня, но я полагаю, что вы не просто так «забежали» проведать меня в это утро. Я глубоко польщён вашим визитом, конечно, но я не могу избавиться от подозрения, что у вашего визита есть более серьёзные причины, чем нынешняя погода.

— Я допускаю, что я действительно немного слукавил, — согласился Трайнейр с улыбкой. Он глотнул ещё горячего шоколада, помедлил, а затем опустил чашку. — У меня действительно есть другие дела в городе сегодня — это действительно так, Эрайк. Но вы правы. У меня есть определённая озабоченность, которую я хочу довести до вашего внимания.

— Конечно, Ваше Высокопреосвященство. Пожалуйста, скажите мне, чем я могу служить вам и Церкви.

Говоря это, Диннис услышал оттенки насторожённости в собственном голосе, но Трайнейр не обратил на них внимания. Не было сомнений, что канцлер привык к такой реакции. Как общеизвестный старший член викариев, известных (неофициально, конечно) также как «Группа Четырёх», он был одним из самых влиятельных людей во всём Храме.

Всем было известно, что Великий Викарий Эрик XVII был возведён в великий викариат только потому, что Трайнейр был слишком занят, чтобы добиваться Престола Лангхорна для себя самого. Никаких других причин не было. Эрик XVII был немногим больше, чем номинальная фигура, полностью контролируемая Трайнейром и Великим Инквизитором, главенствующими членами «Группы Четырёх». Поговаривали — очень тихо, с тщательно скрываемой улыбкой — что Великий Викарий обычно демонстрировал свою независимость от указаний Трайнейра тем, что сам выбирал себе ботинки, которые будет носить.

— Никто не выражает недовольства тем, как вы справляетесь со своими обязанностями, Эрайк, — сказал Трайнейр обнадёживающим тоном. — Однако, как я уверен, вы знаете, многие члены Совета чувствуют себя всё более… беспокойно от того, что богатство и влияние Черис в последнее время растёт. Ходят упорные слухи, что в Королевстве занимаются запрещёнными техниками и знаниями. И есть такие же упорные слухи о том, что Хааральд и его министры преуспели в уклонении от уплаты десятины. Кроме этого, есть проблема в споре насчёт Ханта. И, конечно, всегда есть этот «Королевский Колледж» Хааральда.

Канцлер кивнул головой, его выражение было грустным, и Диннис украдкой сделал глубокий вдох.

— Ваше Высокопреосвященство, — начал он, — Я понимаю, что слухи и россказни, о которых Вы сейчас упомянули, должны быть взвешены и тщательно проанализированы. Однако я представил все отчёты епископа-исполнителя Жеральда и отца Пейтира Совету. И мои собственные наблюдения в прошлый пасторский визит были…

— Эрайк, — Трайнейр прервал его, подняв одну руку и покачав головой с лёгкой, немного натянутой улыбкой, и архиепископ остановился.

— Никто не обвиняет вас, или епископа-исполнителя Жеральда, в нарушении или невнимательности при исполнении ваших обязанностей. Я сам лично читал многие из ваших отчётов, но у меня есть также и другие источники информации. Я доверяю вашим умственным способностям и вашему вниманию к потребностям вашего архиепископства, и я верю, что ваши наблюдения раньше были в основном точными.

— Спасибо, Ваше Высокопреосвященство, — сказал Диннис в тишине, поскольку Трайнейр остановился. — Я ценю это.

— Это не более, чем ваш долг, — заверил его Трайнейр. Но дальше канцлер продолжил уже серьёзно. — Однако отчёты, которые мы получили в последние месяцы, отличаются от тех, что были раньше. Такие же данные поступают и из многих других дополнительных источников, и слишком много из них повторяются и по форме, и по содержанию.

— Должно быть я что-то упустил в своей переписке за последние несколько пятидневок, Ваше Высокопреосвященство, — сказал Диннис медленно и осторожно. — В этот период времени произошли какие-нибудь дополнительные изменения?

— В какой-то мере произошли, — подтвердил Трайнейр. Диннис сел прямее, морщась от боли, вызванной его необдуманным движением, и Трайнейр быстро кивнул. — Это больше вопрос объёма, чем изменений в содержании, Эрайк, — сказал он. — И, если честно, я думаю, что эта возможная полная сезонная потеря сигналов заставила всех нас в Храме уделять больше внимания прошлой переписке, чем мы могли бы сделать в противном случае. В конце концов, — грустно улыбнулся он, — не похоже на то, что есть достаточно много новой корреспонденции, чтобы отвлечь нас от наших обморожений!

Диннис послушно хмыкнул, но его глаза остались серьёзными, и Трайнейр пожал плечами.

— Я читал отчёты отца Пейтира обо всех этих новых «новшествах», исходящих от Черис, также как викарий Жаспер и несколько других членов Совета. Пока что отец Пейтир, похоже, ведёт себя в своей добросовестной и трудолюбивой манере, но викарий Жаспер не вполне доволен всеми его выводами.

Диннис почувствовал неподдельную тревогу. Он попытался чтобы это не отразилось на выражении его лица, но было очевидно, что полностью он в этом не преуспел, и он проклял одурманивающий эффект макового сока.

— Никто не утверждает, что мы имеем дело с действительным нарушением «Запретов», Эрайк, — сказал Трайнейр успокаивающе. Но любой обнадёживающий эффект был сразу стёрт его следующими словами. — Пока, как минимум. Однако, есть некоторая определённая озабоченность, до чего могут дойти черисийцы, если они продолжат двигаться в этом направлении.

— Ваше Высокопреосвященство, я уверяю вас, что как только я смогу передвигаться, я…

— Эрайк, Эрайк! — Трайнейр покачал головой. — Никто не ожидает от Вас, что вы вскочите с вашей больничной койки и побежите сломя голову в Черис в середине Хевенской зимы! Как я уже сказал, мы не видели доказательств, что «Запреты» уже были нарушены. Наши тревоги касаются будущего, и я уверен, вам нет необходимости отправляться сквозь снег, чтобы справиться с ними прямо сейчас. Мы хотели бы, чтобы вы запланировали ваш следующий пастырский визит, так рано в этом году, насколько это возможно, но никто не может отправить вас в ваше архиепископство раньше, чем весной растает лёд в Проливе Син-у.

— Спасибо, Ваше Высокопреосвященство. Я… ценю это, и, конечно, я отправлюсь в путь так скоро, как только будет возможно.

— Хорошо. В то же время, однако, вам нужно быть в курсе того, что думает Совет, — сказал Трайнейр более мрачно. — Как раз вчера вечером викарий Жаспeр, викарий Робейр, викарий Аллайн, и я обсуждали этот вопрос за маленьким неофициальным ужином.

Несмотря на то, что в гостиной было тепло, Диннис почувствовал, что его до мозга костей пробрало холодом. Жаспeр Клинтан был Великим Инквизитором, Робейр Дачарн был Главным Церковным Казначеем, Аллайн Мейгвайр был Капитан-Генералом Церкви, а сам Трайнейр был Канцлером Совета. То, что Трайнейр упомянул, как «маленький неформальный ужин», фактически было рабочим заседанием «Группы Четырёх». Всей «Группы Четырёх».

— Проблема, Эрайк, — сказал Трайнейр всё тем же мрачным тоном, — в том, что будет Хааральд Черисийский продолжать в том же духе, или нет, его королевство имеет все шансы стать серьёзной угрозой. Вне зависимости от того, что отец Пейтир может сообщать о текущих нововведениях, темпы изменений, которые они вводят, опасны. У нас есть много донесений — не все правда из независимых источников — что угроза, которую мы чувствуем в этом отношении, может быть ближе, чем мы изначально предполагали. Писание учит нас, что изменения порождают изменения, в конце концов, и что во времена перемен Матерь-Церковь должна проявлять наибольшую бдительность.

— Тем не менее, даже если оставить на секунду эту проблему в стороне, есть и другие вопросы, которые так же влияют на власть Церкви в светском мире. Я понимаю, что Мать-Церковь и мы, кто служит ей, должны быть выше проблем этого мира, но вы знаете так же хорошо, как и я, что иногда необходимо действовать решительно для того, чтобы Божья Церковь имела власть чтобы защищать души людей в дальнейшем.

— Черис стала очень богатой. Её корабли путешествуют слишком далеко, её идеи распространялись повсеместно. Другие страны быстро переймут черисийские новшества, если они будут обладать значительными преимуществами. Если это произойдёт, тогда наши заботы о возможной конечной точке, куда может привести вкус Черис к… к новым вещам, могут распространиться на другие страны. И мы не должны забывать о черисийской социальной придури. Которая, также распространяется на кораблях. Когда другие королевства увидят богатства, которые смогла получить Черис, будет странным на самом деле, если они не соблазнятся последовать по её пути развития. И, как очевидно из ваших собственных докладов, — Трайнейр посмотрел с грустью в глаза Диннису, — король Хааральд — упрямый человек, чему свидетельствует его настойчивость в назначении своего человека епископом Теллесберга. Король, чьё упрямство, я боюсь, заставляет его управлять собой и своим королевством полагаясь только на своё собственное суждение… даже если это суждение противоречит Матери-Церкви.

Тишина висела бесконечные секунды, прерываемая только завыванием ветра за окном и треском угля в очаге.

— Ваше Высокопреосвященство, — в конце концов сказал Диннис, — я благодарен Вам за то, что вы посвятили меня в вопросы, вызывающие беспокойство Совета. Я верю, что я понимаю причины этого, но я прошу вас и других викариев не спешить с приговором. Независимо от того, чем может быть Черис, это только простое королевство. Несмотря на размер его торгового и военно-морского флота, это по существу маленькая страна с маленьким населением. Несомненно любая угроза, которую она может представлять не столь насущна, чтобы мы не смогли с ней справиться, принимая своевременные меры.

— Я надеюсь и верю, что вы правы, Эрайк. — сказал Трайнейр, помедлив. — Но вспомните, архангел Паскуаль учит нас, что гниение может распространиться даже от крошечной раны, если она должным образом не очищена и не продезинфицирована. Не сила и размер Черис нас беспокоят. То, что может вырасти и распространиться из этого в будущем. И, будучи откровенным, с моей точки зрения, возможно, что фундаментальный… вызов черисийских социальных установок может объединиться с вызовом Сиддармарка.

Диннис начал было открывать рот, но тут же закрыл его. По крайней мере так показалось Трайнейру.

Последние пять десятилетий князья Церкви всё больше беспокоились о растущей силе республики Сиддармарк. Республика доминировала в восточной трети континента Хевен, и, хотя она была менее населена, чем империя Харчонг, её пехота была ужасающей силой на поле боя. И в отличии от харчонгских или деснейрийских, республиканские высшие должности были выборными, а не переходили по наследству.

Республика была отделена от Храмовых Земель так называемыми Пограничными Государствами, которые тянулись почти на двадцать пять сотен миль, от Пролива Син-у с севера до Доларского Залива на юге. С их южного конца Пограничные Государства создавали буфер почти три сотни миль поперёк, но вглубь на север, к северо-востоку от Горы Света, вдоль южного края Пролива Син-у, республиканские провинции Тарика и Исландия фактически делили общую границу с Храмовыми Землями.

И Республика Сиддамарк, в отличии от королевства Черис, имела население — и армию — чтобы создать подлинную угрозу безопасности Храмовых Земель.

Вероятность, что Республика будет безумна до такой степени, что на самом деле бросит вызов Матери-Церкви, была не очень велика, но она, также, и не была такой, чтобы вельможи Церкви были готовы её игнорировать. Это была единственная причина, по которой Трайнейр и его предшественники на посту Канцлера использовали в своей игре королевство Долар и Деснейрийскую Империю против Республики в последние 30 лет.

Но если бы богатство Черис и сила её флота вдруг нашли в себе возможность объединиться с пикинёрами Сиддамарка, уравновешенная напряжённость, установленная Церковью в Хевене, могла быть внезапно дестабилизирована. И если бы черисийская «социальная придурь» Трайнейра только задумалась об объединении с сиддамаркской версией того же самого, Церковь могла бы оказаться перед самой большой угрозой её первенству за всю свою историю.

— Ваше Высокопреосвященство, — сказал он, — я понимаю. Эти серьёзные вопросы действительно не подходят для открытой передачи через семафор, даже если погода позволяет это. Однако, я немедленно выдам новые инструкции епископу-исполнителю Жеральду и отправлю их курьером. Я сообщу ему о ваших опасениях и поручу ему быть особенно бдительным. И как только Пролив Син-у очистится весной, я лично отправлюсь в Теллесберг.

— Хорошо, Эрайк. Это хорошо. — сказал Трайнейр и улыбнувшись снова потянулся за чашкой с шоколадом.