Нимуэ Албан откинулась в удобном кресле и нахмурилась. Для неё действительно не было никакой необходимости использовать стул, так же как не было необходимости — кроме чисто «косметических» соображений — чтобы она дышала, но, как она обнаружила, когда в самый первый раз использовала ПИКА, привычки превзошли такие незначительные мелочи, как простая физическая усталость. — «Хотя», — подумала она с кривой усмешкой, — «дыхание консервирующей атмосферой из азота, которой Пэй Као-юн заполнил бункер, не сделало бы человека из плоти и крови более здоровым».

Она провела большую часть трёх последних местных дней сидя на этом самом стуле, с большими усилиями изучая файлы данных, которые Пэй Као-юн оставил для неё, поскольку модификации Элиаса Проктора в её программном обеспечении непреднамеренно отключили её высокоскоростной интерфейс передачи данных. Она была точно уверена, что Проктор не понимал, что создал проблему, и, хотя она была достаточно уверена в том, что сама смогла бы исправить её при других обстоятельствах, она не собиралась возиться с этим в существующих. Если бы она напортачила, то не было бы никого, кто мог бы исправить эту ошибку, и было бы самой горькой иронией, если после всех жертв, которые были приложены для того, чтобы привести её сюда, она нечаянно оставила себя выключенной навсегда.

В каком-то смысле, пробираться сквозь всю эту информацию старомодным путём действительно было чем-то вроде облегчения. Сидеть здесь, читать текст, просматривать записанные сообщения и видео, вместо того чтобы просто подключить интерфейс, было почти как уступка биологическому человечеству, которое она потеряла навсегда. И было не похоже, что она безумно спешила начинать вносить изменения.

— Сыч? — сказала она вслух.

— Да, лейтенант-коммандер? — ответил приятный, почти естественно модулированный тенор.

— Я вижу здесь, что коммодор Пэй оставил нам наземную систему наблюдения. Она функционирует?

— Отрицательно, лейтенант-коммандер, — ответил Сыч. Это было всё, что «он» сказал, и Нимуэ закатила глаза.

— Но почему? — спросила она.

— Потому что я не был проинструктирован включить её, лейтенант-коммандер.

Нимуэ покачала головой. Сыч — имя, которое она присвоила тактическому компьютеру РАПИРА производства Ордоньес-Вестингауз-Литтон, который Пэй Као-юн сумел «потерять» для неё — не был самым ярким карандашом в кибернетической коробке. ИИ обладал высокой компетентностью в своих областях знаний, но тактическим компьютерам сознательно подавляли волевые уровни и требовали более высокого уровня прямого участия человека при вводе команд. Сыч точно не был наполнен воображением или способностью — или желанием — предвидеть вопросы или инструкции. Теоретически, программирование Сыча было эвристическим, и в конечном итоге должно было возникнуть нечто более близкое к личности. С другой стороны, Нимуэ работала с большим количеством РАПИР, и никто из них никогда не производил на неё впечатления гениев.

— Что я хотела спросить, — сказала она через мгновение, — так это, есть ли или нет какая-либо аппаратная проблема, которая может помешать тебе включить сенсорный массив.

Ответа опять не последовало, и она чуть крепче сжала губы.

— Есть какая-нибудь проблема с оборудованием? — надавила она.

— Да, лейтенант-коммандер.

— Что за проблема? — потребовала она чуть более раздражённо.

— Массив сенсоров в настоящее время покрыт примерно тринадцатью метрами льда и снега, лейтенант-коммандер.

— А, теперь мы выяснили кое-что. — Её сарказм просто отскочил от молчания ИИ, и она вздохнула.

— Иначе говоря, он в исправном состоянии? — спросила она тоном преднамеренного терпения.

— Утвердительно, лейтенант-коммандер.

— А лёд и снег могут быть удалены или растоплены?

— Утвердительно, лейтенант-коммандер.

— И ты подключён к нему по безопасной наземной линии?

— Утвердительно, лейтенант-коммандер.

— Отлично. — Нимуэ кивнула. — В таком случае, я хочу, чтобы ты его запустил, только пассивные системы, и запустил полную стандартную разведку неба на наличие орбитальной инфраструктуры. И дай мне оценку времени, необходимого для завершения разведки.

— Активирую системы сейчас, лейтенант-коммандер. Время необходимое для очистки массива сенсоров от льда и снега приблизительно тридцать один стандартный час. Время необходимое для пассивной разведки после очистки сенсоров приблизительно сорок три стандартных часа, в зависимости от благоприятности погодных условий. Однако эффективность оптических систем может быть понижена из-за неблагоприятной погоды.

— Понятно. — Скупая улыбка Нимуэ обнажила идеально белые зубы. — То, что я ищу, должно быть достаточно легко обнаружить, если оно действительно там.

Сыч больше ничего не сказал, и, на мгновение, Нимуэ попыталась представить себе, каково это быть настоящим искусственным интеллектом, а не человеческим разумом, который просто был заброшен в кибернетическую матрицу. Она не могла представить себе, как можно бесконечно долго просто сидеть без дела, терпеливо ожидая следующего человеческого распоряжения, прежде чем что-либо сделать.

Она поморщилась от направления своих мыслей. В конце концов, она проторчала тут, абсолютно ничего не делая, последние восемь стандартных столетий — почти девять сэйфхолдийских столетий — считая все годы с момента биологической смерти Нимуэ Албан. Конечно, для неё это не выглядело таким образом. По крайней мере, до тех пор, пока она не подумала обо всех людях, которых она никогда не увидит. Или о том факте, что, пока она спала, Гбаба, несомненно, завершили уничтожение Земной Федерации и всей человеческой жизни на каждой из её планет… включая Старую Землю.

По её телу пробежала дрожь, которая не имела абсолютно ничего общего с температурой «воздуха» вокруг неё, и она тягостно покачала головой.

«Хватит, Нимуэ», — решительно сказала она самой себе. — «Ты можешь быть ПИКА, но твоя личность всё та же. Что, вероятно, означает, что ты вполне способна соскочить с катушек, если зациклишься на этом дерьме».

Она вскочила со стула и, сжав руки за спиной, начала расхаживать взад-вперёд. Помимо того факта, что ПИКА никогда не испытывал усталости, она чувствовала именно то, что чувствовала бы в теле, которое ей выдала природа, и именно так она должна была себя чувствовать.

Каменный потолок из полированного стекла был гладко изогнутой кривой, бывшей в самой высокой её точке почти на четыре метра выше абсолютно ровного, гладкого пола. Она находилась в одной из дюжины камер различного размера, которые были вырезаны под одной из бесчисленных гор планеты Сэйфхолд во время терраформирования. Эта конкретная гора — Гора Олимп, расположенная там, что стало известно, как Горы Света — состояла из отвратительной железной руды, и коммодор Пэй и Шань-вэй вдумчиво упрятали её укрытие под самую плотную концентрацию руды, которую смогли найти. Оно находилось всего в сорока метрах над уровнем моря, а гора Олимп была почти на треть выше Эвереста на Старой Земле. Над ним лежало двенадцать тысяч метров горы, и этого было более чем достаточно, чтобы сделать крошечную струйку энергии из геотермального источника, сохраняющую компьютеры мониторинга бункера работоспособными, совершенно незаметной после того, как прибыли Лангхорн и основной флот.

Она блуждала по остальной части комплекса, физически проверяя различные предметы, которые она нашла в списке оборудования, хранящегося в памяти Сыча. Некоторые из них казались настолько невероятными, что она начала подозревать, что коммодор и Шань-вэй добавили их просто потому, что могли, а не потому, что они предвидели какое-либо неоспоримые аргументы для его использования, и то, что они смогли выбросить некоторые из них из мастер-списков Лангхорна было больше, чем Нимуэ могла себе представить. Например, три бронетранспортёра. И пара дальних разведывательных скиммеров — не говоря уже о штурмовике, который был размером со старый докосмический самолёт. Небольшой, но функциональный производственный блок, в самой низкой (и самой большой) камере пещеры, имел смысл, и, конечно, как она и предполагала, была хорошо укомплектованная оружейная. Хотя то, как, по мнению Као-юна, один ПИКА, сможет использовать двести автоматов и два миллиона патронов, оставалось загадкой.

Полностью оборудованный медицинский блок от транспорта «Рем» был ещё одной загадкой, учитывая её кибернетическую природу. Он даже имел возможности криосна и антигеронной терапии, и, хотя она не решилась бы использовать какие-либо из его препаратов через восемь столетий, даже с крионическим хранением, нанотехнологическая часть терапии была всё ещё, несомненно, работоспособной. Не то чтобы ПИКА нуждался в этом, конечно. Она иногда задавалась вопросом, настаивали ли эмоции Као-юна и Шань-вэй, чтобы они помнили о плоти и крови Нимуэ Албан, а не о существовании сплавов и композитов, которые заменили её. Какими бы ни были их рассуждения, была даже полностью укомплектованная кухня… несмотря на то, что у ПИКА не было особых потребностей в еде.

Остальные части бункера — она поймала себя на мысли, что думает о нём как о Пещере Нимуэ — были намного понятнее. Например, библиотека. Као-юн и Шань-вэй каким-то образом сумели вырезать ядро библиотеки «Ромула», прежде чем от корабля избавились. Им не удалось вытащить весь библиотечный компьютер, что во многих отношениях было очень грустно, поскольку его ИИ, в отличие от Сыча, был специально разработан как инструмент для обработки и классификации информации. Нимуэ удивилась бы, если бы это было проблемой размера. Полное ядро данных состояло всего из трёх сфер с молекулярными схемами, не больше баскетбольного мяча со Старой Земли, которые, несомненно, могли быть пронесены контрабандой мимо чужих глаз легче, чем вся компьютерная система. Но они всё равно спустили ядро вниз и подключили его к Сычу, что означало, что у Нимуэ был доступ к эквиваленту библиотечной системы университета крупного внутреннего мира Федерации. Это, несомненно, будет иметь огромное значение в будущем.

Огромный запас СНАРКов — Само-Наводящихся Автономных Разведывательных и Коммуникационных платформ также будет невероятно полезен. Скрытные маленькие роботы-шпионы с термоядерным питанием были лишь ненамного больше, чем сама Нимуэ, но они обладали приличными возможностями ИИ, были способны развивать до 2-х скоростей Маха в атмосфере (вне её они, конечно, могли развивать ещё больше), могли оставаться в воздухе в течение нескольких месяцев и развёртывать из себя возобновляемые, почти микроскопические, дистанционно управляемые датчики. В этот момент у неё было шестнадцать из них, парящих, невидимыми для глаз или для более сложных датчиков (если таковые были), над основными крупными городами и поселениями.

На данный момент они сосредоточились на записи местных языков и диалектов. Из-за отключённого интерфейса данных ПИКА, Нимуэ пришлось с ошибками учиться говорить на существенно изменённом стандартном английском языке, на котором говорили современные сэйфхолдийцы. Похоже, что письменный язык и грамматика оставались фактически замороженными, но, без каких-либо возможностей записи звука, разговорные формы произношения значительно изменились… и не всегда одинаково во всех местах. Некоторые из диалектов были настолько различающимися, что теперь они были почти разными языками несмотря на то, что буквально каждое слово в них было написано одинаково.

К счастью, она всегда была на короткой ноге с языками, и, по крайней мере, её телу не был нужен сон. Её человеческая личность нуждалась время от времени в отдыхе — она обнаружила это ещё, когда первый раз работала в автономном режиме ПИКА — хотя кибернетический «мозг», в котором проживала эта личность, в нём не нуждался. Она не знала, была ли она полностью «отключена» в эти периоды, или она была на каком-то уровне… готовности режима ожидания. Функционально это было равносильно тому, что она засыпала и видела сны, хотя ей требовалось на это не больше часа примерно раз в несколько дней, и она подозревала, что это будет для неё более важным в её нынешних обстоятельствах, чем когда-либо раньше. В конце концов, никто и никогда не предполагал поддерживать ПИКА в автономном режиме неопределённо долго, а это означало, что никто не имел опыта в этом больше десяти дней подряд.

С чутьём к языку или нет, но ей понадобилось некоторое время, чтобы овладеть его местной версией в достаточной степени, прежде чем она даже подумала о попытке прямого контакта с любыми урождёнными сэйфхолдийцами. Существовал также и незначительный вопрос того, что она была женщиной на планете, которая в целом почти полностью вернулась к культуре доминирования мужчин.

Было что-то, что она могла с этим поделать, хотя ей не особенно нравилась эта мысль. Но был также факт, что почти все навыки, которые она приобрела при взрослении, в обществе, которое воспринимало передовые технологии как нечто само собой разумеющееся, будут иметь ограниченную полезность в этом. Она всегда была полным энтузиазма матросом, когда у неё было время, но только на относительно небольших кораблях, таких, как любимый десятиметровый шлюп своего отца. Возможно, это было бы полезно, подумала она, но в отличие от некоторых своих коллег-военнослужащих, она никогда особо не интересовалась курсами выживания, стрельбой, тренировками по рукопашному бою, кузнечным ремеслом или лучшим способом изготовления смертоносных мин-ловушек из оставшихся консервных банок и старых резиновых лент. Правда, коммодор Пэй заинтересовал её кэндо за несколько лет до операции «Ковчег». Она овладела им довольно хорошо, хотя едва ли считала себя мастерицей этого искусства. Тем не менее, это было единственное применимое в местных реалиях умение, которое она могла придумать, и она не была слишком уверена в том, насколько полезным оно может оказаться.

Это были проблемы, с которыми ей бы пришлось столкнуться в конце концов. Тем временем, однако, у неё было много других вещей, которые нужно было обдумать. Заметки Као-юна — в действительности, почти журнал — дали ей точку зрения очевидца о том, что Лангхорн и Бе́дард сделали с колонистами. С таким преимуществом ей не требовался особый уровень гениальности, чтобы начать различать последствия их первоначального вмешательства, несмотря на её нынешнее несовершенное понимание разговоров местных жителей.

Сэйфхолд не был похож на любую другую планету, где когда-либо обитали люди. Даже самый старый из колониальных миров Федерации был заселён менее чем за два столетия, прежде чем человечество впервые столкнулось с Гбаба. Это было достаточно долго для того, чтобы старшие колонии могли развить сильные местные культурные шаблоны, но все эти шаблоны начались с пенистого смешения всех культурных течений Старой Земли. Во всех них было огромное множество элементов, и, конечно, сама Старая Земля была самой разнообразной из всех.

Но в то время, как культуры на всех этих планетах были созданы путём смешения различных обществ, верований, идеологий, философии и мировоззрения в плюралистическое целое, Сэйфхолд начал с абсолютно единой культуры. Искусственно-однородной культуры. Люди, которые составляли эту культуру, были запрограммированы верить в одно и тоже, поэтому различия, которые существовали здесь, на Сэйфхолде, были следствием восьми стандартных столетий эволюции, удаляющейся от центральной матрицы, а не приближающейся к ней.

К тому же, оставался ещё способ, которым Лангхорн и Бе́дард запрограммировали колонистов на абсолютную веру в «религию», изготовленную ими. Библиотека Нимуэ включала оригинальный текст сэйфхолдиийского «Священного Писания», составленный Маруямой Чихиро, одним из штатных сотрудников Лангхорна, и она пролистала его с каким-то наводящим ужас упоением.

Согласно Церкви Господа Ожидающего, Бог создал Сэйфхолд как дом, где Его дети могли жить в простой гармонии друг с другом, включающей образ жизни, неосложнённый ничем, что могло бы произойти между Ним и ими. С этой целью Он избрал архангелов для помощи в создании и совершенствовании своего мира, а также в качестве наставников и опекунов для Его детей. Величайшими из архангелов (конечно) были архангел Лангхорн, покровитель божественного закона и жизни, и архангел Бе́дард, покровительница мудрости и знания.

Вариант священного писания Церкви, доступный Нимуэ, почти наверняка подвергся существенному пересмотру после событий, которые коммодор Пэй описал в своём последнем сообщении. У неё не было никакой возможности точно узнать, что было в этих изменениях, до тех пор, пока она не получит в свои руки — или, вернее, не возьмёт одной из рук своих СНАРКов — более позднее издание. Но поскольку первоначальная версия указала Пэй Шань-вэй как одного из архангелов, главного помощника архангела Лангхорна по созданию Сэйфхолда в соответствии с Божьей волей она была совершенно уверена, что в определённой части произошли некоторые изменения после убийства Шань-вэй. Также оставался небольшой вопрос о намерении Као-юна убить Лангхорна и Бе́дард. Несомненно, для этого было необходимо провести разумное редактирование.

Но было ясно, что, по крайней мере, основные принципы плана, придуманного Лангхорном и Бе́дард, были претворены в жизнь. Церковь Господа Ожидающего была подлинно универсальной, всемирной церковью. Во всех смыслах и целях первоначальные колонисты действительно были созданы в тот момент, когда они ступили на землю Сэйфхолда, и введённые им ложные воспоминания вступили в силу. Они не просто поверили, что Лангхорн, Бе́дард и другие члены команды «Операция Ковчег» были архангелами; они знали, что они были ими.

Тот факт, что вся первоначальная административная команда продолжала иметь доступ к антигероновой терапии, также был учтён в первоначальном плане Лангхорна. Колонисты пользовались этими методами лечения перед тем, как покинуть Старую Землю, но в новых условиях они не могли поддерживать программу вспомогательных процедур. Но, поскольку административная команда могла поддерживать функционирование этой программы, они могли рассчитывать на общую продолжительность жизни до трёх столетий, а многие из них были такими же молодыми, как сама Нимуэ, когда они были назначены на это задание.

Первоначальные «Адамы» и «Евы» должны были жить намного дольше, чем любой человек, который никогда не получал базовую антигероновую терапию, по крайней мере, полтора столетия, а нанотехнологические аспекты оригинальной терапии должны были оградить их от болезней и инфекций. Учитывая средний возраст колонистов, когда была запущена операция «Ковчег», это дало бы им, по крайней мере, сто двадцать лет полноценной взрослой жизни здесь, на Сэйфхолде, что было более чем достаточно, чтобы отличить их от их потомков с более коротким сроком жизни, дав им (тут Нимуэ пришла в отвращение) продолжительность жизни поистине библейских пропорций, в сочетании с иммунитетом от болезней. Тем не менее «ангелы» жили бы ещё дольше, что означало, что колонисты и первые пять или шесть поколений их потомков имели бы прямой физический контакт с «бессмертными» архангелами.

Тот факт, что грамотность была повсеместной среди первоначальных колонистов, был ещё одним фактором. Огромная масса письменных, исторически документированных первых сообщений об их «сотворении» здесь на Сэйфхолде, их более позднем взаимодействии с архангелами, которым Бог поручил заботу о них, и их чрезвычайно долгой жизни, должна была быть подавляющий. Церковь Сэйфхолда не была ограничена записями узкого круга богословов или относительно небольшим оригинальным святым писанием. У неё были дневники, письма, вдохновлённые записки от восьми миллионов человек, и все они были абсолютно уверены в точности событий, которые они изложили.

«Неудивительно, что Бе́дард чувствовала такую уверенность, что её теократическая матрица должна удержаться», — подумала Нимуэ. — «У этих бедных ублюдков никогда не было шансов».

И даже если Као-юн преуспел в своём плане убить Лангхорна и его старших последователей, кто-то явно выжил, чтобы взять на себя управление генеральным планом. Храм Божий и город Зион были достаточным доказательством этого, подумала она мрачно, потому что ни один из них не существовал до убийства Шань-вэй. И Храм, в особенности, был центральной частью в физическом доказательстве точности Священного Писания.

Она не осмеливалась позволить своим СНАРК-ам работать слишком свободно внутри или вокруг Зиона, после того как поняла, что где-то под Храмом по-прежнему есть по крайней мере несколько маломощных источников энергии, и решила не использовать их внутри самого Храма, несмотря ту прореху, которая, как она знала, появится в её сети сбора информации. К сожалению, она понятия не имела, что это за источники энергии, и не испытывала желания выяснить это на собственной шкуре. Но ей не нужно было приближаться к Храму, чтобы оценить его неоспоримое величие и красоту. Или тот факт, что он, вероятно, переживёт большую часть местных горных хребтов.

Это было смешно. Она видела командные бункеры планетарной обороны, которые были более хрупкими, чем Храм, и она задавалась вопросом, что за гениальный сумасшедший решил обшить этот серебряный купол бронепластом? Похоже, что толщина обшивки была не менее семи-восьми сантиметров, а это означало, что его было бы достаточно, чтобы остановить старый докосмический сорокасантиметровый бронебойный снаряд, не получив ни царапины. Это казалось немного чрезмерным способом для того, чтобы сохранить купол и эту смехотворную статую Лангхорна яркими и сияющими. С другой стороны, простое существование Храма, и «чудодейственный» бронепласт и другие передовые материалы, которые пошли на него — не говоря уже о том, что его интерьер, как казалось, был до сих пор с полностью контролируемым климатом, что, вероятно, объясняло те источники энергии — «доказывало», что архангелы действительно когда-то ходили по поверхности Сэйфхолда. Разумеется, никакие простые смертные руки не смогли бы создать такое строение!

И всё же, несмотря на все его размеры и величие, Храм фактически был лишь крошечной частью Церковной власти. Каждый монарх на планете был правителем «по милости Бога и архангела Лангхорна», и именно Церковь предоставляла — или опровергала — эту легитимность. Теоретически, Церковь могла сместить любого правителя в любом месте и в любое время, когда пожелает. На самом деле, Церковь всегда очень осторожно относилась к осуществлению этой власти, и стала ещё более острожной, когда возникли такие великие королевства, как Харчонг и Сиддармарк.

Но Церковь по-прежнему оставалась самой мощной и могущественной светской силой на Сэйфхолде. Храмовые Земли были меньше, чем Харчонг или Сиддармарк, с меньшим населением, но они были больше и более густонаселёнными, чем почти любое другое королевство Сэйфхолда. И даже Церковь в действительности не знала, сколько из всего богатства планеты контролируется ею. Каждый человек на Сэйфхолде по закону должен был платить десятину в размере двадцати процентов своего дохода каждый год. Светские правители отвечали за сбор этой десятины и доставку её Церкви; Церковь затем использовала её для благотворительных проектов, строительства ещё большего количества церквей и в качестве капитала для прибыльного бизнес-кредитования, выделяемого обратно местным князьям и дворянам по ростовщическим ставкам. Плюс, конечно, для жизни в невероятном богатстве и роскоши, которые она обеспечивала своему старшему духовенству.

Это была гротескно громоздкая структура, в которой абсолютизм власти Церкви сочетался только с её верой в своё право на эту власть, и Нимуэ возненавидела её.

И всё же, несмотря на всё это, часть её действительно была соблазнена просто отойти и ничего не делать. Вся цель операции «Ковчег» заключалась в том, чтобы создать убежище для человечества без оставления высокотехнологичного следа, который мог бы привлечь к нему разведывательные корабли Гбаба, и до сих пор, по крайней мере, мания величия Лангхорна, казалось, делала именно это. Но другая часть её была одновременно шокирована и оскорблена чудовищным обманом, который был применён к сэйфхолдийцам. И, возможно более важно было то, что уже отрапортовавшие СНАРК-и указали ей, что этот красивый фасад начал разламываться.

«Не похоже, что кто-то бросает вызов основной теологической системе — пока ещё нет», — подумала она. — «Но население стало слишком большим, и церковь обнаружила правду в старой поговорке о развращении власти. Хотела бы я послать СНАРК-ов внутрь Храма, но даже без этого очевидно, что Совет Викариев столь же коррумпирован и своекорыстен, как любая диктатура в истории. И даже если он сам этого не осознаёт, должно быть много людей вне Совета, которые это понимают».

«Это только вопрос времени, пока какой-нибудь местный Мартин Лютер или Ян Гусс не потребует реформ, и как только центральная матрица начнёт трещать, кто знает, куда это может пойти? Любая Реформация Сэйфхолда будет невероятно грязной и уродливой, учитывая универсальность Церкви и её монополию на светскую власть. И эти люди абсолютно верят, что архангелы всё ещё где-то там, следят за ними. Верующие ожидают, что «Архангел Лангхорн» и его товарищи вернутся, придут на помощь Церкви или реформаторам. И когда они этого не сделают, кто-то объявит, что они, в первую очередь, никогда не существовали, несмотря на все «доказательства», и что вся их религия была ложью в течение почти тысячи местных лет. И когда это произойдёт…»

Она вздрогнула — чисто психосоматическая реакция, она знала — и её лицо напряглось.