Глава 45

Образцово-показательное побоище, устроенное нами высшему слою старой аристократии, потрясло до глубины души все слои общества королевства Лейрин. Никто не ожидал такой скорой расправы с теми, кто долгие столетия находился на вершине власти, считая себя избранными и неприкасаемыми, и вот на тебе, в один миг их не стало. Герцоги погибли все до единого, в живых остался только лишь ди Хорст со своим семейством. Также во время штурмов замков их вассалов были в значительной степени уничтожены гвардейцы, и на сегодняшний день в королевстве не осталось никого, кто бы мог бросить нам вызов.

Мы стали безраздельными хозяевами этого государственного образования, пока ещё официально именуемого королевством. Как оно будет называться в дальнейшем, пока нам было неясно, вариантов предлагалось масса, но я, подумав некоторое время, принял принципиальное решение созвать всеобщий учредительный съезд, в котором будут представлены самые уважаемые делегаты из разных слоёв общества, в том числе и от аристократов. Вот они и должны решить, каким будет наше новое государство.

В том виде, в каком оно существует сейчас, государством его назвать было сложно, какая-то дикая смесь прошлого монархического уклада с элементами управления ферсианским подпольем, и всё это без чётко прописанных регламентов и законов. Стихийно оно всё так складывалось, а это никуда не годится. Надо было выстраивать чёткую иерархическую властную вертикаль, но как её строить, если не знаешь, каким будет само государство?! Тут надо со знающими людьми советоваться и вырабатывать стройную концепцию, чтобы она удовлетворяла самые широкие массы населения, иначе дров наломаешь, мама не горюй. К таким делам с бухты-барахты не подходят, слишком уж серьёзное дело. Тут нужны теоретики, экономисты, финансисты с социологами и даже философы-концептуалисты, и вот они, скорей всего, должны быть на первом месте в этом длинном списке требуемых квалифицированных специалистов для столь судьбоносного дела.

Всё стало очень сложно, одно дело – бегать с лучемётом, и совсем другое – заниматься проектированием будущего государства, вещи по своей сути несопоставимые, а тут вдруг приходится заниматься такими делами, что раньше и помыслить не мог. Тут тебе и социалка с образованием, экономика и финансы, внутренняя и вешняя политика, плюс ещё информационная составляющая. Столько всякого и разного, и всё это в одном флаконе. Отчего голова кругом идёт, и всё из-за того, что как таковой нет общей концепции строительства государственного образования, нет конституции, нет законов и институтов, занимающихся контролем их соблюдения. Всё управляется в ручном режиме и висит буквально на волоске, оборви его, и всё обвалится.

Волоском этим является наша армия, которая и контролирует властную вертикаль и исполнение наших приказов и распоряжений, что не есть хорошо. Если так и будет продолжаться, наша армия превратится в армию чиновников и бюрократов, потеряв при этом главное своё качество, а именно способность квалифицированно воевать. Последствия потери боеспособности неизбежно приведут к нашему падению, это лишь вопрос времени, а чтобы этого не допустить, жизненно необходимо ускорить создание гражданской вертикали власти и вывести армию за скобки, в том числе и из политического процесса. Армия должна заниматься тем, для чего она и предназначена, а именно защищать, но это будет уже только тогда, когда гражданская структура будет выстроена в полном объёме.

– Нестор, ты всё голову ломаешь? – послышался звонкий голосок Олии, подходящей к моему рабочему столу с подносом в руках, на котором дымились две чашечки натурального кофе.

– Ломаю, – согласился я, – потому как ничего другого мне не остаётся. Слишком много всего надо сделать, причём в кратчайшие сроки, вот и приходится голову ломать постоянно.

Поставив на стол поднос, Олия присела напротив меня и, с сочувствием вздохнув, взяла чашку кофе и, сделав маленький глоток, произнесла:

– Тебя в приёмной дожидаются Леонид Рашпиль с Енотом, хотят переговорить по какому-то очень серьёзному делу, а ты всё никак не отзываешься на постоянные вызовы секретаря.

Взглянув на запавшую клавишу, я беззлобно выругался сквозь зубы и, включив её, взял с подноса чашку и маленькими глотками выпил кофе и поинтересовался:

– Тебя что, специально позвали, чтобы ко мне войти?

– Разумеется, – насмешливо отозвалась она и, поставив опустевшую чашку на поднос, добавила: – Тебя никто не решался побеспокоить, вот и вышли на меня и попросили взглянуть, чем ты тут таким важным занят.

Это что-то новенькое, раньше вламывались в кабинет без всякого спроса по нескольку раз на дню, а теперь, видите ли, перестали себе это позволять. Нет, определённо что-то изменилось.

– Хорошо, Олия, скажи им, пусть войдут, – попросил я её, силясь сообразить, что такого могло измениться, раз эти два человека перестали вламываться в мой кабинет, но всё никак не мог уловить эти изменения, а они определённо имели место быть.

Олия, подхватив поднос, удалилась, а спустя пару минут в кабинет вошёл штаб-майор вместе с начальником службы безопасности и, поприветствовав меня, присели в креслах.

– С чем пожаловали, господа?

Рашпиль с Енотом мимолётно переглянулись друг с другом, и начальник службы безопасности заговорил:

– Командир, по вашему приказу мы всё выяснили насчёт профессиональной куртизанки мисс Элизабет ди Клари. Её действительно по вашу душу направили. Вы её главная цель, чем она усиленно сейчас и занимается. Её задача – всеми правдами и неправдами попасть в вашу постель и закрутить бурный роман. Нанял её министр финансов, барон Амадей ди Шрай, вернее даже не нанял, она давно на него работает. Какова его цель – не совсем понятно. Если за компроматом, то в нынешних условиях клубничку и за компромат считать нельзя, мелочёвка самая настоящая, не стоящая даже выеденного яйца, а вот если с разведывательной целью или как агента влияния в ваше окружение внедрить, то да, перспективно. Сейчас мои спецы деликатно за ним присматривают, но пока каких-либо подозрительных контактов не замечено, придётся наладить радиоэлектронную систему наблюдения и перехвата. Вероятнее всего, он со своими покровителями держит связь через какой-нибудь хитрый гаджет, но мы действительно установили, что в его штате таких куртизанок целый выводок имеется. Все красавицы с утончёнными манерами, как на подбор, прошедшие качественную подготовку. Есть основания полагать, им поставлена цель влезть в постель к самым значимым персонам нашей армии и в особенности к Ржавому, как командующему нашими вооружёнными силами.

– Это уже что-то, есть на что опираться, – выдохнул я без какого-либо удивления, нечто подобное я и предполагал, не доверял я ему от слова совсем. Он, конечно, опытный финансист, спору нет, одно то, что он добился отсрочки платежей по суверенному долгу, чего стоит, но тем не менее за его спиной маячила чья-то незримая тень, и это напрягало. Избавляться от него было преждевременно и даже нежелательно, пусть пока поработает на своём месте, а мы посмотрим со стороны, будут железобетонные доказательства его вины, за жабры возьмём, а сейчас не время ещё. Ему замены нет, и это самая главная проблема.

– Хорошо, с этим разобрались. Есть у тебя что-нибудь ещё?

– Пока нет, но мы работаем, – бесстрастно проговорил Енот и умолк, предоставляя слово Леониду Рашпилю.

Штаб-майор, чуть подавшись вперёд, заговорил:

– Командир, проведена полная ревизия секретного объекта и научно-исследовательского института. Результаты впечатляют. Сам завод по производству антиматерии чем-то особо новым не является, но вот банки хранения по характеристикам не имеют себе равных в человеческих мирах. Они на порядок выше, чем ныне существующие аналоги, фактически это технологический прорыв, позволяющий в разы увеличить мощность энергетического оружия, да и не только его. Себестоимость единицы энергии вообще получается дармовой, а это в свою очередь скажется на цене товара. В сущности, одним махом мы можем завоевать нашей продукцией почти все рынки.

Да уж, завоевать… Кто же нам это позволит, интересно мне знать? За такое нас в порошок сотрут буквально все, объединятся и разом на нас нападут. Рынки – это же священная корова, на которую руку поднимать нельзя. Передел мирового рынка только очень сильные могут себе позволить, да и то с оглядкой, а мы кто? По сравнению с такими гигантами, как Священный союз и Империя Орла, мы шпана подзаборная. Залезем в их пенаты, и пиши пропало, объединятся и нас мгновенно на ноль помножат. Ведь за рынки сбыта мировые войны начинаются в лёгкую, и ради них пойдут на любую гнусность и многочисленные убийства.

– Насчёт мировых рынков лучше бы тебе, Лёня, не заикаться, больно уж это опасно, сконцентрируйтесь на разработке нового вооружения, ну и на товарах, ориентированных в первую очередь на внутренний рынок. Для начала следует вытеснить иностранный товар, а уж только затем будем думать об экспорте, да и то в ограниченных количествах, чтобы, не дай бог, не спровоцировать на вторжение, а таковых найдётся немало, – распорядился я строгим голосом, в глубине души надеясь, что он на самом деле понимает, чем нам может грозить товарная экспансия на внешние рынки, где конкуренция и так до предела острая, а тут ещё мы со своим дешёвым товаром… – Что там, кстати говоря, с заводом? Когда он начнёт производить антиматерию с банками хранения и, главное, кому сбывать столь дорогой товар? – поинтересовался я у штаб-майора, желая точно знать, на что нам следует рассчитывать.

– Примерно через четыре месяца. В ближайшие две недели с Новой Москвы прибудет целый караван с недостающим оборудованием и необходимыми специалистами. Готовый товар будем отправлять на Новую Москву, через которую и будет налажен процесс реализации малыми партиями, но только в банках стандартного образца, нечего нам засвечиваться с нашей инновацией, а то действительно за нас возьмутся всерьёз, и тогда от нас даже мокрого места не останется.

– Верно, отсвечивать нам совершенно не стоит, слишком велик риск нарваться на крупные неприятности, – согласился я с Рашпилем, он верно уловил проблему и рассуждал в правильном направлении. По мне, лучше уж оставаться в тени и крутить свои делишки, слава-то нас не интересует никаким боком, нам важен результат, а не дешёвые понты на публику.

– Это всё?

– Да, командир.

– Хорошо, если у вас больше нечего мне сказать, я вас не задерживаю. Хотя нет, Енот, подготовь мой глайдер к отлёту вместе с сопровождением, я вылетаю во дворец. Надо посмотреть, как там идут восстановительные работы, – распорядился я и, поднявшись, лично проводил их обоих до двери, после чего переоделся в армейский комбинезон и, покинув свой рабочий кабинет, направился на взлётно-посадочную площадку и, погрузившись в глайдер, полетел в сторону дворца. Летел я не просто для того, чтобы проинспектировать восстановление королевского дворца, он сам меня волновал мало, мне и отдельном, хорошо охраняемом особняке неплохо жилось на свежем воздухе. Я летел туда для того, чтобы посетить тюремный бокс и встретиться с полковником Коллинзом. Были у меня на него виды, такой профессиональный диверсант, как он, мог быть мне очень полезен, ну а если откажется сотрудничать, так тому и быть… Домой он уже никогда не вернётся, и, как говорится, концы в воду. Хотя он далеко не дурак, согласится, никуда не денется, тем более ничего запредельного я от него требовать не собирался.

Прилетев на место, я для вида обошёл всю строительную площадку, постоянно выслушивая различные объяснения начальника объекта о проделанной работе и что будет сделано в ближайшее время. Я иногда задавал вопросы по существу и получал вполне обстоятельные ответы. Часа два я с ним по стройке бродил и в конце концов выпроводил его восвояси и вместе с сопровождающей меня охраной спустился в тайную подземную тюрьму, где встретил всё того же начальника дежурной смены капитана внутренней службы Каверия Шмидта.

– Приветствую, капитан, – пожал я ему руку и тут же поинтересовался: – Как ваши дела?

– Отлично, сир. Обеспечение специзолятора налажено даже лучше, чем было при покойном короле, продовольственные пайки выдаются вовремя, и даже положенный оклад выплачивается своевременно и без задержек. Жизнь потихоньку налаживается и входит в мирное русло, так что грех жаловаться, – отрапортовал он, опытным взглядом уловив моё хорошее настроение, видимо прицеливаясь по возможности мне понравиться и в результате получить должностное повышение, чему я совершенно не возражал, такие матёрые волки, как он, мне были нужны, так что долго в капитанском звании точно не засидится.

– Я рад за вас, капитан, но, думаю, скоро и майором станете, – не став скрывать свои виды на него, проговорил я, чем вызвал в ответ приятную улыбку.

– Спасибо, сир.

– Не за что, вы этого достойны как никто другой, а сейчас я бы вас попросил привести из камеры в допросный кабинет того самого бомжа для приватного разговора.

– Будет исполнено, сир! – отчеканил он и, лихо развернувшись, поспешил выполнить полученный приказ. Проводив его взглядом, я с удовлетворением выдохнул и, пройдя в допросную, присел за стол и, достав из сейфа папку с личным делом так называемого бомжа, перелистал её. С того самого дня, когда я брал эту папку в руки, в ней ничего не добавилось. Папка прямо-таки блистала лаконичностью, в ней кроме голографических фотографий со всех ракурсов и характеристик тела с постановлением об аресте ничего не было.

Минут через пять в дверь постучали, и, услышав моё разрешение, в кабинет зашёл капитан с двумя дюжими конвоирами, сопровождавшими так называемого бомжа со скованными за спиной руками, и, усадив в кресло, удалились. Он сидел спокойно и не дёргался, да, в сущности, с чего бы ему нервничать? Против него ничего не было, и даже если бы что-то и было, ему и предъявить в официальном порядке нечего, власть рухнула, и сам институт монархии под большим вопросом. Вот он и ведёт себя совершенно спокойно, но это ненадолго. Поднявшись, я подошёл к нему и, сняв браслеты, вернулся в кресло и, внимательно рассмотрев профессионального диверсанта, растирающего кисти рук, глубоко вздохнул и заговорил:

– Я вижу, вы прекрасно живёте в тюремной камере и, в отличие от всех остальных, ни на что не жалуетесь.

– А на что мне жаловаться? – с видимым безразличием пожал он плечами. – Вполне уютная камера, кормят три раза в день и на прогулки выводят. Чистое бельё, сортир под боком и душевая кабина с холодной и горячей водой. Мне о таких райских условиях за время моей бродячей жизни только мечтать приходилось.

– Ну, в этом я даже не сомневаюсь, – хохотнул я, – такому опытному диверсанту, как вы, полковник Коллинз, не раз приходилось выполнять поставленные задачи даже в самых смрадных выгребных ямах, в которые нормальные люди ни за какие деньги не полезут.

Диверсант замер на несколько мгновений, напряжённо рассматривая меня, и ответил:

– Вы, наверное, меня с кем-то путаете, я никогда в армии не служил и уж тем более не был каким-то там диверсантом.

– Оставьте, Коллинз, – махнул я рукой, – вы действующий заместитель генерал-лейтенанта Тареши, начальника одного из отделов Управления специальными операциями Священного союза. Были посланы в королевство Лейрин для ликвидации монарха Реднара VII. Отрицать бессмысленно, у меня есть на вас полное досье с послужным списком из кадрового управления Генерального штаба Союза. Поздравляю, операция прошла успешно, за исключением того, что вы вернуться в Союз так и не смогли. Интересно, и как же вас, такого матёрого волчару, какие-то местные олухи подловили на орбитальной станции?

– Кто вы такой? – задал он мне вопрос, окончательно сообразив, что отпираться действительно бесполезно, вальяжно сидящий напротив него человек знает всё.

– Я тот самый человек, кого вы должны знать под именем Джокер.

– Значит, вы тот самый неуловимый командующий ферсианским подпольем, – выдохнул он, внимательно рассматривая моё лицо, и вдруг заговорил вновь: – Странно, но мне почему-то кажется ваше лицо очень знакомым, вот только никак не могу вспомнить, где мы с вами могли пересекаться.

– Я рыцарь клана Саакс, спас дочь верховного магистра Ордена крестоносцев Гонориуса, автор нашумевшего мюзикла о прекрасной маркизе, известный всем под именем Нестор Иванович Махно. Ну что, теперь вы меня вспомнили?

В глазах полковника загорелся огонёк понимания, и он, помолчав в глубокой задумчивости некоторое время, поднял голову и заговорил:

– Да, действительно, теперь я вас вспомнил, но, убей меня святые стихии, я не пойму, как такое вообще возможно. Вас в поте лица разыскивали все спецслужбы Священного союза, а вы буквально под носом высших должностных лиц спокойно разгуливали.

– Разгуливал, – согласился я с ним, – но не только, я активно работал, но это уже не важно, Ферси освобождена силами ферсианского подполья и вооружёнными силами Империи Орла. Да и вообще, за то время, которое вы провели в камере, лишённый возможности просматривать текущие новости, очень многое изменилось в этом мире. Желаете лично в этом удостовериться?

Он кивнул, и я протянул ему гражданский планшет, подключённый к всемирной сети. Он его взял и, открыв папку с новостными архивами, углубился в их изучение. Просматривал он видео где-то около часа и всё это время сидел без всяких эмоций. Только один раз он чуть дёрнулся, просматривая видео военного парада ферсианского подполья, где я собственной персоной возглавлял парадную колонну. Удовлетворив свой информационный голод, Коллинз, отложив в сторону планшет, поднял на меня взгляд и спокойно задал вопрос:

– И что от меня понадобилось Империи Орла?

– При чём здесь империя? – внешне выказывая немалое удивление, ответил я ему вопросом на вопрос.

– Как при чём? Вы же ведь кадровый офицер разведупра империи, разве не так?

– С чего вы взяли? Я урус, вольный стрелок, выполнил дело, получил вознаграждение за свои услуги и сейчас работаю исключительно на себя самого, даже Новая Москва мне не указ, хотя друг другу мы, конечно, дорогу не переходим, – проговорил я, внимательно изучая реакцию полковника на мои слова.

Помолчав несколько мгновений, Коллинз, поёрзав в кресле и устроившись поудобнее, задал вопрос:

– Ясно, значит, вы высокопрофессиональный наёмник, но в таком случае, что вы лично от меня хотите?

– Да в сущности ничего сверхъестественного. От вас я не требую изменить присяге и работать на меня или на кого-то ещё, я лишь хочу наладить устойчивый контакт с генерал-лейтенантом Тареши. В ближайшем будущем я и моя команда планируем организовать самую крупную биржу для самых квалифицированных наёмников со всего света. Мне без разницы, будут ли они подданными Империи Орла или граждане Священного союза, или, там, к примеру, выходцами из халифата Азгар, главное – профессиональные навыки. В сущности, мы создаём профессиональную наёмную армию, которую сможет нанять любой, у кого есть на это деньги. Хотя нет, не любой, всяким отморозкам мы продавать свои услуги категорически не будем, наша безупречная репутация стоит куда дороже. Именно для взаимодействия со всеми мировыми игроками я и желаю наладить через вас, Коллинз, надёжный канал связи. Жду вашего решения здесь и сейчас, на раздумья времени нет.

– Хорошо, господин Махно, я готов организовать личную встречу с генерал-лейтенантом Тареши, но вы сами должны понимать, никаких гарантий я вам дать не в состоянии. Окончательное решение будет принимать мой начальник, – выдохнул полковник Коллинз, ощущая приближающееся освобождение из застенков королевской тюрьмы.

– Ничего страшного, не он, так другие дадут своё согласие, знаете ли, у меня вариантов на самом деле более чем хватает, но всё-таки такой опытный человек, как Тареши, к тому же твёрдо выполняющий взятые на себя обязательства, был бы для меня лично куда предпочтительней. С политиками я связываться принципиально не желаю, слишком там много всяких скользких, как глисты, прохиндеев. Мы предпочитаем иметь дела с теми, кто стоит за политиками, а не с этими фиглярами, выставленными на потеху избирателям. Меня интересуют военные, представители спецслужб и полиции, а остальные пусть идут куда подальше, хоть лесом, хоть степью, мне без разницы.

Коллинз внимательно меня выслушал, но сразу отвечать не спешил, предпочтя хорошо обдумать всё то, что услышал от меня, и мне это в нём понравилось. Он не дешёвый фраер, а профессионал высшей пробы, а таковых всегда мало, и каждый из них на вес золота.

– Господин Махно, я искренне понимаю ваш интерес к контактам подобного рода, но ведь любые силовые структуры есть инструмент в руках политиков, представляющих интерес господствующего класса. Сами военные не решают практически ничего, за исключением судьбоносных моментов, когда от них зависит физическое выживание народа и государства в целом. В чём ваш реальный интерес, я не совсем понимаю, будьте добры, поясните, пожалуйста, этот момент.

– Всё предельно просто, – выдохнул я, – я не хочу по своему незнанию переходить дорогу всесильным мира сего и поэтому желаю со всеми ведущими игроками сотрудничать на взаимовыгодных началах. Имейте в виду, Коллинз, о нашем разговоре кроме нас двоих знать никто не будет. В случае вашего согласия я передам вам посылку для Тареши с аппаратом особо секретной связи для прямого контакта со мной, после чего вас скрытно доставят на орбитальную станцию и ближайшим рейсом отправят в столицу Священного союза.

– Хорошо, сир, я согласен выступить посредником, – без раздумий согласился полковник Коллинз, чему я нисколько не удивился, ведь от него требовали сущую мелочь.

– Тогда собирайтесь, и мы немедленно полетим на орбитальную станцию, но сейчас давайте ваши руки, я обратно скую их браслетами.

– Да мне-то и собираться не надо, вещей-то моих нет в камере, так что я готов лететь прямо сейчас, – с чувством проговорил полковник, протягивая свои руки для столь примечательного украшения.

– Покинете вы специзолятор в браслетах, нечего тюремную охрану смущать, а то слухи всякие пойдут нездоровые, а оно нам надо? Выйдем из каземата, вот тогда и снимут с вас это украшение, – проговорил я, надевая специзделие на его руки.

– Да, вы абсолютно правы, – согласился он с моими доводами и поднялся, всецело выражая готовность следовать за мной, поднялся и я. Покинув допросный кабинет, мы в сопровождении охраны покинули специзолятор и, погрузившись на глайдер, полетели на космодром, где пересели на бот и стартовали на орбитальную станцию. Пробыв там порядка четырёх часов в ожидании рейса в Священный союз, я более предметно переговорил с Коллинзом и, снабдив его деньгами и документами с посылкой для генерал-лейтенанта Тареши, отпустил его.

После его отлёта я полетел обратно в свой особняк, обдумывая затеянную мной комбинацию. Я ничего не собирался просить или уж тем более требовать от Тареши, я лишь хотел наладить негласный канал для сотрудничества по линии спецслужб на взаимовыгодных началах, и в этом заключалась расставленная мною ловушка для начальника одного из ключевых отделов Управления специальными операциями. Для начала наладить устойчивый канал связи, а затем плавно повязать его со мной на почве совместного бизнеса, и тогда он и сам не заметит, как начнёт работать на меня, так как мои интересы намертво переплетутся с его интересами. Любой ущерб, причинённый мне, неизбежно принесёт ему убытки, против чего он будет всеми силами противодействовать. Мои убытки станут его убытками, на что он не пойдёт, а так как самостоятельно крупный совместный бизнес он совершенно точно не потянет, будет вынужден привлекать своих доверенных друзей и приятелей, которые также привлекут своих друзей и знакомых, и так далее по цепочке.

Лиха беда начало, достаточно коготок свой запустить в зыбучий песок, и сам не заметишь, как он тебя поглотит с головой. Конечно, одной такой ловушки явно недостаточно, надо как можно большее число различных деятелей среднего звена повязывать совместными коммерческими проектами, и тогда будет результат. Дело это далеко не быстрое, но тем не менее страшно эффективное. Нужно создавать хитроумную многоуровневую паутину совместных коммерческих интересов из различных государств и наднациональных мегакорпораций, и тогда никто не сможет нас тронуть, так как наше существование будет выгодно почти всем.