Глава 19
Упорядочение мира

Наша планета служит домом для ошеломляющего количества растений и животных. Мы до сих пор точно не знаем, сколько в точности существует разновидностей насекомых или морских животных, хотя вполне справедливо озабочены чем, что человек уменьшил их число. «Вымирающие виды», такие как гигантские панды и индийские тигры, появляются в новостях каждый день. Для нас как неравнодушных человеческих существ ключевым в этом сочетании является слово «вымирающие», но для ученых – «виды». Откуда мы знаем, что гигантская панда вовсе не то же животное, что и медведь гризли, и чем дикая кошка отличается от домашнего кота?

Адам, если верить библейской книге «Бытие», еще в Раю получил работу – назвать всех животных и растений в Райском саду. Все человеческие сообщества тем или иным образом изучали живой мир, существующий вокруг, во всех языках имеются слова для разных существ, движущихся и растущих, которых люди используют, выращивая, разводя, применяя как средство транспорта, источник мяса, шкур или молока.

В семнадцатом и восемнадцатом веках европейские путешественники начали привозить домой новые виды растений и животных из экзотических далеких краев: Северной и Южной Америки. Африки. Азии, а затем и Австралии с Новой Зеландией, с затерянных в океане островов. Многие из этих созданий разительным образом отличались от тех, что встречались в Старом Свете, но при более близком изучении стало ясно, что разница не столь велика.

Например, слоны в Индии и Африке выглядели столь схожими, что справедливо носили одно и то же имя. Понятное дело, что между одними и другими были небольшие отличия, и оставалось непонятным – как мы должны объяснить эти отличия и вообще существующее в природе разнообразие?

Со времен Античности имелось два основных варианта ответа.

Первый состоял в том, чтобы принять – природа ужасно изобильна и ничего удивительного нет в том, что множество новых видов растений и животных найдено в разных частях мира. Эти открытия всего лишь заполнили наши прорехи в том, что натуралисты именовали «Великой цепью бытия» (эту идею мы встречали в главе 5).

Те, кто верил в Цепь бытия, утверждали, что Господь был столь могуч, что создал все разновидности живых существ, которые только можно представить. Так что они не удивлялись, обнаружив животных, сочетавших характеристики других животных, как, например, киты и дельфины в океане, выглядящие как рыбы, но при этом дышащие и рожающие подобно жителям суши; или летучие мыши, напоминавшие птиц в том, что они обладают крыльями и летают, но яиц при этом не откладывавшие.

Натуралисты этой школы просто думали, что все любопытные аспекты жизни на Земле могут быть объяснены гипотезой Цепи бытия. Идея «недостающего звена» в этой цепи (вы могли о ней слышать: речь идет об обнаружении нового ископаемого существа) носилась в воздухе очень долгое время.

Второй вариант ответа: принять, что Бог изначально создал каждую разновидность растений и животных, и то громадное разнообразие жизни, которое мы видим вокруг себя, является результатом того, как одно поколение сменяло другое. Дуб вырастает из желудя, кошка рожает котят, и те вырастают, чтобы произвести новых котят, и так далее.

И с каждым поколением, с сотней, может быть с тысячей поколений, деревья и коты становятся все более разнообразными. В этом случае разнообразие природы понимается как результат постепенных изменений, произошедших с течением времени, хотя каждое растение или животное все еще сохраняет признаки, так сказать, исходного дизайна. Если изобразить все это, начиная с первичных животных и растений, то на рисунке появится План Господа или «древо жизни».

На протяжении восемнадцатого столетия два выдающихся натуралиста оказали наибольшее влияние на развитие науки в этой области, и каждый из них держался разного взгляда на проблему.

Первым был французский дворянин, граф Бюффон (1707–1788).

Жорж Бюффон, будучи богатым человеком, посвятил жизнь науке, половину года он проводил в своем имении и другую половину в Париже, где заведовал королевским ботаническим садом, ну а тот больше напоминал зоопарк или национальный парк нашего времени. Он был большим поклонником Ньютона, его физики и математики, но большую часть жизни потратил, исследуя мир природы.

Целью Бюффона было описать всю Землю с обитающими на ней живыми существами. Все его исследования оказались аккуратно собраны в огромном труде из 127 томов, озаглавленном просто «Histoire naturelle» («Естественная история»). В то время слово «история» также обозначало «описание», и в своих книгах ученый пытался описать всех животных (и некоторые разновидности растений), до которых у него дошли руки.

Бюффон фиксировал практически все, что он знал о попавших в его поле зрения зверях: анатомию, способ передвижения, что они едят, как размножаются, какую пользу имеют для человека, и многое другое помимо этого. Удивительно современная попытка увидеть животных не самих по себе, а в среде обитания.

В одном томе за другим он излагал все известное о млекопитающих, птицах, рыбах, рептилиях. Книга за книгой этой колоссальной энциклопедии выходили на протяжении сорока лет с 1749 года, и читатели с нетерпением ожидали каждого следующего тома. И почти тут же их переводили на многие европейские языки.

Бюффон был заворожен свойствами, которые он находил в описываемых животных. Как гласит его знаменитое изречение: «Природа знает только индивидуальное». Имеется в виду, что в природе не существует порядка, лишь огромное количество отдельных растений и животных, и только люди пытаются разбить их по группам, исходя из собственной пользы.

В Великой цепи бытия, как утверждал Бюффон, природа являет свою полноту, но изучать ее можно только по одному живому существу за раз.

Величайшим конкурентом Бюффона был шведский врач и натуралист Карл Линней (1707–1778). Линней учился на медика, но его настоящей страстью стали растения. Большую часть жизни он провел в качестве профессора в университете Упсалы, в Северной Швеции.

Там он устроил ботанический сад и отправлял студентов (а их было немало) в разные уголки мира, чтобы собирать образцы растений и животных. Некоторые из студентов погибли во время путешествий, но последователи Линнея не отступили от великой цели наставника: верным образом дать имя каждому из всех живущих на земле созданий.

Чтобы облегчить исполнение этой задачи. Линней придумал простую и логичную классификацию живых существ, и это позволило ему поместить каждую находку в «систему природы». Еще не достигнув тридцати лет, в 1735-м, он написал небольшую книгу, озаглавленную «Systema naturae» («Система природы»), фактически длинный перечень всех известных к тому времени видов растений и животных, сгруппированных по родам.

За время жизни ученого вышло двенадцать переизданий, и в каждом список становился длиннее, поскольку Линней узнавал все больше о живом мире, и студенты делали новые и новые открытия в Америке. Азии. Африке и других частях света.

Со времен Древней Греции натуралисты задавались вопросом – существует ли «естественная» классификация всех вещей в мире. Есть ли не подвластная времени или заданная Богом связь между одними объектами и другими? Если да, то как нам ее найти? В эру безраздельного господства христианства наиболее распространено было мнение, что Господь создал каждый вид растений и животных «в начале», чтобы Адаму было кому дать имя, ну а то, что мы видим сейчас – продукт времени и случайности.

Линней относился с симпатией к этому взгляду на проблему, но он понимал, насколько сильно растения и животные изменились с момента творения, и из-за этого очень трудно будет добраться до «первичной» классификации. Чтобы решить задачу, во-первых, нужны простые правила, по которым можно систематизировать существующие в мире организмы. Во-вторых, необходимо дать этим организмам несложные наименования, чтобы отличать их друг от друга.

И это стало задачей всей его жизни, шведский ученый видел себя буквально вторым Адамом, призванным дать всему точные имена. В конце концов как могут зоологи или ботаники дискутировать по поводу «собаки» или «лилии», если они в точности не знают, о чем именно речь? Природа, по мнению Линнея, должна иметь отдельные ящички для любых объектов, и только когда все разложено по своим местам, можно заниматься наукой по-настоящему.

Он занимался классификацией буквально всего: минералов, болезней, растений, животных. Когда дело коснулось последних. Линней пошел на смелый шаг – включил человеческое существо в свою схему. Фактически он дал нам то биологическое имя, которое мы носим до сих пор: Homo sapiens, что буквально значит «Человек разумный».

Многие натуралисты до Линнея ограничивали себя тем, что иногда называют «миром природы», и таким образом исключали человека из рассмотрения. Линней, будучи сыном священника, отличался глубокой религиозностью, но как он указывал, не существует биологических причин для того, чтобы убрать человека из перечня животных, не поставить рядом с собаками и обезьянами, так что его необходимо включить в систему природы.

Две наиболее важные категории для Линнея в его работе по таксономии (научное слово для классификации) были «род» и «вид». Он всегда использовал заглавную букву для обозначения рода (и мы тоже) и прописную букву для вида: отсюда Homo sapiens. Вид определялся как группа растений или животных, разделяющих большее количество базовых характеристик, чем вид.

Например, есть несколько видов кошачьих в роде кошки (Felis), включая нашего домашнего кота (Felis catus) и дикого кота (Felis silvestris). В дни, когда работал Линней, все учили латынь в школе, так что его маркировка не представляла сложностей для прочтения: felis – это «кот», catus – «хитрый», a silvestris – «лесной».

Линней понимал, что существуют разные уровни сходства и различия между живыми существами. На вершине своей огромной схемы он поместил три царства: растений, животных и минералов, ниже оказались классы, например позвоночные (животные с позвоночником, такие как ослы, ящерицы и так далее); в пределах класса располагались порядки вроде млекопитающих (создания, которые выкармливают детенышей молоком): еще ниже находились роды, и за ними следовали виды.

Под видами располагались вариации, в том случае, когда речь идет о человеке, они именуются расами. Само собой, есть индивидуальные характеристики – человек, растение и животное обладают уникальным набором свойств, таких как рост, пол, цвет волос или глаз, тон голоса. Но вы не можете классифицировать индивидуумов, вы должны поместить их в некую группу и затем искать для нее место.

Ученые более позднего времени нашли что добавить к исходной схеме Линнея; целые ранги, такие как семейства, подсемейства и трибы. Львы, тигры и домашние кошки ныне пребывают вместе в семействе кошачьих.

Общая сумма всех отдельных животных и растений создает живой мир, и именно к нему апеллировал Бюффон, когда настаивал, что единственная базовая категория, на которую можно опереться, – это индивидуальное существо.

Самый важный уровень для системы Линнея – это вид, он придумал простую систему для определения растения каждого вида, используя мужские и женские части цветка. Она позволила ботаникам-любителям отправиться в леса и поля и легко классифицировать то, что они видели. И пусть даже она годилась только для растений, опирающаяся на половые различия схема шведского биолога встревожила многих людей и даже стала источником вдохновения для нескольких не совсем приличных поэм.

Но что куда более важно – его классификация работала, и она сделала ботанику по-настоящему популярной. После смерти Линнея его коллекция растений была приобретена богатым англичанином, который основал Линнеевское общество в Лондоне.

Оно функционирует до сих пор, хотя прошло более двухсот лет.

Мы и сейчас используем многие имена, данные шведским ученым растениям и животным. Одно из них – отряд существ, включающий в том числе и человека: приматы. Мы входим в этот отряд в компании разнообразных обезьян, лемуров и других животных, которые делят с нами многие характеристики.

Линней не верил, что один вид может произойти от другого, он верил, что Бог создал каждый отдельный вид растений и животных. Но он понимал, что человеческие существа являются частью природы и что правила, по которым мы изучаем животный мир, нужно использовать и тогда, когда дело касается человека.

Что мы в точности имеем в виду, когда говорим, что та или эта группа растений или животных является биологическим видом – и тогда и сейчас сильно озадачивало натуралистов. Но схема Линнея оказалась изменена столетием позже другим ученым, который интересовался растениями. Чарльзом Дарвином.

Мы вернемся к этой истории в главе 25.