— И вы еще будете говорить, что этот Корнев обычный капитан-пилот? — голос специального агента Голдберга был прямо-таки пропитан сарказмом. — Уничтожил в одиночку шестерых пиратов, каким-то неизвестным образом расправился с четырьмя истребителями и в блеске славы привез девчонку обратно на Райнланд?

Агент Фарадей, которому адресовался этот сарказм, с трудом подавил в себе желание съездить Голдбергу в челюсть. Провалились сразу две операции, одну из которых планировал этот чертов спецагент, а теперь он ведет себя так, как будто виноват во всем Фарадей. При том, что его, Фарадея, операция с похищением этой немецкой девки была как раз проведена успешно. То есть почти успешно. А сорвалась она только потому, что этот ублюдок решил нагрузить семейку Ли еще и похищением русского пилота. Ну да пусть еще построит из себя умника. Фарадей мысленно усмехнулся — отчет о своей операции он продублировал по собственному каналу связи, так что выставить его виноватым у Голдберга не получится.

— А с чего вы взяли, что он действовал один? — Фарадей перешел в контратаку. — Какие доказательства подтверждают эту версию?

— Версию?! — возмутился Голдберг. — То есть записи с камеры компьютера этих идиотов ничего, по-вашему, не доказывают?

— Они доказывают только то, что этот русский в одиночку перестрелял пиратов. Как он расправился с истребителями, мы не знаем.

— Хм… Черт возьми, может вы и правы… — Голдберг на минуту призадумался. — И все же в любом случае этот чертов русский не так прост, как хочет показаться. Уж это, надеюсь, вам ясно?

Спорить Фарадей не стал. Нечего сейчас лишний раз злить Голдберга, надо думать, как выбираться из этого дерьма, где они сейчас находились. Русского надо найти и вытрясти из него все что можно, а потом… Фарадей уже не раз и не два представлял, что он сделает с этим подонком, лишившим его таких выгодных и удобных партнеров, как семья Ли. А уже потом он найдет, как выставить перед начальством ошибки Голдберга и свои успехи, которые этот умник спустил в унитаз.

Хорошо еще, что на базу семейки Ли они успели раньше немцев и обрубили все ниточки, которые могли бы тянуться оттуда к скромному агенту Интерпола Джейсону Фарадею. Даже если чертовы нацисты найдут покупателя этой девки, а они его, скорее всего, найдут, ничего они не узнают. Вот только этот русский пилот…

— Это мне ясно, — угрюмо ответил Фарадей. — Мне неясно другое. Раз уж русский опять на Фронтире, что мы будем с ним делать? Боюсь, он теперь станет для нас источником проблем.

— Рад, что вы это понимаете, — миролюбиво кивнул Голдберг. — Но я уже нашел решение.

Фарадей изобразил заинтересованность, хотя про себя грубо выругался. Чертов Голдберг затеял очередную авантюру, а ему придется в ней участвовать. Обратного хода не предусмотрено. Вот же дерьмо!

— Мы уже знаем, — продолжал Голдберг, — что гиперпространственный туннель, который этот Корнев использовал для полета с Райнланда на Александрию, проходит почти через систему Скраггенхольда. Значит, если он снова полетит этим маршрутом, то мы знаем, где его можно перехватить.

— Скраггенхольд… — задумчиво протянул Фарадей. — Но ведь там…

— Именно! — довольно усмехнулся Голдберг.

— Но для этого нужно заранее знать точное время вылета русского с Райнланда…

— А мы будем его знать. Я вам больше скажу, Джейсон: мы сделаем так, что он вылетит в то время, которое будет удобно нам! И полетит не один, а с этой чертовой девчонкой! Так что мы сможем решить обе проблемы сразу!

— Бенджамин, — поинтересовался Фарадей. — А зачем нам вообще сдалась эта немецкая девка?

— Джейсон, в нашем деле есть вещи, которых лучше не знать, — ответил Голдберг. — Я вот не знаю, зачем понадобилось убирать девчонку, и знать не хочу. Мне кажется, что не зная этого, я и спать буду крепче, и проживу дольше.

Да уж, так Фарадей и поверил. Все он знает, этот подонок. И про девку знает, и про время вылета русского знает… Ну так даже лучше. Если они опять сядут в лужу, он со своими знаниями и будет виноват. А с него, Фарадея, какой спрос? Бонусов никаких, конечно, не получит, зато и все неприятности достанутся Голдбергу. А если и не все, так он посодействует, чтобы как можно больше. Зато если дело выгорит, у Голдберга никак не получится затереть все заслуги агента Фарадея и приписать их себе. А с русским этим он, Джейсон Фарадей, еще поговорит как следует. Этот русский еще ответит ему за прогоревший бизнес!

Но у «этого русского», а именно у капитана-пилота Романа Михайловича Корнева, в данное время проблемы были совсем другие. И не проблемы даже, а так, обычные заботы. Сообщать в русские консульства о прибытии и отбытии он уже привык, происшествий никаких не было. Зато Корнев стал знаменитым человеком на Фронтире, по крайней мере среди перевозчиков. История с пиратами обросла, как это обычно бывает, всяческими «подробностями», которые каждый ее пересказывающий добавлял в силу своей фантазии, так что иной раз Корнев с удивлением узнавал про себя такое, что, как говорится, ни в сказке сказать, ни пером описать. Хотя даже сравниться по силе творческого воображения с корневской племянницей Надей эти народные сказители никак не могли, а уж о том, чтобы ее превзойти, не было и речи.

Поскольку скрывать свои заслуги в деле борьбы с пиратством смысла теперь не имело, Корнев решил вспомнить боевое прошлое и на Тексалере осчастливил местного художника маленьким заказиком на украшение «Чеглока» — четырьмя силуэтами тех самых монстрообразных истребителей на пилотской кабине. Художник подошел к делу творчески — каждый силуэт был прорисован на фоне красивого яркого взрыва, так что смотрелось просто великолепно.

Понятное дело, Корнев периодически заглядывал на Райнланд. Хайди, правда, была сильно загружена сдачей экзаменов, но визитам жениха всегда была рада. Все-таки юность есть юность, и такие вещи как некоторое недосыпание, в столь молодом возрасте переносятся легко. Тем более, когда это недосыпание вызывается приятными и желанными причинами.

Вторым местом в Ариенбурге, где Корнева за это время всегда были рады видеть, оказалась, естественно, тайная полиция. Понятно, что все, что Корнев знал и помнил, доктор Шрайер извлек из его памяти еще в первый раз, но теперь Роману приходилось периодически подписывать протоколы опознания пиратов и их корабля на снимках, какими-то неведомыми путями попадавших в руки следствия.

— Понимаешь, Рома, — объяснял ему штабс-ротмистр, то есть, конечно же, вице-консул Сергеев, с которым они за время частых встреч перешли на дружеское «ты», ну, не в официальной обстановке, разумеется, — в этом деле еще много неясного. И все эти неясности связаны с Фронтиром. Вот корабль ты опознал на пяти снимках. А снимки эти взяты с камер в разных космопортах Фронтира, и если верить документам, то на них два разных корабля… Неплохо, правда?

Они сидели в уголке уютной столовой в здании, где располагались и посольство России в Райхе, и русское консульство в Ариенбурге. Обед был только что съеден, поданный чай еще слишком горяч, так что, несмотря на аппетитнейший вид взятых к чаю пирожных, пить его было рано, а вот поговорить — в самый раз.

— Или этот Билл Паркер, — продолжал Сергеев, а Корнев вспомнил того самого лысоватого толстячка. — На Фронтире сам же знаешь как — пока сам где-то не записался, никого ты не интересуешь. У этого, если он записывался под своим именем, всегда все было в порядке. Прибытие, отбытие… К тебе он, кстати, записался под чужим именем, но и там с документами все было нормально. На Альфии, когда девушку твою похитили, он был, например, под своим именем. И, что особенно интересно, если верить записям в космопорту, под своим именем и улетел оттуда на другой день после похищения и на совсем другом корабле. Немцы сейчас пытаются проверить, кто там был и кто куда летал на самом деле, но, сам понимаешь… С азиатами, которые с Паркером у тебя на «Чеглоке» были, картина такая же. В общем, было у этих пиратов хорошее прикрытие на Фронтире, вот наш добрый друг доктор Шрайер и разбирается с этим. Точнее, старается разобраться.

Корнев задумался. Получается, его умозаключения были в целом правильными. Без возможностей этого негра Фарадея, точнее, без использования возможностей Интерпола организовать такое прикрытие было бы нереально. Сколько же, мать их через забор, эти пираты под таким прикрытием успели натворить?! Смогут ли немцы и наши размотать этот дьявольский клубок? Интерпол, насколько знал Корнев, не был в восторге от того, что на Фронтире работал не только он, но и русские с немцами, так что эти могут и палки в колеса совать. Хотя… Слухи о методах работы на Фронтире тайных служб Российской Империи и Арийского Райха особым разнообразием не отличались, так что Корнев примерно представлял себе, чем это может закончиться. Кому-то пробьют башку и вывернут карманы, кого-то пырнут ножом в пьяной драке (а потом никто не найдет ни нож, ни того, что им воспользовался), с кем-то произойдет несчастный случай со смертельным исходом, а кто-то просто исчезнет. И правильно — не хотите по закону, получайте по совести. А не хотите по совести — да кто ж вас спросит-то?!

Мысли Корнева вернулись к Хайди. Да он и сам готов резать и стрелять тех, кто тянул к ней свои жадные руки! Даже без того, что она его невеста — сам факт, что кто-то ради денег готов отдавать таких девушек жирным похотливым ублюдкам, требовал мести и крови.

Роман поинтересовался у Сергеева, что выяснили насчет заказчика похищения Хайди.

— Да, нашли по записям с твоих обзорных камер, по кораблям вычислили. Какой-то эмир с Газлиха, имя вспоминать не хочу. Немцы его уже повесили и правильно сделали. Хотя, моя бы воля, придумал бы ему казнь позаковыристее, тот еще выродок… У него в гареме девочки и мальчики больше месяца не жили… Удовольствие этот гад испытывал, когда их мучал… А тут захотелось ублюдку высокую блондинку. Так что, Рома, девушку свою ты от жуткой смерти спас…

— На базе у пиратов они после нас побывали? — спросил потрясенный Корнев. Просто чтобы хоть как-то уйти от мыслей о том, что могло случиться с Хайди.

— Да. Расстреляли компьютер, чтобы замести следы, убили двух женщин, которые были в жилом блоке, и забрали с собой детей — девочку и двух мальчиков. К тому времени, когда немцы — твой знакомый адмирал фон Линденберг, кстати — высадились на Газлихе, одного мальчика этот подонок успел замучить насмерть. Второго и девочку немцы вывезли, тоже истерзанных, но еще живых. Допросили их под гипнозом, особо нового ничего не узнали, но хоть что-то. Потом усыпили.

Корнева передернуло. Все-таки прямолинейный рационализм союзников иногда поражал своим подчеркнутым, буквально выставленным напоказ, бездушием. Усыпили… Как больных животных прямо. Корнев, правда, с трудом представлял себе, что бы ждало этих детей, попади они к русским, но был уверен, что уж никак не это.

— Но не это самое интересное, — после некоторой паузы добавил Сергеев. — После газлихцев на базе побывали и другие, хм, посетители. И эти работали куда грамотнее. Трупы сожгли, по всему выходит, именно они. Теперь уже никого там не опознать и, соответственно, не отследить. Гранаты термитные использовали японские, это выяснить удалось, но толку — сам понимаешь. Вывезли компьютер. Да, газлихцы уверяли, что сделали три выстрела в его системный блок из лучевого пистолета. Но наш общий знакомый инженер-специалист Клевцов утверждает, что даже в таком случае скачать часть информации с компьютера не проблема. Камеру, микрофон и все остальное оборудование также забрали эти вторые гости. Они же устроили там вакуум. Но самое главное — они увели корабль. Вот и вопрос — зачем им корабль, который совершенно очевидно засвечен у нас? Вариантов ответа я тебе сейчас навскидку несколько штук набросаю, только все равно еще и это надо разматывать.

— И что за варианты? — Корневу действительно стало интересно.

— Ну смотри. Использовать его для какой-нибудь аферы и увести следствие в сторону. Это у нас раз. Или кого-то подставить — корабль продать или сдать в аренду, пусть потом оправдываются, что к пиратам не имеют отношения. Это два. Просто продать в Желтом космосе — уже три. Разобрать на запчасти, конструкция-то распространенная — вот и четыре. Это я, обрати внимание, те варианты, которые на поверхности лежат, выдаю. А подумать если — так их и побольше наберется.

Сергеев отхлебнул чаю и мечтательно улыбнулся. Должно быть, представлял себе, как еще можно использовать пиратский корабль. Да, интересно. Таким штабс-ротмистра Корнев еще не видел. Видимо, человеку в самом деле нравится его служба, с душой к ней относится.

Откусив пирожное, Сергеев с улыбкой посмотрел на Корнева.

— А что же ты, Рома, не спросишь, зачем я все это тебе рассказываю, а? — все так же улыбаясь, задал он вопрос.

— А зачем? — пародийно копируя интонацию собеседника, ответил Корнев. — Захочешь — сам расскажешь. Вот прямо сейчас возьмешь и расскажешь.

— Расскажу, — с видимой охотой согласился Сергеев. — Ты человек умный и обстоятельный. Умеешь смотреть. Слушать умеешь. Делать выводы. Вот я и хочу, чтобы ты на Фронтире держал глаза и уши в рабочем состоянии. Ну и мозги, естественно. Увидел или услышал что-то из того, о чем я тут тебе говорил — будь добр, подумай и прими правильное решение. То есть сообщи мне. Именно мне и только мне, даже если что-то для Шрайера интересное будет, я ему сам сообщу.

— А Лозинцеву? — с самым невинным видом спросил Корнев.

— И ему не стоит, и про него лишний раз не вспоминай, тем более вслух. Мы это дело сейчас сами разматываем, отдельно от немцев. Как и твое похищение. Там все непросто очень. Большие деньги замешаны. Сам вспомни, как сразу на нескольких планетах нам показывали внезапный интерес преступного мира к кораблям типа «Север». Такие операции прикрытия — удовольствие недешевое. А раз недешевое, значит, рассчитывали на очень большую добычу.

Так, значит. Несмотря на внезапно вернувшуюся к Сергееву серьезность, Корнев заключил, что от ответа Илья все же ушел. Что ж, Корнев оставил в памяти пометку подумать об этом попозже.

Однако же такой случай представился не сразу. После обеда Корнев встретился с Хайди и мысли его были заняты совсем другими вопросами. Хайди решила, что будет поступать в университет на так называемое интенсивное обучение. То есть две недели учебы с повышенной нагрузкой, потом три недели работы над заданиями дома и опять. Правда, в отличие от обычного режима обучения за это надо было платить, но Хайди сказала, что с ее наследством это не проблема. Что ж, Корнева такой вариант вполне устраивал. По его прикидкам выходило, что отвозить жену на Райнланд и забирать ее обратно он сможет без особого ущерба для дела. Тем более, на Райнланде всегда найдется, что с выгодой можно отвезти на Фронтир. Кстати, и на Александрии наверняка тоже, надо будет выяснить этот вопрос. Зато они смогут жить у Романа. Пока что в родительском доме, а там и свой будет. Будет обязательно, это Корнев решил твердо, а Хайди с ним согласилась. Так что самое время было планировать свадьбу, чем Корнев с Хайди и собирались заняться сразу после решения всех вопросов с университетом.

Пока же строили воздушные замки. Но не из одного только воздуха, а с изрядным добавлением здравого смысла в виде расчетов, оценок и всяческих иных вполне разумных соображений, пусть пока что и предварительных.

В мозгу Хайди, впервые в жизни увидевшей дома у Романа настоящую большую семью, словно включилась какая-то спавшая до того программа. Девушка всерьез загорелась желанием иметь свой настоящий дом, большую семью с детьми, а потом внуками и правнуками. Муж, он, конечно, глава семьи, но глава семейного хозяйства, вне всякого сомнения, жена. Вот такой главой хозяйства при главе семьи и видела себя в своих мечтах Хайди.

Корнев уже подумывал о том, чтобы открыть небольшую транспортную компанию. А что? Ссуду в гильдии ему точно дадут, он там на хорошем счету, кое-какие деньги и сам накопил, так что очень даже реальный вариант. Фронтир он знает, что куда везти и как сделать это с выгодой, тоже соображает, знакомствами полезными успел обрасти — пожалуй, что и потянет такое дело. По крайней мере, надо все тщательно продумать и просчитать.

А уже вылетев с Райнланда, Корнев начал продумывать и просчитывать другое. Ну не сразу, конечно, а когда «Чеглок» ушел в прыжок, направляясь на Силенсию. Вот тогда-то Корнев заварил крепкого чаю и засел за анализ всего того, что рассказал ему Сергеев.

По крайней мере, Корневу было уже совершенно ясно, что его догадка о том, что между всем, что произошло с ним начиная с того дня, как на Нью-Либерти к нему сел пассажир Лозинцев, есть связь, совершенно правильна. И теперь он понимал, что искать эту связь следует как раз-таки на Фронтире, точнее, в той тайной сети, существование которой открыл ему фиктивный вице-консул. Зачем, кстати, открыл? Нет, он, конечно же, объяснил, вот только объяснениям этим Корнев не верил. Ну вот еще, профессионал, жандармский штабс-ротмистр, будет привлекать дилетанта к расследованию столь запутанного дела. «Верю-верю, сам болтун», — тихонько пробормотал Корнев детскую присказку, по его глубочайшему убеждению, лучше всего подходящую к ситуации.

Нет, не для того Илья все это рассказывал, чтобы некий капитан-пилот только смотрел, слушал и куда следует докладывал. Главный интерес Сергеева — чтобы тот самый капитан-пилот со своим дилетантизмом возомнил себя частным детективом, а оказался чем-то вроде подсадной утки. А вот уже профессионалы, причем, как полагал Корнев, не только свои, но и немецкие, будут аккуратно посматривать за тем, кто и как среагирует на слишком любопытного русского. М-да, обалденно интересно. Особенно с учетом того, что Корнев прекрасно понимал, чем это может ему грозить. Недавние события научили.

Корнев, кстати, готов был с кем угодно поспорить, что и Сергеев не строил себе иллюзий насчет его, Корнева, доверчивости. Но ведь видно же было, что он уверен — Корнев будет делать именно то, что штабс-ротмистр от него ждет. В чем же, интересно, причина такой уверенности?

Обдумывая эту задачу, Корнев опустошил не одну чашку крепкого чая. Как-то не очень ему нравилось, что кто-то другой, пусть даже и такой, в общем, неплохой человек как Сергеев, может подобрать ключ к управлению его поведением. То есть даже очень не нравилось. Однако, хоть и неприятно было это признавать, Сергееву подобрать такой ключ удалось. И зацепил он Корнева тем, что самым нахальным, можно даже сказать, демонстративным образом ему наврал. Про Лозинцева. Деньги большие замешаны? А вот уж хрен бы тебе! Нет, не деньги тут. Корнев даже не пытался сам себе объяснить, почему он был так в этом уверен, но денежную подоплеку охоты неизвестно кого на Лозинцева он отметал начисто. А раз так, то Сергеев наврал и про причины, по которым пираты похитили самого Корнева. И не просто наврал, а знал заранее, что ни капельки ему Корнев не поверит, а попытается сам в этом разобраться. Вот и подкинул идейку — куда идти и что делать. Вот же иезуит, чтоб его через тернии, да не к звездам!

Кстати, и насчет похищения Хайди были у Корнева сомнения относительно того, что рассказал ему Сергеев. Не верилось, что получив от этого выродка-эмира заказ на белую девушку, пираты кинулись искать именно гражданку Райха. Найти высокую голубоглазую блондинку можно было и на Фронтире, на какой-нибудь скромной планетке. Дешевле обошлось бы — спасать девочку с того же Старканзаса западники послали бы не целую эскадру, как немцы, а два-три корабля. И далеко не факт, что сделали бы это оперативно. С редкой населенностью этой планеты похищение могло и вообще остаться незамеченным в течение месяца-другого. А там, как говорится, ищи ветра в поле. Пусть Корнев и очень невысоко оценивал умственные способности пиратов, но полными идиотами они не были, такой несложный расклад оценить бы смогли. Или их сообщники на Фронтире подсказали бы правильное решение, если уж у самих мозгов не хватает.

Чем больше Корнев над всем этим думал, тем сильнее где-то на заднем плане этих размышлений мелькало чувство, что решение совсем рядом, только он почему-то его не видит. Вообще, вся загадка представлялась Корневу не хитро запутанным клубком, а некой сложной конструкцией из детских кубиков, выстроенной так, что нужно вытащить один-единственный кубик, чтобы вся постройка мгновенно развалилась. Почему так? Да потому что слишком уж разнородными представлялись кусочки, из которых собрана эта постройка. Ясно, что каждый в этой преступной группировке знал только то, что ему положено, всей полнотой информации обладал только руководитель, да и то вряд ли, но… Но если тут станет ясным хотя бы что-то, ну, например, зачем похитили Корнева или почему похитили Хайди, а не другую девушку, то ясным станет и все остальное. Потому что сразу будет видно, кто, как и что делал, чтобы план сработал, а дальше — как решение уравнения. Вычел одно известное из другого известного — вот тебе и искомый икс. Ну, понятно, что несколько посложнее, но в том же духе.

Вот и придется теперь искать тот самый кубик. А делиться информацией с Сергеевым — ну что ж, поделимся. В конце концов, возможностей устроить неприятности этим гадам у штабс-ротмистра куда как больше.

Тот самый Сергеев тем временем находился относительно недалеко от Корнева — по меркам космических расстояний, конечно. На одной из окраин Фронтира из гиперпространства вышел приписанный к русскому посольству в Райхе небольшой корабль, поменьше корневского «Чеглока». Его уже ждали — рядом с точкой выхода неподвижно висел тяжелый крейсер «Мурманск». Кораблик выпустил маленький бот, аккуратно подруливший к крейсеру и мастерски совершивший посадку на его летную палубу. И через несколько минут штабс-ротмистр Сергеев (именно штабс-ротмистр, потому что в жандармском мундире со всеми положенными знаками различия и отличия) вошел в откровенно тесноватую каюту где-то глубоко внутри крейсера.

— Здравия желаю, господин полковник!

Поднявшись из-за небольшого стола, навстречу Сергееву вышел высокий ладный офицер в обычном армейском мундире с погонами подполковника Генерального штаба.

— Здравствуйте, ротмистр, — встреча, как и положено, скрепилась рукопожатием. — И без чинов. Только не ошибитесь, как меня называть здесь и сейчас, — добавил он, скосив взгляд на левый погон.

— Так точно, Павел Дмитриевич.

Повинуясь приглашающе-повелевающему жесту вернувшегося за стол подполковника, штабс-ротмистр присел на стул с другой стороны стола.

— Итак, Илья Витальевич, вы рассказали Корневу то, что мы с вами посчитали необходимым. Как он отреагировал?

— Как и планировалось — добросовестно впитал всю информацию и никоим образом мне не поверил.

— И что, по-вашему, он предпримет?

— Скорее всего, попытается разыскать Фарадея и спровоцировать его.

— На что?

— На что угодно. Просто попадется Фарадею на глаза и будет смотреть, как тот себя поведет.

— Черт, это ему не на истребителе летать… Негласное прикрытие для Корнева готово?

— Так точно. Наши.

— Так точно, так точно…, - задумчиво повторил подполковник. — Однако же, как опасно, черт возьми, очень-очень опасно…

— У нас же нет выбора, Павел Дмитриевич. Вскрыть эту сеть на Фронтире без Корнева не получится.

— Знаете, Илья Витальевич, а мне эта сеть…, - подполковник выдал несколько выражений, которые заставили бы уважительно хмыкнуть даже боцмана с двадцатилетней выслугой. Суть их в пересказе на литературный язык сводилась к тому, что в данный момент для подполковника упомянутая сеть была по важности далеко не на первом месте.

— Но, Павел Дмитриевич!..

— Сеть на Фронтире, это, Илья Витальевич, прежде всего ваша забота. А к решению проблемы с утечкой информации из Ариенбурга нас это никак не приближает.

— Но это проблема прежде всего немцев…

— Мне плевать на проблемы немцев. Но у нас из-за этой утечки сорвались уже две операции. Кстати, если помните, во время одного из этих срывов вас чуть не подстрелили. Поэтому вот что. Привлекаем к охране Корнева еще и немцев. Я набросаю письмо для Шрайера, передадите ему как можно скорее, выходить с ним на связь обычным порядком я, сами понимаете, не буду.

Сергеев всем своим видом выразил готовность бежать с письмом к Шрайеру хоть сейчас.

— А чтобы ваш коллега и все наши немецкие друзья работали веселее и активнее, сообщите Шрайеру на словах, что не только мы в курсе их планов насчет Скраггенхольда.

В ответ на удивленное выражение на лице Сергеева подполковник пояснил:

— Фарадей этот отбыл на Скраггенхольд. А днем раньше туда отправился…

Подполковник бросил на стол голоснимок. Сергеев всмотрелся — лицо распространенного на Западе типа, со смесью европеоидных и семитских черт.

— Шрайеру отдайте, — сказал подполковник. — Специальный агент ОРС Бенджамин Аарон Голдберг. На данный момент начальник над Фарадеем, ну по линии ОРС, понятно, а не Интерпола. Прикрытие Корнева я этими портретами обеспечу, пусть немцы сделают то же самое.

Сергеев спрятал снимок в карман. Подполковник засел за письмо для Шрайера. Писал от руки, ничего не черкая и не переписывая, закончил довольно быстро. Проглядел, сложил лист вчетверо и отдал Сергееву:

— Шрайеру скажите, уничтожить письмо в вашем присутствии. И отбывайте обратно, время не ждет.

Провожая Сергеева до двери каюты, подполковник неожиданно рассмеялся.

— Знаете, Илья Витальевич, о чем я вдруг подумал, — успокаивающе заговорил он и, видя интерес и вопрос на лице штабс-ротмистра, продолжил: — Вот мы считаем западников опасным, умным, коварным и хитрым противником. В общем-то правильно считаем, так оно и есть. Но иногда они отмачивают такое… Нет, ну вы только представьте — они отправляют на Скраггенхольд — на Скраггенхольд! — еврея и негра!

Ничего предосудительного в своем громком смехе Сергеев не видел. Нет, конечно, ржать как лошадь в присутствии начальства нехорошо. Но с другой стороны, над шутками начальства смеяться надо. Особенно если они и правда смешные…