20

ОНИ ГОВОРИЛИ ТОЛЬКО О ПОЛЕТЕ, ПОСКОЛЬКУ БОЛЬШЕ говорить было не о чем. Изоляция в скафандрах и шлемах обостряла их чувство оторванности в этой крохотной кабине шаттла. Трое мужчин, в тесноте, перекидывающиеся цифрами.

– Поворот на два-девять-пять.

– Поворот на два-девять-пять.

– Восемнадцать-ноль-ноль узлов, высота пять сотен.

– О’кей, так держать.

– Пассивные радары ничего не показывают.

– Следи за ними, а я буду следить за ЭМИ.

– О’кей.

Поверхность Луны скользила под шаттлом, километр за километром размываясь в озере горечи. «Это произошло так быстро», – подумал Дэкерт и вдруг понял, как хорошо оказаться на войне в ее разгаре, а не в самом начале. Теперь, испытав это, он без колебаний мог сказать, что в начале куда хуже. Ему хотелось орать, орать на всех, чтобы они остановились. Связаться с «Кратером Пири» и сказать им, что все это подстроено, что бомбу к корпусу «Молли Хэтчет» прикрутили не китайцы, а кто-то другой. Тот, кто заставил Коула умереть в вакууме. Сказать, что воровство баллонов с гелием-3 и диверсия на «БС-7» – всего лишь политический розыгрыш. Что нужно извиниться за американский удар по китайскому руднику в Море Паров. Что всю эту хрень затеяла кучка политиков на Земле, людей, которым приносят кофе в роскошные кабинеты, пока они составляют бумаги, научившись этому в долбаной «Лиге Плюща» и ее китайском аналоге. «Dulce bellum inexpertis», как сказал Шелдон Старкс. «Война нравится тем, у кого в ней опыта нет».

Но уже поздно. Четверо мертвых десантников в пустыне, будто в насмешку названной Озером Счастья. Остальное теперь не имеет значения. Слово не воробей. На «Кратере Пири» красный, алый уровень. Война. Дэкерт представил себе, как генерал Трэйборр собирает войска, готовя их к удару, говорит, что сожалеет о произошедшем, но сам уже вдыхает этот опьяняющий запах войны, которым втайне наслаждается всякий командир, побывавший на поле боя. Как можно презирать саму основу своей профессии?

И коммодор Йейтс, откинувшийся на спинку своего трона префекта, взирающий на все это из-под седых бровей, с блеском в глазах. Он наверняка не хотел доводить ситуацию до того, чтобы «Кратер Пири» оказался в опасности, но теперь он пальцем не пошевелит, чтобы все это остановить. Йейтс – начальник из УКД, он игрок по натуре и понимает, что сейчас на карту поставлен большой мешок золота. Он согласится с некоторыми потерями, которые на время уменьшат выработку, но если в битве верх одержит Америка, в его распоряжении будет половина Луны.

Все американские лунные станции были переведены в боеготовность первого уровня. Военное положение, готовность к неизбежному нападению. Там, на Северном полюсе, ждали лишь команды, чтобы запустить большие самонаводящиеся ракеты с ИИ – ракеты, способные летать, будто разумные существа, способные обдурить своих глупых родственниц из противоракетных систем и с компьютерной точностью поразить цель на противоположном полюсе Луны, «Новый Пекин-1». А на китайской главной базе кто-то точно так же сидел, остановив палец над такой же красной кнопкой. Предполагалось, что ни у одной из сторон на Луне нет в арсенале больших боевых ракет, но Дэкерт был уверен, что теперь они есть. У лазеров военного назначения не хватит мощности, чтобы уничтожить целую станцию. А у ракет хватит.

Он представлял себе каждое из грядущих событий с четкостью опытного солдата, будто все это уже произошло и он видит это во сне, вспоминая. Одна из сторон решит, что больше ждать нельзя, и запустит ракеты по станциям первого и второго уровней другой стороны. Если дойдет до полномасштабной войны (если у политиков на Земле не останется ни капли разума), то первыми сорвут то, до чего тянуться ближе. «Море Спокойствия-1». «Восточное Море-2». «Море Ясности-1». «Новый Пекин-2». Кучка горняков и ученых станут маленькими зелеными точками на экранах радаров, к которым будут быстро двигаться мигающие точки, сходясь концентрическими кругами.

Дэкерту хотелось закрыть глаза и больше не открывать. Пока они спешно готовились ко взлету, он снова связался с Йейтсом и попросил разрешения эвакуировать команду, позволить им спрятаться в кратере Менелай. Но Йейтс не мог допустить, чтобы станции покинули. По экваториальному поясу Луны раскидано оборудования УКД на девяносто миллиардов долларов, и следует попытаться защитить его. Дэкерт два раза глубоко вдохнул и выдохнул. «Что тут еще, черт подери, сказать?» И как, черт возьми, он мог сказать хоть что-то, после того как четверых десантников Хейла убила китайская ракета? Ладно, у Хейла есть свои обязательства, но и у Дэкерта есть свои.

– Хейл, может, нам лучше…

Хейл сразу же повернулся к Дэкерту. Его глаза были пусты и совершенно лишены каких-либо чувств. В черноте его зрачков не было ни правды, ни лжи, ни злобы, ни сожаления. Лишь желание сделать дело – просто потому, что так заведено в природе.

– Ладно, забудьте, – сказал Дэкерт.

Полнейшая энтропия. У Дэкерта было ощущение, что он валится в черную дыру, что его засасывает сингулярность. Ни одна сила во вселенной, а может, даже сам Бог, не может противиться такой гравитации.

– Сто восемьдесят кило до кратера Янгель, – сказал Тэтч. – РВП пять минут.

Хейл кивнул и заговорил, будто на автомате:

– Тэтчер, почему бы вам не сходить и не проверить ваш скафандр с двигателями? А нам поможете все запустить, когда сядем.

– Хорошо, – сказал Тэтч, глянув на Дэкерта, прежде чем расстегнуть ремни. И полез назад.

Они вели корабль молча, несколько минут глядя на экран с изображением с теплового визора, заливающий кабину зеленоватым светом. На смену зловещей равнине Моря Ясности пришли округлые холмы и хребты: они приближались к Апеннинам. Хейл опустил шаттл ниже, легкими движениями ручки разворачивая корабль и облетая возвышенности.

– Выход надо провести быстро, коммандер, – наконец сказал он. – Просто подтвердить факт крушения. Никакого подбора тел, если никто не выжил. Сколько времени нам потребуется, чтобы добраться в скафандрах от Янгеля до маяка шаттла?

– Я прикинул, это около четырех прыжков в каждую сторону, всего пятнадцать минут ВКД.

Дэкерт посмотрел на Хейла:

– Вы понимаете, что шансы того, что…

– Да, понимаю.

– О’кей.

– Две минуты до Янгеля.

– Как думаете, что будет дальше?

Хейл выдохнул, и этот звук несколько успокоил Дэкерта. Первый знак того, что у капитана внутри осталось хоть что-то человеческое.

– Скорее всего, как только будет подтверждена гибель шаттла, мы начнем стрелять по их станциям. Трэйборр уже готовится к этому.

– А они запустят по нам. Вероятно, и по «Ясности».

– Вполне возможно. Я не думаю, что станут стрелять по главным станциям, пока что. Есть риск потерять все. Но как знать? Если война начнется и на Земле, никто не остановится.

Значит, на прицеле окажутся Вернон, Лэйн и Кворлз, которым придется тащить за собой Стэндэрда. Трое горняков и бюрократ, которые будут вынуждены управлять противоракетной обороной и системами защиты от ЭМИ. В сотнях километров от тех, кто мог бы прийти на помощь. «Да поможет им Бог».

– Мои люди – не солдаты, Хейл.

– Им придется стать солдатами.

Дэкерт стиснул зубы и тряхнул головой:

– Нет. Как только я узнаю, что ракеты запущены, я прикажу им уматывать. Они могут включить защиту в автоматическом режиме. Будь я проклят, если я оставлю их там умирать.

– Это ваш выбор, коммандер. Это не моя станция и не мои люди. Но вам придется за это ответить.

– Не сомневаюсь.

Они увидели стену кратера Янгель, девятикилометровый гребень над ровной поверхностью лунной пустыни. Хейл начал сбавлять скорость и подымать шаттл выше. Дэкерт ощутил, как у него тянет в животе, когда аппарат перелетел через гребень и начал быстро спускаться внутрь кратера.

– Тридцать секунд, – сказал Дэкерт.

– Подтверждаю.

– Мне жаль ваших людей, капитан.

– Да. Мне тоже.

Три человека взлетели с поверхности Луны неровной линией с интервалом в полсотни метров. Дэкерт чувствовал, как его тянут закрепленные на спине двигатели. Все трое поднялись над стеной кратера. Визоры скафандров были переключены в инфракрасный режим, чтобы они могли видеть друг друга в темноте. Ощущение дезориентации было даже сильнее, чем во время его первых прыжков в кратере Дионис, из-за режима радиомолчания. Нельзя было рисковать, включая освещение и маячки поблизости от китайцев, а без этого ориентироваться в пространстве было просто невозможно.

Визоры давали изображение с наложенной сеткой, будто в компьютерной игре, но оно было недостаточно реалистичным, и у Дэкерта не было ощущения участия в реальных событиях. Приходилось полагаться лишь на цифры телеметрии и искусственную линию горизонта, да сдерживать тошноту и головокружение. Положительное ускорение давало ощущение того, что все внутренние органы съезжают куда-то в пах, от этого возникало почти непреодолимое желание скорчиться. Но он терпел, зная по опыту полетов в Дионисе, что нужно оставаться в неподвижности, чтобы двигатели на спине, плечах и ботинках работали согласованно. Дэкерт представлял себе, что увяз в гигантском озере смолы, глядя на покрытый искусственной координатной сеткой виртуальный мир, а потом начал придумывать другие аналогии, чтобы отвлечься от тошноты. Москит в черном янтаре. Аквалангист в черных глубинах моря, с рассыпанными вокруг глубинными созданиями, светящимися собственным светом…

– Это когда-нибудь начнет ощущаться нормально? – спросил Тэтч, нарушив молчание. Тон его голоса был несколько выше, чем обычно, и он тяжело дышал. От неожиданно прозвучавшего внутри скафандра звука Дэкерт дернулся.

– Нет.

– Здорово. А что делать, если в шлем стошнит?

– Не стоит.

Дэкерт поглядел вправо и увидел Хейла, светящийся силуэт на фоне темно-зеленого ореола и звезд, чей свет усиливал инфракрасный визор.

– Как дела, капитан?

– Я в порядке.

Другого ответа он не ожидал.

– О’кей. Два-ноль до апогея; две минуты десять секунд до первого прыжка.

– Напомните, что делать, когда до него дойдет, – сказал Тэтч в промежутке между вдохами.

– Делаешь два шага, будто ведешь баскетбольный мяч, и нажимаешь «ПЕРЕЗАПУСК». Дальше полетим на автомате.

Никто не ответил. Возможно, они не решались разговаривать поблизости от китайцев, возможно, прикладывали все силы, чтобы унять тошноту. Дэкерт отчасти чувствовал и то, и другое. Подождал пару секунд и переключил связь на другой канал, моргая. Кворлз поставил ему в скафандр датчик радужки, при помощи которого можно было, не шевеля руками, управлять компьютером, размещенным на груди скафандра, который, в свою очередь, управлял всем остальным: двигателями, связью, подачей кислорода. Хорошо бы все, что сделал Кворлз, сработало нормально.

– Лэйн, слышишь меня?

– Да.

– Переходим на кодированный.

Затрещали помехи.

– Перешли.

– Какая у вас ситуация?

– Все в скафандрах, готовые сматывать, ожидаем приказа. На радарах пока что чисто.

– Принято. Включай видеосвязь и выбирайся из ЦЕНТРа. Иди в главный ангар и сделай там то же самое. Если нам снова потребуется переходить на кодированный, найди какой-нибудь повод и выйди из помещения. Мне не надо, чтобы Стэндэрд что-то лишнее услышал.

– О’кей. Как там дела?

– Темно.

Они вылетели из кратера, и Дэкерт увидел впереди серые очертания Озера Счастья. Древние лавовые потоки пересекали Апеннины, будто долина реки, по обе стороны от которой возвышались вершины гор. При свете Солнца это выглядело как черное пятно на поверхности Луны, которое в инфракрасном было похоже на абсолютное ничто. Тэтч включил автоматическое наведение на маяк шаттла, отмечающий место падения корабля. Хейл каждые двадцать секунд тщетно пытался вызвать своих обреченных десантников:

– «Призрак», поиск и спасение, «Командный». «Призрак», ПС.

В ответ слышались лишь помехи. После пятой попытки вызова они все осознали, что поисково-спасательной эта операция была только по названию.

– Вы уверены, что китайцы не перехватили последние трансляции с шаттла? – спросил Тэтч. – Возможно, нам лучше помолчать.

– Тэтч, они сидели там и ждали их, – ответил Дэкерт, вспоминая занятия, на которых учили расставлять ловушки. – Видимо, среди китайцев здесь есть люди с серьезным военным опытом. И еще, ты слышал, что сказал Кворлз на предполетном. Сейчас над Луной столько всяких переговоров, что вряд ли нас кто-то засечет.

– Ага, Кворлз сказал. Но что, если им удастся нас обнаружить?

На этот раз ответил Хейл:

– Что ж, вряд ли они станут тратить на нас ракету. Если мы окажемся в прямой видимости, они просто убьют нас из ВЭЛС или электромагнитного пистолета, такого же, как у тебя к скафандру пристегнут.

– Что за ВЭЛС?

– Высокоэнергетическая лазерная система. Лучше тебе не знать, что она с человеком делает.

– Не слишком воодушевляет.

– А я и не собирался.

Двигатели на скафандрах развернулись, выстрелив вверх несколькими порциями плазмы, и они начали спуск. Затем двигатели развернулись обратно и выпустили порции поменьше, тормозя падение. Положительная перегрузка сменилась отрицательной, а потом перешла в невесомость. Дэкерт ощутил, как внутренние органы стали всплывать вверх, к грудной клетке. Протянул руку к ремню посередине груди и взялся за матовую рукоять оружия, о котором упомянул Хейл. Держаться за него рукой в перчатке было странно. К оружию он был привычен, но никогда не думал, что оно окажется пристегнуто к его скафандру здесь, на Луне. Хейл настоял на том, чтобы каждый из них взял оружие из того ящика, который привезли с собой на «Ясность» десантники. Странные штуки, электромагнитные пистолеты, с двумя токопроводящими полосами и приваренными к ним по концам темно-синими отрезками вольфрамового ствола. Дэкерту они больше напоминали экспериментальное оборудование, чем оружие, с их толстыми катушками ускоряющих электромагнитов, длинным узким стволом и отверстиями для выхода газа. Но он достаточно об этом читал, чтобы не относиться к ним легкомысленно. Выброшенная таким пистолетом пуля могла пробить человеку голову насквозь и улететь на лунную орбиту, причем практически без отдачи.

Дэкерт никогда не считал себя интеллигентом, но с малых лет осознал, что наделен от природы тонким чувством юмора. Что можно сделать сейчас, кроме как просто покачать головой? Три человека прилетели из Моря Ясности в Озеро Счастья с оружием; им предстоит найти своих товарищей, которые наверняка погибли. Он решил, что лучше уж называть все, как было заведено в старину, на латыни. Маре Серентитатис. Лакус Фелицитатис. На древнем языке названия не выглядели такими абсурдно оптимистическими.

– Сорок секунд до первого прыжка, – сказал он. – Проверить ПЗ на препятствия.

– Похоже, чисто.

– Порядок.

– Принято.

Поверхность приближалась, и казалось, скорость их спуска увеличилась, но Дэкерт знал, что на самом деле они тормозят. Он вздохнул с облегчением, поняв, глядя на отобразившиеся на стеклянном дисплее скафандра четыре сходящиеся красные стрелки, что менять посадочную зону на ходу не придется. Стрелки замигали. Он уже отчетливее видел реголит, даже в инфракрасном изображении. То, что с высоты выглядело как полированный пол, теперь превратилось в пологий склон, засыпанный острым щебнем. Возможно ли тут поскользнуться, нарушив траекторию? Компьютер запищал, выдавая предупреждение. В шлемах эхом отдавался ритмичный звук их дыхания.

– Пять, четыре, три, два, один, старт. Шаг, шаг, пуск.

Все трое одновременно включили двигатели, сделав по два прыжка по лунной почве и снова взмыв вверх, в космос. Дэкерт мельком поглядел вправо-влево, убеждаясь, что они держат строй. Глаза защипало от пота, вот только не вытрешь.

– Угол восемьдесят два, норма, – прозвучал в шлеме успокаивающий голос компьютера. – Набор четыре тысячи метров, время один-пять-ноль.

– Боже правый, – сказал Тэтч, спешно глотая воздух.

– Привыкай, – ответил Дэкерт. – У нас еще три прыжка, чтобы попасть туда.