Эпилог

Несколько минут они сидели в молчании, но так и должно было быть. Да и Штефан, выступавший в роли рассказчика, не ждал от Виктора каких-либо комментариев и вопросов. Он просто радовался тому, что всё так как есть.

Штефан встал с маленькой скамейки, на которой они сидели пока он рассказывал, закинув вверх руки, потянулся, сделал несколько глубоких вдохов, дав телу немного размяться. Потом повернулся к Виктору и продолжил:

– После встречи с дедом и проведённого с ним, пусть даже столь короткого времени, будучи уже дома в Швейцарии, я размышлял о том, что дала бы мне встреча с ним, если бы я встретил его при других обстоятельствах. Ну, скажем, после столь долгих лет жизни здесь, на Алтае, он решил бы вернуться обратно в Европу к своей семье или приехал бы навестить нас. Если бы в его жизни было всё как было, а в моей отсутствовал бы этот небольшой отрезок жизни, связывающий меня с Россией, со всеми вытекающими из него последствиями. Я имею в виду всю эту историю с Михаилом, с банком, все наши совместные дела, его убийство и столь мистический путь нашего знакомства с дедом. Я думаю, что, встретившись с ним, познакомившись, рассказав друг другу наши жизненные истории, как это обычно происходит с родственниками, которые долго не видятся… наступил бы тот момент, в котором разговор заходит о политике, экономике, литературе… Ну, ты понимаешь, о чём я говорю? О мировоззрении, ну в общем, стандартные застольные беседы. Вот об этом именно моменте я много рассуждал. Дед, являясь человеком честным, прямым и не умеющим льстить с целью влиться в общество и стать как бы равным, изложил бы свой взгляд на мир, общество и жизнь. Рассказал бы об общении с подсознанием и сердцем. Я сейчас говорю так, образно. Понимаешь?

Он рассказал бы о духовности и целостности Вселенной. О любви к ней и её к нам. О Шамбале, которую он нашёл не в Тибете, а в себе. Я ни за что не воспринял бы его так, как сделал это здесь, в Горном Алтае. Я принял бы его рассуждения за полнейший бред. Бред человека, за всю свою жизнь не добившегося ничего, кроме способности к бесполезной болтовне. Передо мной вырисовался бы портрет моего, скорее всего, психически больного дедушки, который по причине своего душевного заболевания проболтался несколько десятков лет чёрт знает где. И это полностью совпало бы с рассказами о нём моей бабушки, его бывшей жены. Я боюсь, это была бы моя первая и последняя встреча с ним. Ведь я не смог бы себе позволить терять столь дорогое мне время на выслушивание каких-то, подобных бреду, историй о какой-то там Шамбале, да ещё и где-то в глубине подсознания. Мои дела, мой бизнес были бы намного важнее. Я не нуждался бы в его жизненных советах. Ведь я, добившись многого там, далеко, в Европе, намного лучше него знал, как нужно жить и что есть настоящая жизнь. Ведь я создал её себе, и довольно неплохо. На начальном этапе мне хорошо помогли отец и бабушка, за что я им очень признателен, а остальное я создал сам.

Я ощущал в руках эту жизнь. Я ощущал её в моём автомобиле, живя в огромном собственном доме, глядя на мой банковский счёт. Я ощущал её в силе влияния на людей, вынуждая их действовать так, как будет выгодно мне. Всё это я мог бы без сомнения назвать моей Шамбалой и смыслом жизни. Но никак не богатство духа и какое-то мифическое знание об устройстве мира и Вселенной, которое якобы и есть единственное и самое большое богатство. Смех!! Выслушав его, я наверняка посоветовал бы ему с подобными мыслями о жизни обратиться к каким-нибудь миссионерам-сектантам, которые стоят везде на углах улиц и площадях с журналами о спасении мира в руках, или к этим… у нас в Швейцарии есть миссионеры из Америки, в белых рубашках с галстуками и почему-то с рюкзаками за спиной. Так вот, они проповедуют их новую и, как всегда, единственно настоящую веру и церковь. Вот к ним бы я его и отправил. Им было бы о чём поговорить. Я бы ещё добавил, что не только я, как деловой человек, не имеющий времени на ерунду, но и любой рядовой горожанин посмеялся бы про себя, услышав подобное, и сказал бы: «Извините, но меня такое не интересует». Так обычно говорят назойливым продавцам, ходящим по домам и квартирам, предлагая свой, якобы наилучший товар.

Вот примерно так я вижу эту картину, если бы всё было то же, но при других обстоятельствах. Когда я это осознал, мне стало тошно, мне стало противно смотреть на себя в зеркало. Я долго не мог понять, почему я ни разу в жизни не задумывался о ней так, как делаю это сейчас. Я не задумывался о важности той, невидимой жизни. Для меня она не существовала. Вернее, она была, она присутствовала в моей жизни, но в совершенно другой форме. Моим развитием было преувеличение капитала и приобретение совершенно не нужного барахла, которое забило мою жизнь, мою голову до макушки. Да это не только моя болезнь, это болезнь всего современного общества. Ты знаешь? Я вижу выстроенную нами модель современного бытия как большой мыльный пузырь, внутри которого все мы находимся. А ведь он очень красивый. Он ведь переливается всеми цветами радуги, и мы восхищаемся его красотой и чувствуем себя внутри него безопасно. Сколько цветов и красок, веселья и радости, сплошное шоу. А ведь все эти яркие цвета наш пузырь приобрёл от того ядовитого вранья, которое мы непрестанно выпускаем из себя в нашу жизнь. Яд этот состоит из красивой и яркой лжи, которой мы обложили себя, начав врать самим себе и даже верить в собственное враньё. Я говорю о вранье самим себе, в смысле, что когда-то мы приняли материализм как вспомогательный костыль, при помощи которого можно было облегчить себе быт. Мы говорили себе: «Одно другому не помешает», но что мы имеем на сегодняшний день? От духовной составляющей в нашей жизни остались лишь формальные посещения церкви, и то не регулярно. Мы идём туда, обсуждая планы и перспективы вкладов в новые бизнес-проекты. Скажу честно, как бы позорно бы это не звучало. Даже в церкви мы продолжаем обсуждать эти вопросы. В то время, когда у алтаря священник ведёт проповедь, на задних рядах, шёпотом, совершаются сделки по чистым и грязным деньгам. Я сам так делал. Я ходил в церковь, как верующий католик, даже не зная имён апостолов и вообще ничего существенного о сути моей религии, даже не знал всех заповедей. Поэтому я и говорю, что мы врём себе и верим в это. Ведь этот яркий цвет мыльного пузыря приятен нашему глазу, и он притупил чувство реальности и ответственности до того, что мы забыли о способности мыльного пузыря лопаться. И когда он лопнет, а он обязательно лопнет, все мы будем плавать по уши в собственном дерьме, забрызганные своим же ядовитым враньём, из которого мы и создали наш пузырь. Мы захлебнёмся в этой вонючей пене, которая будет больно резать нам глаза, и в конце концов мы окажемся лицом к лицу с нашими совестью, душой и сердцем, о которых мы давно забыли, бросив их в угол и вытерев о них ноги. Как мы тогда будем смотреть в зеркало, зная, что смотрим в глаза своему сознанию, своей душе, которых мы так подло предали и продали за горы ненужного барахла, которое ни одному из нас не принесло ни капли настоящей радости. А значит, не продвинуло в развитии ни на шаг или, как говорят у вас в России, ни на йоту. Как я уже смог узнать, это означает – не продвинуться в постижении знания. Самое ужасное, но надеюсь, не безнадёжное, что мы продали свои сердца и души быту. Мы перестали слышать сердцем и стараемся как можно быстрее отучить от этого детей. Ведь дети могут общаться с миром сердцами. Мы называем это одним простым, глупым словом – быт. Мы как проститутки, продавшие свою совесть и душу за полный холодильник, напичканный химической жратвой, полный шкаф туфель и трусов, для того чтобы не отбиться от моды и не выпасть из системы. Мы согласились, как сознательно, так и подсознательно, что это факт, и мы не хотим в этом ничего менять. Типичная установка барана. Фридрих Ницше в 1901 году написал книгу «Воля к власти», я нашёл её в шкафу у моей бабушки. В ней он повествовал об истории ближайшего времени. Из этой книги я хочу выделить две очень подходящие к современным событиям цитаты: «Мы будем, по всем вероятиям, поддерживать развитие и окончательное созревание демократизма: он приводит к ослаблению воли» – или вот ещё: «Мы по ту сторону добра и зла, но мы требуем безусловного признания святыни стадной морали».

Ведь мы потеряли желание интересоваться происходящим в действительности. Мы дали запрограммировать себя на поедание пищи, которая даётся нам от кого-то, кого мы не знаем и никогда не видели. Но мы уверены в том, что он добрый и приличный. Ведь именно он посоветовал нам создать мыльный пузырь. Он убедил нас в том, что его действия направлены на наше благо, и только на него. Мы стали настолько ленивы, что нам просто лень задумываться о сути вещей. Ведь тот, кто нас кормит, он и подумает за нас. Ведь самое главное – это сытость, интересная серия по телевизору, а затем шоу, без конца и края. Все виды развлечений, всё для нас в неограниченном количестве, и всё это за совсем небольшую плату – отказ от совести и голоса собственного сердца. И все.

Как это ужасно! Все, согласились на эту сделку. Кто-то по убеждению, кто-то по безысходности, но согласились.

И после длительной тренировки подобного рода мы достигли такого уровня безразличия ко всему миру, кроме своего эгоизма, что когда по телевизору, в программе новостей, показывают сюжет о том, что в Японии создали куклу для секса, совершенно не отличающуюся от живой, то мы все в восторге, но это ещё не всё. У этих кукол вид малолетних девочек. И это дерьмо нужно обязательно показать по телевизору, чтобы дети тоже смогли увидеть. А самое главное – это праздник для небогатых педофилов. Ведь не нужно тратить много денег на регулярные полёты в страны Юго-Восточной Азии. И даже после такого мы с пеной у рта кричим во всю глотку, что мы цивилизованные и нравственные европейцы. Позор! Ну ладно, всё. Хватит о моём теперешнем видении мира. Прости, если слишком много негатива, но так я познал мир в сравнении.

Штефан вновь сел на скамью к Виктору и спокойно вгляделся в красивую алтайскую даль.

– А как ты видишь этот мир? Просто ты совершенно спокойно слушал моё мнение на эту тему, и я не совсем смог понять, согласен ли ты со мной или нет. Мне кажется, что ты имеешь другое мнение.

– Красиво. Согласись, ведь красота вокруг. Мы сидим на пригорке, у края леса, и любуемся естеством природной красоты. Не в наших силах приукрасить её. Так как создание красоты – это Божий промысел. Мы способны лишь изменить уже данную нам красоту и, к сожалению, не всегда в лучшую сторону, – продолжая глядеть вдаль, спокойно ответил Виктор. – Ты сказал: «страшно, но надеешься, что не безнадёжно» запуталось наше общество. Для меня ключевое слово «не безнадёжно». Ведь, если мы меняем окружающее нас пространство, чаще всего с выгодой для себя и во вред природе, мы меняем и самих себя. Так как большей частью мы меняем пространство для нашего тела, для улучшения зоны комфорта, чем и ослабляем свой дух и усиливаем способность быть ведомыми. Ведь мир, в котором мы сейчас живём, есть мир капитала, а капитал управляется. Ты сам этим всю жизнь занимался. Это не претензия, это факт. Ну, и как ты сам знаешь, соотношение управляющих капиталом к зависимым от него имеет огромную разницу. Я где-то читал, что это процентное соотношение страшно несправедливо и находится в пределах два к девяноста восьми. Из этого следует, что все изменения созданной Богом красоты нашего мира требуют вложения капитала, который есть лишь у немногих. А остальные, как ты правильно заметил, от безысходности лишь выполняют данные поручения. И они так привыкли. Им так проще. Ведь они в мощной системе, которая сломает любого. Вот и получается – переступив через голос сердца, люди присоединяются к стаду. Но наш мир цикличен, и поэтому всё имеет начало и конец, как империи и экономики. Исключением является лишь сохранение энергии. То есть сотворённое Богом не может исчезнуть, но может изменить форму. Иногда процессы появления и исчезновения происходят естественным путём, а иногда, как говорится, «клин клином вышибают» или «на всякий яд найдётся противоядие» Это как с вирусом в человеческом теле. Когда он локализован, весь организм продолжает работать в нормальном режиме, потому что организм имеет определённый набор инструментов для обезвреживания локализованного вируса. Но бывает и по-другому. Природа вируса, как я слышал, может представлять форму жизни, но размножается, только паразитируя на материнской клетке, значит, он хитрый. Поэтому иногда, при помощи своей хитрости, он нарушает границы локализации и, размножаясь, становится угрозой для всего организма. Тогда организм переходит в режим чрезвычайного положения и объединёнными силами производит противоядие от этого вируса. В большинстве случаев вирус исчезает. Не буду утверждать, что он погибает, но теряет свою силу и, притаившись, накапливает её для следующей атаки. До повторения цикла.

Так и с капиталом. Во-первых, вирус под названием «капитал» мутировал, опустив реальный сектор, большей частью заменив его финансовым, и стал слишком агрессивен. Во-вторых, он прорвался через зону локализации. Запад, съеден уже несколько веков назад. Ему нужна новая пища. И поэтому в очередной раз, накопив силы, он пустил метастазы на сакральную и духовную часть нашего организма – на Россию. И нужно согласиться, что первое сражение мы проиграли. Но так было всегда. Сакральность не имеет иммунитета против подлости. Не дано от Творца, таков Его промысел. Единственное оружие, данное России Творцом, есть Любовь. И понимая это, капитал пользуется своим преимуществом. Он имеет на это природное право. Ведь любой паразит, хоть и является частью общего организма, но живёт только во имя своего блага и поэтому действует лишь в своих интересах, не зная о существовании целостности мира. Ведь он имеет лишь ум, но не имеет разума, а не имеющий разума обречён на постоянное поражение. Поэтому ситуация действительно не безнадёжна. Процесс излечения организма начался, потому что русский дух в мировой истории вновь должен сыграть роль антивируса или антибиотика, и он уже действует. В подтверждение моим словам далеко ходить не надо. Ты сам пережил действие нашего Божественного инструмента – Любви, на себе и, как результат, получил твоё новое мировоззрение и здравомыслие. Это касаемо твоего вопроса, Штефан. Я думаю, у нас с тобой одинаковое видение происходящего. Просто я рассказал немного другими словами. Мне уже скоро в путь, нужно ехать домой. Жена будет переживать, да и дела ещё есть. Но хочу рассказать тебе кое-что из моей жизни. Если только тебе интересно. Где-то у нас бутылка с водой была?

Заворожённый рассказом Виктора, Штефан машинально наклонился и, достав из-под лавки бутылку с водой, протянул её Виктору и, как бы придя в себя, оценил услышанный им ответ:

– Какой интересный, образный взгляд! Я такого подхода к мировой истории ещё не слышал. Хотя многие европейцы за такой взгляд начнут винить в национализме и необоснованном национальном превосходстве. Но это их проблемы. Для меня всё сходится. И, конечно же, мне интересно выслушать тебя. О чём ты хотел рассказать?

На этот раз с лавки поднялся Виктор и также немного размялся, попрыгав и повертев руками: «Уухх, хорошо!» Потянув руки вверх и стряхнув их внизу, он попил воды и вновь присел на лавку, но уже вдоль, чтобы можно было видеть собеседника. Штефан тоже сделал несколько больших глотков из бутылки:

– Вкусная вода из колодца, чистый вкус. Охота пить не останавливаясь.

Он закрутил пробку и с готовностью слушать поглядел на Виктора.

– Слушая тебя, эту драматическую и в то же время мистическую историю, я понял, что мы не случайно встретились. В наших судьбах есть схожесть. Может, она зеркальная, но многие события очень хорошо накладываются друг на друга. Так вот. Это произошло давно, в девяносто девятом году. Был сентябрь, начался учебный год. Я получил мой первый собственный класс, седьмой «А», в той же школе, где я и сейчас работаю. Я был счастливым человеком. Я кайфовал от моей работы. С ребятами тоже повезло, поняли друг друга очень быстро. В общем, мечта для молодого преподавателя. Но в конце месяца, двадцать первого сентября, в моей жизни произошла ужасная трагедия. Так же, как и ты, я был свидетелем убийства. Но очень близкого мне человека. Это было ужасное, жестокое убийство. И заметь, произошло оно тоже в сентябре.

Погиб мой родной брат. Он был младше меня на три года. Звали его Сергей. Он отлично закончил школу и поступил в институт. Он всегда мечтал стать инженером-кораблестроителем, поэтому поехал далеко, во Владивосток, и поступил там на судостроительный факультет. Закончил музыкальную школу и хорошо играл на фортепиано, стихи немного писал. Мне кажется, они были неплохие. В детстве он всегда мастерил модели кораблей – больших, маленьких. Когда он закончил девятый класс, они с друзьями построили большой плот. Настоящий, из брёвен, с парусом. Не знаю, где они всё это достали, но сейчас это не важно. Хотели построить и достали. Но факт, что он получился большой, с маленькой каютой и специально оборудованным местом для костра, где они на ходу могли бы варить рыбный суп из пойманной ими в реке рыбы. Романтика! Не правда ли? Они даже спустили его на реку и хотели на летних каникулах отправиться в плавание по Бие, до Оби, и дальше на север. Но до этого дело не дошло. Ни Сергея, ни его друзей в такое путешествие не отпустили родители. Хотя все пришли к реке и на выходных испытали их плот. Как выяснилось в ходе испытаний, он был не очень манёвренный. Но зато все прекрасно провели выходные дни на берегу нашей Бии, с ночёвкой в палатках, костром и песнями под гитару. Может быть, и жаль, что не отпустили. Ведь можно было бы при помощи взрослых исправить неполадки, улучшить манёвренность, и тогда исполнилась бы хоть одна их мечта. Потому что до исполнения другой их мечты – построить большой бизнес, разбогатеть и уехать в Америку – не дожил ни Сергей, ни его друзья. За исключением одного. Я знаю, насколько ты просвещён о происходившем в нашей стране в девяностых и до недавнего времени. Но ты не можешь знать, как это было – пережить то время. Те годы и события, происходившие тогда, скосили жизни миллионов молодых ребят. Это к теме паразита, запустившего свои щупальца в нашу страну, и первой проигранной битвы. Одним из тех миллионов ребят был мой брат. Он и его друзья, вернувшись из армии, не восстановились в институтах, в которых учились. Волна предпринимательства захватила их. Возраст был такой. Как говорится: «Совпало время и место». Помню, как я в роли старшего брата, в поддержку родителей, пытался переубедить его и его друзей продолжить учёбу и закончить институт. Родители пытались из своего собственного опыта, исходя из советской системы, не воспринимая того, что её уже не существовало, убедить его в важности получения образования. Хотя образование не зависит от системы. Отец объяснял им, что деньги – это важно, да. Но не нужно бросать всё, чего уже достиг, ради их приумножения. Приводил примеры воровавших директоров и бухгалтеров предприятий, которые получили сроки за расхищение государственного имущества. Они только посмеялись над этим примером, сказав, что нету больше никакого государственного имущества. Всё становится частным, а что ещё не частное, то скоро будет приватизировано, и нельзя терять времени и необходимо успеть на делёжку пирога. В общем, их было не переубедить. Я спросил их, как они собираются управлять капиталом и руководить бизнесом, не имея даже экономического образования. Ответ был прост: «Кому на фиг нужно теперь это образование, чтобы потом за копейки пахать. Нет. Что мы, придурки, что ли?» Помню, отца это оскорбило. Он до последнего ходил на работу, хоть за копейки, но ходил. Ему семью нужно было кормить. Он не подал вида, но я это заметил. Сам тогда уже работал и, если честно – тоже за копейки. Но ребята даже не заметили этого. «Чтобы управлять бизнесом, институтов заканчивать не надо», – сказал один. И был тут же поддержан всеми. – «Да, да, бабки мы и без образования считать умеем. А как разбогатеем, в Америке и выучимся, если захотим». Я их не узнавал. Это были совсем другие люди, не те, которых мы провожали в армию. Вернулись совершенно другие, пусть внешне те же, но они сожгли за собой мосты. Западная идеология делала своё дело на отлично. План Даллеса по влиянию на молодёжь и разложению культурного фундамента общества, к которому прежде всего относится образование, работал без сбоев. Я смотрел на этих ребят, и даже начал сомневаться в себе. Честно! Передо мной сидели молодые, крепкие, здоровые, полные сил и стремления строить свою жизнь парни. В их глазах пылал огонь, и было видно, что они готовы свернуть горы, чтобы только добиться одного – разбогатеть. Наша беседа длилась долго. В тот вечер мы сидели у нас дома, в нашей маленькой кухне, и пили чай. Как ты у меня пару дней назад. Я тогда ещё не был женат и жил у родителей. Тогда они мне и рассказали о своих планах, что и как они хотят предпринять. С кем они собираются кооперировать, и кто станет кредитором. Если честно, меня самого в тот вечер всё это заинтересовало, и я чуть не решился войти моим небольшим накоплением в долю. Они это сразу заметили и пытались уговорить меня войти в их так называемый бизнес. Не знаю почему, но именно в тот момент я вспомнил нашего с Сергеем деда, у которого мы, будучи детьми, на каникулах проводили много времени. От него я познал множество важных и полезных в жизни вещей. Когда я поступил в педагогический институт, он привёз и подарил мне стопку рукописных и подшитых медной проволокой листов. Двести, с двух сторон, мелким почерком исписанных листов.

– Это твои рукописи? Я не знал, что ты пишешь, – спросил я его с удивлением и лёгкой иронией.

– Да нет, не писатель я и не поэт, – так же, с юмором, ответил он. Тогда он рассказал мне историю. Уже в конце войны, когда наши по полной наступали, познакомился он в окопе с одним мужичком. Мужик как мужик. Разговорились они, интересно стало обоим. Дед с далёкого Алтая, сторонник исконных русских традиций, а тот священником оказался. И они тоже воевали. Хотя дед в Бога не верил, а на войне по-другому думается. Многое по-другому понимать и воспринимать начинаешь. В общем, воевали они несколько недель рядом друг с другом, а в перерывах, между боями, наговориться не могли досыта. Потом война их развела по разным частям, и до Берлина дед так и не встретил больше того священника. Переживал за него, чтобы он под пулю не попал. Да и тот наверняка молился за деда. Короче, общими молитвами дошли они до Победы. Деда с западного фронта прямиком на восточный отправили. Там они вновь встретились и вместе, до разгрома японцев, воевали. Священник с дедом на Алтай приехал и в Бийске остался. А дед к себе в деревню, там и женился сразу. Там и отец мой вскоре родился. Священник тот несколько раз к деду приезжал, интересно им было общаться. Хотя он деда моего крамольником называл, ну, это как язычник, и пытался всё к христианству приобщить. Однажды привёз он с собой, в очередной раз, книгу христианскую. Попробуй, говорит, эту прочесть, а то, смотрю, те, что я привозил, не трогал даже. Дед в шутку отговаривался, мол, некогда читать. А священник говорит, мол, эту не потеряй и не испорти. Важная она очень, и одна всего. Нельзя, чтобы пропала. Ну, в общем, что-то подтолкнуло деда взяться за чтение той книги. По вечерам читал вслух, чтобы жена его тоже слушала. Интересна стала ему книга тем, что, хоть и христианская, а ведические исконные гимны в ней прослеживались в каждом предложении. Поэтому решил он эту книгу себе оставить. Сказал жене: «Буду переписывать её, и прочту, и копию себе оставлю». Вот так попала ко мне переписанная рукой моего деда книга «Откровения Иоанна Златоуста». Она до сих пор у меня есть. Это дорогая реликвия. Во время учёбы в институте я иногда заглядывал в неё, и так же, как и дед, заинтересовался и втянулся. Интересно и, самое главное, поучительно было. Со временем я прочёл её всю, а некоторые главы выучил почти наизусть. Поэтому в тот вечер и вспомнил я деда и его рукопись. Вернее, одну из глав этой священной книги. Наизусть, может, и не совсем точно, но рассказал я ребятам главу «О тесных и широких вратах».

– Златоуст в этой главе напоминает нам, как Владыка наш небесный, в Евангелии говорит. Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими. Слыша о пространных вратах и широком пути, не обольщайся таким началом и не смотри на то, что многие идут по этому пути. Но помысли о том, что в конце он делается тесным. И о том разумно подумай, что здесь говорится не о чувственных вратах, и не просто о пути. Но предлагается увещание касательно всей жизни нашей и касательно добродетели и порока. Потому господь и начал речь словами «Входите тесными вратами», называя так врата добродетели. Потом, сказав, «Входите тесными вратами», объясняет нам и причину, по которой Он даёт такое увещание. Хотя говорит Он: «И тесны эти врата, и весьма трудно войти в них, но если немного потрудитесь, то выйдете на великую широту и простор, который предоставит вам, великую отраду. И так говорит Он: «Не смотрите на то, что эти врата тесны. Пусть не смущает вас начало. И теснота входа пусть не делает вас нерадивыми, потому что пространные врата и широкий путь ведут к погибели. Так, многие, обольстившись началом и входом и не посмотрев наперёд, что будет далее, пришли к погибели». И справедливо назвал Он пространными врата и широким путь, ведущим к погибели. «Те, которые спешат идти на конские ристалища и на другие сатанинские зрелища, не брегут о целомудрии, нисколько не пекутся о добродетели, хотят распутствовать, предаются веселью и пресыщению, каждодневно истощаются безумною и неистовою страстью к деньгам и прилепляются к делам настоящей жизни, действительно идут пространными вратами и широким путём. Тогда же они, далеко уйдя вперёд и собрав себе великое бремя грехов, придут к концу пути изнурёнными, то уже не смогут идти дальше, так как теснота пути задерживает их, и они, обременённые тяжестью грехов, не в состоянии пройти по нему. Потому неизбежно низвергаются в самую пропасть погибели». Какая же польза, скажи мне, прошедшим широким путём, подвергаться вечной погибели и, повеселившись, так сказать, во сне, наказание иметь в действительности».

Дальше я наизусть не помнил и поэтому закончил на этом месте. С минуту на кухне стояла тишина. Все молча смотрели на меня, затем начали молча переглядываться. Я смотрел на них с большой надеждой, а они на меня широко раскрытыми глазами, не совсем веря, что эта речь исходила из моих уст. Сергей первый спросил меня:

– Где ты этого нахватался? – он подумал, что я вступил в какую-то секту.

– Витёк, кончай муру нести, – сказал другой. И все хором заговорили, обсуждая услышанное, и, конечно, подняли меня на смех. В тот длинный вечер у меня не получилось проявить авторитет старшего брата, и мои доводы не были услышаны ни Сергеем, ни его четырьмя друзьями. Но, к моему удивлению, когда все расходились по домам, ко мне подошёл Владимир, один из друзей Сергея, и спросил:

– Ты где этого наслушался? Я имею в виду все эти ворота и пути широкие.

Я, почувствовав себя в тот вечер в проигрыше, с соответствующим настроением ответил ему, что теперь это не имеет никакого значения. На что Владимир ответил, чем очень меня удивил, а больше обрадовал:

– Ты знаешь, Витёк, я, наверное, пойду и восстановлюсь в институте, – он это говорил тихо, чтобы другие не услышали. – Ну, так, где ты этого наслушался? Про ворота и пути. Дай мне почитать. Интересно стало.

Примерно, через три месяца после нашего разговора Сергей с ребятами погибли, даже не успев приблизиться к их мечте. Они примкнули к одной из группировок, и на одной разборке, когда «большие» делили сферы влияния, были расстреляны, как лишние при разделе пирога, которым тогда являлся наш город. Владимир оказался единственным, кто услышал голос сердца и пошёл тесными вратами. Он восстановился в институте и хорошо его закончил. Он сейчас женат и воспитывает сына, которого он назвал Иваном. Так звали моего деда. У него прекрасная работа, он любит её и без всяких бизнесов и разборок зарабатывает хорошие деньги. Мне не удалось сохранить жизнь моего брата, но я смог повлиять на его друга, и он остался жив. Я счастлив за него и радуюсь, когда вижу его с женой и сыном. Ну вот, как-то так. Уже время, и мне нужно потихоньку выезжать. Но завершу мою историю следующим. Если проследить наши судьбы в глубину, то получается следующая картина. Примерно в одно время, когда твой дед отправился в Тибет, мой дед, познакомился с тем священником, который позже передал ему книгу, а дед переписал её, чем повлиял на моё мировоззрение в будущем, а я, тем самым, на мировоззрение Владимира. Твой дед пошёл узкими вратами и вышел на бескрайний простор только для того, чтобы ты, через много лет, с его помощью смог переосмыслить жизнь и понять, где живёт Шамбала. В этой истории есть логика нашей встречи. Ведь твоя история такая же. Это всё тот вселенский механизм выравнивания весов, который запустился много лет назад, благодаря нашим предкам. Почтим их памятью.

Ну всё, пошли, нужно попрощаться с Муклаем и ехать. А мы?! Мы ещё не раз встретимся, и у тебя будет возможность рассказать мне, что тебе оставил в ящике Георг. Пошли, друг.