После скоротечной и весьма подозрительной кончины занимавшего свой пост всего полгода Патриарха Максима Второго на патриарший престол в марте тысяча двести семнадцатого года был избран Мануил Первый Харитопул Сарантин.

Следующие полгода новоизбранный Патриарх активно интриговал, укрепляя свою власть в церковной среде, расставляя на ключевые места своих сторонников.

Сопротивление было ожесточенным, и он чуть было не повторил судьбу своего предшественника. Его пытались отравить, и не один раз, но он смог избежать плачевных для себя последствий и, в свою очередь, удавил своих смертельных врагов.

И только обезопасив свою жизнь и обретя полную власть, Мануил Первый с внутренних политических проблем обратил свое внимание на внешние.

Он, конечно, фоном отслеживал все происходящее в окружающем мире, но выработку решений откладывал до лучших времен, и вот они наступили.

На юге в пятый раз пытались отбить гроб Господень, а на самом деле завладеть богатой землей, паписты. И пока у них, в общем-то, неплохо получалось, но, зная европейцев, можно было предположить, что Пятый крестовый поход постигнет та же судьба, что и предыдущие четыре. Вопрос лишь в том, когда?

Удивил обычно сонный север, ставший таким после того, как удалось укротить диких славянских варваров, то и дело угрожавших великому городу, обратив их в христианство.

С тех пор константинопольские священники крутили этими наивными людьми, что, как всякие неофиты, были особенно ревностны в вере, как хотели, заставляя их сражаться между собой и дробить свои земли, становясь все более слабыми, дабы впредь и думать не могли пойти на юг!

Но в какой-то неуловимый миг все изменилось. Русские князья, упоенно резавшиеся между собой за более престижный стол, между делом отбивая наскоки кочевников на юго-востоке и рыцарей Ордена меченосцев на северо-западе, вдруг оказались биты молодым и резким князем Юрием Всеволодовичем, да так, что теперь под его рукой была вся Русь!

– Как это вообще могло произойти?! Почему не сообщили и не удавили, как только узнали о его планах?!

Покопавшись в архиве, Харитопулу Сарантини выяснил, что епископом во Владимирской земле оказался один из русских священников. Совсем уж без аборигенов на высших постах тоже было нельзя…

– Теперь понятно… Скрытый патриот своей земли, которого не смогли перековать во время обучения. А распознав константинопольскую политику в отношении Руси, стал скрытым врагом, внешне оставаясь нашим сторонником. Не удивлюсь, если он сам его на этот путь и благословил…

Мануил Первый перечитывал последние послания от никейских ставленников. Если в первых письмах они выражали озабоченность и тревогу, то в последних письмах проявляли уже ничем не прикрытую панику.

А паниковать им было с чего. Князь умело втаптывал в грязь церковь, точнее, греческих священников, распуская о них всяческие непотребные слухи, вплоть до того, что они скрытые слуги папы римского.

Патриарх только поморщился. Да, падение Константинополя сильно ударило по авторитету православной христианской церкви. Болгары вот автокефалию объявили… теперь на Руси воду мутят. В Сербии тоже неспокойно…

– И зачем ему это?

Впрочем, найти ответ на этот вопрос для опытного интригана не составило труда – патриаршество и полная церковная независимость, дабы можно было веру использовать как инструмент в своих целях.

– И что же с тобой делать? – небрежно откинув свиток, задался вопросом Мануил Первый.

Вариантов было два: простой и сложный.

Простой заключался в убийстве этого независимого князя, и тогда все вернется на круги своя. Плюс в том, что не появится сильного соперника. Минус – нет выгоды.

Сложный – договориться полюбовно. Да, крутить таким князем не получится, но вот его наследником – уже вполне. А значит, появится сила, которую можно бросить на своих врагов. Да хотя бы отбить обратно Константинополь! Сокрушить Латинскую империю, вернуть обратно в лоно Константинопольского патриархата Болгарию, придавить много возомнившую о себе Сербию, а там и вовсе можно начать восстанавливать прежнее величие Восточной римской империи!!! И все – руками этих северных варваров!

У Мануила Первого от открывшихся перспектив невольно аж дух захватило.

Впрочем, эйфория быстро прошла от осознания того, что любое благое начинание будет разрушено изнутри этой невесть что мнящей о себе знатью. Ведь не смогли же они объединиться даже перед лицом угрозы, когда крестоносцы штурмовали Константинополь. Вместо того, чтобы выставить своих бойцов на стены, они резались между собой за влияние.

«От императоров тоже много чего зависит, – подумал Патриарх. – А они по сути уже ни на что не влияют. Приходится лавировать между разными группировками…»

– Разве что этого варвара на трон посадить?

Мануил Первый криво усмехнулся.

Свежая кровь могла бы перевернуть Никейскую империю, заставить ее взбодриться. Ведь были же в Первом Риме варварские императоры, и они становились большими римлянами, чем изначально рожденные в Вечном городе, и Римская империя расширяла свое влияние.

Это было бы отличное решение, но…

– Не примут…

Патриарх тяжело вздохнул и стал собственноручно писать Киевскому митрополиту ответ. Такие сведения доверять даже личному секретарю не стоило, ибо все нынче продается и покупается.

Юрий Всеволодович устроил по возвращении в Киев триумфальное шествие. За несколько дней до его возвращения ускакавшие вперед гонцы сообщили о великой победе, даже, скорее, серии побед.

Первое – это победа нал Орденом меченосцев.

Второе – христианская победа, ибо в лоно православной церкви приведены четыре крупных племени: ливы, латгалы, курши и земгалы.

Третье – победа над образующимся княжеством Литовским, что так подло ударило в спину во время противостояния с Орденом меченосцев.

Да, княжество, что только-только начинало формироваться, после того как немцы свалили, было разбито на отдельные племенные составляющие. Собственных сил после битвы с папистами, конечно, не хватило бы для этого, но подсобили союзники во главе с Лембитом, ливы и латгалы. Ну и, конечно, пруссы. Те от предложения пограбить мутных соседей, действовавших на стороне папистов, не отказались, а совместный поход сближает так же хорошо, может, даже еще лучше, чем совместная пьянка.

В принципе, установленный союз с пруссами можно было засчитать за четвертую победу. Но тут пока все еще было очень рыхло. На данный момент они в гордыне своей считали, что могут сами за себя постоять. Потом, конечно, поймут, что это не так, вот тогда придет время настоящего договора.

Люди любят победы, так что на улицы Киева высыпала куча ликующего народу. Юрий усилил праздничное настроение людей, устроив фейерверк, благо сумерки по поздней осени быстро наступают. Тут уж Иван расстарался! Киевляне чуть ли не бились в экстазе от яркого зрелища.

Радость радостью, но вот сам Юрий был не так весел, как показывал окружающим, а причиной тому – тяжелые потери. По сути, он потерял убитыми и ранеными, что уже не вернутся в строй, половину своей армии, что конной дружины, что ратников.

– Как у тебя дела обстояли, пока я с крестоносцами развлекался? – поинтересовался Юрий у Владимира. – Сильно бузили?

– Не очень. Сразу по твоему отбытию попробовала парочка князей меня на прочность, но я им быстро объяснил, как они не правы. Теперь с Господом Богом объясняются.

– Молодец. Но придется тебе еще немного задержаться в Киеве. Домой хочу… полтора года жену не видел.

– Конечно, брат, – понимающе кивнул Владимир.

Ему в Киеве только в радость было.

Но эту радость Юрий ему обломал, сказав:

– Ну и ты готовься к свадьбе. Хватит по девкам скакать.

Тот только кивнул. Надо – значит, надо.

С месяц, наверное, после возвращения во Владимирское княжество Юрий банально отлеживался… не без участия Агафьи, так что на весь кремль ее крик стоял, посему ничего удивительного, что она вновь забеременела. И только с наступлением зимы великий князь вновь потихоньку принялся за дела.

Первым делом повелел создать шесть дополнительных ратей к уже имеющейся первой Владимирской, хотя именно первый состав рати Юрий по сути распустил. Увечных определил в учителя, поставил на административные должности, кто-то пошел в священники, как и задумывалось изначально, а здоровые пошли инструкторами во вновь формируемые рати.

А именно Муромо-Рязанскую…

«В далеком будущем будет десантной, – невольно улыбнулся Юрий Всеволодович. – Хотя… может, не в таком уж и далеком».

В голове по этому поводу крутилось несколько мыслей, но пока без конкретики.

…Новгородскую, Чернигово-Переяславскую, Полоцко-Смоленскую, Турово-Киевскую и Галицко-Волынскую.

Немного подумав, великий князь Владимирский добавил к этому еще Ливонскую. Следовало более тесно вплетать в жизнь прибалтийские племена.

Ну и что-то надо было делать с неспокойными восточными соседями.

– Может, захватим их? – предложил заглянувший в гости брат Ярослав.

– Захватить с имеющимися у нас силами не проблема, как и разграбить да пожечь. Вопрос в том, как это удержать в своих руках? Слишком уж они чужды, как по культуре, так и по религии. А на религиозной почве так еще и агрессивны, не говоря уже о том, что у них на уровне религии прямо сказано, что слово, данное неверному, можно не держать, имущество неверного – это твое будущее имущество, да и сами неверные лишь рабы, и так далее. Так что нет, такие соседи под самым боком нам ни к чему.

Юрий поморщился от информации, полученной из будущего, о том, как много проблем будет из-за исламских радикалов всех мастей, так что этот вопрос надо начинать решать уже сейчас.

– У тебя в плену их царский потомок сидит, – с намеком напомнил Ярослав.

– Отец уже пробовал провернуть такой финт – не получилось. Не примут. Скажут, что Гази Барадж тайный христианин…

– Хм-м… И что тогда делать?

– Есть одна мысль.

– Какая?

– Как только нынешний хан умрет, а ему, по докладам наших агентов, уже не долго осталось, то попробуем сделать так, чтобы булгарам стало резко не до нас.

– Как?

– Устроим там небольшую гражданскую войну. Часть знати пойдет за сыном Чельбира – Ильясом, а часть – за Гази Бараджем. Вот пусть между собой выясняют отношения, а мы под шумок племена мордвы, черемисов, буртасов и вотяков приберем.

КСБ по поручению великого князя достаточно плотно взялось за племена на границе Владимирского княжества с целью выявить тех вождей, что были бы не прочь установить с Русью союзные отношения в обмен на поддержку. Не обязательно ведь самим посылать войска. Хотя по нынешним временам в этом нет ничего зазорно, можно просто оснастить союзников необходимым вооружением, нанять для них наемников из других мелких племен.

Первые результаты, кстати говоря, уже были, да и не могли не быть. Всегда найдется оппозиция, что хочет получить верховную власть. Осталось только даль отмашку на начало активных действий. И Юрий ее дал.

Через несколько лет на границе Владимирского княжества должны были быть добрые соседи. При этом есть отличная цель для походов для тех, кому не сидится спокойно, – Булгария, что к тому времени должна была заполыхать изнутри, и ей потребуются наемники. В огне этой междоусобицы можно и нужно спалить противников слияния с Русью.

– Вот такая вот многоходовка, брат.

– Ну ты хитер… – засмеялся Ярослав, выслушав планы. – Когда станет ясно, что ты пришел всерьез и надолго, станет уже поздно метаться. Правильно тебя Северным Лисом прозвали!

– Песцом?

– Да.

Так громко и долго, даже истерично, аж до слез Юрий Всеволодович не смеялся еще никогда.

– Надо мне завести ручного песца, – все еще посмеиваясь, сказал Юрий. – А еще лучше – сделать его своим личным символом!

Летом тысяча двести восемнадцатого года шла предвыборная компания по избранию представителей в Боярскую думу. Юрий, естественно, в этом процессе активно участвовал. За эти годы агенты КСБ через слуг собрали на большую часть бояр, точнее, на самых одиозных личностей досье с упором в компромат. Кто работорговлей замарался, кто еще какими темными делишками… вроде греческих извращений. И вот этот компромат пошел в дело.

Весьма кстати пришлись трофеи и откупные, взятые в Булгарии. Все любят серебро, а особенно золото с драгоценными каменьями. Впрочем, потратиться пришлось не сильно, хватало убойного компромата, чтобы либо заставить работать на себя, либо отшить откровенно неуправляемую особь от процедуры избрания. Особенно весело было, когда шла борьба из одних сторонников великого князя Владимирского.

Осенью прошло голосование, тот еще цирк с конями, чтобы зимой уже первый созыв мог собраться в Киеве на первое заседание.

Результат Юрия Всеволодовича более чем устроил. Более чем семьдесят процентов бояр, прошедших в Думу, являлись его ставленниками в той или иной форме.

Юрий прибыл в Киев на первое заседание Боярской думы, для проведения протокольных мероприятий, ну и пожелать всяческих успехов в новом деле, а также назначить новые выборы уже в Палату князей, что должны были по его задумке пройти зимой восемнадцатого-девятнадцатого года.

«А потом выборы Патриарха», – подумал он.

С выборами последнего имелись некоторые проблемы. Требовался какой-то предлог. В принципе этот вопрос решался достаточно просто, но требовались сторонние исполнители, что никак не смогут показать на великого князя Владимирского как заказчика. И с этим пока имелись трудности. Никто не хотел рисковать.

А задумал Юрий ни много ни мало устроить на себя покушение. Громкое, у всех на виду, с кучей свидетелей. А потом обвинить во всем церковников греческих. Уж каты смогут выбить необходимые признания из киллеров, тем более что наниматели-посредники дадут им знать, от чьего имени совершается найм.

Некрасиво? Нечестно? Ну так политика вообще грязное дело, так что по этому поводу Юрий не рефлексировал.

Вдруг из толпы выскочил какой-то юродивый в лохмотьях и, ловко проскользнув мимо внешнего круга всадников, подскочил к великому князю и, выхватив из-за пазухи кинжал, ударил по ноге Юрия, прямо в то место, куда ему угодил болт.

Но удар отравленного клинка не достиг цели. Юрий весьма обстоятельно относился к своей безопасности и всегда носил комплект из мелко плетеной кольчуги из самой лучшей стали, что делали его сталевары.

Второй удар тать нанести не успел, один из дружинников сноровисто выхватил меч и треснул того плашмя по голове, выполняя инструкцию по возможности нападавших не убивать, чтобы можно было допросить.

С первым же ударом Юрий, понимая, что серьезные ликвидации одним действием не ограничиваются, стал изворачиваться, чтобы спрыгнуть с коня, но не успел. Стрелки оказались быстрее, и ему в грудь пришелся мощный удар, что сбил дыхание и заставил пропустить удар сердце.

Но это маневр все же спас ему жизнь. Ибо придись удар под более прямым углом, и кирасу, что была надета на нем под шубой, с большой долей вероятностью пробило бы, потому как использовали совсем уж какой-то огромный станковый стреломет, как бы не уровня древнеримского «скорпиона»!

Еще несколько болтов обычных арбалетов пролетели мимо.

– Нападение!!!

Народ начал с паническими криками суматошно разбегаться.

Вокруг в опасной близости засвистели стрелы.

Юрий попытался выпрямиться, поднять щит, притороченный к коню, чтобы прикрыться и вынуть меч, но стоило ему только сделать одно движение, как чуть не потерял сознание от резкой боли в груди.

«Ребра сломали, скоты», – понял он.

Телохранители стащили подопечного с лошади.

Пара охранников уже лежали недвижимы на земле, в ком-то из живых торчали стрелы, угодившие в слабые места превосходной защиты, на которые они пока не обращали внимание.

– В круг!!!

Дружинники-телохранители действовали слаженно, ведь не зря их столько гоняли на тренировках, связанных с защитой охраняемого лица. Юрия тут же закрыли щитами, образовав непробиваемый купол.

А то ведь раньше, хоть они и звались телохранителями, но вот что и как делать при нападении, они представляли слабо или были просто хорошими воями, и только.

– Пустить дым!!! – продолжал отдавать команды командир охраны.

Увы, вырваться с места засады было проблематично, ибо впереди и сзади на улице оказались какие-то телеги с хворостом, который подожгли, видимо, на тот случай, чтобы всадники не смогли их перескочить. В общем, дорогу надежно перекрыли, да и лошадей уже половину побили, ведь они не были защищены, не на бой ведь ехали.

Дружинники бросили дымовые шашки, что тут же стали извергать из себя густые клубы черного дыма, что очень скоро заволокли все пространство.

Юрий как-то сказал Ивану о подобных средствах, и тот, с фанатично блестящими глазами взявшись за работу, подготовил несколько разновидностей таких дымовух, от обычных условно безопасных (очень уж от этого дыма першило в горле, да и долго дышать не рекомендовалось, потому как начинала кружиться голова), какие использовались сейчас, и до предтечи слезогонки на основе горчицы и мочи.

Стрельба из окон окружающих домов продолжалась, но стала не прицельной.

– В дом!

Впрочем, как стало ясно чуть позже, на расстрел из луков и арбалетов заказчики особо не надеялись, так как вокруг послышались яростные крики, и в дым ворвались вражеские бойцы, размахивая мечами, топорами и сулицами.

Завязалась сеча.

– Гранаты!

Пара бойцов, что находилась позади внешнего круга защиты, начала срывать чугунные бомбочки сначала со своих поясов и, дергая шнуры, закидывала в толпу нападающих, а потом – с поясов рубившихся бойцов.

Забухали взрывы, и раздались крики ярости и боли.

К удивлению Юрия и остальных, взрывы атакующих особо не напугали, лишь на краткий миг ослаб напор, и только.

«Привыкли к фейерверкам», – подумал великий князь.

– Бойся!!!

В следующий момент грохнул взрыв, гораздо более мощный, вынесший ворота, ведущие во двор одного из домов.

– В дом!

Во двор ворвались несколько бойцов и устремились к терему.

Грохнул еще один взрыв, и вынесло уже дверь в здание, в котором засели несколько лучников. До них быстро добрались и порешили, ибо те сдаваться не собирались. После чего в дом занесли Юрия. А следом протиснулись все остальные, начав баррикадировать дверной проем столами и лавками.

Вокруг бесновались атаковавшие, раздосадованные тем, что жертва ушла.

– Пали их! – закричал, видимо, командир татей.

– Сигнальные ракеты!

В воздух из окон со свистом начали взлетать ракеты, оставляя высоко в небе красные порошковые пятна. Если местная стража до сих пор не в курсе происходящего, то скоро точно будет знать, не увидят сами, так сообщат обыватели.

«Если только Владимир в этом сам не замешан», – в какой-то момент подумал Юрий, но верить в это не хотелось.

– Не должен…

Атаковавшие времени зря не теряли, натащили к дому всякого горючего хлама, оторвали жерди от забора, сено, еще что-то, и вот потянуло удушливым дымом.

Вскоре пришлось дышать через тряпки, смоченные водой, но вот снаружи раздались крики ярости, звон стали, и вскоре Юрий услышал знакомый голос брата:

– Юрий! Это я – Владимир! Мы побили татей!

Делать было нечего, даже если Владимир оказался перебежчиком, то не сгорать же в огне? Так что все поспешили наружу из изрядно задымленного дома, что начал уже активно гореть.

– Как ты? – склонился Владимир над харкающим кровью старшим братом с тревогой во взгляде.

– Хватайте митрополита и начинай операцию «Глашатай»… – прохрипел Юрий Владимиру.

Тот только кивнул.

И полетели во все концы Руси гонцы к агентам КСБ с одним лишь зашифрованным сообщением, и в условленный день по всей Руси поднялась буча великая.

– Греки пытались убить нашего блаженного князя! – орали на улицах юродивые.

– Греки хотят, чтобы Русь снова разбилась на кусочки, точно брошенный на землю кувшин, а князья продолжили междоусобицу, дабы убивали русские люди друг друга на потеху врагу рода человеческого!

– Долой греховных греков!

– Долой папистских прихвостней, продавшихся за тридцать серебряников!

– Даешь русского Патриарха!

Завести народ после месяцев подготовки не составило большого труда, и подкупленные да чуть подпоенные люди пошли громить церкви, в которых служили греки и им сочувствующие, но уже из аборигенов.

Ну а то, что часть священнослужителей вдруг померла от черепно-мозговых травм или от внутренних кровоизлияний, когда им ногами отбили все внутренности во время этих погромов, то что ж, бывает, на то они и погромы.

Действительно ли священники-греки организовали это нападение, Юрию было по большому счету плевать, главное – повод шикарный, ну и что-то ему говорило, что без святош тут не обошлось.

Мероприятия, посвященные Боярской думе, были сорваны, но это не помешало Юрию, чуть оклемавшись, назначить выборы в Палату князей, а потом и созвать собор для выбора Патриарха.

Гибель отпетых врагов великого князя среди церковной братии показала им, что с ними Юрий шутить не собирается. На колеблющихся сильно повлияло признание митрополита Киевского. Конечно, на дыбе под пытками любой признается в чем угодно, но на руку Юрию сыграл тот факт, что важную переписку, даже такую компрометирующую, зачем-то хранили, а не уничтожали. Может, чтобы в случае чего ею прикрыться… Но в данном случае письмо от Патриарха Мануила Первого послужило гробовой крышкой.

Выборы в Палату князей прошли без сюрпризов, технология была отработана на боярских выборах, так что в Палату вошло около шестидесяти процентов сторонников великого князя Владимирского.

Еще более предсказуемы оказались выборы Патриарха. Собственно, греки сразу отсеялись как скомпрометировавшие себя лица, по сути, из Руси начался их исход от греха подальше, а среди русских иерархов лишь Симон имел столь высокий статус и авторитет. В конце концов именно священники его епархии привели под руку православной церкви целых четыре прибалтийских племени.

– Но вот что я тебе скажу, Владыко, – глухо произнес Патриарху Симону Первому Юрий Всеволодович. – Русская православная церковь должна стать действительно святой, а это значит, что священники не должны навлекать на нее даже тень скверны. А те, кто не внемлет, должны быть либо немедленно строго наказаны, либо изгнаны, став расстригами. И еще, Владыко, отныне смертные грехи для священников становятся действительно смертными. Организуй для этого внутреннюю инквизицию, и пусть она выявляет этих греховников. Разбирайся с ними сам. Я же, если узнаю о каких-то случаях, предупрежу тебя только один раз. Если ты ничего не сделаешь, вынесу приговор и приведу его в исполнение сам. Не отреагируешь трижды…

Угроза в голосе великого князя была столь явственна, что свежеиспеченный Патриарх Всея Руси невольно вздрогнул.

Юрий Всеволодович и Симон Первый еще много говорили на церковные темы, чтобы избавить РПЦ от явных и скрытых ересей, вроде того же телесного укрощения. А то получается, что Бог дал ему тело по образу и подобию Своему, а какой-то монах этот дар вдруг начинает укрощать!

– Ведь явная ересь! Ведь в каждом из нас есть Его частичка – искра! И они эту искру истязают путем истязания тела! Что это как не попытка принести страдание ему!

Поднял Юрий и вопрос монастырей.

– Служба Господу должна происходить через службу людям. Никакого чисто молитвенного служения. Это я буду рассматривать по принципу: что бы такое делать, чтоб ничего не делать? А что? Ничего ведь делать ни руками, ни головой не надо, только бормочи молитвы да кланяйся, кланяйся, а за это тебя накормят да напоят… Нет, такой номер не пройдет. Монастыри я буду рассматривать как последнее пристанище для священников, что уже по старости не могут исполнять свои служебные обязанности. Никаких молодых людей там быть не должно. Обучение должно происходить в специальных семинариях, а дальше служение Богу, через служение людям.

В общем, разговоров было много, и главным лейтмотивом этих бесед было то, чтобы РПЦ не превратилась в то, во что она в итоге выродилась в исторической последовательности Юрия Штыкова.

С чем-то новоиспеченный Патриарх, увидевший Юрия Всеволодовича с новой, доселе неизвестной ему стороны – не кроткого христианина, а требовательного хозяина, – соглашался, с чем-то – нет, но… кто платит, тот и танцует девушку. Платил великий князь.

Ну а к концу лета тысяча двести девятнадцатого года состоялось то, ради чего все затевалось десять лет назад с того странного и удивительного происшествия, перевернувшего жизнь двадцатилетнего княжича и, как выяснилось, всей Руси.

Боярская дума и Палата князей позвали Юрия Всеволодовича на царство, и он милостиво согласился.

Состоялась церемония коронации, в кремле глава Боярской думы под звуки советско-российского гимна и пения хора под слова: «Сплотила навеки великая Русь…» вручил цезарю Юрию Всеволодовичу Рюрику скипетр, а глава Палаты князей – державу. Патриарх же возложил на голову… очелье.

О том, что возложить на свою голову в качестве символа своей верховной власти, Юрий, фигурально выражаясь, сломал голову. Корона – как-то банально и чужеродно. Не наше это украшение. Если посмотреть на короны западных королей, то и вовсе какие-то капканы зубастые на голове…

Шапка Мономаха? Тоже не то… да и вроде как подарок какого-то половецкого хана. Делать это символом цесарской власти было как-то совсем глупо.

Лавровый венок? Тоже ересь. Где Русь и где лавр? Хотя эта идея подсказала выход из ситуации.

Юрий решил вернуться к истокам, а именно вспомнил о налобных повязках, что служили не только в качестве утилитарного предмета одеяния с целью закрепить волосы, не дать поту во время тяжелой работы стекать на глаза и украшения, но и были своеобразным оберегом.

Вот Юрий и повелел мастерам изготовить золотой обод, украшенный драгоценными камнями, стилизованный под очелье.

Вместе с Юрием короновали и Агафью. Ей тоже изготовили женский вариант очелья с височными кольцами.

– О чем ты думаешь, Юрий? – вдруг спросила Агафья, глядя на своего мужа, что вроде как улыбался, отвечал на приветствия, глядя на ликующий киевский народ, одновременно раскидывая в толпу серебряные монеты со своим изображением, отчеканенные из булгарского серебра, но глаза… они были холодны.

Такой взгляд обычно у опытных бойцов, готовящихся к жестокой схватке не на жизнь, а на смерть. Уж в этом она разбиралась.

И вот когда Агафья подумала, что муж не ответит, она услышала его глухой голос:

– Полдела сделано. Русь едина. Осталось отразить нашествие…

От этих слов, а точнее, от тона, которым они были сказаны, у Агафьи пошел мороз по коже.