Двадцать девять

Моя рука вдруг обмякла, и я выпустила руку Джеймса. Убийца Ната пойман. Эти слова всколыхнули во мне такую бурю чувств, что казалось, будто я схватилась за провод под напряжением и теперь не могу его отпустить.

Я повернулась к Джеймсу. Он выглядел бледным и застывшим, как человек, которого вытащили из полыньи.

– Кто он? – спросила я, потому что Джеймс спросить не мог.

Рихтер снова устроился в кабинке и убрал телефон в карман.

– Джордж Мишлер. Он из контрразведки.

– Боже мой… – пробормотала я и повернулась к Джеймсу. – Ты был прав.

Рихтер кивнул.

– Я уже некоторое время присматривался к нему. Я не мог, конечно же, рассказывать посторонним, что мы подозреваем кого-то из своих, пока у нас не было доказательств. Поэтому мне пришлось отклонить твоё предположение, что стрелявшему помогал кто-то изнутри, и я приношу свои извинения. Мои люди только что арестовали Мишлера у него дома и обнаружили там удостоверение, с помощью которого он проник в здание, и пистолет, совпадающий по калибру с тем, из которого стреляли в твоего брата. Сейчас мы проведём баллистическую экспертизу, и скорее всего она подтвердит, что это тот самый пистолет, и я уверен, что скоро Мишлер во всем признается. – Рихтер подался вперед и чуть не положил свою руку поверх руки Джеймса, но в последний момент передумал. – Я знаю, что это не вернет твоего брата, но надеюсь, известие о том, что его убийца проведёт остаток жизни в тюрьме, хоть немного тебя утешит.

– Я действительно могу доверять вам? – тихо, почти умоляюще спросил Джеймс.

– Но все же Нат собирал материалы на него, – сказал Финн – он оказался храбрее меня. – Если ему есть что скрывать, он мог подставить этого Мишлера.

Рихтер поднял руки.

– Джеймс, послушай. Я уверен, что твои друзья пытаются тебе помочь, но это уже сплошные домыслы. У Мишлера был доступ в гостиницу. У него есть пистолет. Я совершенно уверен, что когда мы закончим проверять его дом и компьютер, то узнаем и его мотив. Ты можешь положиться на меня в этом вопросе. Мы взяли этого типа. И я тебе не враг. Я не виню твоего брата в том, что он стремился чрезмерно опекать тебя, но я хотел работать вместе с тобой, только и всего.

Джеймс потер виски.

– Как я могу удостовериться в этом?

– Пойдем! – сказала я и подхватила Джеймса под руку. Я не понимала, почему мы все еще здесь и все еще разговариваем с этим человеком. Не может же быть, чтобы Джеймс действительно обдумывал возможность работать с ним вместе?

– У нас есть фотография, – сказал Рихтер, – сделанная камерой наблюдения, расположенной на улице напротив «Мандарина». Она засняла, как Мишлер выходит из отеля через девяносто семь секунд после того, как на твоего брата было совершено покушение.

Джеймс поднял голову. Морщины на лбу разгладились, измученное выражение сменилось решимостью.

– Я хочу это видеть. Когда я это увижу, мы сможем с вами поговорить о… о другом. О совместной работе.

Я ахнула.

– Что?!

– Я пошел за машиной, – сказал Рихтер. – Ты об этом не пожалеешь, Джеймс.

Рихтер вышел из кабинки, и еще до того, как мы остались за пределами слышимости, Финн выпалил:

– Ты что, сдурел?

– Ребята, я не могу вам это объяснить прямо сейчас, – сказал Джеймс, – но мне необходимо знать наверняка, могу ли я доверять ему.

– Тогда пускай он пришлет тебе скан фотографии, – сказал Финн. – Не надо тебе ехать с ним! Джимбо, Нат знал, что от этого типа хорошего ждать не приходится. Не может быть, чтобы ты всерьез собирался работать на него!

– Я лишь сказал, что готов обсудить это.

– Давай просто уйдем! – взмолилась я. – Зачем вообще об этом разговаривать?

– Потому что это может быть важным! – Джеймс грохнул кулаком по столу, заставив столовые приборы подпрыгнуть. – Слушайте, я не жду, что вы двое это поймете!

– Вот как? Мы, значит, слишком тупые, чтобы это понять? – возмутился Финн. – Мы с Мариной и так влезли в кучу дерьма за последние сутки. Но быть в одной команде с этим типом? Ты действительно хочешь заняться с ним своими ненаглядными научными исследованиями?

– Ему нельзя доверять, – сказала я. – Он лжет. Мы это знаем. Ты сейчас уязвим, и тебе не следует принимать никаких решений насчет…

– Я уже не ребенок, ясно? – отрезал Джеймс. – Я знаю, что делаю! Так что либо вы мне доверяете, либо нет.

– Извини, бро, – сказал Финн, – но нет. Не сейчас.

Джеймс посмотрел на меня, и Финн тоже. Я ощущала их напряженные взгляды, словно тяжёлые руки, лежащие у меня на плечах. Каждый пытался перетянуть меня на свою сторону. Финн прав. Джеймс перестал трезво мыслить и все больше ведет себя, как не пойми кто. Но Джеймс…

Я люблю его. Я нужна ему. Могу ли я действительно бросить его в такой момент? Никто и никогда не заботился обо мне так, как он.

Или нет?

И внезапно слова, копившиеся у меня внутри много лет, вырвались наружу.

– Почему ты поцеловал меня? – спросила я.

На секунду воцарилось молчание. Все застыли. Я вдохнула поглубже, пытаясь заполнить воздухом пустоту, образовавшуюся в груди после этих слов.

Финн уставился в стол и принялся водить пальцем вдоль углубления в дереве, делая вид, будто нас не существует. Джеймс несколько мгновений беззвучно шевелил губами, глядя на меня, а потом опустил глаза.

– Марина, давай поговорим об этом попозже?

– Нет, сейчас. Мне нужно это знать.

Джеймс натянуто пожал плечами. Он по-прежнему не смотрел мне в глаза.

– Не знаю. Мы оба были расстроены. Ну, просто так получилось.

– Ты меня любишь? – спросила я. Я поверить не могла, как легко произношу эти слова.

Финн встал и отошел. Я лишь слышала, как он выбирается из-за стола, потому что неотрывно смотрела на Джеймса.

– Так любишь? – повторила я. – Потому что я люблю тебя, Джеймс, и думаю, ты это знаешь.

Джеймс вспыхнул.

– Конечно, я тебя люблю!

– Как сестру? Или как кого?

– Я не знаю! – Он коснулся моей руки кончиками пальцев. Провел большим пальцем по моему указательному. – Иногда мне кажется… но я не уверен…

«Иногда мне кажется». Боже мой, какая надежда вспыхнула бы у меня в душе от этих слов всего лишь несколько дней назад! Но теперь я лишь разозлилась. И отдернула руку.

– Тогда почему ты меня поцеловал? Если знал о моих чувствах, но не был уверен в своих, почему ты так поступил со мной?

– Я не знаю!

– Разве что… – Я похолодела. – Разве что для того, чтобы привязать меня к себе. Дать мне каплю надежды – и я уже никуда не уйду, так ведь? Я пойду на все. Поцелуй всего лишь был последней составляющей твоего уравнения.

Я отшатнулась, и Джеймс потянулся ко мне.

– Марина…

Но он не стал ничего отрицать. Да и не мог, я думаю.

– Я люблю тебя, Джеймс, – сказала я, – но я так больше не могу. Это плохо для нас обоих. Иди с Рихтером, если хочешь, но тебе придется делать это без меня. Я ему не доверяю, и я в этом не участвую.

Я встала, и Джеймс схватил меня за руку.

– Марина, подожди!

Я остановилась, потому что где-то в глубине души еще продолжала надеяться. Я повернулась к нему, зная, что он, увы, может разрушить мою решимость одним лишь словом.

– Пожалуйста! – взмолился он. – Пожалуйста, не оставляй меня одного!

Дура! Я прикусила губу изнутри, чтобы она не дрожала.

– Извини, – сказала я и пошла прочь.