Десять

Мое кратковременное облегчение испарилось. Лус сказала, что ей надо сходить домой, проверить, как там ее внуки, прежде чем выходить на работу. Она крепко обняла меня, и мы с Финном пошли следом за Джеймсом и Вивианной в палату Ната в реанимационном отделении. И у меня в голове билась лишь одна мысль: как разлетелась вдребезги лампа, когда Джеймс врезал по ней кулаком – еще когда мы были детьми. С того самого дня я знала, что он надломлен изнутри. За прошедшие годы я видела лишь мимолетные свидетельства этого, но я боялась, что при виде Ната давление окажется чрезмерным и Джеймс наконец рассыплется.

Один из врачей Ната отозвал Вивианну в сторонку, поговорить, так что мы вошли в палату втроем. Джеймс остановился так резко, что я налетела на него. Плечи его окаменели, и мне пришлось вытянуть шею, чтобы взглянуть, что там впереди.

Ната едва можно было разглядеть среди всех этих проводов, бинтов и капельниц. Он был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких; толстая трубка уходила в открытый рот и глубже. Механизм тихо шипел, нагнетая воздух в легкие и выпуская его обратно; этот звук переплетался в синкопическом ритме с шумом кардиомонитора. Нат был по пояс обнажен, грудь покрывали бинты. Видневшаяся в щелочках кожа была либо в крови, либо в дезинфицирующем средстве. Лицо Ната было бледно-серым – кроме век. Веки были темно-фиолетовыми – казалось, будто ему наставили синяков. Это была разбитая, выброшенная оболочка, незаметно было ни малейшей искры, которая свидетельствовала бы, что Нат все еще здесь.

Он выглядел мертвым.

Даже хуже, чем мертвым.

Медсестра, которая привела нас, подошла к Нату и проверила одну из капельниц, а потом посмотрела на нас, столпившихся у дверей.

– Все в порядке. Можете прикоснуться к нему, если хотите.

Я схватила Джеймса за руку. Никто из нас не шелохнулся. Я не хотела, чтобы эта картина сохранилась в моей памяти. Если Нат умрет, я не хотела помнить его таким. Зачем только я пошла сюда с Джеймсом!

Первым вперед шагнул Финн. Он оставил нас, жавшихся, словно дети, в дверях, сел на стул рядом с кроватью и осторожно взял Ната за руку.

– Привет, конгрессмен, – сказал он. – Это Финн. Джеймс и Марина тут со мной.

– Он его слышит? – спросил Джеймс у медсестры.

– Ну попробовать-то можно, хуже ведь не будет, – бросил Финн. – Врачи хорошо вас подлатали, конгрессмен. Скоро вы снова надерете мне задницу на баскетбольной площадке, сэр.

Джеймс сделал шажок вперед, потом другой. В конце концов он добрался до второго стула у кровати Ната. Я смотрела на них от входа и ненавидела себя за то, что мои ноги приросли к полу. Финн даже не хотел идти сюда. Он мог бы оставить Джеймса расхлебывать все в одиночку, он же не переносит больницы, но теперь он, похоже… похоже…

Я с потрясением осознала, что Финн проделывает это уже не в первый раз.

– Джеймс выглядит хреновато, – продолжал Финн. – Я думаю, ему не помешал бы сейчас брат, так что вы уж держитесь, ладно, конгрессмен?

Я мысленно взмолилась, чтобы Нат открыл глаза. Я могла в подробностях представить, как это будет. Его ресницы дрогнут. Мы ахнем, а медсестра прошепчет, что это чудо. Нат повернется к Финну и тихим, хриплым голосом скажет: «Я же говорил, чтобы ты звал меня просто Нат». И мы поймем, что все будет хорошо.

Но Нат не очнулся. Он так и остался недвижен; только грудь поднималась и опускалась под шипение аппарата искусственного дыхания.

– Ну вы не волнуйтесь, – продолжал Финн. – Мы за ним присматриваем. Марина глаз с него не сводит. Она как цепная собачонка – всех за него порвет.

Джеймс потянулся вперед и медленно взял брата за руку.

Финн встал и взял за руку меня.

– Идем.

В кои-то веки я не стала спорить и оставила Джеймса наедине с братом.

Мы с Финном сидели в коридоре и ждали, пока Вивианна присоединится к Джеймсу. Я достала телефон и просмотрела пропущенные сообщения. Их было уже сорок три.

Я выключила телефон.

Теперь, когда я села, усталость навалилась на меня. Я лишь сейчас осознала, насколько же я вымоталась. Я прислонила голову к стене, и вскоре глаза мои начали закрываться. Я не стала сопротивляться – сказав себе, что отдохну лишь минутку.

– Марина. – Кто-то коснулся моего колена. – Эй, Марина!

Я разлепила глаза – в них словно песка насыпали – и подняла голову с плеча Финна. Вот черт, я заснула на нем.

– Извини, – пробормотала я.

– Да ничего страшного. – Финн кивком указал в сторону палаты Ната. Джеймс и Вивианна стояли у двери и разговаривали с кем-то из врачей. – Пока ты была в отключке, Вивианна попросила меня попытаться забрать Джеймса, чтобы он немного отдохнул. Она беспокоится, как бы ему плохо не стало.

Я посмотрела на Джеймса, в мятой одежде моего отца, привезенной Лус, с швами на голове.

– Он ни за что не пойдет.

– Может, и пойдет, если мы вместе его попросим, – сказал Финн. – Ему нужно немного поспать, а то…

Скорлупа разобьется. Возможно, Вивианна и Финн тоже видят эту трещинку.

– Ладно, – сказала я. – Попробовать стоит.

Мы встали и встретились с Джеймсом и Вивианной в середине коридора. Глаза у Джеймса были красные, но я не знала, от слез это или оттого, что он не спит уже больше суток. Казалось, что он вот-вот упадет.

– Врач говорит, что нам следует некоторое время не беспокоить его, – сказал Джеймс. – Его иммунная система сейчас угнетена из-за травмы, и они не хотят, чтобы он что-нибудь подхватил в нынешнем тяжелом состоянии.

– В таком случае, я думаю, тебе надо пойти домой и немного поспать, – сказала я.

– Точно, дружище, – сказал Финн. – Тебе нельзя оставаться здесь.

Джеймс покачал головой, но Вивианна не дала ему заговорить.

– Я думаю, они правы, милый. Я побуду тут и позвоню тебе, если что-то изменится.

Джеймс понял, что мы сговорились против него, и глаза его потемнели.

– Я не могу оставить тебя здесь одну, Вивианна.

– Я недолго буду одна, – возразила она. – Алиса вот-вот будет тут.

Джеймс скривился. Его двоюродная сестра Алиса – самая самоуверенная женщина из всех, кого я только видела – а я живу с моей матерью! – и она особенно любит изводить Джеймса расспросами.

– Лучше беги, пока есть возможность, – сказала Вивианна.

– Мы вернемся через несколько часов, – сказал Финн, – как только ты немного поспишь и примешь душ.

– Пожалуйста, Джеймс! – поддержала я.

Джеймс привалился к стене.

– Вы что, сговорились?

– Я понимаю, это странно, – сказал Финн. – Но я чувствую себя грязным.

Джеймс вздохнул.

– Ладно. Но только на пару часов.

Финн отправился в комнату ожидания забрать наши вещи, а Джеймс с Вивианной пошли в палату Ната, сказать «до свидания». Я зависла в коридоре.

– Извините, мисс, – обратилась ко мне медсестра с сестринского поста.

Я повернулась.

– Да?

– Мы нашли это в комнате ожидания, – сказала она и протянула мне желтый блокнот. – Кажется, это вашего друга.

Я взяла блокнот. Это был тот самый блокнот, в котором Джеймс так сосредоточенно что-то писал несколько часов подряд. Полдюжины страниц были исписаны математическими формулами и примечаниями – только их я и могла разобрать. Наверху Джеймс написал: «Не этого ли не хватает?» Что бы ни значили эти символы, они важны. Я вырвала страницы из блокнота и сунула в карман, поблагодарила медсестру и представила себе, как обнимет меня Джеймс, когда вспомнит о них, поймет, что они исчезли, а потом обнаружит, что я их спасла.