Глава 40
Номи
КРОВЬ С ТЕЛА МАЛАХИИ капала на ступеньки. Охранники Асы не издавали ни звука, и тишину нарушало лишь тяжелое неровное дыхание Малахии.
– Пожалуйста, – взмолилась Номи, обращаясь к Маркусу. – Он же умрет. Помогите ему.
Тот никак не отреагировал.
– Что случилось? – спросила Марис. Лицо ее от страха стало белым, глаза выделялись на нем темными провалами. – Верховный…
– Аса убил его. – Номи подавила рыдание. – Он… Он устроил государственный переворот. Он использовал меня… Малахию… – у нее не получилось вымолвить более ни слова.
Теперь было абсолютно очевидно, что Аса продуманно манипулировал ею. Возможно, он вовсе не намеревался убивать Верховного Правителя, но Рензо он бы не оставил в живых. Да, и Номи скорее всего, тоже.
Он воспользовался ее горем, ее отчаянием, ее дезориентацией в новой, непривычной для нее обстановке дворца. А теперь стал не просто Наследником – он в одночасье превратился в Верховного Правителя.
И еще неизвестно, уцелела бы ее семья, если бы все пошло по его плану. А уцелеет ли теперь? Не примется ли Аса разыскивать ее кузена?
– Что они сделают с нами? – спросила, точнее, простонала Марис.
Она не поспевала за темпом охранников, тот, что был сзади, вновь и вновь толкал ее, и она все время спотыкалась.
– Не знаю, – ответила Номи, не желая запугивать Марис еще больше.
Аса обещал Номи, что она встретится с сестрой, и Номи отлично понимала, что это значит и куда теперь лежит их путь.
Маркус провел их группу через ту часть дворца, бывать в которой Номи прежде не доводилось, и вывел прямо к причалу. Там, на темной воде, покачивались несколько больших судов. В лунном свете стала очевидна бледность Малахии, вызванная потерей крови.
– Принесите кандалы, – велел Маркус, и один из охранников устремился в ночь.
Номи почувствовала слабость.
Марис внезапно вырвалась из рук ничего не ожидавшего охранника и побежала прочь, обретя свободу, но свобода эта длились лишь несколько секунд. Охранник, опомнившись, устремился за ней, схватил ее сзади за волосы и грубо дернул к себе. От боли и страха она взвыла.
– Мне жаль. – По лицу Номи заструились слезы. – Мне ни в коем случае не следовало просить тебя о помощи. Мне очень жаль.
Охранник, держа Марис за волосы, втолкнул ее на палубу судна. Затем разжал руку, и Марис, вздрогнув, едва слышно спросила:
– Мужчина, которого ты разыскивала, – кто он?
Маркус толкнул Номи в спину, и та, споткнувшись и чуть не упав, тоже очутилась на борту. Судно оказалось большим, грузовым, с железным планширом и грязной деревянной палубой. Почти все моряки сейчас находились в трюме – готовили паровой котел для плавания.
– Он очень важен для меня, – ответила Номи. – Я пыталась уберечь его от опасности, но подвергла опасности и тебя.
Охранники приковали обеих девушек цепями к планширу. Марис немедленно опустилась на колени, и руки ее оказались над головой. Пятна красного на ее праздничном платье казались сейчас пятнами крови.
– Мне очень жаль, – снова произнесла Номи. – Аса обещал освободить мою сестру, и я верила ему.
Несший Малахию охранник бросил его на палубу, как мешок с зерном.
– Ну вот и все, – прокричал Маркус одному из моряков, вышедшему на палубу. – Когда вот тот окочурится, – Маркус указал на Малахию, – выбросите его за борт.
Маркус выпрыгнул за борт, отвязал тяжелый швартовочный канат и изо всех сил оттолкнул судно ногой от пристани.
Паровая машина, зарокотав, выбросила из трубы облако дыма, и судно, качаясь на волнах, медленно отправилось прочь от земли в необъятное темное море.
Судно переваливалось с боку на бок, и кандалы впивались Номи в запястья. Она смотрела на отражение луны, плескавшееся в волнах, но если бы глянула вниз, то увидела бы, что платье ее окрасилось темными ржавыми пятнами ее же крови.
Марис, прижав голову к борту судна, качалась вместе с ним.
– Мне очень жаль, – снова, словно мантру, повторила Номи. Прошептала молитву, дарующую слабенькую надежу на освобождение.
Волосы Марис развевались в порывах свежего морского ветра.
– Номи, тут нет твоей вины.
К горлу Номи подступила горечь.
Есть, конечно же, есть ее вина.
Верховный мертв, Аса преуспел в своем замысле, приобрел всю полноту власти. А Малахия…
Она посмотрела на его окровавленное тело на палубе. Дышал ли Малахия, или движения его груди были вызваны лишь качкой?
К Малахии подошел охранник.
– Он дышит! – закричала она. – Он дышит!
К ее облегчению, охранник отошел прочь. Но надолго ли?
Малахия не открывал глаз с тех самых пор, как они покинули палаццо. По щекам Номи заструились горячие слезы.
Он умрет. Вероятно, совсем скоро.
И в этом виновата она. Виновата ничуть не меньше, чем если бы сама вонзила клинок ему в живот.
И Рензо… Рензо!
Она велела ему спасаться бегством и теперь молила, чтобы он выполнил все, как она ему сказала.
В попытке спасти Серину и себя она сгубила всех, кто был ей дорог.
А над водой тихо плыла ночь, и океан швырял их суденышко с борта на борт. Желудок Номи сводило от спазмов. Марис сквозь слезы едва слышно напевала колыбельную.
Грудная клетка Малахии поднималась и опускалась, но с каждым движением все медленнее, все неуверенней.
Наконец горизонт окрасился в цвета рассвета. Из дымки медленно выплывала Гибельная Гора – темная и зловещая.
На секунду Номи затаила дыхание и едва слышно произнесла:
– Серина, я рядом. Я иду к тебе!
