Глава 25

СЕРИНА И ОРАКЛ СТОЯЛИ на краю бойцовского ринга. Где-то позади на каменных лавках сидели Якана, Джиа и Теодора; Клифф наверняка приказывала вновь прибывшим девушкам не плакать; Эмбер замерла, скрестив на груди руки. А над всеми ними делали ставки стражники.

Серине подумалось, а не сделал ли Вал ставку на ее победу? Но глазами она выискивать его не стала. Она видела сейчас лишь пустую арену перед собой и представляла, как светло-серые камни вскорости окрасятся кровью.

– Лагерь Джунглей выставляет Гадючку, – проговорила Оракл, поглядев налево. – Должно быть, они в полном отчаянии от голода.

– Почему? – спросила Серина, и слово это будто расцарапало ей горло. Мышцы ее рук трепетали, в висках гулкими ударами стучал пульс. Воздух вокруг был тяжелым, неподвижным и наэлектризованным, словно перед грозой.

– Она – их лучший боец. По возможности держись от нее как можно дальше, – посоветовала Оракл. – Она любит кусаться… Смазывает зубы перед боем каким-то ядом, потому и кличут ее Гадючкой. Непонятно, почему этот яд не берет ее саму.

Гадючка поймала их взгляды и ощерилась, демонстрируя острые, похоже, специально заточенные зубы. Серину едва не вырвало.

Оракл схватила Серину за руку, привлекая ее внимание:

– За Южные Утесы дерется Жемчужина. Она сильная, обладает почти убийственным ударом в печень, но у нее слабые коленки. Бей ее именно туда, по коленям.

Серина, сглотнув, кивнула и взглянула на Жемчужину. Та обладала широченными плечами и узкими бедрами, и рост у нее был такой, что она возвышалась над всеми в своей команде.

С трудом дыша, Серина все же спросила:

– А как она получила имя Жемчужина? Ведь жемчужины совсем маленькие, безобидные.

– Ее так назвали потому, что вся ее семья – ловцы жемчуга. А сюда ее сослали потому, что власти выяснили: она работает на семью, хотя нырять женщинам запрещается. – Оракл кивнула в другую сторону. – Боец Береговых не слишком сильна. К тому же в последнее время она усиленно бережет свой левый бок. Похоже, травмировалась на тренировках. Воспользуйся ее слабостью.

Серина вытерла вспотевшие руки о бедра. Ей вдруг стало интересно, что лидеры других команд говорят о ней, но тут на ринг вышел Командор Ричи, и в ее организм немедленно поступила приличная порция адреналина.

– Бойцам занять свои места, – распорядился он и направился к лестнице.

У Серины отказались повиноваться ноги. На горизонте последними лучами догорал закат, и ей вдруг подумалось, увидит ли она когда-нибудь еще солнце?

– Отель Отчаяния выиграл неделю назад, так что они выставили нового бойца, – проговорила Оракл. – Будь с ней предельно осторожна. Она отчего-то не выглядит такой испуганной, какой должна быть.

На бойцовскую площадку ступила девушка с вызовом в глазах, но Серина уже поняла, что Оракл говорит об Анике. Волосы Аники были заплетены в ряды плотных дредов, рукава ее сорочки были оторваны, отчего взору открывались жилистые, мускулистые руки.

Вроде бы Аника говорила, что ее сослали сюда за… убийство?

– Мне не справиться, – прошептала Серина. На нее накатила волна ужаса, и страх этот был не только за собственную жизнь – она боялась отнять чужую. Она неплохо натренировалась тактике ведения боя, но ее сердце, ее решимость отнять чью-либо жизнь была абсолютно непроверенной. В отчаянии она опять прошептала: – Я не смогу.

– А Петрэль считала, что сможешь, – твердо заявила Оракл. – И я так считаю. Тебе надо разозлиться. – Она подтолкнула Серину к бойцовскому рингу. – Так разозлись же, Грация.

Серина ступила на арену, оглядела соперниц и испуганных голодных зрительниц. Каким-то непостижимым образом слова Оракл подстегнули Серину, вызвав гнев.

– Начали! – прокричал Командор Ричи и швырнул на арену деревянный ящик.

Вал говорил, что следует бежать к ящику.

Серина, моля, чтобы Вал оказался прав, устремилась к ящику. Позади заорал кто-то из бойцов. Серина достигла частично сломанного, с отвалившейся крышкой ящика. Там были ножи. Она схватила один и немедленно швырнула остальные за пределы арены. Тут кто-то ударил ее коленом в спину. Она, задыхаясь, упала, но вставать после падений она уже научилась, и сейчас быстро вскочила на ноги.

Серина начала поворачиваться, поводя перед собой ножом в полусогнутой руке. Жемчужина поспешно отпрянула, едва устояв при этом на ногах. Серина бросилась на нее и ударила ногой в колено так сильно, как могла. Крупная женщина неуклюже отступила еще на шаг. Пока соперница пребывала в неустойчивом состоянии, Серина ударила ее ногой в грудь. Та, широко раскинув руки, упала, затылок ее звучно ударился об один из камней, ограничивающих арену по периметру. Тело ее безвольно осело, глаза закатились. Она все еще дышала, но вряд ли могла подняться в ближайшее время. Горло Серины обожгло желчью.

Серина еще раз крутнулась на месте. Увидела, что Гадючка расправилась с бойцом Береговых: лицо девушки окрасилось в пурпур, а на плече зияли глубокие кровоточащие раны. Гадючка отступила от жертвы. Тело той осело на камни. Гадючка встретилась глазами с Сериной. Улыбнулась, ощерив красные от крови, заостренные зубы, и бросилась к Серине.

Каждый мускул, каждая клеточка тела Серины молила: «Бежать. Бежать».

Воздух прорезал нож и воткнулся Гадючке в грудь, та пошатнулась, но не упала. Еще один нож вонзился Жемчужине в горло, убив ее прежде, чем та открыла глаза. Серина замерла. На арену вышла Аника, в каждой руке у нее было по ножу. Очевидно, она добралась до них, пока другие девушки дрались между собой. Серина была готова, что следующий нож вонзится в нее, но Аника набросилась на Гадючку и перерезала ей горло.

Трепещущее пламя факелов создавало на арене тени, которые двигались подобно призракам. Перед глазами Серины танцевали разноцветные пятна. Стражники одобрительно хохотали, некоторые даже аплодировали. Зрители вокруг арены наблюдали за происходящим молча. На арене уже лежало три тела.

Не думай. Не тормози. Остался лишь один боец. Скоро все будет кончено.

Аника повернулась к Серине. От ее решительного, хмурого взгляда по спине Серины прошел холод.

Аника бросилась на нее, но Серина, точно танцуя, с разворотом ушла в сторону, уворачиваясь от смертоносных ударов. В то же время она выставила в сторону ногу. Аника, споткнувшись о ногу, упала, и Серина что было мочи ударила ногой по кисти соперницы. Нож со звоном отлетел в сторону.

Аника издала крик разочарования. Серина попыталась наступить на ее вторую руку, но та была готова – извернувшись всем телом, она приподнялась и саданула Серину локтем в живот. Серина отшатнулась. Аника, прочертив в воздухе дугу рукой с зажатым ножом, нанесла ей глубокую рану на предплечье. Брызнула кровь, руку пронзила острая боль. У Серины перехватило дух, и она замерла. Пытаясь воспользоваться преимуществом, Аника сделала выпад, но Серина, снова танцуя, в последнюю долю секунды уклонилась, крутанувшись всем корпусом, и Аника промазала. Серина вновь развернулась и ударила противницу ногой под колено. Та снова упала, и на этот раз ее падение было более стремительным, а соприкосновение с камнями – более жестким. Аника попыталась откатиться в сторону, но Серина, не мешкая, ударила пяткой ей по запястью, и по камням покатился второй нож. Опасаясь, что у Аники где-то припрятан еще один нож, Серина быстро взгромоздилась противнице на грудь, прижала ее руки своими коленями к камням и приставила нож ей к горлу. Аника боролась, но успеха это принести уже не могло.

– Сдавайся, – прорычала Серина и надавила на нож так сильно, что на горле Аники проступила кровь.

Та плюнула ей в лицо.

– Нет.

Казалось, само время замедлило свое течение. Серина глядела на Анику, а та уже боролась, силясь подняться, но выражение ее лица оставалось по-прежнему вызывающим: рот презрительно сжат, в глазах – лихорадочная ярость.

Серине следовало убить ее.

Надо лишь надавить на нож посильнее, перенести на его ручку массу всего тела, и она окажется победителем. Серина будет жива, а ее команда получит еду, в которой отчаянно нуждается.

Только одна жизнь. Только одна смерть.

Серина вгляделась Анике в глаза. Та задыхалась. Кроме ударов крови у себя в ушах да шепота ветра, Серина иных звуков не слышала.

– Давай же, Аника, сдавайся, – пробормотала она. – Убивать тебя я вовсе не хочу.

Глаза Аники сузились.

– Если ты не убьешь меня, я убью тебя.

Слова Аники не были пустой угрозой. Она говорила абсолютно серьезно.

Аника уже совершала насилие над другими людьми и говорила, что убила кого-то. Она заслуживала того, чтобы оказаться здесь.

Точно так же, как за «кражу» оказалась здесь Серина? Да и вообще, хоть кто-нибудь из местных обитателей заслуживает того, чтобы находиться здесь? Заслуживают ли они столь сурового наказания?

Нож в руке Серины задрожал. Аника немедленно попыталась воспользоваться замешательством Серины – потянулась к ножу, который лежал лишь в нескольких дюймах на камнях. На принятие решения у Серины оставалась лишь секунда-другая, а потом бой непременно должен был возобновиться.

И Серина воспользовалась этой секундой – подняла руки и закричала так, что ее собственный крик болью отозвался у нее в ушах:

– Я сдаюсь!

Толпа позади нее выдохнула. На балконе зловеще забубнили голоса.

Челюсть Аники отвисла. Затем она отпихнула Серину с себя и поднялась.

Пальцы Серины непроизвольно сжали ручку ножа, хотя тело ее обмякло, почти перестало ее слушаться. Тем не менее ее наполнило убеждение: она поступила правильно.

Аника схватила нож, но атаковать не стала, а лишь застыла в паре футов, глядя на Серину.

Убивать сдавшегося бойца было против правил, но никому не было известно, что вместо этого делать.

Над толпой громогласно прозвучал голос Командора Ричи:

– Да уберите же ее отсюда!

Прежде чем охранники успели исполнить команду, Серину схватили Оракл и Эмбер и отволокли с арены в темноту ночи.