Высокодолжностное лицо

Пятница – сложный день для автолюбителя. Даже в нашем спокойном городе этот день будит в участниках движения берсеркеров, жвачных животных и нелетающих птиц.

Я рвусь на проспект, главную артерию. По ней – почти прямой путь домой. Но транспортный поток со мной вместе внезапно упирается в человека с полосатой палкой. Этот человек, словно тромб, стопорит все движение. Поток в недоумении рассыпается по соседним капиллярам. Если присмотреться, по губам водителей отчетливо читаются проклятия.

«Ниссану» передо мной сотрудник долго объясняет матом понятие форс-мажора. Судя по жестикуляции, он упирает на непредсказуемость и непреодолимость природных стихий. «Ниссан» спорит. Но в итоге соглашается и он. И уползает направо прямо из второго ряда.

Подъезжаю спросить, хотя уже знаю ответ. Лицо у человека с полосатой палочкой грустное.

– Мы пропускаем высокодолжностное лицо, – разводит он руками. В его устах это звучит как наш общий крест, который мы вместе несем.

И знаете что? Вот другой на моем месте бы возмутился. Мол, как это так? Люди с работы, хотят попасть к женам и к детям… Да как же так можно? Да президент Швейцарии ездит на трамвае… Где уважение к гражданам?..

Но я свободен от этой рабской психологии! Я не хочу, чтобы у соседа корова сдохла. Я хочу, чтобы у меня было две. А лучше – современное скотоводческое хозяйство с предприятием переработки и обширной сетью сбыта.

Я имею в виду, что возмущение, озлобленность – это все мышление низших слоев.

Пока я продираюсь через пробку, уворачиваясь от бешеных маршруток и пешеходов, отчетливо понимаю: сам хочу быть этим высокодолжностным лицом.

Причем совершенно не важно, в какой структуре. Если переходишь на определенный уровень, назовем его «небожитель», структура теряет всякое значение. Ты в сливках общества. И будешь там плавать до конца своих дней. Сегодня ты замминистра, завтра генеральный директор, послезавтра посол, потом член наблюдательного совета или национального собрания. Нужно просто вовремя спрашивать у секретарши Галочки, кто ты сегодня. Или читать табличку на двери своего просторного кабинета.

Я бы справился, я уверен! Я бы работал. Я бы функционировал, да! Я бы решал вопросы, продвигал кандидатуры, отвечал за направления и комментировал события.

Я бы говорил солидно и весомо. Любую ересь я бы заворачивал в такую обертку, что самая отвратительная субстанция казалась бы электорату конфетой.

«Мы не можем допустить…», «вопрос чрезвычайной важности…», «национальные интересы…», «следует рассматривать в перспективе…», «исключительно в интересах народа…» – вот это вот все.

Я бы носил дорогущий костюм, идеально сшитый по моей полной фигуре. И прятал бы часы в рукав на собраниях и президиумах. Я бы устраивал разносы и стучал кулаком по столу. Я бы выслушивал с непроницаемым лицом доклады и строго спрашивал с исполнителей. Ко мне бы записывались на прием. Меня бы просили, умоляли, умасливали. Но я бы был непреклонен.

Я бы наверняка злоупотреблял, способствовал и мздоимствовал. Не от жадности, а просто потому, что могу это себе позволить.

И, конечно, я бы ездил с кортежем. Представьте! Сотрудники силовых ведомств стоят по обочине через равные интервалы, отдают честь. Мельтешат в сумерках огни мигалок автомобилей сопровождения. В переулках проносятся злые лица простых граждан. Они с укоризной смотрят на меня из-за рулей своих ржавых дешевых тачек.

Плевать! Пускай ворчат… Пускай ждут…

Я еду!

И я бы попросил водителя Володю ехать помедленнее. «Не гони! Мне нужно поразмыслить», – сказал бы я ему. Но не потому, что я вправду думаю. В этом давно нет нужды. Я просто хочу насладиться моментом. Я еду – они стоят. Я утопаю в коже – они ерзают по истертому велюру. Я пью шампанское – они глотают слюнки. Мы едем – они вдыхают пыль. Неудачники…

Вдруг мое серьезное лицо чуть трогает улыбка. Потом прорывается робкий смешок. И вот я хохочу. Хохочу в голос! Хлопаю себя по бокам и катаюсь по широкому заднему сиденью! Володя с беспокойством поглядывает в зеркало заднего вида. Не тронулся ли шеф рассудком?

Нет, Володя! Я не сошел с ума! Ты не поймешь. Мне хорошо. Мне отлично! Мне просто превосходно! Я – король мира! Я выиграл вертолет в лотерею! Я на вершине! Я – величина! Я огромен! Я отбрасываю тень, и те, кто в этой тени, одарены моей милостью…

– Все в порядке, шеф? – осторожно уточняет Володя.

Я отсмеялся, я успокоился, хотя следы улыбки еще чуть заметны на моем волевом, солидном лице. Я поглаживаю округлый живот толстой рукой с перстнями.

– Да, Володя, все хорошо. Поехали в сауну!