Впечатления
Посреди леса рядом с холмом по ту сторону реки от лагеря китайцев скрывалась небольшая поляна. В конце июня на скальном грунте вдоль края поляны вовсю цвели кусты сирени, наполняя воздух свежим ароматом, похожим на аромат апельсиновых деревьев. Желтые цветы бальзаморизы покрывали всю центральную часть поляны, и, нарушая эту однообразность, то здесь, то там проступали пурпурно-синие цветки цикория.
Лили любила сидеть в тени деревьев на краю поляны и глядеть на раскрывшиеся перед ней цветы. Если она достаточно долго сидела неподвижно, ласковый ветерок и косые лучи солнца делали так, что отдельные цветы сливались в волнующееся поле света. Мир казался ей таким новым, наполненным всевозможными будущими открытиями и неведомыми еще радостями. И казалось, что единственное, что стоило делать на этом свете, – это петь.
Струйка дыма поднялась над краем поляны, нарушив ее мечтания.
Она пошла по поляне в сторону этого дыма. Темный силуэт мужчины склонился у костра. Он готовил что-то очень вкусно пахнущее, как показалось Лили. Однако в этом запахе ощущалось нечто неприятное, как жженые волосы.
Лили подошла достаточно близко и увидела, что мужчина был очень крупным, еще больше Логана. И когда Лили поняла, что мужчина запекал целую тушу большой собаки, кожа которой была красной от крови, он повернулся и ухмыльнулся, увидев Лили, обнажив полный рот острых как кинжалы зубов.
Это был Крик.
Лили закричала.
* * *
Джек попросил Эльзу идти спать.
– Все хорошо. Я сделаю ей чаю.
Звук вскипающей воды и успокаивающее тепло отцовских рук полностью избавили Лили от ужасного кошмара. Потягивая маленькими глотками чай, она шепотом, чтобы не услышала мать, рассказывала Джеку о том, как стала свидетелем борьбы Логана и Крика.
– Что случилось с Оби?
– Не знаю, он убежал.
– А что они сделали с телом Крика?
Лили не была уверена и в этом.
– И ты точно видела, что Оби выстрелил первым? И пуля попала Логану в плечо?
Лили решительно кивала. Образ разрывающегося плеча Логана оставил неизгладимый след в ее памяти. И она снова вспомнила, как спокойно почувствовала себя, когда Логан посмотрел на нее, как будто смог передать ей часть своей силы, давая ей понять, что она в безопасности.
Джек раздумывал над услышанным. Если Лили говорила правду, рана Логана была очень серьезной, однако он вернулся к работе вместе со своими товарищами, не прошло и двенадцати часов. Или этот китаец был самым живучим человеком из тех, кого Джек когда-либо знал, либо Лили просто преувеличивала. Однако он знал свою дочь. У нее было хорошее воображение, но она никогда не обманывала.
Оби и Крик были известными бандитами, и многие жители города считали, что они виноваты в том пожаре, который принес столько бед жителям и в котором погибла семья Келли. Однако не было свидетелей поджога и убийства, поэтому обвинения не были предъявлены. Теперь если Оби решит обвинить Логана в убийстве, у него будут все шансы довести дело до виселицы для Логана, так как и он, и Лили, и все китайцы видели, что произошло. Белые недолюбливали китайцев из-за того, что те забирали землеотводы у белых старателей, даже если те и не хотели их брать, так как не имели навыков выращивания риса, терпения, необходимого для рационального использования воды, или желания жить только на рисе и овощах и располагаться огромными толпами в одноэтажных домах для экономии средств. Невозможно было предугадать, что решат присяжные, если все сведется к тому, что Логан убил Крика для защиты себя и других.
– Папа, ты злишься на меня?
Джек вышел из оцепенения, собрался и ответил ей:
– Нет. С чего мне злиться?
– Потому что ты сказал, что Логан выглядит как убийца, и просил меня держаться подальше от китайцев, и… и я почти что съела собаку на прошлой неделе.
Джек засмеялся:
– Я не могу на тебя за это сердиться. Китайская еда пахла настолько вкусно, что мне самому было интересно попробовать эту собаку. Да и до сих пор немного интересно, если уж честно. Ты не сделала ничего плохого. Хотя было очень опасно с твоей стороны вмешиваться в эту драку, но твоей вины здесь нет ни капли. Тем более все вроде бы закончилось хорошо. С тобой ведь не случилось ничего страшного.
– Случилось. Немного. К счастью, китайское лекарство меня вылечило.
– Этот Логан – странный человек.
– Он рассказывает интересные истории, – сказала Лили. Ей хотелось рассказать отцу о битвах Гуань Юя, бога войны, или песнях Цзе Ю, принцессы, которая стала варваром. Она хотела объяснить, как здорово слушать рассказы Логана в ритме его звенящего, обостренного после виски акцента, так что они кажутся одновременно и фантастическими, и такими знакомыми, в то время как он своими длинными, грубыми пальцами и большими ладонями воплощает эти сцены в жизнь, комически и торжественно жестикулируя. Но это все было настолько новым и неосознаваемым до конца, и она понимала, что не знала еще правильных слов, чтобы во всех красках описать своему отцу эти моменты своей жизни.
– Конечно, рассказывает. Именно поэтому мы все здесь: страна никому не принадлежит, все друг другу чужаки, и у каждого свои интересные истории. Жители Поднебесной заполняют Калифорнию, а вскоре доберутся и до территории Айдахо. Вскоре все здесь будут знать их истории.
Лили закончила пить чай. Ей было хорошо, однако длительное возбуждение после кошмара не давало ей покоя.
– Папа, спой мне песню. Что-то не могу заснуть.
– Конечно, Золотце. Давай пойдем погуляем, а иначе разбудим твою мать.
Лили и Джек надели куртки поверх пижам и выскользнули из дома. Летний вечер был теплым, а небо, без единого облачка и луны, светилось огнями миллионов звезд.
Некоторые китайцы сидели на веранде. Они играли в кости при тусклом свете керосиновой лампы. Джек и Лили помахали им и зашагали вниз по улице.
– Видимо, им тоже не спится, – сказал Джек, – но тут ничего удивительного. Трудно себе представить, как спать в одной комнате еще с пятью парнями, набившись, словно селедки в бочке. И все такие храпят и шевелят немытыми, вонючими ногами.
Вскоре слабый свет керосиновой лампы китайцев остался позади, и они вышли за черту города. Джек присел на камень у дороги, ведущий в холмы, и посадил Лили рядом с собой, приобняв ее.
– Какую песню ты хочешь послушать?
– Как насчет той, которую мама никогда не дает тебе спеть, – про похороны?
– А, это хорошая песня.
Джек достал свою трубку и зажег ее, чтобы отогнать всех насекомых, затем начал петь:
Тим Финнеган, дылда с Уокин-стрит
В порту промышлял, работал и спал.
Горючие жидкости в глотку вливал
И кипы мешков на горбу таскал.
С бутылкою гордо чеканил шаг
И бренди, и виски любил равно.
А стоило где-то надыбать деньжат,
Как он через миг напивался в…
Лили посмотрела на лицо отца. Освещенное пламенем в трубке, оно выглядело красноватым, и от этого на душе становилось спокойно, а сердце грело чувство любви. Улыбаясь друг другу, отец и дочь затянули припев:
Давайте же песни орать веселей,
Плясать что есть сил, не жалея ног,
Да помнить о том, что наш Тимми жил
И помер шикарно в свой час и в свой срок!
Джек спел остаток песни:
Похмельное утро, дурная башка,
Дверного, дружок, берегись косяка!
Тим Финнеган с лестницы загремел
И замертво рухнул он, белый как мел.
Друзья его труп притащили вдове,
В постель уложили, прикрыв срамоту.
Бутыль самогона лежит в голове,
Да пара больших пузырей – там и тут.
С поминками мешкать не стала вдова.
Пирог, окропленный слезами, – на стол.
Соседи собрались, унылы сперва,
А после раздался стеклянный звон!
Ребятки немедленно перепились,
И Том неприличным словцом козырнул.
А Бобби ему: дурачина, заткнись!
Том сжал кулаки и – раздрай, караул!
Осколки свистели – осиный рой.
Кровили разбитые кулаки.
И тощий Малоун, с рожденья косой,
Усопшему в лоб засветил бутыль.
Тут Финнеган вздрогнул и глаз приоткрыл
И закричал, приподнявшись с одра:
Да что я, дурак, в Раю-то забыл,
Когда мне хлебнуть бормотухи пора!
Давайте же песни орать веселей,
Плясать что есть сил, не жалея ног,
Да помнить о том, что наш Тимми жил
И помер шикарно в свой час и в свой срок!
– Ну как, захотела спать?
– Нет.
– Ну хорошо, споем другую.
И они еще долго не спали вдвоем под звездами.
