24
Партнер по танцу 3

Мелани удивилась, когда Мартин, агент Джима, прикатил вчера вечером из Лос-Анджелеса. Он отчаялся связаться с ее некоммуникабельным мужем. Она дала агенту британский номер, предупредила о неизбежных проблемах с соединением и рассказала о собственных безуспешных попытках дозвониться.

– Хотя иногда получается, – сказала она ему за чашкой кофе.

– Я не только поэтому приехал, – признался Мартин. – Ко мне приходил коп – детектив из Санта-Барбары, зовут Гарри Паллистер, – сказал он, не заметив ее реакции. – Он сказал, что расследует вашу жалобу на двух парней, пристававших к вам на пляже. Спрашивал о Джиме. Мне не понравился его тон, поэтому я прямо спросил, подозревается ли в чем-нибудь Джим. Он сказал, что нет. После этого ушел. Что-то тут не то, и я подумал, что вам нужно об этом знать.

Мелани поблагодарила Мартина и рассказала все, что считала необходимым, то есть практически все, что знала. Он оценил ее откровенность, предложил любую помощь и уехал к себе в Лос-Анджелес.

Поэтому она ожидает нового визита Гарри, но, когда тот приходит, ей все равно очень некомфортно. Мелани едва успела пристегнуть Грейс и Еву в машине. Она понимает, что дочери заметили ее взбалмошность и рассеянность. Собирались они гораздо дольше обычного. Девочки капризничали, и Ева укусила Грейс за палец. Конечно, это недопустимо, но старшая дочь раздула из мухи слона. Не успели они угомониться, как подруливает Гарри с этой своей страдальческой физиономией. Он выходит из машины и спрашивает:

– Мел… прости, что беспокою… просто хотел спросить: тебе больше ничего не пришло в голову по поводу тех парней?

Мелани отходит подальше от подъездной дорожки и поднимается на веранду, чтобы не слышали дети, и Гарри приходится последовать за ней.

– Ничего такого, о чем я еще не упоминала, – холодно говорит Мелани.

После того, что рассказал Мартин вчера вечером, она уже на грани. Несколько дней толком не говорила с Фрэнком: очень неудобно из-за разницы во времени и этого ужасного телефона, что он купил. А теперь еще Гарри пристал как банный лист и вкрадчиво долдонит одно и то же. Прямо здесь, у нее на крыльце, да еще и в такую рань.

– Когда вы вернулись, Джим точно был с вами?

– А где ему еще быть? – огрызается Мелани.

У Гарри усталый взгляд, он пытается сосредоточиться, но, похоже, ценой огромных умственных усилий. От него несет перегаром. Она чуть не спрашивает его о визите к агенту Джима в Лос-Анджелесе, но вовремя спохватывается. Лучше ему не знать, что она в курсе дела. Она вспоминает девиз Джима (или Фрэнка) в отношении копов: «Нихуя им не рассказывать».

Гарри медленно кивает и уклончиво отступает на шаг, словно понимая, что многовато на себя взял. Он прежде всего полицейский, и он не упомянул о сожженной машине. Джим прав: с копами нельзя общаться как с обычными людьми – так алкоголика нельзя подпускать к шкафчику со спиртным. Рано или поздно тот откроет шкафчик – посмотреть, что там внутри. Сейчас такое чувство, будто Гарри его уже открыл. Что это за коп, если от него с утра пораньше несет перегаром? На каком-то глубинном психологическим уровне (уже начинающем проявляться) Мелани понимает, что Гарри хочет занять место Джима, а это прежде всего означает – убрать Джима с дороги. До сознания Мелани доходит, что здесь и сейчас она приняла решение: нельзя позволить Гарри разрушить ее семью.

Коп играет в молчанку, но ей не до игр.

– Вообще-то, мне надо отвезти девочек, – сообщает Мелани. Она уже понимает, что не повезет их в школу и детсад, но Гарри она об этом не скажет.

– Конечно… но, Мелани, ты же знаешь, что можешь поговорить со мной, – настойчиво продолжает тот. Язык у него немного заплетается, и в солнечном свете она замечает отеки под глазами и на щеках. – Не для протокола. По-дружески.

– Ладно, – кивает она.

– У тебя есть друзья, Мелани. Люди, которым ты небезразлична… помни об этом, – говорит Гарри, и в его голосе сквозит отчаяние.

– Спасибо за заботу, Гарри, – беспечно говорит она, едва не рассмеявшись от нервного напряжения.

Ее бесит нелепость всей ситуации, и она понимает, что Гарри ни на секунду не дал себя обмануть. Однако Мелани не собирается здесь торчать: она уходит и садится в машину. Ему придется сделать то же самое, потому что он перекрывает ей выезд. Что бы там ни натворил Джим, он сделал это ради нее и девочек. Он всегда говорил, что их защита – единственное, во что он верит. Но мало того. Она знает, что где-то в самой глубине души он еще и верит в месть.

Мелани с облегчением видит, как Гарри, ненадолго задержав взгляд на ее машине, отворачивается и садится в свою.

– Чего хотел этот дядя, мама? – спрашивает Грейс.

– Ничего, милая, – говорит Мелани, с радостью слыша, как Гарри заводит мотор, и видя, как он трогается. – А теперь у меня для вас большой сюрприз, – сообщает она с тем же наигранным оптимизмом, какой изображала перед Гарри. – Вы, доченьки, погостите пару деньков у бабули!

Детей, как и поддатого копа, не проведешь.

– Почему? – спрашивает Грейс.

– Мне надо съездить в Шотландию повидаться с папой. Ему очень грустно, потому что его друг тяжело заболел, – объясняет Мелани, заводя машину и выезжая на улицу.

– Папа! Ты привезешь его обратно? – спрашивает Ева.

– Ну конечно! Папа сказал, что у него целая куча подарков из Шотландии для двух любимых маленьких девочек. Ему нужно, чтобы я помогла их довезти.

Грейс это не убеждает.

– С папой все хорошо?

– Ну конечно.

– Люди в Шотландии его не обижают? – насупившись, спрашивает Ева.

– Да нет же!

Мелани видит в зеркале, как Ева набычилась. Ее лицо, так похожее на лицо отца, словно говорит: «Лучше пусть не обижают моего папу, а не то…» Она еще раз звонит Джиму, но опять не дозванивается. Затем шлет умоляющую эсэмэску. Привезя девочек к матери, Мелани просит Джейн Фрэнсис присмотреть за внучками пару дней. Объясняет, что ей очень нужно поехать на похороны (хотя они уже прошли), поддержать Джима. Джейн обожает девочек и с радостью соглашается, вяло задав лишь пару вопросов. Затем Мелани отправляется в аэропорт Лос-Анджелеса, чтобы сесть на рейс до Лондона.

Когда ей выделяют резервное место, Мелани успокаивается, чувствуя, что все под контролем. Но вскоре она впадает в бессильное отчаяние, когда ее усаживают в тесном экономклассе между толстяком, втиснутым слева, изнуренной женщиной с напряженным лицом справа и парочкой визжащих и ревущих маленьких детей спереди. Мелани предстоит провести так одиннадцать часов до самого Лондона. Она закрывает глаза и пытается отрешиться от всего. Вспоминает первую встречу с Джимом, еще в тюрьме. Ту картину, что он написал: «Партнер по танцу». Сколько воды утекло с тех пор! А ведь это была его идея – записаться вдвоем на уроки сальсы.