Растерянная, удивленная Клодия сделала глубокий вдох. Ее пальцы сомкнулись на металлической фигурке волка.

– Вижу, вы понимаете, – проговорил Медликоут.

От его голоса орел встрепенулся, повернул хищную голову и зыркнул на незнакомца.

Клодия не хотела понимать.

– Это вещь моего отца?

– Нет, миледи, она моя. – Глаза Медликоута спокойно взирали из-за очков-полумесяцев. – У Клана Серебряного Волка много тайных последователей даже здесь, при дворе. Лорд Эвиан погиб, ваш отец исчез, но остальные на месте. Цель у нас та же – свергнуть династию Хаваарна и покончить с Протоколом.

Для Клодии слова секретаря означали лишь новую угрозу для Финна. Она вернула фигурку волка Медликоуту:

– Так что вам угодно?

Секретарь снял очки и протер их. На осунувшемся лице близоруко щурились маленькие глазки.

– Мы хотим разыскать Смотрителя, миледи. Как и вы.

А она хочет его разыскать? Слова секретаря потрясли Клодию. Ее взгляд метнулся к двери, скользнул по озаренной солнцем галерее за нахохлившимися ястребами.

– Здесь разговаривать нельзя. За нами могут следить.

– У меня есть важные новости.

– Так говорите же!

– Королева собирается назначить нового Смотрителя Инкарцерона, – объявил Медликоут после недолгих колебаний. – Это будете не вы, миледи.

– Что?! – выпалила Клодия.

– Вчера она провела закрытое заседание Тайного Совета. Мы считаем, основным вопросом на нем было…

Клодия ушам своим не верила:

– Я его преемница! Я его дочь!

Высокий секретарь сделал паузу, потом сухо напомнил:

– Миледи, вы ему не дочь.

Это остудило Клодию. Сообразив, что судорожно стискивает платье, она отпустила подол и сделала глубокий вдох:

– Это верно.

– Разумеется, королеве известно, что вас в младенчестве принесли из Инкарцерона. Она сообщила членам Совета, что по праву крови вы не можете претендовать ни на титул Смотрителя, ни на дом и земли, причитающиеся Смотрителю…

Клодия охнула.

– …и что официальные документы об удочерении не оформлялись. Более того, Смотритель совершил тяжкое преступление, выпустив из Тюрьмы Узницу и дочь Узников. Вас.

Казалось, кожа стала липкой не от холодного пота, а от дикой злости. Клодия смотрела на Медликоута, гадая, какая роль в этой игре отведена ему. Он впрямь из Волков или агент королевы?

Словно почувствовав ее сомнения, Медликоут проговорил:

– Миледи, вы должны знать, что я всем обязан вашему отцу. Я был простым стряпчим, пока он не возвысил меня. Я очень его уважал. Уверен, в отсутствие Смотрителя его интересы нужно защищать.

Клодия покачала головой:

– Мой отец теперь в немилости. Я даже не знаю, хочу ли его возвращения. – Клодия зашагала взад-вперед по каменным плитам, замахала подолом, поднимая клубы пыли. Поместье Смотрителя… Его-то она лишиться не хочет. Вспомнился старый дом, в котором она жила всю жизнь. Вспомнились ров, комнаты, коридоры. Любимая башня Джареда, лошади, поля и луга, реки и деревни. Нельзя отдавать все это Сиа. Нельзя позволить ей обобрать себя подчистую.

– Вы взволнованы, – отметил Медликоут. – Это совершенно неудивительно. Миледи, если вы…

– Послушайте! – Клодия резко к нему повернулась. – Передайте своим Волкам, пусть не делают ничего. Ничего! Понимаете? – Вопреки недоуменному взгляду секретаря, девушка продолжала: – Не считайте врагом Финна… То есть принца Джайлза. Он хоть и наследник Хаваарна, но не меньше вашего мечтает покончить с Протоколом. Прекратите все заговоры против него!

Медликоут стоял неподвижно, разглядывая каменные плиты. Вот он поднял голову, и Клодия поняла, что ее вспышка на него не подействовала.

– При всем уважении, миледи, мы тоже считали принца Джайлза своим спасителем. Но этот юноша, даже окажись он принцем, не такой, как мы ожидали. Он угрюмый меланхолик, на людях появляется редко, а появляясь, демонстрирует отсутствие манер. Кажется, он тоскует по друзьям, оставшимся в Инкарцероне…

– Разве это непонятно? – рявкнула Клодия.

– Понятно. Только поиски Инкарцерона интересуют его больше происходящего здесь. А еще эти его припадки, временное беспамятство…

– Ладно! – Клодия разозлилась не на шутку. – Ладно! Только оставьте его мне. Я серьезно. Я вам приказываю!

Вдалеке часы на конюшне пробили семь. Орел раскрыл клюв и пронзительно вскрикнул, филин на своем столбике захлопал крыльями и заухал.

На дверь птичьего двора легла чья-то тень.

– Сюда идут, – сказала Клодия. – Уходите! Скорее!

Медликоут поклонился, отступил в тень, сверкнув стеклами очков-полумесяцев, и сказал:

– Миледи, я передам ваши слова Клану. Но никаких гарантий дать не могу.

– Придется! – прошипела Клодия. – Не то я велю вас арестовать.

– Вряд ли вы так поступите, леди Клодия, – мрачно улыбнулся Медликоут. – Вы ведь тоже готовы на все ради перемен в нашем Королевстве. Королева же ухватится за малейший предлог, чтобы от вас избавиться.

Бросив сокольничью перчатку, Клодия убежала от него к двери. Она задыхалась от злости, но понимала, что дело не только в Медликоуте. Она злилась на себя, ведь секретарь фактически озвучил ее мысли. Именно об этом она втайне думала уже несколько месяцев, не желая себе признаваться. Финн – сплошное разочарование. Циник Медликоут выразился очень точно.

– Клодия!

Девушка подняла голову: в дверях стоял Финн, раскрасневшийся и взволнованный.

– Я тебя обыскался! Почему ты сбежала?

Финн шагнул было к ней, но Клодия рванула мимо, будто он ее раздражал.

– Меня позвал Джаред.

У Финна радостно екнуло сердце.

– Он активировал Портал? Нашел Тюрьму? – Финн схватил Клодию за руку. – Ну, говори!

– Пусти! – Клодия стряхнула его руку. – Похоже, ты паникуешь из-за Официального объявления. Финн, это ничего не значит. Ни-че-го.

– Клодия, ну сколько можно повторять?! – В глазах у Финна появилась злость. – Я не стану королем, пока не найду Кейро и…

Внезапно в душе что-то надломилось. Внезапно желание сделать ему больно затмило все остальные.

– Ты никогда его не найдешь, – отчеканила она. – Неужели не ясно? Неужели ты настолько глуп? Забудь про свои поиски, потому что Тюрьма не то, что ты думаешь. Она настолько мала, что ее можно раздавить пальцами, как муравья, и ничего не заметить!

– О чем это ты? – Финн уставился на Клодию. Глаза зачесались, спина покрылась потом, но он проигнорировал сигналы тревоги. Финн снова схватил девушку за руку – получилось грубовато, и разъяренная Клодия оттолкнула его. Финн чуть дышал. – Что это значит?

– Это правда! Инкарцерон большой только изнутри. Сапиенты сжали его до миллиардной части нанометра. Поэтому нет никакого движения туда-сюда. Поэтому мы не представляем, где находится Тюрьма. Пойми, Финн: именно по этой причине Кейро, Аттия и тысячи местных Узников никогда не выберутся на свободу. Никогда-никогда! Даже знай мы, как решить проблему, во всем мире не осталось для этого ресурсов.

Слова Клодии казались Финну комьями грязи, летящими в него. Он с трудом отбивался от них.

– Врешь! Не может быть…

Клодия грубовато хохотнула. Шелк ее платья блестел на солнце. Финну такой блеск был невыносим, он вонзался в юношу тысячами ослепительных кинжалов. Финн провел рукой по щеке: кожа показалась сухой, как пергамент.

– Клодия! – окликнул он, но не услышал собственного голоса.

Клодия говорила что-то едкое, резкое, злое, но слова ее звучали как из далекой дали, так что он не мог разобрать их. Ее слова скрылись за блестящим, зудящим сиянием, за знакомой до боли пеленой жара, от которого подгибаются колени и темнеет в глазах. Падая, Финн думал лишь о том, что под ногами камни, что он разобьет о них лоб и будет лежать в луже собственной крови.

Потом его подхватили чьи-то руки.

Он в лесу, он падает с коня…

Потом была пустота.

– Королева ожидает меня, – негромко проговорил Джаред.

Караульный, охранявший королевские покои, едва кивнул, затем повернулся к двери и резко постучал. Ему тут же открыли, и за порог вышел лакей в ливрее, голубее, чем размножившиеся перья.

– Господин сапиент, прошу вас, следуйте за мной.

Джаред повиновался, дивясь обилию пудры на парике сопровождающего. Она припорошила лакею плечи, сделав их пепельными. Клодия оценила бы! Джаред попытался улыбнуться, но мышцы свело от нервного напряжения. Он знал, что кажется бледным и испуганным, а ведь сапиенту надлежит источать спокойствие. В Академии специально учили справляться с эмоциями, показывая разные способы отрешаться от происходящего вокруг. Этого сейчас и хотелось Джареду.

Королевские покои огромны. Джареда вели по коридору, вдоль стен, расписанных фресками с изображением рыб. Казалось, он бредет под водой – столь натуралистичными были картины в призрачном зеленоватом свете, льющемся сквозь высокие окна. Потом Джаред попал в синюю комнату, украшенную изображениями птиц; потом – в желтую, с ковром мягким, как песок в пустыне, и с пальмами в затейливых вазонах. К счастью, его провели мимо Большого зала, в котором сапиент не бывал со дня несостоявшейся свадьбы Клодии: его бросало в дрожь от одного воспоминания о том, как серые глаза Смотрителя разыскали его в толпе гостей.

Лакей остановился у двери с мягкой обивкой и, низко поклонившись, распахнул ее:

– Прошу, господин, ждите здесь. Ее величество скоро будет.

Джаред вошел. Дверь захлопнулась с негромким щелчком. Ни дать ни взять, капкан.

Маленькая комната чем-то напоминала будуар. Два гобеленовых дивана у высокого камина, на каминной полке меж подсвечниками в форме орлов – огромный букет роз. В высокие окна льется солнце.

К одному из окон, выходящих на лужайки, и подошел Джаред. В обвитых жимолостью арках жужжали пчелы. В саду играли в крокет и смеялись. Эта игра соответствует Эпохе? Королева что хочет, то и выбирает. Нервно переплетая пальцы, Джаред направился к камину.

Судя по душноватому теплу, пользуются комнатой редко. У мебели затхлый запах.

Мечтая ослабить тугой ворот, Джаред заставил себя сесть.

Он словно условный сигнал подал: дверь тотчас распахнулась, и в комнату вошла королева. Джаред так и подскочил.

– Спасибо, что пришли, господин Джаред.

– Ваше приглашение – большая честь для меня. – Джаред поклонился, королева сделала грациозный реверанс. Она была в том же пастушьем наряде. Сапиент заметил, что к поясу королевы приколот букетик полуувядших фиалок.

Сиа не упускала ничего – взгляд сапиента в том числе. Звонко засмеявшись, она бросила фиалки на стол.

– Дорогой Каспар! Он всегда так внимателен к своей мамочке. – Сиа устроилась на одном диванчике и показала Джареду на другой. – Прошу вас, садитесь, господин сапиент! Лишняя церемонность ни к чему.

Держась неестественно прямо, Джаред сел.

– Выпьете чего-нибудь?

– Нет, благодарю, ваше величество.

– Джаред, вы слишком бледны. Вы ведь гуляете, не сидите день-деньской взаперти?

– Ваше величество, я здоров, благодарю. – Джаред старался говорить спокойно. Королева играет с ним. Она как кошка, шаловливая белая кошка, забавляющаяся с мышью, которую в итоге убьет одним ударом когтистой лапы. Сиа улыбалась. Поразительно светлые глаза изучали Джареда.

– Это ведь не совсем так, верно? Впрочем, давайте поговорим о ваших исследованиях. Успехи есть?

Джаред покачал головой:

– Почти нет, ваше величество. Портал сильно поврежден. Опасаюсь, что он не подлежит восстановлению. – Сапиент умолчал о кабинете в поместье Смотрителя, а сама королева о нем не спросила. Только Джаред и Клодия знали, что Порталов два. Три недели назад Джаред съездил в поместье и проверил. Тот Портал был в таком же состоянии, что и дворцовый. – Однако сегодня произошло нечто неожиданное.

– Правда?

Джаред рассказал Сиа про перья.

– Подобное самовоспроизведение уникально. Выяснить, повлияло ли оно на Инкарцерон, я не могу. Смотритель забрал с собой оба Ключа, лишив нас связи с Узниками.

– Ясно. А что с местонахождением Инкарцерона? Его установить не удалось?

Джаред чуть заметно вздрогнул, чувствуя, как громко тикают часы у него на груди.

– Увы.

– Какая жалость. Мы ведь почти ничего не знаем.

Как отреагировала бы Сиа, узнай она, что Инкарцерон у Джареда в кармане? Растоптала бы его каблуками белых туфелек?

– Мы с леди Клодией решили, что нам нужно посетить Академию, – заявил Джаред так уверенно, что сам удивился. – В Эзотерике могут оказаться сведения о создании Инкарцерона. Какие-то уравнения, диаграммы… – Джаред сделал паузу, чувствуя, что опасно приблизился к нарушению Протокола.

Но Сиа разглядывала свои аккуратнейшие ноготки.

– Вы поедете, – изрекла королева. – Клодия – нет.

Джаред нахмурился:

– Но ведь…

Сиа оторвала взгляд от ноготков и сладко улыбнулась ему прямо в лицо:

– Господин сапиент, сколько еще, по мнению вашего врача, вы проживете?

Джаред судорожно вдохнул. Его будто ножом пырнули: возмущение бестактным вопросом мешалось с леденящим страхом перед ответом. У Джареда руки задрожали. Потупившись, он постарался говорить спокойно, но собственный голос прозвучал странно.

– Два года. Это максимум.

– Мне очень, очень жаль! – Сиа не сводила с него глаз. – И вы с ним согласны?

Джаред передернул плечами, ненавидя ее жалость:

– По-моему, он настроен чересчур оптимистично.

Сиа слегка надула алые губки и проговорила:

– Разумеется, все в руках судьбы. Если бы не Годы Гнева, не великая война, не Протокол, даже ваше редкое заболевание наверняка вылечили бы много лет назад. Наука тогда на месте не стояла. То есть я так думаю.

Джаред уставился на Сиа, физически чувствуя опасность: у него даже щеки защипало.

Королева вздохнула, налила вина в хрустальный кубок и устроилась на диванчике, поджав под себя ноги:

– Вы ведь совсем молоды, господин Джаред. Если не ошибаюсь, едва четвертый десяток разменяли?

Джаред заставил себя кивнуть.

– Блестящий ученый! Какая утрата для Королевства. А милая Клодия – как она это перенесет?

Вот это грубость! А голос печальный, мягкий, вкрадчивый… Длинным пальчиком Сиа задумчиво обвела край кубка.

– Какую боль вам придется терпеть! – ласково проговорила она. – Терпеть, понимая, что скоро лекарства помогать перестанут. Что впереди долгие, мучительные дни полной немощи, в каждый из которых будет гаснуть частица разума. И вот однажды вы опротивеете даже Клодии. Однажды смерть станет желанной.

Сапиент вскочил:

– Миледи, я не понимаю…

– Все вы понимаете. Сядьте, Джаред.

Прочь отсюда! Нужно распахнуть дверь, бежать от красочно описанного ужаса. Вместо этого Джаред послушно сел на диван. Лоб покрылся испариной. Он чувствовал себе побежденным.

Сама невозмутимость, Сиа оглядела его и сказала:

– Вы отправитесь в Академию и изучите Эзотерику. Ее сокровищница обширна, там остатки мировой мудрости. Наверняка отыщется медицинское исследование, способное вам помочь. Даю вам карт-бланш: экспериментируйте, тестируйте, разрабатывайте – чем там занимаются сапиенты? Советую поселиться в Академии: там лучшие врачи во всем Королевстве. Я дозволяю вам любые нарушения Протокола – живите, как хотите. Остаток дней своих проведете подобающим сапиенту образом – в исследовательских трудах на благо своего здоровья. – Сиа подалась вперед, шурша юбками. – Джаред, я предлагаю вам запретное знание. И шанс на жизнь.

Сапиент нервно сглотнул. В душной комнате все звуки казались неестественными, крики игроков в крокет долетали, словно из далеких миров.

– Что вы желаете взамен? – хрипло спросил Джаред.

На спинку дивана Сиа откинулась с улыбкой. С видом победительницы.

– Ничего. Ровным счетом ничего. Портал больше никогда не откроется. Врата Инкарцерона, где бы он ни находился, останутся запертыми. Все попытки провалятся. – Сиа посмотрела поверх хрустального кубка и перехватила взгляд Джареда. – А Клодия никогда ни о чем не узнает.