Кейро и Аттия ехали верхом. Крепко держась за спину Кейро, девушка оглянулась. Из колючих зарослей они наконец выбрались, теперь дорога убегала вниз по холму. Уставший конь остановился, шумно вдыхая морозный воздух.

Над дорогой изгибалась черная шипастая арка туннеля. На ней сидела длинношеяя птица.

– Дурацкое положение, – хмуро проговорил Кейро. – Идем на поводу у Инкарцерона.

– Вдруг он к еде нас приведет? – отозвалась Аттия. – У нас же почти ничего не осталось.

Кейро погнал коня дальше. Чем ближе к туннелю, тем выше казалась арка. Ее тень тянулась к путникам, пока не проглотила их. Здесь металлический настил дороги блестел от мороза и звенел под копытами.

Аттия посмотрела вверх. Огромная птица на вершине распластала темные крылья. Когда оказались в туннеле, Аттия поняла, что статуя изображает не птицу, а крылатого человека, готового сорваться с арки и взлететь.

– Сапфик, – шепнула она.

– Что?

– Статуя… Это памятник Сапфику.

– Да ну?! – фыркнул Кейро, и его возглас повторило эхо. В туннеле пахло мочой и сыростью, своды облепила зеленая слизь. Тело затекло настолько, что Аттии хотелось спешиться и пройтись, но Кейро не желал терять время. После разговора с Финном он угрюмо отмалчивался, или огрызался, или начисто игнорировал Аттию.

Впрочем, девушке тоже не хотелось болтать. Услышав Финна, она обрадовалась, но радость тут же померкла: тревога сильно изменила его голос. «Я вас не забыл. Я вас не бросил. Я постоянно о вас думаю». Неужели это правда? Неужели новая жизнь не так хороша, как Финн надеялся?

– Зря ты не дал мне рассказать про Перчатку. Тот сапиент знает, в чем дело. Он помог бы нам.

– Перчатка моя, не забывай.

– Наша.

– Аттия, не зарывайся! – Кейро затих, потом негромко добавил: – Джаред велел разыскать Смотрителя. Вот мы и ищем. Если Финн нас подвел, выход придется искать самим.

– Так дело не в том, что ты испугался? – едко спросила Аттия.

Кейро заметно напрягся:

– Нет, не в том. Перчатка Финна никак не касается.

– А я думала, побратимы всем делятся.

– У Финна есть Свобода, но он ею не поделился.

Туннель вдруг кончился, и конь встал как вкопанный.

В этом Крыле горел неяркий красный свет. Путники попали в зал, больше которого Аттия в жизни не видела. Далеко внизу пол пересекали дорожки и мостки. Аттия и Кейро стояли на крыше, с которой дорога по извивающемуся виадуку спускалась на другую сторону зала, поэтому просматривались арки и конусообразные колонны. На полу крошечными алыми Очами полыхали костры.

– У меня все тело затекло.

– Тогда слезай.

Аттия соскользнула с коня, и ноги затряслись. Она добралась до ржавых ограждений и глянула вниз.

Там люди, целые тысячи, куда-то шли с детьми на руках, с тележками, с тачками. Вон отары овец, вон козы, вон драгоценные коровы. Броня пастухов поблескивала в красноватом свете.

– Ты только глянь! Куда они все?

– Они в одну сторону, мы в другую.

Кейро не спешился – сидел, выпрямив спину, и смотрел вниз.

– Узники вечно куда-то стремятся. Вечно думают, что где-то будет лучше – в другом Крыле, на другом ярусе. Дураки.

Святая правда! В отличие от Королевства, Инкарцерон жил переменами. Крылья перетасовывались, двери и ворота запирались и открывались сами собой. В туннелях вырастали стальные решетки. Но что за катаклизм сорвал с места столько людей? Что лишило их покоя? Гаснущий свет? Наступающий холод?

– Пойдем! – скомандовал Кейро. – Дорога ведет на другую сторону, так что вперед!

Аттии это предложение не понравилось совершенно. По ширине на виадуке едва поместилась бы повозка. Никаких ограждений – только изъеденное ржавчиной полотно посреди воздуха. А высота такая, что идти придется по неподвижно висящим облакам.

– Коня лучше под уздцы вести. Если он испугается…

Кейро пожал плечами и спешился:

– Ладно. Я поведу коня, ты пойдешь следом. Смотри в оба!

– Кого бояться на виадуке?

– По твоему вопросу ясно, почему ты была цепной рабыней, а я… Я едва не стал Вождем Крыла. По сути, это ведь дорога?

– Ну да…

– Значит, у нее есть хозяева. Иначе не бывает. Если повезет, на том конце мы просто заплатим дань.

– А если не повезет?

Кейро засмеялся, словно опасность его радовала:

– Тогда мы по-быстрому спустимся вниз. Хотя, может, и нет, Тюрьма же теперь за нас. У Инкарцерона нынче свои причины нас беречь. – Он повел коня по виадуку.

Аттия взглянула ему вслед и тихо сказала:

– Инкарцерону нужна Перчатка, а кто ее принесет, не важно.

Кейро явно услышал ее, но даже не оглянулся.

Идти по ржавеющему виадуку – риск отчаянный. Конь испуганно ржал и норовил шарахнуться в сторону. Кейро успокаивал его – раздраженно нашептывая ласковые слова вперемешку с руганью. По сторонам Аттия старалась не смотреть. Сильный ветер дул так, что она сжалась в комок, чувствуя, что Тюрьма способна смести ее вниз одним порывом.

Держаться было не за что – перепуганная Аттия просто делала шаг за шагом.

На ржавеющем грязном полотне виадука валялся мусор, рваное тряпье развевалось на ветру убогими флагами. Под ногами хрустели птичьи кости.

Сосредоточившись на шагах, Аттия едва поднимала голову. Пустота вокруг и головокружительная высота ощущались все острее. На полотне виадука стали заметны темные побеги.

– Что это?

– Плющ, – сдавленно буркнул Кейро. – Снизу растет.

Неужели плющ тянется на такую высоту? Аттия глянула вниз – голова тотчас закружилась. Люди ползали, как букашки, ветер доносил скрип колес и обрывки голосов.

Плющ густел, превращаясь в заросли с блестящими листьями. Не виадук, а непроходимая чаща – Кейро с трудом провел испуганного коня по краю полотна. Конские копыта цокали по металлическому настилу, слова Кейро слились в монотонный ропот.

– Вперед, скелет ходячий! Вперед, дармоед! – Кейро затих. Ветер сбивал ему голос. – Осторожно! Здесь огромная дыра!

Приблизившись, Аттия увидела обожженные, осыпающиеся края. Из бреши выл ветер, проглядывали ржавеющие балки, брошенные птичьи гнезда на стыках, в пустоту тянулась тяжелая цепь.

Вскоре появились другие пробоины. Виадук превратился в кошмар наяву, угрожающе скрипя при каждом шаге коня.

Через несколько минут Аттия поняла, что Кейро остановился.

– Дальше дороги нет?

– Считай, что нет, – напряженным, даже сдавленным голосом ответил Кейро. Когда он обернулся, пар его дыхания белел на морозе. – Нужно возвращаться. На другую сторону нам не попасть.

– Но мы уже столько прошли!

– Конь напуган.

Может, напуган сам Кейро? Лицо каменное, голос тихий… На миг Аттия почувствовала его слабость, но потом, услышав злой шепот, успокоилась.

– Назад, Аттия!

Девушка повернула назад. И глазам своим не поверила.

Виадук окружали непонятные существа в масках. Они лезли в бреши, по цепям, по плющу. Конь заржал от страха и встал на дыбы. Кейро бросил поводья и отскочил назад.

«Нам конец», – подумала Аттия. В панике конь рванул вперед – он упадет, и голодные люди внизу его растерзают. Существо в маске схватило поводья, накинуло плащ коню на глаза и твердой рукой повело во мрак.

Их было с десяток – миниатюрных, в шлемах с перьями, сплошь черных, за исключением зигзага молнии, рассекающего правый глаз. С кремневыми ружьями наготове, они взяли Кейро в кольцо, не обращая внимания на Аттию.

Девушка сжала в руке нож: драться так драться.

Кейро расправил плечи, зло оглядел нападающих и потянулся к мечу.

– Не смей! – Самый высокий забрал у него меч и повернулся к Аттии. – Он твой раб?

Голос оказался девичьим, а глаза в прорезях маски разными: один живой, серый, другой из невидящего камня с золотым зрачком.

– Да! – тут же согласилась Аттия. – Не убивайте его! Он принадлежит мне.

Кейро фыркнул, но не шелохнулся. Аттия надеялась, что ему хватит ума промолчать.

Девушки в масках – Аттия не сомневалась, что это девушки, – переглянулись и по знаку старшей опустили ружья.

Кейро многозначительно посмотрел на Аттию, и та поняла, в чем дело. Во внутреннем кармане плаща у него лежала Перчатка. При обыске ее обязательно найдут. Кейро сложил руки на груди и усмехнулся:

– Я в плотном кольце женщин! Ну, все не так плохо!

– Заткнись, раб! – Аттия свирепо на него зыркнула.

Девушка с золотым глазом оглядела Кейро со всех сторон:

– Держится он не как раб, а как надменный мужчина, уверенный, что сильнее. – Она коротко кивнула. – Бросьте его вниз!

– Нет! – Аттия выступила вперед. – Нет! Он принадлежит мне. Клянусь, я дам бой любому, кто попытается его убить.

Девушка в маске снова посмотрела на Кейро. Золотой глаз заблестел, и Аттия поняла, что он не слеп и как-то видит. Это получеловек.

– Проверьте, нет ли у него оружия.

Пока две девушки обыскивали Кейро, он изображал удовольствие, но, когда из кармана у него вытащили Перчатку, Аттия почувствовала, каким волевым усилием он не бунтует.

– Что это? – Старшая подняла Перчатку вверх. Во мраке драконья кожа мерцала, тяжелые когти поблескивали.

– Моя перчатка, – хором ответили Кейро и Аттия.

– Я несу перчатку своей госпожи. – Кейро растянул губы в обворожительной улыбке. – Я раб этой перчатки.

Разные глаза старшей впились в Перчатку, потом она подняла голову:

– Вы оба пойдете с нами. Сколько лет собираю дань на Небоходе, но вещи с такой энергией мне не попадались. Ваша Перчатка переливается золотым и бордовым, а поет как янтарь.

Аттия опасливо двинулась вперед:

– Ты все это видишь?

– Я слышу это глазами. – Старшая отвернулась, и Аттия свирепо зыркнула на Кейро: либо подыгрывай мне, либо молчи.

Две девушки в масках подтолкнули Кейро.

– Шагай! – велела одна из них.

Старшая зашагала рядом с Аттией:

– Как тебя зовут?

– Аттия. А тебя?

– Ро Лебедь. Настоящие имена у нас не в ходу.

Девушки ловко залезали в огромную брешь в настиле.

– Мы… спускаемся? – Аттия постаралась не выдать свой страх, но почувствовала, что Ро улыбнулась под маской.

– Нет, эта цепь не к полу тянется. Ну, давай, сама увидишь.

Аттия села и свесила ноги в брешь. Для страховки ее схватили за щиколотки, и она скользнула вниз по ржавой цепи. Прямо под виадуком тянулись шаткие мостки, наполовину обвитые плющом. Получилось что-то вроде скрипучего туннеля, который в конце превращался в лабиринт дорожек, веревочных лестниц, подвесных отсеков и клетей.

Бесшумная, как тень, Ро двигалась за Аттией, а в конце мостков велела свернуть направо, в отсек, который раскачивался, словно под ним – бескрайнее небо. Аттия нервно сглотнула. Стены здесь были из переплетенной лозы, на полу – толстый ковер перьев. Но изумил потолок – невероятной темной синевы, он мерцал узорами золотых камней, вроде зрачка Ро.

– Звезды!

– Да. Все по описаниям Сапфика. – Девушка встала рядом с Аттией и посмотрела вверх. – «Снаружи поют они, плывя по небу, – Орион, Телец и Андромеда». И наше созвездие, Лебедь. – Ро сняла шлем с перьями. Волосы у нее оказались короткими и темными, лицо – бледным. – Добро пожаловать в Лебединое Гнездо, Аттия!

Теплое, душное Гнездо освещалось лампочками. На глазах у Аттии призрачные фигурки стягивали доспехи и маски, превращаясь в женщин – дородных, и стройных, пожилых и юниц. Из котелков пахло едой. Всюду стояли мягкие, набитые пухом диванчики. К одному Ро подтолкнула Аттию:

– Присядь. Вид у тебя усталый.

– А где… мой слуга? – спросила та с тревогой.

– В клети. Голодным не останется. Но Гнездо наше не для мужчин.

Аттия села, внезапно почувствовав невыносимую усталость. Нет, нужно быть начеку! Стоило представить, как бесится Кейро, и она приободрилась.

– Вот, пожалуйста! Снеди у нас много.

Перед Аттией поставили плошку с горячим супом. Девушка жадно начала хлебать его под пристальным взглядом Ро, прижавшей локти к коленям.

– А ты голодная, – проговорила Ро через некоторое время.

– Дорога у нас была долгая.

– Все закончилось. Здесь ты в безопасности.

Аттия лакомилась жидким супом, гадая, что значат эти слова. Обитательницы Гнезда казались дружелюбными, но бдительность терять не следовало: у них Кейро, у них Перчатка.

– Мы ждали тебя, – тихо объявила Ро.

– Меня?! – Аттия чуть не подавилась супом.

– Кого-то вроде тебя. Что-то вроде этого. – Ро вытащила Перчатку из кармана и с благоговением положила себе на колени. – Творятся странные вещи, Аттия. Странные, дивные вещи. Большой Исход ты уже видела. Мы несколько недель наблюдаем, как сорвавшиеся с места люди ищут еду и тепло, как они бегут, бегут от сердечного волнения Тюрьмы.

– Ро, а из-за чего волнение?

– Я слышу его. – Диковинные глаза девушки впились в Аттию. – Слышим все мы. Слышим среди ночи, забывшись сном. Здесь, меж потолком и полом, мы чувствуем дрожь цепей, стен, собственных тел. Чувствуем, как бьется сердце Инкарцерона. С каждым днем его стук все сильнее. Силу он черпает в нас, и мы это понимаем.

Аттия отложила ложку и отломила себе немного черного хлеба.

– Тюрьма отключает системы. В этом дело?

– Инкарцерон собирается. Сосредоточивается. Целые Крылья погружаются во мрак и безмолвие. Пророчество сбылось – пришел Фимбулвинтер. А у Черного Сапиента свои условия.

– Черного Сапиента?

– Так мы его прозвали. Говорят, Тюрьма привела его Снаружи. Его камера в самом сердце Инкарцерона. Там он творит что-то чудовищное. По слухам, создает человека из снов, тряпья, цветов и металла. Создает того, который поведет нас к звездам. И случится это скоро.

Аттия вглядывалась в лицо Ро, но чувствовала только усталость. Она отодвинула тарелку и грустно спросила:

– Ну а вы что? Ты лучше про вас расскажи.

– Это подождет до завтра. Тебе нужно выспаться. – Ро улыбнулась и накрыла Аттию толстым одеялом. Оно такое мягкое, теплое, уютное… Аттия устроилась поудобнее.

– Ты ведь не потеряешь Перчатку? – сонно спросила она.

– Нет, спи спокойно. Теперь ты с нами, Аттия Лебедь.

Аттия закрыла глаза, и голос Ро донесся до нее словно издалека:

– Раба кормили?

– Да! Он не столько ел, сколько пытался меня соблазнить, – ответил смеющийся девичий голос.

Позднее, сквозь глубокий сон, сквозь ровные вдохи, каждым зубом, каждой ресницей, каждым нервным окончанием Аттия почувствовала пульс. Свой пульс. Пульс Кейро. Пульс Тюрьмы.