43
Только через тридцать минут в маленькую комнатку для допросов вошла Агнес Телин. Она положила на стол мои ключи и бумажник.
– Ваш телефон мы оставим для технического анализа, – сказала она и помахала санкцией прокурора.
– Технический анализ? В чем меня обвиняют?
На лице Агнес Телин мелькнуло озабоченное выражение, словно ее действительно беспокоила моя судьба.
– Адам, Линда Лукинд связалась с нами сразу после того, как вы побывали у нее дома. Она была напугана. Вы обманом проникли к ней в дом.
– На мне случайно оказался пасторский воротничок.
– Вы утверждали, что представляете Маргарету Ольсен.
Этого я не мог отрицать, хотя и считал, что это весьма небольшое нарушение. И оно никак не оправдывает грубости полицейских.
– Мы договорились, что Линда немедленно позвонит нам, если вы снова явитесь к ней, – продолжала Агнес Телин.
Стало быть, вот почему ей понадобилось так много времени, чтобы отпереть мне дверь.
– Почему я сижу здесь? За что меня арестовали? Я не нарушил никаких законов.
– Вы кинули в моего коллегу вазой.
– Кинул? Он это утверждает?
– Он ничего не утверждает. В комнате вас было четверо.
– Но вы должны снова допросить Линду Лукинд. Она призналась мне, что все, в чем она обвиняла Кристофера Ольсена, – правда. Он издевался над ней раз за разом, и она продумывала разные способы отомстить ему.
– Я не могу комментировать подробности следствия, Адам. Вы должны полагаться на нас, так как мы делаем свое дело.
– Как я могу полагаться на вас? Моя дочь сидит под замком, хотя никаких доказательств нет!
– Мы только что получили новые результаты из лаборатории. Эксперты обнаружили мелкие отклонения на подошвах Стеллы, которые совпадают с отпечатками на месте преступления. Мы уверены, что те отпечатки оставлены туфлями Стеллы.
– Это неправда.
– Разумеется, это правда.
– Но они могли попасть туда в любое другое время! У Стеллы алиби!
Агнес Телин сложила руки пирамидкой под подбородком. Глаза у нее чуть заметно блестели, но взгляд был твердый и решительный. Я понял, что ничего не добьюсь. Она и прокурор Янсдоттер решили, что Стелла виновна, а я просто лгун. Что бы я ни говорил, это уже не изменит их отношения.
– Что с вами происходит, Адам? В последнее время вы преступили немало границ.
Я прижал руки к вискам, чтобы унять непрекращающийся стук.
– Прокурор Йенни Янсдоттер подала на вас заявление, – продолжала Телин, беря со стола бумагу. – Вы напали на нее на улице, кричали и вели себя угрожающе.
– Напал? Угрожающе?
Перед глазами замелькали черные точки. Я пошарил руками на столе, ища, что бы выпить. Рот был засыпан пылью. Свет казался таким резким, что я вынужден был прищуриться.
– Адам?
– Я прошу адвоката.
Вопреки ожиданиям я ощутил огромное облегчение, когда Микаэль Блумберг вошел в дверь и плюхнулся рядом со мной.
– Положись на меня, – сказал он, хлопнув меня по плечу своей огромной лапой.
Его приход организовала Ульрика.
– Я не нападал на Янсдоттер, – выдавил я.
– Разумеется, нет, – ответил Блумберг. – Это совершенно голословные обвинения. Можешь не беспокоиться.
Я все еще был как в кошмарном сне.
– Понимаю, что все это тяжело, – сказала Агнес Телин. – И что вы не очень хорошо себя чувствуете.
Блумберг поднял руку.
– У меня все больше сомнений по поводу того, как вы делаете свою работу, – сказал он.
Я взглянул на него. Наконец-то он что-то предпринимает.
Агнес Телин продолжала как ни в чем не бывало:
– То, что я сейчас расскажу, поначалу покажется вам шокирующим и ужасным, но со временем, я надеюсь, вам полегчает, Адам.
Я обернулся у Блумбергу, который перебирал пальцами свой галстук.
– Я понимаю, что вы всего лишь пытаетесь защитить свою дочь, – сказала комиссар криминальной полиции Телин. – Но это не может больше продолжаться.
Странное чувство спокойствия разлилось по телу. Я не понимал, откуда оно исходит. Стук в висках затих, во рту появилась слюна. Теперь я все видел ясно и отчетливо. Словно до меня начало доходить все происходящее.
– Вчера я была в изоляторе и в очередной раз допрашивала Стеллу, – сказала Агнес Телин. – Выяснились новые сведения.
Я уже видел перед собой, что случится в ближайшие несколько секунд. Будущее напоминало фильм, проигрывающийся в моей голове до того, как все произойдет.
– Стелла говорит, что она вовсе не возвращалась домой так рано, как вы утверждаете.
– Как это?
– Она думает, что было больше часа ночи – ближе к двум.
– Нет, этого не может быть. – Я решительно покачал головой. – Она была пьяна, не ориентировалась во времени.
Секунда текла за секундой. Я смотрел на Блумберга, который смотрел на Телин, а та смотрела на меня. Мы все трое знали. Все это – всего лишь игра, и ничто другое. Представление.
– Стелла этого не говорила.
Я набрал в легкие воздуха.
– Она была там, – сказала Агнес Телин. – Стелла была на детской площадке на Пилегатан, когда умер Крис Ольсен.
– Нет, – возразил я. – Это неправда.
– Она призналась, что была там, Адам.
Перед глазами снова замелькало. Воздух стал удушливым.
– Нет, – повторял я раз за разом. – Нет, нет, нет!
– Она призналась.
