104
Прокурор Йенни Янсдоттер вертит в руках ручку в ожидании, пока Амина снова высморкается.
– Стало быть, вы поехали на пляж с Крисом Ольсеном и там вы с ним опять целовались?
– Меня мучили сомнения, – говорит Амина. – Я просто разрывалась – знаете, как бывает.
– И это было в тот вечер, когда был убит Крис Ольсен? Во сколько все это происходило?
Амина пожала плечами.
– Стелла для меня все, – произносит она, словно не слыша вопроса прокурора. – Ни один парень не сможет нас разлучить.
– Но вы его целовали? – спрашивает Янсдоттер. – В какое время все это происходило?
– Я тут же обо всем пожалела. Казалось, я смотрю на все со стороны – словно мне показывают фильм. Я поняла, что поступаю неправильно, и сказала Крису, чтобы он перестал…
Янсдоттер прерывает ее:
– Амина, полиция допрашивала вас два раза. Почему вы ни словом не обмолвились обо всем этом? На допросах вы последовательно утверждали, что вообще не встречались с Кристофером Ольсеном после дня рождения Стеллы.
– У меня не было сил об этом рассказывать. Я думала, Стеллу и так отпустят.
Я перевожу взгляд на присяжных. Шведский демократ откинулся назад, выкатив живот, как после сытного обеда. Спонтанное чувство – что он уже все для себя решил. Рядом сидят две тетки и перешептываются.
В голосе Йенни Янсдоттер слышится искреннее любопытство, когда она задает следующий вопрос:
– Почему мы должны поверить вам теперь, Амина? У вас было много возможностей рассказать об этом полиции.
Я незаметно вкладываю ладонь в руку Адама, но поднять на него глаза не решаюсь.
– Он не прекратил, – продолжает Амина. – Несколько раз я просила его прекратить.
Янсдоттер роняет ручку, но не перестает крутить пальцами, словно бы не замечая этого.
– Он все продолжал и продолжал… – говорит Амина.
У прокурора открывается рот. Теперь до нее доходит. Несколько раз она собирается что-то сказать, но сбивается и снова пытается собраться с мыслями.
– Я сказала ему, что не хочу, – говорит Амина. – Я кричала, чтобы он меня отпустил.
– Почему вы ничего не сказали об этом на допросе в полиции? – спрашивает прокурор.
Амина выдавливает из себя ответ:
– Я – была – девственницей.
Янсдоттер умолкает.
– Я пыталась отпихнуть его, но у меня не получилось. Он прижал мои руки к земле. Я не могла… Я билась, царапалась и кричала, но вырваться не могла.
Выпустив руку Адама, я снова оборачиваюсь и смотрю на Александру. Этого достаточно, чтобы развеять все сомнения. Теперь я понимаю, что это было единственно верным решением. Иного пути просто не было. Все равно никакой справедливости не существует.
Амина пытается совладать с голосом. Отпив глоток воды, она откашливается. Потом смотрит прямо на председателя суда:
– Кристофер Ольсен изнасиловал меня.
