Глава 31
Подготовка к спектаклю
В конце концов, дядя Барнабас сам подошел к нам.
Не знаю, что меня так удивило. После позавчерашней лекции о том, как опасно выходить на улицу, пока они с Нелл не извлекут из меня Аластора, я думал, что мы просидим под домашним арестом еще как минимум сутки. Но вчера они о чем-то поговорили, и Нелл, видимо, что-то в нем переключила.
– Доброе, доброе, доброе утро! – поздоровался он, выходя из душа. – Я собираюсь сбегать за пончиками. Вам что-нибудь принести? Может, горячего шоколада?
Пытается задобрить нас сладостями? Ну, я не гордый, могу и согласиться. Хотя…
– Да какие пончики! Я бы убил сейчас за Тихое пирожное! – сказал я.
Он растерянно поднял светлые брови.
– Ну, помнишь? Тыквенные листья, – напомнил я ему.
– А… а, да. Точно, сколько лет их уже не ел. К сожалению, за пределами Редхуда такого не подают. Может, принести тебе что-нибудь из «Колдовского отвара»?
– У них отличные пончики в глазури, – сказал я. – И горячий шоколад, пожалуйста. Нелл, хочешь чего-нибудь?
Нелл все еще была в пижаме. Она делала уроки, сидя в кровати. Начала, видимо, еще до того, как я проснулся.
Дядя Барнабас схватил пальто и стал натягивать шапку на влажные волосы.
– А пока меня не будет, можешь рассказать Просперу прекрасную новость.
Не такая уж, видимо, она была прекрасная. Нелл даже передернуло.
Я смотрел в окно, пока не увидел, как за дядей Барнабасом закрывается задняя дверь. Он перешел через дорогу. Кафе всего в квартале отсюда, так что на разговор времени у нас было немного.
– Что происходит? – спросил я. – Почему он ведет себя так, будто наконец выглянуло солнышко и подарило ему лучик?
Нелл пожала плечами, не отрываясь от тетради.
– Вчера я объяснила ему, как важен для меня этот спектакль, и убедила отпустить нас сегодня.
«В обмен на что?»
– В обмен на что?
– С чего ты решил, что я должна была что-нибудь пообещать? – спросила Нелл, срываясь на крик. – Он сказал, что отведет нас туда. И я не стала задавать лишних вопросов. Тебя же никто не заставляет сегодня идти в школу. Радуйся!
Радоваться? Ну… мне вообще-то нравилось в школе.
«Это не твоя школа, – напоминал я себе. – И не твоя жизнь».
– Он даже посмотрит наш спектакль, – продолжила Нелл. – Просто он… Места себе не находит. На одной из его работ сейчас идут сокращения.
Значит, дядя Барнабас просто был тогда не в настроении. Бедняга! Наверное, он еще и плохо спит. А то, что в полутора метрах от тебя находится демон, спокойствия не добавляет.
Нелл закрыла учебник и спрыгнула с кровати. Она прошла мимо дивана, даже не взглянув на меня, и хлопнула дверью в ванную.
Догадавшись, что хоба она сегодня не кормила, я насыпал в тарелку чипсов, добавил банан и собирался отнести ему. Но в подвале никого не было.
– Нелл! – позвал я из-за двери. В ванной шумел душ, поэтому мне пришлось кричать. – Ты не знаешь, где наш маленький демон?
– Нет! – прокричала она. – А что?
Аластор молчал. И это значило только одно.
– Где хоб? – спросил я. – Аластор, я серьезно. Где он?
В ответ – только тишина. И она вызвала ужасное чувство, что все актеры уже вышли на сцену, но никто не потрудился сообщить мне, каков сценарий.
Забрать нас и отвезти в школу дядя Барнабас попросил… мадам Драммер.
– Я должен кое-что успеть сделать до нашего сегодняшнего приключения, встретимся в театре. – Когда я закатил глаза, он добавил: – Взбодрись, Проспер. Через несколько часов все закончится.
А, может, и раньше, если я выпрыгну из машины в надежде избежать долгой и прочувствованной речи мадам Драммер. Она вдохновенно вещала, что этот вечер «особенный» и что Нелл должна «ценить» возможность стать его частью, и вечно хранить в сердце воспоминания о нем, а также наставляла Нелл, чтобы та не перепутала слова, стояла на сцене на своей отметке, и никаких импровизаций, понятно?
С каким наслаждением я наконец вышел из машины и побежал в пустой кабинет! Мы приехали на пару часов раньше. Когда мы выезжали из дома, это казалось глупостью, но потом я увидел мадам Драммер на сцене. Она бегала и кричала:
– Свет! Больше света! Добавьте драмы!
Возможно, нам действительно не хватит времени. У Нелл было странное выражение лица. Она повернулась, явно собираясь что-то мне сказать, но тут кто-то из организаторов уволок ее за сцену гримироваться и причесываться. Я постарался спрятать браслеты под рукавами свитера и надеялся, что под носками и штанами их тоже не видно.
Чтобы не сидеть без дела, я помог рабочим сцены в последний раз перед спектаклем прогнать смену декораций. Мне вообще-то нечего было там делать, но меня поглотила театральная суета. Все смеялись и нервничали, болтали и бродили по сцене.
Мне помахали девчонки и спросили, где мы с Нелл были последние пару дней и почему не ходили в школу. Даже Нортон подошел и сел рядом на край сцены. Он пытался рассказать мне обо всем, что я пропустил на уроках, и предложил свои конспекты. Другие тоже подходили, хотели обсудить со мной декорации. Казалось, что я хожу в эту школу уже несколько лет, а не пару недель.
Вот почему мне так плохо было от того, что они считали меня Итаном Уайтом, а не Проспером Реддингом.
«Ты можешь остаться здесь навсегда, и все будет, как сейчас…»
«Да, да, – думал я, потирая шею. – Но на это я тоже не поведусь».
– Кто это?
Услышав вопрос Нортона, я поднял глаза. В конце зала мелькнула копна рыжих волос… Медно-рыжих. Я узнаю их где угодно.
Сердце чуть не выскочило у меня из груди.
Нет.
Нет.
НЕТ.
Я сразу понял, что Прю меня заметила. Ее целеустремленный взгляд стал раздраженным.
«Это же твоя сестра, верно?»
– Что ты наделал? – прошептал я.
«Полагаю, слизняк, ты хочешь спросить меня о том, что ты с ней сделаешь. Что бы такого заставить тебя вытворить?»
Я тут же вспомнил то ужасное чувство, когда моя рука душила Нелл.
Я помчался в правое крыло, раздвигая черные портьеры и расталкивая тех, кто попадался мне на пути. Я боролся с покалываниями, прижимая здоровую руку к боку, чтобы Аластор не поднял ее, но это требовало усилий.
«Тебе всего лишь нужно заключить контракт, слизняк, и вы оба уйдете отсюда живыми».
– Я думал…
Я зажмурился и попытался перевести дыхание.
«Что ты думал? Что мы друзья? Что я забыл о своей цели? Соглашайся на контракт, слизняк, или потеряешь ее навсегда. Помнишь тот листок, который ты нашел в столе у отца?»
Конечно, он видел его в моих воспоминаниях. Когда Прю было совсем плохо, бабушкин пиарщик заранее написал некролог, который можно было бы сразу опубликовать, если бы Прю умерла – чтобы «не пришлось об этом думать в самые ужасные моменты».
– Зачем ты это делаешь? – выдохнул я. – Можно же по-другому!
На этот раз боль и ярость Аластора эхом отразились у меня в голове. «Потому что по-другому нельзя! Если я не получу силу от этого контракта, то не смогу стать сильнее и вовремя выбраться из тебя!»
На заплетающихся ногах я шел по короткому коридору, ведущему на сцену. Слова Аластора звенели в голове, когда я наткнулся на Нелл, которая гримировалась.
– Что?..
Пробравшись мимо других актеров, которые тоже готовились к спектаклю, я схватил Нелл за руку.
– Просп… Итан! – зашипела она, когда я тащил ее из комнаты. – Остановись! Ты меня слышишь? Эй!
Мы зашли в общую гримерку, в которой, к сожалению, уже было полно народу. Я выскочил в темный коридор. Нелл схватила меня за плечо, пытаясь остановить, я видел ее удивленные глаза.
– Прю здесь! – сказал я. – Я ее видел. Аластор заманил сюда мою сестру, чтобы заставить меня заключить контракт…
Нелл отреагировала не так, как я думал. Она не испугалась, но ее лицо стало очень суровым. Она быстро заглянула мне за спину. Я видел, что руками она судорожно вцепилась в ткань своего костюма.
– Ты… Я думаю…
Она сделала несколько шагов по коридору и остановилась у последней двери. Раньше там была раздевалка, а теперь – кладовка. Нелл достала из кармана серебряный ключ и вставила его в замок.
Я не сопротивлялся, когда она заталкивала меня в кладовку.
– Нелл, что если Прю подойдет ко мне слишком близко? Вдруг с ней что-то случится, и она…
Нелл закрыла за нами дверь. Замок щелкнул.
– Стой! – Мое сердце забилось так сильно, что я думал, у меня синяки на ребрах останутся. – Что происходит?
– Проспер… Хотела бы я, чтобы все было иначе. Чтобы все было не так. Просто…
Она говорила тихо, ее голос дрожал. Я ощупывал стену в поисках выключателя. Нелл щелкнула пальцами, но зажегся не верхний свет, а круг из маленьких белых свечей. Два противоположные стены от пола до потолка были завешаны зеркалами. Пламя свечей отражалось в них, освещая комнату.
«Проспер! Беги отсюда. Вытащи нас отсюда сейчас же!»
– Нелл… – Я попятился к двери. Но она опередила меня и прислонилась к ней.
– Просто садись в центр круга, – сказала она. Сначала я не двигался, потом пытался силой открыть дверь, но она выставила руку вперед и отбросила меня на другой конец комнаты. От удара об пол у меня весь воздух вышибло из груди. Я ударился головой и на секунду перестал видеть.
– Нелл, что происходит? – снова спросил я.
В дверь громко постучали, она подбежала к ней и открыла, пропуская в комнату двух человек. Заперев дверь, Нелл продолжала держаться за металлическую ручку, раскалившуюся от жара, который исходил от ее ладони.
– Проспер!
Прю выронила рюкзак и побежала ко мне. Я встал с пола как раз в тот момент, когда она собиралась обнять меня.
– Ты в порядке! Мы так переживали! Что происходит? Кто все эти люди?
Я оттолкнул ее.
– Тебе нельзя здесь оставаться, уходи!
Примерно секунду ей было обидно, а потом она разозлилась.
– Ты что, издеваешься? Ты же сам попросил меня приехать!
– Что… Ты о чем? – прошептал я. – Я не просил!
– Тогда что это? – Прю залезла в передний карман своего рюкзака и достала мой блокнот. Тот самый, в котором я рисовал школу, Дом семи ужасов, себя и Нелл. И даже порт.
– Его подбросили мне в окно, – сказала она. – Я сразу узнала твои рисунки и подумала, что это подсказка от тебя. Что ты просишь о помощи.
– Нет! – ответил я. – Ты не понимаешь, куда попала… Прю, ты не знаешь, что живет внутри меня.
– Ты про душегуба?
Ладно. Видимо, она знала.
– Бабушка мне всё рассказала… Все всё рассказали про проклятие, Белгрейвов и тот вечер.
– Уверен, они наврали, – сказал я, глядя на последнюю страницу блокнота. Там не было рисунков, зато было написано корявым почерком: «ПрэиЖжяй сиЧяС. ТоЛькА бизз НИкаво».
– Ты решила, что это я написал? – спросил я Прю. – Серьезно? Считаешь, что я совсем безграмотный?
– Какая удача, что я был дома, когда Пруденс позвонила в дверь, – раздался зычный голос дяди Барнабаса. – Она показала твою школьную фотографию и спросила, не видел ли я тебя. Рад, что смог помочь вашей встрече.
Нелл стояла рядом с ним, молча уставившись на пол.
– Откуда вы знаете, кто я? – спросила Прю и посмотрела на меня. – Проспер? Кто этот человек? А эта девочка?
– Все в порядке, – сказал я. – Прю, это дядя Барнабас, ну, знаешь, папин брат. А это его дочь Нелл.
Прю отошла от меня и уставилась на дядю Барнабаса и Нелл. Я бросился за ней, хотя ноги меня почти не слушались.
– Но это не дядя Барнабас, – сказала она. – Я не знаю, кто вы такой. Настоящий дядя Барнабас приехал к нам на прошлой неделе, чтобы помочь найти Проспера. Его все ищут, вся семья.
– Но это… невозможно, – ответил я, поворачиваясь к дяде. Тот спокойно прислонился к двери и сложил руки на груди. Сегодня он выглядел лучше, чем обычно.
«Я предупреждал тебя! – орал Аластор. – Я говорил, что им нельзя верить!»
Но почему я поверил? Потому что он меня спас? Мне показалось, что этого достаточно. А потом он показал мне письмо от папы…
А ведь я видел, как легко Мисси копирует почерк всего одним заклинанием.
Я почувствовал во рту горечь.
– Какая досада, – сказал фальшивый дядя Барнабас. – Гораздо проще было бы продолжать, если бы ваш идиотский дядя оставался в Лас-Вегасе, где ему самое место. Впрочем, теперь ничем не хуже любого другого времени, чтобы во всем разобраться. Корнелия, будь любезна…
Нелл выглядела так, будто мечтала провалиться сквозь пол. Она села рядом с котлом, который все это время кипел посреди комнаты. Вокруг валялись пустые колбы, дохлый угорь…
«Три пальца с ноги повешенного преступника; слизь новорожденного угря, собранная с уважением; крылья черного таракана, оторванные в полете; два яйца гадюки, украденные в ночь на субботу; сверкающий камень, упавший с луны; все бросить в котел ровно в полдень…» Заклинание. Зелье. Значит, Нелл начала готовить его давно… Наверное, еще до того, как мы вышли из школы в понедельник. Если у нее был ключ от этой комнаты, и она наложила на него чары, вряд ли кто-то мог ей тут помешать.
– Кто вы такие? – требовательно спросил я. – Отвечайте!
– Классика. Реддинг кричит и топает ножками, чтобы получить то, что он хочет. – Человек, которого я считал дядей Барнабасом, отошел от стены и отвесил шутовской поклон. – Меня зовут Генри Белгрейв. Мы с дочерью здесь для того, чтобы вернуть себе все, что ваша семья у нас отняла.
