Возьми меня

ВСКОРЕ ПОСЛЕ ТОГО КАК СИЛЬВИЯ ПОЛУЧИЛА ПОВЫШЕНИЕ в МТ, мы переехали в квартиру в Гринвич-Виллидж. Первые несколько недель ее пребывания в топ-менеджерах были полны ознакомительных бесед, юридических брифингов и вечерних приемов в честь нового назначения, на которые меня не приглашали. Она была отчужденной и занятой. Приспосабливается к новым рабочим стрессам, думал я. Распаковка вещей должна была стать нашим кусочком личного времени с тех пор, как она перешла на новую работу. И все равно отчуждение сохранялось.

Я вышел из спальни, где разбирал наши художественные безделушки, и увидел, что она неподвижно смотрит на свою куклу-матрешку – одну из русских игрушек «кукла-внутри-куклы-внутри-куклы». У каждой из них было то же блестящее красное платье в черный горошек. Сильвия играла этими куклами, расставляя их в ряд, потом убирая одну в другую.

– Может, поиграем в куклы чуть позже, малышка? – спросил я со своим типичным непониманием того, что происходит. – Коробки сами собой не распакуются.

Когда я заговорил, она даже не взглянула на меня и продолжала методично выстраивать куколок на подоконнике, от самой большой до самой маленькой. Когда она дошла до самой маленькой – с рисовое зернышко, – она остановилась, села на пол и положила куклу на ладонь. В ее действиях сквозила непонятная мне глубокая печаль. Она пальцем потерла куколку и посмотрела на меня. Глаза ее были полны слез.

– Сил? Что случилось? – мягко спросил я.

– Есть кое-что, о чем я тебе никогда не говорила, Джоэль.

Она не стала сразу добавлять информацию, и я понял, что спрашивать нельзя, но боль в ее глазах убивала меня.

Я сел рядом с ней и забрал у нее крошечную куклу.

– В чем дело, малышка? – спросил я и осторожно погладил Сильвию по спине.

Она несколько мгновений сидела молча, проводя пальцем по другим куклам, сравнивая их размеры.

– В какой момент жизнь становится жизнью? – спросила она наконец. – Посмотри на этих кукол. Они все одинаковые, верно? То есть помимо размера. Составляют ли они все вместе одну куклу или ты думаешь, что каждая из них представляет другой этап жизни? А эта крошка, – она показала на самую маленькую куклу, которую я еще держал в руке, – должна ли она представлять зачатие, первое деление клеток зародыша, или смерть, частицу пепла на ветру?

Я не понимал, что вызвало эти глубоко философские вопросы, и поэтому промолчал, давая ей возможность собраться с мыслями. Это была не первая наша общая квартира, так что вряд ли Сильвию угнетал страх перед совместной жизнью. Ее мучило что-то другое. Она осторожно поставила кукол и только потом повернулась ко мне. И, глубоко вздохнув, заговорила.

– Я сделала аборт, Джоэль.

Я лишился дара речи. Прежде чем я смог сформулировать ответ, она продолжила:

– Это было на первом курсе, до того как мы познакомились. Я перебрала на вечеринке. Встретила старого приятеля, и пошло-поехало. Я предохранялась. Но, наверное, нет идеальных средств. Примерно месяц спустя я поняла, что беременна. Сохранить ребенка – этого я никогда не думала. У меня были карьерные планы, а с папой было неважно, ну я и… – Она замолчала и посмотрела на меня. Я не знал, пытается она понять мою реакцию или ждет, что я скажу. – Прости, что не рассказывала.

– Ого! Не знаю даже, что сказать. Ты в порядке? Нет, это я плохо сказал. Я правда не знаю, как реагировать.

– Да, в порядке. Я определенно не жалею о своем решении. Дело не в том. Я по-прежнему считаю, что поступила правильно…

– Сил, что происходит?

Она пожала плечами и вытерла слезы.

– Стрессы на работе? Не знаю. Мне приходится принимать серьезные решения, и я могу не справиться. И что-то во мне всегда помнит, спрашивает, что было бы, если… И я задумываюсь о нравственных последствиях… Я сделала это на таком раннем сроке, Джоэль, что он был не больше этого рисового зернышка. – Она показала мне маленькую куклу. – Всего лишь комок клеток. – Она помолчала, глядя на куклу. – Но я постоянно думаю, что если бы я подождала дольше… сделала бы я такой же выбор?

По ее щекам потекли слезы. Я обнял ее. Видеть боль жены совершенно невыносимо.

– Я люблю тебя, Сил. Ты сделала верный выбор.

– Спасибо, – прошептала она, зарывшись лицом в мое плечо.

– Прости.

– Я не верю в извинения, я верю в действия, – сказала она, вытерла лицо и поцеловала меня. – Давай вернемся к разборке вещей. Эта кукла не справляется со своими обязанностями.

Она улыбнулась, и мы снова поцеловались.

Выходя из ванной в чем мать родила, Джоэль² ничего этого не помнил, но мне кажется уместным включить сейчас этот фрагмент. Позже я узнал: именно в тот день Сильвии сообщили всю правду о телепортации – что это процесс дублирования и уничтожения, но обсуждать это со мной запретили. Не могу представить себе, каково ей было целый год носить в себе эту пагубную тайну. И вот теперь, в Коста-Рике, перед ней стоял Уильям Таравал, требуя, чтобы она снова сделала аборт – устранила мужа. Она была потрясена и едва могла смотреть на моего несчастного двойника.

– Мы только что говорили о вас, мой мальчик, – сказал Таравал, когда Джоэль² никак не ответил на представление. – Прошу прощения, что помешал, но, боюсь, из-за теракта в ТЦ Сильвия должна вернуться в Нью-Йорк. Отчаянные времена – отчаянные меры, понимаете.

Джоэль² повернулся к Сильвии и спросил:

– Это твой… – он заменил слово «идиот», – босс?

Сильвия кивнула, по-прежнему не в силах посмотреть на мужа.

– Совершенно верно. Я руководитель отдела исследований и развития в «Международном транспорте». Сильвия – самый важный сотрудник в моей группе. Поэтому нам нужно, чтобы она вернулась. Помогла разобраться с этой… неприятностью. Транспорт ждет, чтобы доставить меня и вас в Сан-Хосе, но уже поздно, а я вижу, у вас был долгий день. Может, завтра с утра? Что скажешь, Сильвия?

Она убежала в ванную и хлопнула дверью.

Джоэль² пошел посмотреть, что с ней.

– Сил? Ты в порядке?

– Да, к несчастью, я принес дурные вести, – продолжал Таравал, направляясь к выходу. – Кое-кто из наших погиб во время взрыва. Не могу передать, как я обрадовался, узнав, что Сильвии среди них не было.

– Что ж, сейчас с ней все просто великолепно! – саркастически сказал Джоэль². – Большое вам спасибо.

– Да, кажется, она приняла эти смерти ближе к сердцу, чем мы полагали. Однако остаются другие вопросы жизни и смерти, для решения которых нам нужна ее помощь. Искренне надеюсь, что вы сможете перенести свой отпуск на другое время. Значит, до завтра! – крикнул он в сторону ванной и начал спускаться по лестнице.

– Hasta luego, – сказала вслед ему дверь.

Джоэль², по-прежнему обернутый полотенцем, постучался в ванную. Снаружи поднялся ветер, и было слышно, как он шуршит листвой. Джоэль² сел на пол у двери ванной, привалившись спиной к стене.

Немного погодя Сильвия вышла и, всхлипывая, села рядом с ним. Он обнял ее и поцеловал в макушку. Она пахла мылом и зубной пастой.

– Сил, мне очень жаль твоих друзей.

– Прости, – сказала она, начиная то ли дрожать, то ли трястись. – Я сделала что-то очень плохое, Джоэль.

– Кучка сумасшедших считает телепортацию дьявольским изобретением, и, чтобы доказать свою правоту, они взорвали несколько человек. Ты сделала что-нибудь хуже этого?

– Не знаю, – ответила она, наконец посмотрев ему в глаза. – Честно, не знаю. Когда это произошло, я думала, что потеряла тебя. И запаниковала. Я… я не могла рассказать тебе, над чем работаю, но основное тогда в «Мандолине» объяснила – более широкое внедрение телепортации, исследование других планет, все такое.

Джоэль² моргнул.

– Это не были пьяные предположения?

– Нет. Проект, над которым я работаю, «Соты», – это, по существу, дальнейшее развитие Панчева эскроу. Но я никогда не думала…

Она замолчала и уставилась куда-то перед собой.

– О чем ты никогда не думала? – осторожно спросил Джоэль².

– Когда Корина Шейфер изобрела Панчево эскроу, это была страховка от ошибок. Она знала, что главный риск, связанный с телепортацией, – это потеря или искажение информации. Панчево эскроу – гениальная идея хотя бы из-за своей простоты: временная кэш-копия телепортируемого.

– Отсюда задержка на четыре секунды?

– Что-то в этом роде, – сказала она, отводя взгляд. – Цена ледникового хранения единственного скана телепортируемого человека… двадцать лет назад она была астрономической. После каждой телепортации, успешной или нет, данные следовало немедленно уничтожать, чтобы дать место следующему. «Соты» – это проект, исследующий возможности использования бэкапа вместо такого кэша. Например, это единственный способ отправить людей в другую солнечную систему. Люди не переживут такой полет, и, даже если мы погрузим их в анабиоз, уровень смертности будет очень высок. Вероятность того, что во время рейса что-нибудь случится и убьет весь экипаж, растет экспоненциально, делая такие полеты невыполнимыми. Но если нам не придется беспокоиться о поддержании жизни на протяжении сотен лет, если бы мы могли поместить на космический корабль ТЦ, тогда…

– Значит, вы просто держите астронавтов в леднике, пока корабль не прилетит. А потом что – печатаете их, как гамбургер или чашку кофе? Боже, Сильвия, и над этим гадским дерьмом ты работаешь.

– Подумай, что это могло бы нам дать, Джоэль? Представь себе, что у нас есть возможность послать автономный ТЦ, такой ледник в коробочке на космическом зонде, который сможет как угодно долго лететь до обитаемой планеты. Отыскав такую планету, мы сможем немедленно высадить на нее целую группу исследователей или колонистов. Это гарантировало бы выживание человечества, даже если бы Земля превратилась в голый камень. Даже если сами мы будем уже много столетий мертвы.

Не знаю, может быть, эти слова заставили его задуматься над личным опытом близкой смерти. Или прощальные слова санитара и то, что Сильвия обращалась с ним так, словно он из стекла. Может, на каком-то глубинном молекулярном уровне он просто знал.

– И ты… сделала со мной это? – спросил он, неуверенно запинаясь.

Она молчала. И не смотрела ему в глаза.

Он замялся.

– Я… умер?

Сильвия закрыла глаза и опустила голову ему на плечо.

– Я… восстановила тебя из резерва «Сот». Но там не хватало твоих коммов и некоторого количества окружающих их тканей. Я сказала в больнице, что ты пострадал во время взрыва, поэтому врачи залатали дыры.

Не знаю точно, о чем он думал. Но так как он все-таки был мной, а я попадал в аналогичную ситуацию с Кориной и Ко, могу высказать предположение. Джоэль² был сбит с толку, или поглощен беспрецедентными проблемами бытия. Но в эти минуты он сумел оказаться выше этого. Не уверен, что я смог бы. Думаю, он понял: то, что она сделала, она сделала из-за любви.

Джоэль² взял лицо жены в ладони. Посмотрел ей в глаза.

– Послушай-ка, Сильвия. Я здесь. Я. Твой муж. Что бы сегодня ни произошло, я не могу представить себе жизнь без тебя. – Он прижался лбом к ее лбу. – Знаешь, что я помню из «Стартрека?»

Она покачала головой, смеясь и плача.

– Кирка и Ухуру. Меня крестили очень давно, миссис Сильвия Байрам. – Джоэль² поцеловал ее. – Я люблю тебя. И никуда не поеду.

Их поцелуй вышел не страстным, а отчаянным. Он хотел, чтобы она знала – он ее муж. Он здесь, телом и душой, целиком и полностью мужчина, за которого она вышла. Ему нужно было, чтобы она была абсолютно, категорически уверена в этом – ведь если верила она, мог поверить и он.