Любовь плюс один

НАНОТЕХНОЛОГИ ПОЛНОСТЬЮ ИЗМЕНИЛИ ИНДУСТРИЮ медицинского страхования. Стали не нужны стерильное оборудование, грубая хирургия и физически умелые врачи. Большая часть медицинских проблем теперь решали с помощью продающихся без рецепта спреев, повязок и тому подобного, хотя с серьезными травмами и за «починками» людям по-прежнему приходилось обращаться в больницу. «Травма» означала, что вы в смертельной опасности, а вот «починка» – вам в себе что-то не нравится и вы хотите это изменить. Например, нанокрем помогал вам избавиться от «гусиных лапок», но, если вы потеряли руку, следовало обращаться к врачу. Думаю, это сделано еще и для того, чтобы люди больше не пользовались услугами черного рынка, как поначалу, когда добавляли себе дополнительные конечности или органы и выдумывали прочие нелепости. Конечно, в таких случаях всю работу тоже проделывают нано, но врачи объясняют, планируют и контролируют процедуру. Операционные – это комнаты с чистыми стеклянными стенами, населенные миллиардами крошечных самовоспроизводящихся и высокоспециализированных роботов, а вот в палатах для пациентов все еще сохранялось ощущение мотеля.

В такой палате лучшей больницы Сан-Хосе лежал Джоэль Байрам. Он спал.

(Ладно, это несколько запутано. Я не могу называть его Джоэлем, но мне нужно рассказать его часть истории. Простите, но трудно говорить о ком-то, кто не я, так, словно о себе в третьем лице. Назовем его Джоэль Два или еще лучше – Тоже Джоэль. Не нравится? Джоэль 2.0? Да, хорошо, это слишком старо. Гм. А как насчет Джоэль²? Да, пожалуй, это подойдет.)

Итак, Джоэль² спит. Рядом с ним стоит моя жена. В ее опухших, покрасневших глазах уже нет слез. Она кладет голову на грудь Джоэля², чтобы услышать его сердцебиение. Конечно, это могут показать приборы, но на сегодня ее вера в технику истощилась.

Тук-тук. Тук-тук. Она это сделала. Он жив.

Сильвия подняла голову и посмотрела в окно. За пальмами и белыми зданиями она видела тонкий столб черного дыма, поднимающийся над ямой там, где прежде стоял ТЦ Сан-Хосе. Взрыв произошел тридцать минут назад, но на улицах по-прежнему бежали люди, мчались машины «Скорой помощи», ревели сирены. Никто не заметил, как в телепортационную камеру больницы вошла убитая горем женщина в отпускном наряде. Никто не видел, как несколькими минутами позже она вытащила оттуда потерявшего сознание американца. Когда она на каталке привезла его в приемный покой больницы, дежурные были слишком заняты потоком пострадавших, чтобы удивиться тому, что повреждения пациента относятся к ядрам ствола головного мозга и спинному мозгу. Ткань, окружающая его имплантаты коммов, не подверглась телепортации, ведь неорганическую материю сканируют, хранят и телепортируют отдельно от органической, и он прибыл без коммов. Повреждения сочли не угрожающими жизни, поэтому через несколько минут начался процесс восстановления его коммов и окружающей их мягкой ткани. И пациента отправили выздоравливать.

Все получилось. Джоэль² жив, его сердце бьется благодаря ей.

Благодаря тому, что сделала она.

Прежде чем она смогла погрузиться в эти размышления, восстанавливалось энергоснабжение. В палате стало светлее – освещение больше не зависело от аварийных генераторов больницы. Одновременно включились коммы самой Сильвии. На нее обрушилась лавина истерических новостей, предупреждений о возможной тревоге, звонки обеспокоенных друзей и родственников, множество имейлов заполнили поле ее зрения. Она закрыла все это и обхватила голову руками. Рано или поздно придется иметь с ними дело, особенно с рабочими письмами, но сейчас она не могла на них смотреть.

Новый сигнал тревоги заставил ее открыть глаза.

– В чем дело, Джулия? – спросила Сильвия.

– Прости, Сильвия. Я знаю, ты не велела тревожить тебя, даже если наступит конец света. Но кое-кто нашел способ добраться до моих чрезвычайных протоколов. Пема Джигма из МТ.

Сильвия прикусила губу. Вот тебе и игнор. Но, с другой стороны, если ей предстоит получить выговор, его мог бы сделать кто-нибудь пострашнее. Она вздохнула.

– Соедини.

В окне видеоизображений появился крупный план рассерженного миниатюрного лица Пемы. Подбритые брови делали ее особенно сердитой. Сильвия не могла выдержать присутствие рядом с собой такого количества чужой уверенности в своей правоте, поэтому переместила изображение на видеоэкран палаты. Скрестив руки на груди, перед ней стояла ее низенькая коллега в зеленой юбке в мелкий горошек и в свободного покроя деловом жакете, который определенно относился к сфере «Джеймс Бонд-негодяй».

– О чем ты думала, Сильвия? – с досадой спросила Пема. – Билл и Корина вне себя. Сначала ты используешь «Соты», потом отсоединяешь ТЦ больницы? Ты знаешь, сколько законов нарушила?

Сильвия кивнула.

– Коммы были отключены. Мой муж погиб. Я не знала, что делать. Теперь благодаря моим усилиям он жив!

Голос ее дрогнул, и она спрятала лицо в ладонях. Проекция Пемы наблюдала, строгий рисунок бровей слегка смягчился. Вскоре Сильвия подняла голову.

– Я позвонила. Я готова к последствиям. Если собираешься меня арестовать или уволить, валяй. Любой на моем месте поступил бы так же.

– Я здесь не для того, чтобы увольнять тебя, Сил. – Пема посмотрела мимо нее на спящего на кровати человека. – Как он?

– Какое-то время положение было неопределенное. В целом он не пострадал, но его коммы не перенесли взрыв. Это привело к некоторым повреждениям спинного мозга. – Сосредоточенность на научных подробностях помогла ей успокоиться. – Резервные данные с ледника оказались неполными, потому что геенномиты захватили почти всю инфраструктуру Сети. Я не могла ни с чем связаться удаленно. Но… думаю, с ним все будет в порядке.

– Хорошо. Послушай, мы разберемся с этим. Но ты должна уехать. Немедленно. Забери мужа и на день-два отключи коммы. МТ ищет решение, но на это требуется время, и нам нужно, чтобы об этом не знали. Очень важно, чтобы никто – никто – не знал, что произошло на самом деле. Понимаешь?

Сильвия быстро кивнула.

– Хорошо, – сказала Пема уже спокойнее. – Полиция Коста-Рики сейчас так занята, что вы сможете ускользнуть незаметно. Но если полиция вас найдет, не знаю, как она поступит. И мы не сможем вам помочь. Понятно?

Сильвия кивнула, переведя взгляд со спящего двойника мужа на коллегу.

– Почему ты делаешь это для меня?

– Я уверена, что в подобных обстоятельствах всякий поступил бы как ты. В любом случае бесполезно сосредоточиваться на прошлом. Сейчас мы контролируем причиненный ущерб; никому не поможет, если держать тебя в неведении. Решения принимают не корпорации, а люди.

Пока женщины разговаривали, Джоэль² видел сон. Ему снилось, что он стоит на каменистом берегу быстрой темной реки. Ему казалось, что он в пещере, но он не видел ни каменных стен, ни потолка. Земля под его ногами была покрыта некрупной серой галькой, которая скрипела под ногами. Было темно.

На противоположном берегу он увидел свет. Джоэль² почувствовал сильное желание добраться до него. Он шагнул в пенную быструю воду и понял, что это не совсем вода. Комнатной температуры и обтекает его, как дым или пена. В ней было что-то расслабляющее. Успокаивающее. Он пошел к свету, словно его осторожно подталкивала невидимая рука.

Но тут позади послышалась мелодия. Знакомая мелодия песни «новой волны» 1980-х годов, одна из его любимых. Джоэль² остановился посреди реки и повернулся на звуки барабанного синтезатора. Серая пена плескалась вокруг, мягкая и тихая, как шепот.

А произошло вот что: пока Сильвия и Пема разговаривали о проблемах жизни и смерти, свеженапечатанный мозг Джоэля² соединился с моими коммами. И, едва это произошло, он запустил мой – теперь его – плейлист 1980-х годов. Особенно «Карму хамелеон» «Culture Club». Песня возобновилась с того места, где прервалась, когда отсоединились коммы. Мелодия проникла в сон Джоэля², и звуки электрической гармоники отдавались мягким эхом над темной стремительной пеной, в которой он стоял. Он хорошо знал эти строки.

“Джоэль² закивал головой в такт. Что-то заставляло его петь. И он запел.

Напевая, он пошел прочь от далекого манящего света. Пробежал через серую пену, торопясь вернуться на берег, откуда пришел. Ветер ерошил его волосы; он запел громче.

Джоэль² подошел к каменистому берегу и выпрыгнул на него из темной пенной реки, уверенно приземлившись на ноги и раскинув руки. Наслаждаясь моментом, он пел вместе с хором.

– Карма, карма, карма, карма, карма хамелеон! – то ли пропел, то ли прокричал он на больничной койке, заставив Сильвию и Пему вздрогнуть. Джоэль² с раскинутыми руками сел и замер, увидев, что рядом с его кроватью стоят потрясенная жена и проекция незнакомой женщины.

Он отключил музыку и спросил:

– Где я? Что случилось?

Слезы навернулись на глаза Сильвии. Это были слезы счастья, но она не знала, что сказать.

– Покидаю вас, – тихо сказала Пема Сильвии, бросив беглый взгляд на Джоэля². – Помни: действовать нужно как можно быстрей. И никаких коммов, – предупредила она. Тут же ее проекция исчезла.

– Кто это был? Это Коста-Рика?

Джоэль² попытался встать с кровати, но тело не слушалось его.

Сильвия бросилась к нему.

– Да, но успокойся. Тебя все еще чинят, малыш.

– Что-то сломалось? – спросил Джоэль², осматривая себя.

– Да и нет. – Сильвия села рядом с копией мужа и сняла несуществующую нитку с его простыни. – Ты… гм… в ТЦ Сан-Хосе произошел несчастный случай. Нападение.

Коммы Джоэля² – бывшие мои коммы – заполнил лихорадочный поток новостей и предостережений.

– Фигасе! Я был там?

Сильвия помотала головой, потом кивнула, потом остановилось на промежуточном движении головы.

– Важно другое: ты сейчас здесь, и с тобой все будет в порядке. Ты помнишь, что случилось?

Джоэль² моргнул. Он вспомнил, как сидел в помещении Панчева эскроу в ТЦ «Гринвич». Вспомнил кондуктора, рыжеволосого, с родимым пятном в форме Мичигана на лице, вспомнил, как подтвердил согласие с положениями закона и в фойе погас свет. Но ослепительно яркой вспышки не было, а в следующее мгновение он уже стоял на каменистом берегу темной пенной реки. Там тоже был свет; он чувствовал, как его тянет к нему, необоримо – но, очевидно, это был сон. Он добрался до Коста-Рики, он с женой и чувствует себя… просто ужасно.

– Нет, – сказал он, снова утомленно падая на кровать.

Сильвия взяла его за руку, по ее щекам текли слезы.

– Знаешь, я сегодня думала, что потеряла тебя, – сказала она, и уголки ее рта дернулись. – Я не могу снова пройти через это.

– Я тоже. Что бы это ни было.

Тогда она улыбнулась по-настоящему. Он притянул ее к себе и поцеловал в губы. Сильвия застыла, но вскоре жадно откликнулась, ее ладони заскользили вверх и вниз по его рукам. Думаю, она не обманывала, потому что фактически еще не знала, что я в Нью-Йорке еще жив. Но все равно, что-то казалось неправильным. Когда страсти начали разгораться, она отстранилась, вытирая слезы.

– Хочешь выбраться отсюда?

Джоэль² смерил взглядом свою жену – мою жену.

– Если это означает больше такого лечения, конечно.

– Позову сестру, пусть зачистит тебя… то есть пусть выпишет. Сиди спокойно.

– Ты же знаешь, любовь моя, сидеть спокойно и отдыхать – два дела, в которых я особенно компетентен.

Сильвия потрепала Джоэля² по плечу и вышла; стеклянная стена расступилась, когда она проходила через нее. Пока она разговаривала с молодой костариканкой, возможно, врачом или сестрой, Джоэль² рассматривал свое отражение. Нано проделали поразительную работу. Он выглядел совершенно свежим – ни царапины, ни шрама, кроме тех, что были у него раньше. Он впервые оказался в настоящей больнице. Несколько раз он обращался в клинику из-за небольших ран или переломов. Но те клиники больше походили на номер в гостинице: успокаивающие картины на стенах, вежливый штат, удобная постель. Комната, где он находится сейчас, скорее походила на донорский пункт. Белые стены, сверкающие голубые полоски энергосистемы, жесткая практичная постель. На одной стене красовалось голографическое изображение его внутренностей, но единственным указанием на то, что с ним работали, была редкая металлическая щекотка на голой коже.

Снаружи Сильвия закончила разговаривать с молодой женщиной. Она кивнула, протянув руку к своим коммам. Нажала пальцами несколько видных только ей кнопок, давая новые указания нано Джоэля². Крошечные роботы немедленно его усыпили. Он погрузился в теплую, исцеляющую тьму.