Глава 29

Утром меня разбудило жужжание фена для волос, доносившееся из ванной комнаты Лайлы. Я был по-прежнему в ее постели, по-прежнему в штанах хаки и рубашке, по-прежнему без понятия, на каком этапе находятся наши с Лайлой отношения. Я сел, проверил уголки рта на предмет слюней, потом встал с кровати и пошел на запах свежезаваренного кофе. Но, прежде чем войти на кухню, я остановился перед постером в рамке, чтобы посмотреть на свое отражение в стекле. Мои волосы торчали рожками во все стороны, словно меня всю ночь облизывала пьяная корова. Я побрызгал на голову водой из-под кухонного крана, стараясь хоть немного пригладить шевелюру, и в этот момент из ванны появилась Лайла.

– Прости, – сказала она. – Я, наверное, тебя разбудила, да?

Лайла переоделась в очередную мешковатую футболку и розовые шелковые пижамные штаны.

– Вовсе нет, – ответил я. – А ты хорошо спала?

– Отлично! – Лайла подошла ко мне, погладила меня по щеке и, встав на цыпочки, поцеловала в губы мягким, медленным, теплым поцелуем, до того нежным, что у меня защемило сердце, затем отошла назад на пару шагов, заглянула мне прямо в глаза и сказала: – Спасибо тебе.

И не успел я открыть рот, как она уже полезла в кухонный шкаф за двумя кофейными кружками. Вручив мне одну кружку, Лайла принялась задумчиво крутить свою за ручку в ожидании, когда кофеварка закончит творить чудеса. Интересно, догадалась ли Лайла, что вкус ее поцелуя до сих пор сохранился на моих губах, щеку пощипывало в том месте, до которого дотронулась Лайла, а запах ее кожи притягивал меня к ней, точно магнитом? Похоже, парализовавший меня удар электрическим током не задел Лайлу.

Кофеварка сделала победный рывок, и я налил кофе, сперва Лайле, затем себе.

– И что у нас на завтрак? – спросил я.

– Ах, завтрак… – протянула Лайла. – В нашем кафе «У Лайлы» обалденное меню. Блюдо дня – «Чириоуз». А еще я могу попросить шеф-повара приготовить специально для тебя «Спешл-кей».

– Что, и никаких блинчиков?! – возмутился я.

– А если ты хочешь добавить молока в «Чириоуз», тебе придется сбегать за ним в магазин.

– У тебя найдется одно яйцо? – спросил я.

– У меня найдутся даже два, но к ним нет ни колбасы, ни бекона.

– Тащи яйца в мою квартиру, – сказал я. – Я сварганю немного блинов.

Вынув из холодильника яйца, Лайла проследовала за мной в мое скромное жилище. Пока я доставал из кухонного шкафа миску и соответствующие ингредиенты, Лайла подошла к кофейному столику, где лежали рассортированные по стопкам материалы по делу Карла Айверсона.

– Итак, кто у нас следующий на очереди? Кого будем выслеживать? – спросила Лайла, небрежно перелистав бумаги.

– Полагаю, нам нужно выследить плохого парня, – ответил я.

– Ты это о ком?

– Я не знаю, – ответил я, насыпав в миску смесь для блинов. – Когда я вдумываюсь в это дело, у меня мозги закипают.

– Ну, мы знаем, что Кристал умерла в промежуток времени между тем, как она уехала с Энди Фишером из школы, и прибытием пожарного расчета. А еще мы знаем, что записи в дневнике касались угнанной машины, а вовсе не того факта, что Карл Айверсон застукал Кристал с Энди в темном переулке. Тот, кто шантажировал Кристал, наверняка должен был знать о том, что она разбила «понтиак».

– Ну, тогда мы имеем очень короткий список.

– Эндрю знал, само собой, – сказала Кристал.

– Да, но он бы ни за что не рассказал нам о происшествии, будь его имя в дневнике. Ну а кроме того, из дневника можно сделать вывод, что кто-то еще узнал о случившемся.

– Папаша Дуг держал автостоянку, – сказала Лайла. – А что, если он не купился на эту липовую кражу автомобиля?

– А еще не лишено вероятности, что Эндрю сболтнул лишнего или растрепал, что именно они с Кристал врезались в полицейскую машину. Короче, если бы я выкинул подобный финт, меня наверняка подмывало бы поделиться этим с дружками. В школе он наверняка стал бы героем.

– Не-а. Я не верю в случайное стечение обстоятельств.

– Ага, я тоже, – согласился я.

– В этих папках наверняка должно быть нечто такое, что выведет нас на верный путь.

– Уже есть, – сказал я.

– Уже есть? – От волнения Лайла даже подалась вперед.

– Конечно. Нам нужно только найти ключ к шифру.

– Очень смешно, – передернула плечами Лайла.

Наш разговор прервал стук в дверь, и я убавил огонь под сковородкой с блинами. Моей первой мыслью было то, что меня выследил вчерашний амбал или один из его друзей. На всякий случай я достал из кухонного ящика фонарик. Зажав фонарик в правой руке, я слегка прижал дверь ногой, чтобы она открылась не больше чем на шесть дюймов. Лайла посмотрела на меня, как на умалишенного. Я не стал рассказывать ей ни о том, что отметелил того парня в баре, ни о том, что его друзья кинулись за мной с целью отомстить. Я приоткрыл дверь, и обнаружил в холле Джереми.

– Привет, дружище, что… – Я распахнул дверь и увидел рядом с Джереми нашу мать. – Мама?

– Привет, Джои. – Она слегка подпихнула Джереми, протолкнув его в дверь. – Я хочу, чтобы ты пару дней приглядел за Джереми. – Она повернулась, вроде как собираясь уйти, но замерла на месте, увидев на моем диване Лайлу, одетую во что-то вроде пижамы.

– Мама! Ты не можешь вот так запросто заявляться ко мне…

– Теперь мне все понятно, – сказала мама. – Я прекрасно вижу, что происходит. – (Лайла встала, чтобы поздороваться с мамой.) – Ты тут сожительствуешь с этой маленькой мисс, оставив своего брата и меня на произвол судьбы.

Лайла рухнула обратно на диван. Ну а я схватил маму, которая уже была на полпути в квартиру, вытолкал обратно в коридор и захлопнул за нами дверь.

– Ты что творишь… – начал я.

– Я твоя мать.

– Это еще не дает тебе права оскорблять мою подругу.

– Значит, подругу?! Теперь это так называется?

– Она моя соседка… И вообще, я не обязан ничего тебе объяснять.

– Отлично! – передернула плечами мама. – Делай что хочешь, но мне нужно, чтобы ты присмотрел за Джереми.

– Ты не можешь вот так просто заявляться ко мне, когда тебе вздумается, и скидывать его на меня. Он не старый башмак, который можно швырнуть в угол.

– Вот что бывает, когда ты не отвечаешь на мои звонки, – заявила она, разворачиваясь на выход.

– А куда это ты собралась?

– Мы едем в казино «Остров сокровищ», – ответила мама.

– Мы?

Она замялась:

– Ларри и я. – Мама начала спускаться по лестнице, лишив меня возможности устроить ей нагоняй за то, что она до сих пор якшается с этим козлом. – Вернусь в воскресенье! – бросила она через плечо.

Я сделал глубокий вдох – успокоить расшалившиеся нервы – и вернулся к себе, надев на лицо улыбку исключительно ради Джереми.

Потом я испек блины уже на троих, и мы поели в гостиной. Лайла шутила с Джереми, а когда я подавал им завтрак, называла меня камердинером Дживсом. И хотя в моей душе по-прежнему кипела злоба на мать за то, что она без предупреждения скинула на меня Джереми, я не мог не признать, что очень приятно видеть его рядом со мной и Лайлой, особенно после острого приступа вины, который я испытал в театре. Я всегда делал большие глаза, когда кто-нибудь говорил мне, что скучает по дому. Мысль о том, что можно скучать по маминой темной, сырой квартире, была столь же невероятной, как идея загнать гвоздь в лодыжку просто шутки ради. Но в то утро, когда я смотрел на Джереми, который смеялся над шутками Лайлы, называл меня Дживсом и ел мои блины, я понял, что в глубине души тосковал по дому, но не по квартире, а по своему брату.

После завтрака Лайла отправилась к себе за ноутбуком. Ей нужно было сделать домашнее задание. У меня не было DVD и даже шахматной доски, поэтому мы с Джереми поиграли в «Сундучок» с помощью модифицированной колоды карт. Мы сидели на диване, а подушка между нами служила нам импровизированным столом.

Лайла стучала по клавиатуре компьютера со скоростью концертирующего пианиста. Джереми, забыв о картах, наблюдал за ней, завороженный звуком ударов по клавишам. Через несколько минут Лайла, оторвав взгляд от компьютера, сделала передышку.

– Может, я думаю, что ты, Лайла, хорошо печатаешь, – произнес Джереми.

– Спасибо большое, – улыбнулась Лайла Джереми. – Очень мило с твоей стороны. А ты сам-то умеешь печатать?

– Может, я ходил в класс работы с клавиатурой к мистеру Уорнеру, – ответил Джереми.

– А тебе нравится печатать? – спросила Лайла.

– Думаю, мистер Уорнер был смешным. – Джереми широко улыбнулся. – Может, мистер Уорнер заставлял меня печатать: «Южно-эфиопский грач увёл мышь за хобот на съезд ящериц». – Джереми рассмеялся, и Лайла рассмеялась, и я тоже рассмеялся.

– Все верно. Это то, что тебе нужно печатать. Южно-эфиопский грач увёл мышь за хобот на съезд ящериц, – сказала Лайла, и Джереми рассмеялся еще громче.

Лайла продолжила работать на компьютере, а Джереми вернулся к нашей игре «Сундучок»; он постоянно требовал одну и ту же карту до тех пор, пока я не вытаскивал ее из колоды. После чего он переходил к следующей карте, и все повторялось снова.

Внезапно Лайла перестала печатать и резко вскинула голову, словно ее укусил клоп или на нее внезапно снизошло озарение.

– Здесь есть все буквы алфавита, – сказала Лайла.

– Где и что есть? – не понял я.

– Южно-эфиопский грач увёл мышь за хобот на съезд ящериц. Это предложение используют в классе работы с клавиатурой, потому что здесь есть все буквы алфавита.

– Ну и что с того? – удивился я.

– Кристал Хаген начала шифровать записи в сентябре тысяча девятьсот восьмидесятого… когда перешла в старшие классы… когда начала посещать вместе с Энди Фишером уроки машинописи.

– Ты же не думаешь… – начал я.

Лайла вырвал листок из блокнота и написала это предложение, вычеркивая повторяющиеся буквы. Затем пронумеровала каждую букву.

Я нашел дневник Кристал и вручил Лайле первую страницу с зашифрованной записью, которая попалась мне на глаза. Запись была сделана 28 сентября. Лайла начала заменять цифры буквами. Д – Дж – Н – О… Я пожал плечами. Еще один тупиковый вариант, подумал я… Н – А – Л… Ну и я сразу выпрямился, обнаружив по крайней мере одно полное слово… И-О-Ч-К-И.

– Д. Дж. нашел мои очки! – закричала Лайла, сунув мне свои записи. – Здесь говорится: «Д. Дж. нашел мои очки». Мы сделали это. Джереми сделал это. Джереми ты взломал код! – Лайла вскочила на ноги и схватила Джереми за руки, поднимая его с дивана. – Джереми, ты взломал код!

Она радостно подпрыгивала вверх-вниз, и Джереми подпрыгивал вместе с ней, громко смеясь и не понимая причину безудержного веселья.

– А кто такой Д. Дж.? – спросил я.

Лайла перестала подпрыгивать, и мы, не сговариваясь, полезли в коробку с материалами дела за стенограммами. Лайла достала стенограмму свидетельских показаний Дугласа Локвуда, а я – свидетельские показания Дэнни. Перед дачей показаний свидетелей попросили назвать фамилию, полное имя и дату рождения. Я лихорадочно перелистывал страницы, пока не дошел до стенограммы допроса Дэнни.

«Дэниел Уильям Локвуд», – прочел я, закрыл стенограмму и посмотрел на Лайлу:

– Его второе имя Уильям. Это не Дэнни.

– Дуглас Джозеф Локвуд, – торжественно произнесла Лайла.

Она сияла от гордости не в силах сдержать волнения. Мы переглянулись, пытаясь осознать всю значимость нашего открытия. Инициалы отчима Кристал были Д. Дж. Согласно дневнику, Д.Дж. был тем человеком, который нашел очки Кристал. Человек, который нашел очки Кристал, принуждал ее к сексу. А человек, который принуждал Кристал к сексу, ее и убил. Элементарная логика. Мы нашли убийцу.