Книга: Сборник "Горбун - Черные мантии-отдельные произведения. Компиляция. Книги 1-15"
Назад: Глава тридцать первая МАРКИЗ РИО-САНТО
Дальше: Поль Феваль ГОРОД ВАМПИРОВ Вампирская серия
Глава сорок седьмая
ПЕРЕМЕНА В ВЕЙТ-МАНОРЕ
Оставшись наедине с графом, Спенсер сказал:
— Любого человека, хоть он и находится в полном разуме, можно поместить в дом сумасшедших.
Лицо Вейт-Манора прояснилось:
— Я верю, но это требует больших хлопот.
— Без хлопот сделать ничего нельзя, но хлопоты отстранены, а времени нужно — всего один час.
— Но подумали ли вы об этом?
— Думаю, думал, а теперь хочу действовать, и вот он уже на дороге в Бедлем.
— Он находится сейчас у меня в приемной! — сказал Вейт-Манор, не поняв метафоры.
Улыбка явилась на лице жида.
— Приемная ваша служит станцией в Бедлем, — сказал он. — Я не беру своих слов назад. Ленчестер уже объявлен сумасшедшим.
— Но какие доказательства?
— Вся его прошедшая жизнь и ваши доказательства.
— Но надеешься ли ты на успех?
— Вполне уверен.
Вейт-Манор быстро встал.
— Тогда надо действовать! Требовать его ареста, — радостно вскричал он.
— Успокойтесь, милорд. С вашей стороны исполнено все, что следовало. По вашему приказанию двенадцать полисменов ждут Бриана у вашего крыльца.
— По моему приказанию? — с испугом проговорил лорд.
— Я позволил себе маленькую вольность в таких затруднительных обстоятельствах. Вам уже известно, что я прекрасно повторяю почерк чужой руки. Рука же ваша мне давно знакома. Поэтому я написал свидетельство от вашего имени о безумии Бриана, а во избежание неприятностей, могущих произойти от этого, я поспешил принять меры к его аресту.
— Великолепно! — вскричал граф, схватив с жаром руку Измаила. — Теперь он не уйдет. О, мой спаситель! Я увеличу сумму!
— Благодарю, милорд. Но советую вам идти в приемную и не задерживать Бриана, а то полисменам скучно ждать.
Граф вернулся в приемную. Ленчестер, не дав ему окончить начатой фразы, вскричал:
— У вас Спенсер! Вы видели его!
— Я… Видел ли я его… Но человек, имя которого вы сейчас произносите, повешен.
Ленчестер схватил бумажку со стола и подал ее молча графу.
— Это верно, — в смущении проговорил тот, я видел жида Измаила Спенсера.
— Какие сношения вы имеете, ваша светлость, с таким негодяем?
— Не желаю давать вам отчета в своих действиях! — проговорил граф, желая скрыть смущение под предлогом оскорбленного самолюбия.
— Я считаю необходимым, милорд, повторить вопрос.
— Но я не желаю и не буду отвечать, — возразил граф, — впрочем, я согласен открыть вам истину, потому что не нахожу в ней ничего предосудительного. Я принимаю участие в человеке, который спасся от…
— Замолчите, милорд! Я не верю вашим словам, — прервал Бриан, — вы забыли то изумление на вашем, лице, когда вы прочли записку.
Лорд сжал губы.
— Вы можете обратиться к Спенсеру с этими вопросами, потому что я уверен, что вы его скоро увидите, — вскричал он, увлеченный гневом.
— Ваши слова похожи на угрозу, — сказал Бриан.
— На угрозу? — сказал Вейт-Манор, приняв добродушный вид. — Вы знаете, что мне нечего угрожать, но что вы увидитесь со Спенсером, так я это потому сказал, что он ждет вас на улице.
— Кого он ждет?
— Никого… Он ждет, когда вы уйдете, и тогда он возвратится сюда, потому что я прервал разговор с ним, чтобы поскорее вас отпустить.
— Благодарю за внимание, и прошу вас окончить акт, потому что не желаю заставлять ждать Спенсера.
Граф исполнил желание Бриана, написал условие.
— Брат, — сказал граф с насмешкой, — надеюсь, вы не употребите во зло то преимущество, которое имеете надо мною, и что это будет последнее мщение?
— Это будет зависеть от вас.
— До свидания, милый брат!
Бриан поклонился и вышел из приемной. Граф пошел к окну и быстро открыл его.
Глава сорок восьмая
В БЕДЛЕМ!
Бриан медленно сходил с крыльца. Невдалеке стоял слепец Тиррель, за ним полисмены и карета. Заметив все это с первого взгляда, Ленчестер быстро подошел к Тиррелю и, взяв его за воротник, закричал полисменам:
— Я требую немедленного ареста этого человека!
— Ну, исполняйте вашу обязанность, — обратился Тиррель к полицейскому.
— Погодите, не торопитесь, — сказал тот. — Скажите, Бриан, а почему вы требуете ареста Эдмонда Маккензи?
— Послушаем, что он скажет, — заметил доктор, выглядывавший из кареты.
— Позвольте прежде узнать, по какому праву вы задаете мне этот вопрос? — спросил Бриан.
— Он говорит вполне благоразумно, — вскричал доктор.
— Я полицейский чиновник, — отвечал Бриану констебль.
— А если так, то я должен сказать вам, что человек, называющийся Эдмондом Маккензи, негодяй и принадлежит к шайке воров.
— Вы слышите? — заметил Тиррель.
— Да, он сумасшедший! — сказал доктор.
Полисмены окружили Бриана.
— У вас есть доказательства? — спросил констебль.
— Мне, кажется, ваша обязанность арестовать, — ответил Ленчестер, — а доказательства представляются в суд, а не в полицию.
— Ах, черт возьми! — закричал доктор, — он верно не сумасшедший.
— Во всяком случае, — продолжал Бриан, — этот человек принадлежит суду, он хитростью спасся от казни. Он был повешен.
Смех Тирреля и полицейских прервал Ленчестера.
— Теперь нет сомнения, что он сумасшедший, — вскричал доктор.
— Исполняйте же вашу обязанность, — закричал констебль.
Полисмены бросились было к Бриану, но он отбежал на крыльцо и стал защищаться. Одни полисмены были отброшены им с лестницы, а другие, озадаченные его решительным видом, не торопились подходить. Тиррель их ободрял, а доктор, следивший за всем, только удивлялся:
— Молодец! Как ловко он справляется! А что, быть может, он и не сумасшедший.
Тем не менее нападавшим удалось прижать Ленчестера на крыльце к двери и они ждали удобного мгновения, чтобы напасть.
— Вы великолепно распорядились, милорд, — кричал Вейт-Манору Бриан, и если вам не удалось ничего сделать, так вы не виноваты. Я же клянусь, что не останусь у вас в долгу.
Тиррель стоял неподвижно, опустив правую руку за жилет, В это время дверь дома Вейт-Манора отворилась и кто-то схватил Ленчестера за ногу и повалил его, Полисмены кинулись на Бриана и связали. Человек, поваливший его, был Патерсон.
Тиррель вынул руку из кармана жилета. Если бы не вмешался Патерсон, то Бриан познакомился бы с кинжалом Тирреля. Лен честера посадили в карету, констебль сел около него и закричал кучеру:
— В Бедлем!
Странный голос, сопровождаемый смехом, послышался из окна дома Вейт-Манора:
— В Бедлем! В Бедлем!
Карета скоро скрылась из виду.
Тиррель и Патерсон взошли к графу, а тот в припадке кружился по зале, напевая:
— «В Бедлем! В Бедлем!»
Кто, спросил Тиррель управителя, кроме Бриана, наследник графа Вейт-Манора?
— Двоюродный брат его сиятельства Муррай Инверней-Кэстль, — отвечал Патерсон.
— За ту услугу, которую вы оказали мне, я вам дам добрый совет: ступайте к Мурраю и постарайтесь заслужить его расположение, потому что граф Вейт-Манор отправится в Бедлем завтра, а Бриан не возвратится.
— Но как же это можно? — закричал Патерсон.
Но Тиррель не успел ответить, так как граф упал на ковер, крича:
— В Бедлем! В Бедлем! В Бедлем!
Глава сорок девятая
ПРИВИДЕНИЕ
Франк Персеваль и Стефан сидели в кабинете Франка. Первая их попытка бороться с маркизом Рио-Санто имела печальный результат.
Ежедневно Франк слышал в доме леди Стюарт, что Мери не приходила еще в себя.
— Я писал в Локмебен, и сам не знаю зачем. Безрассудно бы было надеяться.
— Это большое несчастие, Франк. И можно ли было ожидать?
— Ну хоть бы какой-нибудь след! Ничего!
На лестнице послышался шум.
— Кажется Джек, — сказал Франк.
Стефан стал прислушиваться.
— Да, это он. Дай Бог, чтобы с хорошими вестями!
Персеваль был уже на лестнице и торопил старика.
— Сейчас, сейчас, — говорил Джек, — выходя наверх.
— Что нового? — нетерпеливо торопил Франк.
— Два письма к вашей чести.
Франк схватил письма. Джек последовал было за ним, но вдруг остановился при виде скелетов, стоявших в кабинете. Джек не трусил перед живыми людьми, но скелеты наводили на него суеверный ужас. Вдруг что-то страшное, имевшее человеческие формы, с хрипом проскользнуло мимо.
Старик не смог даже вскрикнуть. Ноги у него подкосились и он бессильно прислонился к стене. Привидение исчезло в комнате двух сестер.
— Джек! — крикнул Франк.
Дрожавший Джек не шевелился.
— Джек!
Франк отворил дверь из кабинета. Он не заметил, в каком состоянии был старик и, схватив его за руку, втащил в кабинет.
Старик трясся как в лихорадке.
— Что с тобой? — спрашивал Франк.
— Ничего, ваша честь, только там что-то недоброе…
Франк с досадой топнул ногой. В первый раз старый Джек оставил без внимания гнев своего господина и отвернулся от ненавистных ему скелетов.
— Ты верно видел кого-нибудь? — приставал Франк.
— Видел, ваша честь, — ответил Джек, только и думавший о привидении.
— Что же тебе сказали?
— К счастью, ничего. Если бы он заговорил со мной, я умер бы на месте.
— Что это значит? — вскричал Франк.
И он вслух прочитал несколько строчек из письма:
«Сама я не могу отойти от постели больной, но не могу не поделиться с вами радостью… Я поручила подателю этого письма…»
— Ах, простите, ваша честь, — вскричал Джек. — Вы говорите о горничной мисс Стюарт, а я думал…
Джек опять прислушался. Ему послышался тихий стон.
— Послушайте, — говорил он. — Не пускайте его сюда.
— Да ты пьян, Джек, — с досадой вскричал Франк.
Джек покраснел от обиды:
— Нет, ваша честь, но в этом доме непристойно быть христианину, — Франк и Стефан переглянулись друг с другом.
— Друг мой, Джек! Что с тобой? Ты знаешь, как я томлюсь и страдаю, — умолял Франк.
— Сейчас скажу. Да и чего я буду бояться. — Джек покосился на скелеты. — Горничная мисс Дианы хотела непременно видеться с вами. Она сказала мне: «Скажи, что мисс Мери сделала движение».
— Движение!
— Да, она пошевелилась, но мисс Стюарт боится, что ей это только показалось.
— Вот мне так не показалось! — вдруг закричал он, отскочив от двери.
Явственный и жалобный стон был услышан всеми ими.
Стефан встал. Но все утихло.
— Что еще? — спрашивал Франк.
— Неужели же вы не слышали? Разве это человеческий голос?
— Да говори же, несчастный, что ты еще знаешь? — кричал Франк.
— Ничего. Ах нет, виноват, — глаза мисс Мери обратились к другой стороне. — Господи, это верно перед моею смертью. Простите меня… Доктора мисс Тревор не было дома, послали за другим, который сказал, что новый припадок… — Джек не мог договорить и упал на колени.
За дверью раздался дикий протяжный болезненный вопль. Потом чей-то тихий голос запел знакомую Стефану шотландскую балладу.
Кровь застыла в жилах Джека. Ему казалось, что все скелеты протянули к нему руки. Он пустился бежать со всех ног.
Глава пятидесятая
ГДЕ ЖЕ МОИ ДОЧЕРИ?
Франк и Стефан бросились в другую комнату. Между кроватями обеих сестер стоял какой-то человек. Это был Энджус в мокром платье и с мокрыми волосами. Увидев Франка и Стефана, он глухо вскрикнул:
— Обе!
Он был в полном сознании. Стефан с изумлением смотрел на него. Франк никогда не видел Энджуса.
— Я отдал моих дочерей, сестер, — говорил он. — Но где же они? Слышишь, Стефан, я пришел за ними. Позови твою мать.
Стефан знаком попросил Франка выйти, но тот не понял.
— Скажи ей, Стефан, что два года я не видел моих дочерей. Клара прекрасна, Анна похожа на мою бедную Эми… Иди, иди, Стефан. Быть не может, чтобы их похитили, когда ты так спокоен!
— Моя мать нездорова, и ваши упреки убьют ее.
— А! Она нездорова! А я здоров? Она видела их в лодке? Разве… Совесть твердит ей: это Божие наказание?
— Друг мой! — решительно сказал Стефан Франку.
Ты не можешь и не должен оставаться здесь. Те подозрения, которые у тебя есть, обязывают тебя не слушать исповедь несчастного отца. Если он и виновен, то в моем доме неприкосновенен.
Франк сильно покраснел.
— Прости меня, Стефан… Воспоминание о бедной сестре… Прости, я уйду.
И Франк вышел с письмом Дианы в руке. Другое же письмо, которое отдал ему Джек, он положил в карман и совершенно забыл о нем. Это было письмо леди Офелии, написанное со слов Рио-Санто, где она назначала ему свидание в девять часов. Теперь уже была половина десятого.
— Мак-Ферлэн, мы одни, — сказал Стефан дяде. — Говорите.
Энджус пристально смотрел на него.
— Что мне говорить? — сказал он. Мак-Наб, ты похож на отца. Но только по наружности. Твой отец никогда бы не покинул девушек, вверенных его попечениям.
— Вы огорчаете меня незаслуженным упреком, дядя! Я люблю Анну, Клару же я люблю больше себя самого. Но ради Бога, что с ними?
— Что с ними? А что сделалось с твоим отцом, Стефан? Я видел их в лодке и не мог спасти.
Бледное лицо Энджуса сделалось багрово-красным. Он показал Стефану рану, которую Боб нанес ему веслом.
— Я состарился, жаловался Энджус. — Я видел похитителя и не мог победить его.
— Похитителя? — прервал Стефан.
— Я знаю его. Я знаю много негодяев, Стефан. Господь наказывает меня!
Он замолчал и горько заплакал. Потом встал и твердо сказал:
— Пойду к Ферджусу.
— К Ферджусу! — повторил машинально Стефан.
— Да, к нему. Он могуществен и любит меня. Я с ним разделаюсь после, когда он возвратит мне дочерей, если они живы. Сегодня я видел призрак Анны.
— Где, Бога ради, где?
— Не знаю. Но точно также, как я видел Мак-Наба перед его смертью.
— Смотри, смотри! — вдруг закричал Энджус, показывая пальцем. — Я вижу Ферджуса. Он умирает!
Энджус вскочил. Стефан хотел было пощупать у него пульс, но он оттолкнул его.
— Я устал, — слабо проговорил он.
— Дядюшка! Сжальтесь. Одно только слово!
Энджус закрыл глаза и лишился чувств. Стефан воспользовался этим, чтобы перевязать ему раны. Через полчаса Энджус пришел в себя.
— Дядюшка, успокойтесь, ради Бога, говорил Стефан. — Мы употребим все средства, чтобы найти ваших дочерей и надеюсь…
— Они умерли! — вздохнул Энджус.
— Они живы, Мак-Ферлэн. Вы напрасно упрекнули меня в беспечности. Я обыскал весь Лондон. Ведь Клара должна была быть моей женой…
— Любит ли она тебя? — вдруг спросил Энджус.
Стефан вздохнул.
— Я знаю, что между нею и одним человеком есть таинственная связь…
— Таинственная связь?
Связь, которую невозможно понять… Что-то необъяснимое… Этот человек могуществен!
— И ты думаешь, что он похитил ее. — Голос Энджуса был ровен и спокоен.
— Да.
— И Анну? Неужели обеих?
— Я так думаю, — ответил Стефан после раздумья.
Энджус нахмурился.
— И ты знаешь его имя?
Стефан утвердительно кивнул головой.
Энджус вскочил и с глубочайшим презрением смотрел на Стефана.
— Мак-Наб адвокат, — заговорил он, — но у него было благородное сердце. Отчего же так низок его сын? Я поручил вашей матери моих дочерей, — с негодованием перебил он хотевшего говорить Стефана. — Одна из них ваша невеста. Вы знаете имя похитителя и спокойно сидите дома.
— Дядюшка! Вы не знаете…
— Вы боитесь вызвать на дуэль…
— Дядюшка, нужно прежде выслушать, а потом осуждать, — сурово заговорил Стефан. — Я хотел бороться, клянусь. Не мужества недостает мне. Но этот человек так силен, а я так слаб. Кто обратит внимание на обвинение на богатейшего вельможи трех соединенных королевств со стороны неизвестного? Вы улыбаетесь, смеетесь, думаете: «Отчего бы не разделаться самому?» Да, я ходил к нему, но меня не впустили, вызывал письменно — мне не ответили.
— Но кто же этот человек?
— Маркиз Рио-Санто, — ответил Стефан, не спуская глаз с дяди.
Лицо Энджуса посинело, губы задрожали.
Стефан понял все. Энджус упал на кровать.
— Не может быть! — засомневался он. — Не может быть! Неужели Ферджус мог решиться обесчестить дочерей Мак-Ферлэна? Нет, я не позволю, чтобы на него клеветали, нет! Клянусь, Стефан, не будь ты сыном моей сестры, я жестоко наказал бы тебя за клевету на Ферджуса О'Брина.
— Вам, быть может, угодно, чтобы я не забывал уважения, с которым должен отнестись к убийце моего отца, — с насмешкой ответил Стефан.
— Правда! — вздрогнул Энджус. — Но почему же ты думаешь, что маркиз Рио-Санто похитил моих дочерей?
— Я убежден в этом.
Энджус задумался.
— Не может быть, я знаю его. Ферджус так любит Мак-Ферлэна… Не может быть!
— Но знал ли он, что Клара и Анна — дочери Марк-Ферлэна?
— Правда, Стефан, правда. Я могу мстить О'Брину, но ненавидеть его… Это выше моих сил…
В глазах Энджуса стояли слезы.
— Нет, Мак-Ферлэн, — вскричал Стефан. Вы будете ненавидеть его, но мстить… это мое дело!
— Молчи, племянник, молчи. О, мои дети! Я верю тебе, Стефан. Они были прелестны. О, Стефан! Я хочу мстить, мстить!
Энджус закрыл лицо руками и долго молчал. Потом с грозным спокойствием заговорил:
— Ты прав, Стефан, маркиз Рио-Санто страшный противник. Твое обвинение осталось бы без внимания, но мое поразит его как громом небесным… У тебя есть друзья?
— Один.
— Есть верные люди?
— Я могу найти.
— Мы будем действовать.
— Хорошо. Только не здесь, Мак-Ферлэн. Моей матери нужен покой.
— Хорошо, идем.
Они отправились к Франку Персевалю. Франк только что возвратился домой вне себя от радости. Диана Стюарт сказала ему то, чего недоговорил старый Джек — Мери оживала. Энджус, Стефан и Франк всю ночь провели вместе. Утром Доннор привел человек двадцать. Они получили деньги и приказания.
В пять часов вечера они группами собрались вокруг дома маркиза Рио-Санто. Стефан и Франк встали за углом, Энджус вошел в дом маркиза.
Глава пятьдесят первая
СПАСЕНИЕ АННЫ
Анна лишилась чувств, когда Энджус оттолкнул ее, приняв за привидение. Анджело принужден был бесчувственную девушку отнести к себе. Анна очнулась у него в комнате и изумленно осмотрелась, сначала испуганно, но скоро на губах у нее заиграла улыбка. Она не замечала Бембо, который сидел в углу. Бедный, он был счастлив. Он спас, берег ее!
Анна пробормотала что-то, опустила голову на подушку и спокойно уснула.
Наступили сумерки. Анна встала, пошла к зеркалу, где увидела Бембо и улыбнулась.
— Я не боюсь вас, вы добрый, — тихо сказала она. — Вы не сделаете мне зла. Теперь я отдохнула. Далеко до Корнгильской улицы?
— Я провожу вас к вашей матери, — Бембо был очень печален.
— У меня нет матери, но меня ждет сестра, бедная тетушка, бедный Стефан. Пойдемте скорее.
— Куда? На Корнгильскую площадь?
— Как? Вы не знаете?
Бембо покраснел.
— Вы говорили, что вас прислал Стефан?
— Я вам солгал. — В голосе Бембо послышались слезы и мольба.
На лице Анны выразилось изумление, но ни капли страха.
— Вы не знаете Стефана? Но откуда вы меня знаете?
Горько было Бембо возвращаться к действительности.
— Я даже не знаю вашего имени, — ответил он.
— Анна… Вы не забудете?
— Никогда! — Бембо печально опустил голову.
— Скажите теперь, как зовут вас? Я часто буду говорить о вас с Кларой и Стефаном.
Анджело едва слышно сказал свое имя.
— Я тоже никогда не забуду, — серьезно сказала Анна. — Оно так же прелестно, как… — Она покраснела.
— Проводите меня. Как вас полюбит Клара! И Стефан! Вы будете часто приходить к нам, не так ли?
Бембо грустно покачал головой и молча пошел к двери.
— Как! Вы не хотите прийти к нам? А, понимаю. Вы добры и потому спасли меня, как спасли бы и всякую другую. Идемте же скорей, я не хочу обременять вас своим присутствием.
Анджело не мог более сдерживать свои чувства.
— Мисс, — заговорил он, взяв ее за руку, — вот уже неделя, как я живу только вами и для вас. Я вас люблю и потому сегодня вижу вас в последний раз.
— Вы меня любите, Анджело! О, как я счастлива!
— Вы не поняли меня, мисс.
— Я не понимаю одного: отчего, если вы меня любите, то не хотите видеть?
— Чтобы перестать любить вас.
— Я начинаю понимать, — шептала Анна. — Да, Анджело, я люблю Стефана и потому могу любить вас только как сестра.
Она говорила рассеянно, будто сомневаясь в чем-то.
— Но нет, я уверена. Я люблю его. Проводите меня.
Всю дорогу они не проронили ни слова. Бембо помог ей выйти из экипажа. У крыльца она остановилась.
— Прощайте, мисс!
— Прощайте.
На глазах у ней выступили слезы и ею опять овладела какая-то нерешительность.
— Прощайте, прощайте! — И она быстро исчезла в дверях.
Было около десяти часов вечера.
Мистрисс Мак-Наб сидела одна. Не будем стараться описать радость их свидания.
Глава пятьдесят вторая
ОТСТАВКА ДОКТОРУ МУРЕ
Тиррель сидел у Муре в кабинете. Муре писал, а Тиррель пил чай.
— Доктор, — говорил Тиррель, — право я не могу без ужаса глотать то, что приносит Раулей. Так и кажется, что глотаешь яд. Однако вы еще не поделились вашим мнением о моей истории с Ленчестером.
— Придумано ловко, но мне не до того. Что мы будем делать с молодыми девушками?
— Отправим их в Кронский замок, с Мадлен. Через год они возвратятся в Лондон развязными и развеселыми девицами. А ваше свидание с маркизом?
Муре нахмурился.
— Я сделал, что мог.
— Что же вы могли?
— Ничего! Впрочем, к чему смерть этого человека?
Разговор был, очевидно, неприятен доктору.
— Понимаю, доктор, понимаю. Но узнаем же мы когда-нибудь его тайну!
— Его тайну… — заговорил было Муре со сверкающими глазами, но в дверях появился Раулей с письмом.
Муре прочитал письмо и с досадой скомкал его в руках, сердито указав Раулею на дверь.
— Что нового, доктор? — спросил Тиррель.
— Сам черт вмешивается в это дело, — с яростью ответил Муре. — Слушайте. Вы разделите, доктор, нашу радость: ужасная болезнь мисс Мери как будто проходит. Так как вас не было дома, то мы послали за мистером Гартвелем, доктором.
— Гартвель! — вскричал Муре. — Педант! Шарлатан! Невежа!
— Осел! — спокойно проворчал Тиррель.
Оскорбленное самолюбие помешало Муре заметить саркастическую усмешку на губах Тирреля.
— Осел! — бешено возопил Муре. — Но продолжим. На чем я остановился. Да, вот. «Мистером Гартвелем». Нелестная рекомендация ума и вкуса леди Стюарт, что она имеет его домашним доктором… «Он приехал тотчас же»… Еще бы! Когда нет никакого дела. Очень успешно повел лечение. Милая Мери оживает. Господь сжалился над нами, послав нам доброго мистера Гартвеля. Добрый мистер Гартвель! Хорошо пользоваться плодами моего лечения!
— Тут и приписка, — указал Тиррель.
«P.S. Вы понимаете, доктор, что теперь нет нужды отрывать вас от важных ваших занятий: мисс Мери может обойтись без вашей помощи».
Муре с бешенством изорвал письмо.
— Отставка! — проговорил Тиррель.
— Неужели глупая баба могла думать, что я поеду к ней после такого письма? Ужасно просто! Редкая, единственная, полнейшая каталепсия — и кончается как глупейший обморок!
— Кажется, эта девушка невеста маркиза?
— Да. Но я готов поклясться, что она не поправится. Каталепсия, кончающаяся как простая мигрень?! Дурак Гартвель будет хвастаться, что вылечил каталепсию!
Глава пятьдесят третья
ВАЖНОЕ ИЗВЕСТИЕ
— Черт вас возьми! — кричал кто-то за дверью. — Плешивый болван, почтеннейший сэр, говорят вам ночной джентльмен!
— Та, та, та! — отвечал Раулей.
— Гром и молния! Наладил: та, та, та! Что это такое? Объясните вы мне это, госпожа вонючая банка, почтеннейшая аптекарская пиявка. Чтоб вас вздернули на виселицу! Говорят вам ночной джентльмен!
Обе половинки дверей с шумом распахнулись и в комнату влетел Раулей с банкой в руке и растянулся на полу. За ним появилась фигура почтеннейшего капитана Педди О’Крена.
— Что за шум? — сердито спросил Муре.
— Честь имею салютовать вам, милорд! Капитан Педди О`Крен. Шум? Всякий другой на моем месте размозжил бы эту плешивую голову!
Взглядом победителя Педди окинул валявшегося на полу. Раулея.
— Что нового? — спросил было Тиррель.
— Как? — закричал Муре. — Переговоры с этим нахалом? Вон отсюда!
— Прощайте, чтоб вам подавиться, — ответил Педди, нахмурившись.
— Постойте, — вмешался Тиррель. — У него, верно, важные новости. Не мешайте мне, доктор. Что нового, Педди?
Педди остановился.
— Я пришел не за тем, чтобы иметь неудовольствие смотреть на желтую физиономию этого почтенного лорда. — Когда жизнь надоест мне, тогда я попрошу его отправить меня на тот свет. Это его дело…
— Довольно, капитан, — строго заметил Тиррель.
— Не будем терять время, милорд. Я готов говорить с вами, хотя вы и очень похожи на одного жида, которого повесили на моих глазах. Вы не зовете джентльмена нахалом, не гоните вон, чтоб провалиться вам, ему, мне, всем.
Тиррель нетерпеливо топнул ногой.
— Гром и молния, милорд. Если не ошибаюсь, вы изволите гневаться?
— Мне кажется, что вы пожаловали сюда по делу. Что нового? — спрашиваю я.
— Да, я по делу, по-чертовски важному делу, милорд.
— По какому же делу? — спросил вдруг и Муре.
— Вашей чести не стоит говорить с нахалом, милорд. Смит, отвратительнейший фарисей, но которого я душевно уважаю, послал меня с известиями к «его чести», — обратился Педди к Тиррелю.
— С какими? — с живостью спросил Муре.
Педди вместо ответа схватил Раулея за плечи и без церемонии вытолкнул за дверь.
Все «ночные лорды» с нетерпением ждали окончания работы, которая должна была обогатить их банковскими деньгами. В прошлую ночь Слон добрался до цели и повалился без чувств. Педди напрасно пытался донести его до постели. Все, что он мог сделать, это поставить около него огромную кружку с джином.
Тиррель и Муре принялись писать письма, когда Педди кончил.
— Любезнейший, — сказал ему Муре, — потрудитесь отнести это письмо по адресу к маркизу Рио-Санто.
— Куда угодно… Но с чего вы взяли, что я любезнейший? И почище вас люди звали меня, как следует — капитаном. Честь имею кланяться.
Через полчаса вышли и Муре с Тиррелем.
Глава пятьдесят четвертая
СПАСЕНИЕ КЛАРЫ
Через несколько минут Сюзанна ввела в кабинет Клару. Та очень изменилась, похудела. На лице ее и на всем теле были видны следы той ужасной пытки, которой она подвергалась. Сюзанна с нежностью любящей сестры поддерживала и ободряла ее.
— Не унывайте, моя дорогая, — заговорила она. — Вы скоро, скоро поправитесь. Знаете ли, мы теперь одни, они заперли нас. Но я знаю, как отсюда выйти. Сядьте, дорогая Клара, и отдохните.
Клара опустилась в кресло и тихо заговорила:
— Я видела его. Как я была счастлива тогда! Пришла Анна — и он на коленях перед ней. Я много страдала тогда! Но я люблю Анну и не скажу ей, что она убила меня.
— Конечно, вы и должны любить Анну, — успокаивала Сюзанна. — Все эти тяжелые и печальные воспоминания не более, как сновидение. Забудьте их. Скоро вы будете свободны.
— Я видела его, — с трепетом продолжала Клара. — Я знаю длинную историю. Мне рассказывала ее моя кормилица. Молодая Бланка любила Бертрана…
Клара опустила голову и замолчала.
— Что же дальше, милая Клара?
— Дальше? — Клара смотрела вдаль. — Все знают конец этой истории. Бланка любила сына лорда. Она любила так горячо, что… — Голова у нее склонилась на грудь и руки похолодели.
Сюзанна всячески старалась утешить бедную страдалицу. Клара бросилась к ней на шею.
— Пойдемте, вас ждет Анна.
— Анна! Бог знает, что с ней! Но может быть мы и найдем ее.
Сюзанна подвела ее к задней стене, где стояла кушетка с красивой драпировкой, и надавила розетку. Перед ней растворилась потаенная дверь, которая вела в Вимпольстритский дом. Там Сюзанна знала все входы и выходы.
— Мы спасены! — вскричала молодая девушка, и довела Клару до крыльца.
Через полчаса они были на Корнгильской площади перед белым домиком с зелеными ставнями.
— Как часто я искала этот домик, — сказала Сюзанна со слезами на глазах. — Теперь я не забуду к нему дороги!
Она постучалась. Ей отворила Анна. Сюзанна поцеловала ее и сказала:
— Ваша сестра там!
— Моя сестра! Клара! — вскричала Анна.
Глава пятьдесят пятая
ИУДА
В кабинете маркиза Рио-Санто сидели Ватерфильд, Рендель и Бембо. В углу устроился задумчивый Энджус.
— Синьор, — заговорил Ватерфильд, — обращаясь к Бембо, — скажите, пожалуйста, почему маркиз заставляет так долго ждать?
Бембо молчал.
— Синьор, потрудитесь же ответить на мой вопрос.
— Тише, нам вовсе не до ссор, — вмешался Рендель.
— Рио-Санто идет.
В кабинет вошел маркиз. Он остановился на пороге и, увидев Энджуса, пошел прямо к нему.
— Благодарю, Энджус, — сказал он, — что ты пришел. Мне было бы очень грустно, если бы ты не пришел принять участия в деле, тайну которого я давно тебе поверил.
— Давно, глухим голосом ответил Энджус. Пятнадцать лет тому назад, на Лидской ферме.
Рио-Санто отдал ждавшим его нужные приказания и остался наедине с Энджусом.
Затем положил в карманы пару маленьких пистолетов, а за жилет спрятал небольшой кинжал.
Бледный Энджус нетвердыми шагами подошел к окну и растворил его.
— Ты нездоров, Энджус? — заботливо спросил маркиз.
— Да, О'Брин, я нездоров. Если бы ты знал, как я тебя еще люблю! — Энджус схватился руками за голову и зарыдал. — Боже мой, Боже мой! Я не могу… Тайный голос…
— Опять! — прервал маркиз. — Опять бред!
— Бред! — повторил Энджус с блуждающими глазами. — Ферджус! Ради Бога, заклинаю тебя, не выходи из дома!
Рио-Санто подумал, что Энджус страшится опасностей, ожидавших его.
— Чего мне бояться? Суждено умереть, так умрем вместе!
Рио-Санто подошел к окну. Энджус с рыданием бросился к нему на шею. Несколько человек, бродивших вокруг дома, стали сходиться в кучки.
Едва обняв маркиза, Энджус вдруг отскочил от него, как будто наступил на змею. Лицо его приняло дикое выражение.
— Иуда! Иуда! — вскричал он. — Поцелуем предал брата.
Маркиз не расслышал последних слов и позвонил.
— Заложить кабриолет, и скорей, — приказал он слуге.
Когда Рио-Санто появился на крыльце с Энджусом, лошадь нетерпеливо ржала и била копытами.
— Садись, Энджус!
Тот не шевельнулся.
— Садись же, Энджус, — повторил маркиз, подходя к лошади.
— Нет, нет, нет! — вскрикнул Энджус, пятясь назад.
Рио-Санто пристально посмотрел на него.
— Что с тобой, Энджус? Ты не хочешь?
— Воротись, Ферджус, Бога ради, воротись! Если бы ты знал! Воротись, я все расскажу тебе!
— Оставайся, если хочешь, а мои минуты сочтены.
Маркиз стал на подножку. Энджус одним прыжком очутился возле маркиза.
— Так гони же, гони! Не жалей, говорят тебе, гони вскачь!
Только тут маркиз обратил внимание на странных людей. Смутное подозрение овладело им.
— Гони же лошадь, говорят тебе, Ферджус!
Энджус дрожал всем телом.
— Милорд, милорд! — подбежал грум. — Они вооружены, я видел…
— Да, да, Ферджус, — прервал Энджус. Гони, раздави этих людей!
— Ну, Клара, добрая моя Клара! — говорил маркиз, беря в руки вожжи.
Лошадь выпрямила голову и навострила уши.
— Вперед, моя Клара! — Маркиз дернул вожжами и лошадь понеслась.
— Клара! Клара! — повторял Энджус. — А! Я и позабыл… А где моя Клара, Ферджус О'Брин?.. — Он вскочил и вырвал вожжи из рук маркиза. Лошадь остановилась и стала пятиться.
Глава пятьдесят шестая
ДОННОР УПЛАЧИВАЕТ ДОЛГ
Неизвестные люди окружили кабриолет.
— Ага, Ферджус! — дико кричал Энджус. — Где моя Клара? Где моя Анна?
Энджус, с выступившей на губах пеной, дрожал от ярости. Рио-Санто ничего не понимал. Лошадь держали под уздцы.
Маркиз слегка оттолкнул Энджуса и заговорил спокойно и громко:
— Господа! Я Дон Хосе-Мария Пеллес де-Аларкон, маркиз де Рио-Санто, испанский гранд. Если вы дворяне, то пустите мою лошадь, а завтра я прошу вас пожаловать ко мне для объяснений. Против же злонамеренных людей я имею оружие.
Франк и Стефан стали по сторонам кабриолета.
— Я не считаю нужным говорить о моем имени и звании, — сказал Франк, — потому что недавно еще имел случай познакомиться с маркизом Рио-Санто.
— Сэр Франк Персеваль! — с горечью ответил маркиз. — Люди, обязанные нам жизнью, всегда становятся злейшими врагами. Что вам угодно, сэр?
— Удовлетворения, сэр. Я брат Гарриеты Персеваль! — прибавил он шепотом.
— И отвергнутый жених мисс Мери Тревор! — с насмешкой ответил маркиз. — Я не имел чести знать вашу сестру, сэр.
— И, не зная ее, погубили.
В голосе Франка выражалось столько ненависти, что маркиз невольно вздрогнул.
— А я сын Мак-Наба, — схватывая маркиза за руку, — сказал Стефан.
Рио-Санто задрожал.
— О, бедный мой брат! Бедный Мак-Наб! — простонал Энджус.
— Сэр! — холодно сказал Стефан. — Я уверен, что вы потрудитесь сойти сами и избавите нас от необходимости употребить насилие!
Вся прислуга маркиза была из англичан и потому, столпившись на крыльце, равнодушно смотрела на происходившую сцену.
— Молчи, племянник! — вдруг закричал Энджус. — Ты не то говоришь. Когда дело дойдет до ненависти, ты спроси меня… Он убил твоего отца. Он погубил моих дочерей!
— Я! — с изумлением воскликнул маркиз.
— Клару, Анну… обеих! О, я не умею говорить, но умею действовать. И он с яростью бросился на маркиза.
Франк и Стефан стали разнимать их. Лицо маркиза было нахмурено и при свете уличных фонарей на покрасневшем его лбу ясно выступила белая полоска.
— Шрам! — в один голос вскрикнули Франк и Стефан.
Но маркиз быстро выбросил из кабриолета Энджуса и закричал:
— Прочь с дороги!
Никто не тронулся. Раздались два выстрела, двое упали.
— Вперед, моя добрая Клара, вперед!
Лошадь понесла.
— Сто гиней, кто остановит! — закричал Стефан.
Из толпы вышел Доннор.
— Я в долгу еще у вас, ваша честь. У лорда превосходная лошадь, но недалеко улица загорожена. Ваша честь, если лошадь задавит меня, не покиньте моей дочки!
Действительно, маркиз воротился, и Доннор повис на оглоблях. Лошадь споткнулась было, потом успела оправиться, но через несколько шагов рухнула мертвой на землю. Доннор распорол ей живот.
Рио-Санто вылетел из кабриолета, но прежде, чем его окружили, успел вскочить и вынуть кинжал. Стефан и Франк бросились на него.
— Двое на одного! Благородно!
Вдруг где-то вдали послышался неясный гул, похожий на волненье моря. Рио-Санто прислушался. Радость ясно выразилась на его лице. А шум увеличивался.
— Целая толпа на одного, — проговорил он. — Это хваленая лондонская предусмотрительность! Я сдаюсь, но только дворянину, сэру Франку Персевалю.
И он спокойно пошел с Франком и Стефаном. Он понимал причину шума. Но эту причину знал и Энджус Мак-Ферлэн.
— Стойте! — вдруг крикнул он.
Рио-Санто побледнел.
Повернули в другую сторону. Маркиз противился, но напрасно. У него исчезла всякая надежда на спасение. Через полчаса Рио-Санто был в руках полиции.
На улицах между тем собралась толпа, но она только бродила и шумела. Ожидаемого сигнала подать было уже некому. Пошел снег. Озябшая толпа стала расходиться.
В десять часов лавка мистера Смита была окружена солдатами. «Дети семьи» разбежались.
В полночь весь город спокойно спал. Только дюжина каменщиков работала, закрывая вырытый проход.
Глава пятьдесят седьмая
НЕОЖИДАННЫЕ НОВОСТИ
Передав Клару Анне, Сюзанна вечером отправилась к графине Дерби. Офелия была грустна и очень обрадовалась, увидя Сюзанну.
— А я думала, что вы меня совсем забыли! — сказала она.
— Что вы так бледны и так грустны, графиня?
— Нездоровится мне. Потом я расскажу вам. Но что это с вами-то, милая Сюзанна?
— Это еще пока тайна. Вы скоро узнаете все. Когда я буду женой Бриана.
Графиня обняла ее.
— Какая радость! — воскликнула она. — Бриан славный, благородный, добрый. О, ваше счастье с ним несомненно!
Сюзанна находилась в затруднении.
— Миледи, — сказала она. — Я еще не могу вам сказать всего, но я принуждена просить у вас убежища.
— Убежища! А герцогиня де Жевре?
Сюзанна замолкла. Графиня раскаивалась в своем восклицании.
— Благодарю вас, Сюзанна, что вы не усомнились обратиться прямо ко мне.
— Я надеялась на вашу доброту. Кроме того…
— Кроме того?
— Я два дня не видела Бриана, — покраснела Сюзанна.
Графиня молча позвонила.
— Письменный прибор! — приказала она вошедшей служанке.
— Я напишу ему, что вы здесь, — обратилась она к Сюзанне. — Вот обрадуется!
Но через полчаса Дженни воротилась с нераспечатанным письмом.
— Что это значит?
— Бриан Ленчестер третьи сутки не возвращается домой и неизвестно, где он.
Сюзанна едва не упала без чувств.
На другой день у графини был с визитом виконт де Лантюр-Люс. Графиня была рада случаю послушать новости, а главное поразузнать о Бриане.
— Что нового? — спросила графиня.
— Великое множество, графиня!
— Ну-с, виконт, какие же? — перебила графиня, когда виконт вздумал было рассыпаться в любезностях.
— Множество. Прежде всего, мисс Мери Тревор поправляется.
— Она была нездорова?
— А вы не знали? Тем лучше. Мисс Тревор впала в каталепсию.
— Каталепсию?
— Да-с, каталепсию! Настоящую каталепсию! Муре утверждал, что она не поправится. Вздор! Она поправляется.
— Какое счастье! Бедная Мери!
— У вас, графиня, ангельское сердце! Но это еще не конец. Все были уверены, что Мери влюблена в маркиза Рио-Санто. Но это неправда, она любит сэра Франка Персеваля.
— И это добрая весть!
Леди Кемпбел выходит из себя! Но главная новость — это Бриан.
Сюзанна вздрогнула.
— Что же? — спросила графиня.
— Обстоятельство невероятное. Бриан сошел с ума!
Сюзанна побледнела.
— Это невозможно! — вскричала графиня.
— И я говорил это. Однако пришлось увериться.
— На чем же основывается обвинение?
— На прошлой жизни Бриана и на словах графа Вейт-Манора.
— И на чем другом? — спросила Сюзанна.
— Ни на чем…
— Где же он теперь? — спросила графиня.
— В сумасшедшем доме.
Сюзанна побледнела еще более.
Лантюр-Люс пробыл еще несколько времени и ушел.
— Офелия, — вскричала Сюзанна. — Тут, наверное, что-нибудь кроется! Я найду его!
— Но, Сюзанна, вы даже не знаете… Подождите…
— Ждать! О, ни за что!
Сюзанна напрасно справлялась в нескольких больницах. В Джемс Парке ей сказали, что есть человек с именем Ленчестера и просили подождать. Она села у решетки сада, где прогуливались и Наполеон, и Лютер, и Луна, и Египетская мумия…
Через несколько минут сторожа привели старика с болезненным и злобным выражением лица.
— Вы, миледи, желали видеть лорда?
— Нет, мистер, нет… Это ошибка.
Вдруг старик вырвался и схватил ее за руку. Стали подходить испуганные сторожа. Малейшее обстоятельство могло погубить Сюзанну.
— Нет! Она не дочь моя? — говорил старик. — Я стал бы очень добрым, если бы Бог дал мне ребенка!
— Не подходите! — закричал он на сторожей. Патерсон! Веревку! Дитя не мое!
— Смотрите, смотрите! Она молода и хороша! Я же состарился! Несправедливо. Она изменила! Мщение! Кто хочет купить эту женщину?
Наполеон. Лютер, Мумия и Луна важно стояли подле и смотрели.
Сторожа успели схватить старика.
— Уведите этого безумного! — приказал Наполеон, нюхая табак.
Сумасшедшие разошлись.
Глава пятьдесят восьмая
ОСВОБОЖДЕНИЕ БРИАНА
Целые три дня поиски были напрасны. Сюзанна томилась. На четвертый день радостная Офелия вбежала к ней со словами:
— Наконец-то я узнала.
— Где же он, Бога ради?
— В Бедлеме.
— О, как я вам благодарна!
— Погодите. Очень трудно спасти его!..
Сюзанна повалилась к ее ногам.
— Погодите! — вдруг вскрикнула Офелия. — Я была дружна с леди Б***. Она мне не откажет.
— Но что она может?
— А герцог Г**? Потерпите, Сюзанна, через полчаса я ворочусь.
Сюзанна ждала, то наслаждаясь надеждой, то томясь отчаянием.
— Радость! Сюзанна, радость! — кричала воротившаяся графиня.
Сюзанна не могла ничего выговорить.
— Вот письмо, Сюзанна! Поезжайте в Бедлем. Тут просьба министра освободить Бриана.
В Бедлеме три доктора заседали за круглым столом.
Директор оканчивал:
— Итак, джентльмены, безумие доказано. Все заставляет меня заключить: сэр Бриан Ленчестер…
— Письмо господину директору, — просунул в дверь голову сторож.
— Хорошо. Итак, заключаю…
— Леди говорит, что это очень важное письмо.
— Хорошо. Итак, заключаю…
— От министра…
— А! От министра? Извините меня, господа?
Директор прочитал письмо.
— Я сейчас буду, — обратился он к сторожу.
— Но возвратимся к нашему заключению, господа. Итак, я заключаю: сэр Бриан Ленчестер находится в полном разуме.
— Что вы изволили сказать?
— Мое убеждение, господа.
Оба доктора молча поклонились ему.
Бриан был заперт в клетке, как бешеный зверь! Возможно ли описать то, что он почувствовал, получив опять свободу? Он схватил Сюзанну за руку и, не говоря ни слова, увлек ее.
— Невежа, забыл даже поблагодарить меня! — проворчал директор.
В карете Бриан долго смотрел на Сюзанну и сказал:
— Благодарю, благодарю!
— Не благодарите, Бриан! Не я ли была причиной.
— Это правда. Но я свободен и рассчитаюсь с ними! Скажите мне, куда скрылся Тиррель?
— О, ради Бога, остерегайтесь его!
— Я должен его видеть!
Сюзанна сказала адрес Муре. Карета остановилась около его дома.
— Миледи! Подождите меня здесь. Если же я не возвращусь через полчаса, то знайте, что я отомстил.
Глава пятьдесят девятая
СМЕРТЬ ЛУ
Несколько минут спустя Бриан вошел в дом доктора, Раулей встретил его любезно.
— Прошу вас сесть, милорд, — сказал он с необыкновенной любезностью, — а я сейчас пойду за доктором.
— Не беспокойтесь, — ответил Ленчестер.
— Почему же? Та, та, та! Что же вам надо?
— Я прошу вас сказать Тиррелю, что один человек желает с ним переговорить!
— Кто это мистер Тиррель? — спросил Раулей.
— Тиррель или Спенсер, это все равно.
— Спенсер? Но я не знаю его. Ах, виноват! Это тот самый Спенсер, который года два назад купил аптеку.
— Но мне говорить много некогда, мистер! — вскричал Бриан. — Под каким бы именем он не скрывался, но я хочу его видеть.
— Зачем вы желаете меня видеть, — спросил Тиррель, входя в комнату.
Бриан обернулся. Тиррель узнал его и со страхом отступил.
— А! — произнес он. — Везде неудача!
— Я имею за вами долг, мистер Измаил, — вскричал Бриан.
— Сосчитаемся, милорд. Но что вам угодно?
— Прошу вас сказать мне имя отца Сюзанны.
— Еще что?
— Я требую от вас, чтобы вы сказали.
— Вот этого не скажу, — спокойно ответил жид.
— Опасайся меня, Измаил!
Жид презрительно покачал головой.
— Я лучше советую вам опасаться меня, — ответил он дерзко. — Вы помните, что если захочу, то не выпущу вас.
— О! Я давно это знал, и потому принял меры.
— Но послушайте, милорд, даром ведь я не открою этой тайны.
— Не беспокойтесь, я заплачу вам.
— Неоткуда, милорд! Рука, дававшая вам золото, теперь в цепях.
— Вы знаете!
— Знаю, милорд, и все-таки этой тайны не продам. Но вас ожидает громадное состояние, так как ваш братец, Вейт-Манор, сошел с ума.
— Что!
Тиррель расхохотался.
— Вам жалко? Но вы потрудились, кажется, много для этого.
Бриан опустил голову перед укором собственной совести.
— Быть может, вам желательно знать причины недуга вашего сиятельного братца? Представьте себе, что он беспрестанно видит перед собой вас и это сводит его с ума.
— Замолчи!
— Надо сознаться: вы прекрасно вели дело.
— Замолчи же, говорят тебе! Имя отца Сюзанны?
— Мало ли чего хотелось бы нам знать! Мне, например, очень бы приятно было узнать ту волшебницу-фею, которая освободила вас из Бедлема. — Спенсер говорил спокойно и хладнокровно.
— Спенсер! Трудно дважды избежать виселицы!
— Вполне согласен, милорд.
— Дай слово, что я сейчас же отправлюсь в полицию, если ты не скажешь мне имени Сюзанны.
— Но кто, милорд, сказал вам, что вы выйдете отсюда?
— В таком случае, готовься на виселицу.
Тиррель смотрел на него спокойно.
— Не смею противиться более, милорд. Будьте добры, присядьте, и я открою вам. Милорд, — продолжал Тиррель, — через вас повесили. Вы причиной того, что я не миллионер теперь. Вы украли у меня Сюзанну, мое незаменимое сокровище. Но у меня, милорд, есть средство отомстить вам за все. Вам угодно знать, имя отца Сюзанны? Хе, хе, хе! Неужели вы его не знаете?
Лицо Тирреля светилось адскою радостью и зверским торжеством. Сердце Бриана сжалось.
— Не знаю, нет, не знаю!
— Неправда, милорд! Вы догадались… И вы не ошиблись! Она дочь его, и вы не можете жениться на ней!
Бриан тихо пошел к двери.
— Есть, впрочем, средство, милорд, — кричал вслед ему Тиррель. — Закон Моисея позволяет дяде жениться на племяннице.
Сюзанна вскрикнула, когда к ней подбежал расстроенный Бриан.
— Миледи! Сюзанна!.. Я не могу ехать с вами… Прощайте.
Вечером Сюзанна получила следующую записку:
«Я не должен видеть вас более, Сюзанна, потому что я брат вашего отца и люблю вас. Забудьте меня. Вас я уже не забуду и постараюсь отыскать вашу мать. Бриан».
Сюзанна упала без чувств.
В одной из стойл уже описанной нами таверны сидел Педди О'Крен за кружкой джина. За перегородкой находились Снелль, Медж, Лу и Мич. Еще далее сидел Боб с Темперенсой, а в самом углу — Доннор.
— А славная была бы пожива, — говорил Снелль. — Мое место было из первых. Мич, мой зятюшка, налей-ка джину Лу, она дышит тяжело.
Лу взяла стакан, но он вывалился у нее из рук и разбился.
— Умрет кто-нибудь! — сказал Мич.
— Вздор! Другой стакан на мой счет, — ответил Снелль.
Лу приподнялась на локтях, кашлянула и застонала.
— Посмотри-ка, мое сокровище, — говорил Темперенсе Боб, — до чего доводит злоупотребление джином.
— Ну, ну, милашка, налей-ка мне еще стаканчик.
Лу открыла глаза.
— Больно! Как больно! — прохрипела она. — Пресвятая Богородица, помилуй меня!
Доннор невольно подошел к ней.
— Открой рот, сестра, — сказал Снелль.
Но она вдруг вскочила и с вытаращенными глазами стала кружиться по комнате, крича:
— Пить! Пить!
Доннор со слезами смотрел на нее.
— Здравствуй, дедди, — закричал Снелль. — Медж, кланяйся же своему тестю.
Капитан Педди выставил из-за перегородки голову и закричал:
— Гадкий дьяволенок! Ты начал какую-то историю.
— Сейчас, сейчас, долговязое чучело, почтеннейший капитан! Я должен был бежать, когда нагрянули солдаты. Вдруг какое-то оборванное страшилище смотрит на Темзу и напевает какую-то шотландскую песенку. «Смотри, смотри! — закричало вдруг это страшилище. — Видишь? Вот Груфф с женой. Клара и Анна! Они, они! Ферджус, мой дорогой Ферджус!..» Кругом никого не было.
— Что же дальше?
— Дальше? Я чуточку струсил сначала, но потом смело смотрел ему в глаза. А он вот дуралей-то, как завоет, как зарыдает! «Умерли!» — закричал вдруг и бух в воду… Вода была чересчур холодна, я и подумал: пускай тонет дурак, если охота есть! С четверть часа он плыл как чурбан, не шевеля ни руками, ни ногами… Тише, тише — я не видел и не слышал ничего.
— А Груфф?
— Я пошел в гостиницу Груффа. Там никого. Подле люка кровь — вот и все.
— Жалко! Славные были ребята!
Лу мучилась на полу в страшных корчах.
— Горит! Жжет! — хрипела она. — Бога ради, погасите огонь! Вот здесь!
Доннор опустился перед ней на колени.
— Ничего, дедди! — говорил Снелль. — Это пройдет! Нужно джину!
— Дедди, дедди! Господь сжалился надо Мной и послал вас сюда! Загасите огонь!
— Выпей джину, Лу!
Девушка отрицательно покачала головой:
— Дедди! Как я рада, что вы здесь! Ах, дайте мне вашу руку, вот так. Как хорошо, не жжет больше. Как мне хорошо! Я… — Она замолчала, глаза у нее закрылись.
Доннор заплакал и поцеловал ее в лоб.
— Что, дедди?
— Она умерла…
Он поднял дочь и со своей ношей вышел из таверны.
— Вот до чего доводит неумеренность, — говорил Боб.
— Да, мой Бобчик, я также умру, если ты не прикажешь еще бутылку джина, — ответила Темперанса.
— Медж! — говорил Снелль. — Мужчине стыдно плакать, но Лу мне сестра. Бе… бе… бедная Лу!
Снелль отвернулся.
На улице послышался сильны шум. Все «члены семьи» невольно вскочили. Дверь растворилась от сильного, яростного толчка, и вошел Тернбулль.
— Приговор произнесен!
— Какой! — закричал Педди.
Все окружили Тома, который с горестью опустился на скамью.
— Я только сейчас узнал, — проговорил он, наконец.
— Но если бы я мог спасти его.
— Он приговорен? — спросил Педди.
— К смерти.
Глава шестидесятая
БЕГСТВО РИО-САНТО
Но семья не дремала, решившись спасти Ферджуса О'Брина. Своими происками семья успела приставить своего человека для надзора за осужденным. Это был Рендель Грем, за которого поручились некоторые из судей. Накануне казни тюремный сторож перерыл и пересмотрел все в тюрьме.
— Готовы ли вы милорд? — спросил Рендель, когда сторож ушел.
— Готов.
Грем выбросил в окно серебряную монету. Послышалось продолжительное мяуканье.
— Они ждут. Нужно разлучаться. Вспоминайте иногда о бедном Ренделе. Клянусь, для родного отца не сделал бы.
— Я буду помнить о вас, как о лучшем и единственном друге. К чему такая печаль, я уверен — мы увидимся.
Рендель покачал головой.
— Нет, Брик-Нек (Головоломка) мне не знаком. Впрочем, зачем унывать? Кто знает…
— Неужели Брик-Нек так опасен?
— Думаю. Лестница в шестьдесят ступеней, почти перпендикулярная, а под ней стена каменного дома… Днем я бы не решился, ночью не видно! За дело Ферджус?
— Разве нет другой дороги?
— Нет.
Маркиз закрыл лицо руками. Рендель снял с него цепи.
— Благодарю, — сказал маркиз. — Не ради себя я принимаю ваше самопожертвование. За дело!
Рендель развернул шелковую веревку, которая была обвита вокруг его тела, и привязал ее к толстому гвоздю. Решетка давно уже была подпилена.
Рендель был вполне спокоен. Он хорошо понимал опасность спуска с Брик-Нека, тем более на лошади; но его преданность Ферджусу была сильнее. Он хотел отвлечь на себя внимание часовых.
Прикрепив веревку, Рендель протянул руку маркизу.
— До свидания! Не забывайте меня!
Через минуту он был уже за окном.
— Кто идет? — спросил часовой.
Рендель не ответил, а бросился к тому месту, где ждал Снелль с оседланной лошадью.
— Беглец! — громко закричал часовой.
Казалось, все камни мостовой обратились в полисменов при этом восклицании часового. За Ренделем погнались множество солдат и полисменов. Стрелой долетел он до Брик-Нека. Лошадь остановилась. Он ударил ее. Всадник и лошадь исчезли.
Полисмены в ужасе остановились: слышно было как копыта лошади стучали по первым ступеням… Потом что-то тяжело упало и все стихло.
Полисмены с фонарями осторожно стали спускаться с Брик-Нека. С первых ступеней кровь. Внизу изуродованный труп лошади. Но следов, хотя бы малейших следов всадника — нигде.
Полисмены удивленно переглядывались и стали искать на соседних улицах.
Рио-Санто в это время беспрепятственно спустился из окна. Ползком добрался он до угла, где ждали его члены семьи и какая-то женщина в черном.
— Я здесь, синьор, — тихо сказал Бембо, выводя оседланную лошадь.
Рио-Санто обнял его и вскочил на лошадь:
— До свидания, Анджело! Мы еще увидимся.
Женщина бросилась и схватилась за гриву лошади.
— Офелия?
— Нет.
— Кто же вы?
— Клара Мак-Ферлэн.
— Что вам угодно, мисс?
— Я не могу жить без вас. Куда вы, туда и я.
— Кто идет? — крикнул часовой.
— Спешите, милорд.
Рио-Санто наклонился, поднял девушку и ускакал.
— Кто идет? — грозно закричал часовой.
Было начало марта. Недалеко от Крьюсского замка, на траве лежала молодая девушка. Возле, на коленях, стоял мужчина.
— Клара! Ради Бога, что с вами?
Молодая девушка открыла глаза и радостно улыбнулась. Она узнавала Шотландию.
— Так, так, — шептала она. — Лидская ферма. Там мы будем счастливы, Эдуард. Мы будем там одни, не правда ли, Эдуард? Слышишь, совершенно одни! Я не хочу, чтобы Анна была с нами.
— Да, милая, мы будем одни.
Но увы! Действие опытов Муре было слишком сильно. Несчастная Клара помешалась.
Она затрепетала и с ужасом закричала:
— Сжальтесь, сжальтесь! Вы говорите, что мы будем одни? Но зачем же она здесь. Сжальтесь. Она не может вас любить так, как я. Сжальтесь.
— Клара! Милая Клара!
— А! Вы отталкиваете меня! — с отчаянием закричала она. — Вы любите ее. О берегитесь. Здесь Бланка убила Бертрана. Оставьте ее. А, вы насмехаетесь над бедной Кларой.
Дикое бешенство блеснуло у ней в глазах. Она приподнялась и взяла пистолет, лежавший на траве. Движение было быстро и тут же эхо разнесло звук выстрела. Маркиз упал.
Клара вскочила, дико вскрикнула и исчезла между деревьями. На траве остался труп Ферджуса О'Брина.
Глава шестьдесят первая
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Графиня Дерби навсегда поселилась во Франции.
Мери Тревор выздоровела и теперь леди Манор, так как супруг ее, сэр Франк Персеваль, получил титул и имение своего умершего брата. Энджус Мак-Ферлэн утонул в Темзе.
Бедная Клара поселилась с Анной и Стефаном в Крьюсском замке. Клара долго не поправлялась. Теперь она жена Стефана.
Скоро к ним присоединилась Сюзанна со своей матерью, графиней Вейт-Манор. Графиня Вейт-Манор была несказанно счастлива и благодарна Бриану, который соединил ее с дочерью. Своими жаркими поцелуями она не раз осушала слезы, навертывавшиеся на глазах Сюзанны при воспоминании о том, кого она так горячо любила.
Анна долго горевала, пока к ним не приехал благородный иностранец. Теперь она счастливая мистрисс Бембо.
Бриан в настоящее время один из лучших ораторов Англии. Он долго не мог утешиться.
Виконт Лантюр-Люс женился на писательнице, которая надоедает ему своими многословными произведениями, Он очень несчастлив — без шуток.
Буркер Бишон торгует по-прежнему.
Рендель каким-то чудом спасся и не верит, что Ферджус умер, и все ждет его.
Тиррель пропал без вести.
Мистер Смит и Ватерфильд погибли в тюрьме.
Раулей отправился прямо в ад, прихлебнув нечаянно как-то яду.
Педди — таможенный досмотрщик. Снелль — полисмен.
Граф Вейт-Манор умер в Джемс Парке.
Доктор Муре попал в клетку беснующихся сумасшедших.
Боб Лантерн и Темперанса там же.
Леди Кемпбел занимается сватовством в сумасшедшем доме.
В проходе к банковским кладовым нашли скелет и огромную кружку, Антикварии перессорились из-за этого скелета и кружки, и напечатали длинные рассуждения в Times, толкуя о временах Юлия Цезаря и великанах, населявших Англию в древности.
— Гром и молния! — вскричал капитан Педди, прочитав ученую статью. — Дорота, мой толстый купидон, смотри-ка, как врут господа ученые! Это же труп Саундерса и его кружка! Чтоб им подавиться своей ученой галиматьей!
