Глава 26

Больше всего я боялась, что тан Валтайн заметит, что мой кролик умерщвлен более гуманным методом, чем удушение хвостом, да и вообще это не тот кролик. Конечно, по тушке мало что можно понять, но вдруг там какие-то особые приметы? Но беспокоилась я зря: преподаватель коротко взглянув, просто обозначил что-то у себя и больше на меня внимания не обращал. Еще бы: его любимец, Керк, явился вовсе без кролика, да еще и нагло заявил:

– А что вы хотели, тан? Выдали задохлика, да еще и корма к нему с гулькин нос. Я подумал, что кролик до нужной даты не дотянет, вынес попастись, а он как ломанется в кусты. Нет, я бегаю быстро, но не по кустам же? По кустам бегать я не подряжался. Надеюсь, следующий кролик будет нормальный, а не ходячий скелет, которого душить надо сразу, пока не помер.

– И как это еле живой кролик смог удрать от молодого, полного сил и здоровья тана? – мрачно спросил Валтайн. – Сдается мне, что вы особо и не старались его догнать.

– Старался, – возмутился Керк. – Но сами понимаете, кусты, колючки… Да и мяса в том кролике – на один укус, это не та добыча, на которую срабатывает азарт охотника. Вы мне поупитанней выдайте. Вон у Сьенны какой жирный, а у Дагойна большой и мускулистый. Только меня, как обычно, обделили.

– То есть, тан, вы сожрали вчера своего кролика, а теперь рассчитываете на нового? – разозлился Валтайн. – Думаете, меня так просто провести?

Керк смущенно повел плечами.

– Ну так, тан, войдите в мое положение. Порции в столовой маленькие, добавки у них не допросишься. А у меня могучий организм, ему много надо.

– И вы рассчитывали подкормиться кроликами? Не выйдет. Пять кругов. Быстро!

Керк огорченно вздохнул и пошел накручивать круги, а Валтайн поставил напротив его имени отметку о сдаче. Некоторым одного кролика мало, дай десять – всех задушат, лишь бы сожрать потом. Одна я такая мягкосердечная, хорошо хоть догадалась на замену купить, а то бы бежала сейчас рядом с Керком, и не пять кругов, а все двадцать.

– Слышали? Следственная группа приехала.

Валтайн бросил косой взгляд на подавшего голос Дагойна, но ничего не сказал, даже не сплюнул по обыкновению. Пожалуй, эта тема волновала его куда больше, чем нас. К смерти таны Минари он равнодушным не остался, хотя и пытался показать обратное.

– Одно убийство могло быть случайным, – заметил Шин. – Но где два, там и три, четыре, пять… Наверное, в контрразведке побоялись, что, если так пойдет дело дальше, в академии не останется сотрудников. Наши-то так и не раскрыли.

– Да кто-то из них и убил! – загорячился Грег. – Кто, как не спецагент, лучше всего заметет за собой следы?

– Болтаете всякую ерунду, а занятие идет, – процедил Валтайн. – Легли на пол. Чередуем качание пресса и отжимания.

Но и силовой комплекс не заткнул рот моим одногруппникам. Позанимавшись какое-то время по-настоящему, они начали только изображать действие и продолжили делиться версиями. На удивление, Мирейя отмалчивалась и явно была чем-то озабочена. Мои вопросительные взгляды даже не замечала, настолько была поглощена своей проблемой. Нужно поговорить на перемене, узнать, что стряслось, вдруг чем-то помогу.

Но до перемены так и не удалось переброситься даже словом. За мной пришли и выдернули на допрос, не дожидаясь конца занятия.

– Танна, оба трупа нашли вы… – с выразительным намеком сказал следователь.

– Это не значит, что я убила, – почти спокойно парировала я. Спасибо Онгису, натренировал. – В аудиторию, где лежал тан Грелье, я входить не собиралась.

– Да, тан Дагойн уже рассказывал. Молодость, молодость… По себе помню, где страсть захватит, там и… – Губы следователя улыбались, но глаза были холодными и колючими. Наверное, не такие уж приятные воспоминания навевали мои слова: вон, хвост как оплел ножку стула в начале нашего разговора, так и не шелохнется. Этот тан не позволял себе расслабиться ни на минуту. – Но к танне Минари вы шли целенаправленно.

– У меня к ней было дело.

– Какое?

– Разве это теперь важно?

– Важно. Не бывает мелких ненужных деталей.

И посмотрел так, словно подозревал, что меня кто-то ненавязчиво направил в нужное время в нужное место.

– Хотела узнать, нельзя ли купить дополнительный накопитель для артефакта. К сожалению, я не взяла второй из дома, а энергия очень быстро заканчивается.

Я доверительно улыбнулась следователю, но он оказался тренированным, моя улыбка нужного впечатления не произвела.

– И для чего вам столько энергии?

– Пару раз пришлось пользоваться незапланированным телепортом: забыла нужное зелье, а потом бабушка достала путевку на выходные в наш пансионат. – Я чуть игриво дернула хвостом, чтобы понял правильно, но заигрывать не стал. – Артефакты защитные много потребляют. Я бы не хотела попасться так же, как Рика.

– Ваша однокурсница? – уточнил он. – А что с ней случилось?

Мне не хотелось вспоминать ни о том, что с ней случилось, ни о своей роли во всем этом. Поэтому я воспользовалась любимым бабушкиным приемом: улыбнулась самой чарующей улыбкой и взяла паузу в надежде, что следователь напрочь забудет о своем вопросе. Но этого тана сбить одними улыбками не получилось. Он повторил вопрос, и более сурово, явно намекая, что я от него не уйду, пока не расскажу все. Таны бывают иной раз так несвоевременно упрямы! Пришлось выложить и про Рику, и про ее отчисление. Я была уверена, что настаивал он исключительно из вредности и сам рассказ ему не очень-то нужен. Но, к моему удивлению, он стал обмениваться загадочными взглядами с другим таном, который находился здесь же, но в допросе не участвовал.

– Правильно ли я понял вас, танна, что одна из ваших сокурсниц была отчислена из-за аллергии, проявившейся при случайном приеме вашего зелья?

Я заволновалась. Этак я вылечу вслед за Рикой и что тогда скажет бабуля? Что я позорю семью и недостойна своих родных…

– В правилах академии нет пункта, запрещающего тестировать несмертельные зелья друг на друге. Насколько я знаю, напротив, это общепринятая практика.

– Танна, я не прошу вас цитировать правила академии. Я прошу подтвердить, что сейчас здесь на вашем курсе учится на одну демоницу меньше, чем при поступлении.

На первый взгляд, в этой просьбе не было ничего опасного. Данная информация и без того должна быть известной этим танам, и если меня не отчислили сразу, то и теперь не должны. И все же я медлила, отвечать почему-то совершенно не хотелось.

– Итак, танна, мы вас правильно поняли? – продолжил настаивать следователь.

– Да, – неохотно кивнула я и улыбнулась, чтобы хоть как-то отвлечь этих неприветливых танов от ответа.

Но они не отвлеклись, напротив, переглянулись с таким видом, словно я им выдала не только имя убийцы танны Минари, но и пароль от банковской ячейки, где он хранит свои сбережения, орудия убийства и записанные планы будущих злодейств. Происходящее мне нравилось все меньше и меньше, интуиция вопила, что нужно как можно больше молчать, хотя я так и не поняла, что же сказала не то.

Поэтому даже успокоилась, когда тан вернулся к убийствам и потребовал в деталях рассказать про обе мои ужасные находки. Рассказ был уже привычен и многократно повторен, поэтому я говорила, почти не думая о том, что говорю, хотя меня постоянно прерывали уточняющими вопросами. Записывал тан мало, так, только короткие заметки на листочке, но это ничего не значило: постоянное раздражающее попискивание записывающего артефакта говорило о том, что ни одно мое слово не останется незафиксированным.

– Вернемся к тану Грелье. По имеющимся у нас сведениям, кастелян вас особенно недолюбливал. Не подскажете почему?

Вопрос показался довольно безобидным, поэтому я не задумываясь ответила:

– Наверняка из-за ковра. Танна Кавайи настояла, чтобы он выдал мне ковер, и покойный тан из-за этого ужасно разозлился.

– А почему вам выделили ковер? Вы по каким-то причинам на особом положении у руководства академии?

– Что вы! – я невольно рассмеялась от такого предположения. – Просто при поступлении не хватило комнат, вот ко мне и подселили танну, а чтобы компенсировать неудобства, выдали ковер. Если честно, не так уж он мне был нужен.

– Давайте поподробнее остановимся на истории вашего заселения.

– Там ничего интересного для вас не было, – запротестовала я, уж очень не хотелось вспоминать про гадости, которыми щедро поливал меня кастелян при каждой встрече. – Тан Грелье вообще не отличался хорошими манерами. Мне кажется, он всех недолюбливал.

– Танна, попрошу вас четко отвечать на поставленные вопросы и не уводить следствие в сторону, – сухо сказал следователь. – Вы и сейчас проживаете в одной комнате с этой танной? Кстати, как ее зовут?

– Мирейя, – обреченно ответила я. – Нет, сейчас мы не живем вместе. После отчисления Рики Мирейя переехала в ее комнату.

Я даже не думала, что смогу в таких мельчайших подробностях вспомнить тот день, но тан не успокоился, пока не вытянул эту историю в мельчайших деталях и настолько меня этим вымотал, что я чувствовала себя как после многочасовой тренировки.

– В академии у вас единственной питомец ш’ерра, – неожиданно сказал он. – Если не считать тех, что в серпентарии. Могу я на нее взглянуть?

– Я оставила ее в общежитии, могу сходить.

Я улыбнулась, но при мысли, что он захочет пойти со мной, запаниковала. В моей комнате неуставной кролик, о котором никто не должен узнать. Тушку я сдала, и ее мне уже зачли. И что теперь, если вдруг узнают о Берте? Говорить, что завела нового для тренировки?

– Сходите, – милостиво разрешил следователь и, когда я была уже у двери, неожиданно добавил: – Странно, что она у вас соглашается так долго сидеть одна. Ш’еррам это несвойственно, они предпочитают компанию хозяина или его домочадцев…

Я сделала вид, что не услышала, очень уж тороплюсь выполнить его просьбу. До общежития я почти бежала в панике, что проверяющему надоест ждать и он пойдет за мной. Пойдет и найдет Берту, которая подпрыгала ко мне сразу, как открылась дверь. Никакой осторожности! А если бы кто-то проходил по коридору?

Кацуми приветственно зашипела и скользнула на руку, а после моей просьбы – в прическу, я торопливо почесала подставленный Бертин лобик и побежала назад. Перед дверью остановилась, чтобы немного успокоить дыхание и уверенным движением отворила дверь. Следователь, сидевший с прикрытыми глазами, но явно не спавший, резко их открыл и посмотрел на меня, чуть прищурившись. Наверняка слушал записи, пока меня не было.

– Итак? – дождавшись пока я сяду, спросил он.

Кацуми, явно красуясь, сползла по моей руке на стол, свилась колечком, приподняла голову и так и осталась, чуть покачиваясь в разные стороны.

– Действительно, совсем мелкая. Могу я осмотреть ее клыки?

Я передала просьбу Кацуми, и та согласно выдвинулась к сидящему напротив тану, раскрыла пасть, чуть так постояла, потом нежно зашипела и ткнулась головой в его руку, явно напрашиваясь на ласку.

– Да, яд еще не дает. – Следователь чуть брезгливо отодвинулся и стал что-то быстро писать. – Танна, вот направление в серпентарий, пусть вам проведут обучение по воспитанию ш’ерр.

Надо же, и такие курсы есть. Странно, что раньше не предлагали. Надо будет непременно сходить, вдруг там расскажут что-то новое и интересное про Кацуми.

– Спасибо, – я благодарно улыбнулась тану и взяла направление. – Она очень хорошо слушается, но занятия лишними не будут.

– Вас там научат правильно применять боль.

К Кацуми?!! Я не смогла скрыть своих чувств, и тан укоризненно покачал головой.

– Ш’ерра не должна быть столь миролюбивой. Она у вас еще совсем маленькая, можно исправить, но если ничего не делать, то вырастет бесполезное украшение вместо грозного оружия. Нужно меньше ласкать, больше наказывать, – безапелляционно заявил он. – Причинять сильную боль, когда лезет к чужим вот так, за лаской. К чужим она должна подползать с единственной целью – убить.

– Так ли это обязательно?

Мысль о том, что нужно издеваться над Кацуми, мне не понравилась, ей, похоже, тоже – она юркнула со стола мне в прическу и там затаилась, передавая свое возмущение.

– Танна, надеюсь, вы шутите? – холодно спросил следователь. – Что за сантименты? Вы будущий спецагент, в вас все должно быть нацелено на наилучшее исполнение приказа. Этак вы броситесь ее спасать, когда вам самой нужно будет спасаться, и все провалите. Запомните, ш’ерра – это лишь инструмент, такой же как удавка или артефакт. Подручное средство, которое просто меняется при неисправности. Ни в коем случае нельзя привязываться. Она должна выполнять приказы, а не чувствовать себя равноправным партнером. Удивительно, как вам кролика удалось задушить без ее возражения.

Он вопросительно на меня посмотрел, пришлось импровизировать.

– Кролик – это добыча, Кацуми понимает, когда можно, а когда нельзя.

– Разве что. – Он недоверчиво прищурился. – Я напишу докладную вашему ректору, чтобы вас с ш’еррой направили в серпентарий на исправление пороков воспитания, пока еще не поздно. Пожалуй, сделаю это прямо сейчас, пока не отвлекся.

Мне показалось, что Кацуми задрожала. Наверняка показалось, разве змеи дрожат? Но она очень сильно беспокоилась. И за себя, и за Берту, чего показывать ни в коем случае нельзя было. Я чуть подалась вперед и облизнула губы.

– Тан такой предусмотрительный, – промурлыкала я почти ему в лицо и хвостом махнула завлекательно. – Я вам очень признательна за беспокойство.

– Танна скучает вечерами?

В его взгляде появилась такая мужская заинтересованность, что я испугалась, не переусердствовала ли. От тана следователя, реши он, что я напрашиваюсь на вечер в его компании, так просто не отделаться. Но Кацуми жертвовать я не готова. После короткой нерешительности я опять одарила его улыбкой и даже чуть выгнулась в его сторону. Буду решать проблемы по мере их поступления. Сейчас главное, как бы нам с Кацуми не оказаться в серпентарии. О том, что буду делать со следователем, если клюнет, подумаю потом. До сих пор как-то удавалось справиться с танами, проявившими чрезмерную заинтересованность. А этого мне даже не будет жалко…

– Танна очень скучает, – проникновенно сказала я. – Вы же сами видите. Не на кого хвост положить.

По его лицу стало понятно, что судьба Кацуми проверяющую сторону больше не беспокоит. Тан хищно облизнулся и потянулся ко мне, хвост перестал оплетать стул и упруго выгнулся.

– Эй, полегче на поворотах, – подал голос второй тан, о существовании которого я успела забыть, так тихо и незаметно он себя вел. – Сначала работа, потом – танны. А уж с подозреваемыми крутить – вообще последнее дело.

– А я подозреваемая?

– Пока идет следствие, подозреваются все, – отрезал он. – Но мы почти раскрыли. – Он хищно усмехнулся, что-то вспомнив, и добавил: – А попутно еще кое-что интересное вырисовывается.

Проскользнувшие намеки меня сильно заинтриговали, и я подалась теперь уже в его сторону.

– Что?

Он задержал на мне взгляд, прежде чем ответить. Увы, все так же обтекаемо ответить.

– Узнаете. Этого точно не скрыть. Кто-то лишится своего удобного поста. – В голосе молчаливого доселе тана прозвучала застарелая ненависть. Было понятно, что кто-то в свое время не только наступил тану следователю на хвост, но и хорошо по нему потоптался. – Думаю, завтра появится кто-нибудь из начальства.

– Можете идти, танна, – сказал первый тан, не скрывая своего разочарования. – Если у нас появятся вопросы, мы вас вызовем.

Я одарила их на прощание еще одной улыбкой и ушла, недоумевая, какие еще вопросы могут появиться. Мне казалось, что расспросили обо всем, даже о том, что никакого отношения не имеет и не может иметь к убийству. И все же… Все же слишком довольными выглядели эти таны, значит, я выдала что-то очень для них важное. Но что? Ничего такого, чего бы они уже до меня не знали, я не сказала.

Гудящая после многочасового допроса голова отказывалась работать по своему прямому назначению. А ведь еще на занятия идти. Сегодня я пропустила не только полпары УФП, но и почти весь орочий. Раньше бы я этому порадовалась, но не теперь, когда тан Фукаси не только стал нормально преподавать язык, но и время от времени выдавал ценную информацию по маскировке. На орочьем, разумеется, чтобы мы еще сильнее старались выяснить мельчайшие тонкости языка, который теперь казался прекрасным. Изредка я вспоминала, как Бертольд читал стихи, и жалела, что этого больше никогда не будет. Наши пути пересеклись, чтобы разойтись навсегда.