Решение пришло к нему два дня спустя, когда он помогал Дэнни развести огонь для завтрака. Брат проверял свои ловушки только по утрам, и что бы в них ни попалось, этим они питались весь день. Но два раза в день – рано утром и перед самым закатом – Дэнни на час или два пропадал в лесу с ружьем на плече и револьвером, заправленным за пояс брюк. Это были проверки периметра, как сообщил брат: он обходил вокруг хижины по расширявшейся спирали, которая иногда охватывала несколько миль. Пол не спрашивал о цели этих вылазок, главным образом потому, что боялся ответа.

Перед уходом Дэнни предлагал ему почитать и беречь больные ноги, пока его не будет, обычно Пол так и поступал, хотя постоянно прислушивался, не раздадутся ли вдали выстрелы. Дэнни был непреклонен в том, чтобы Пол оставался в круге из крестов, особенно когда сам уходил на одну из своих проверок. «Так безопаснее», – говорил брат. Поэтому Пол оставался внутри того, что считал загоном, словно щенок, у которого нет других занятий, кроме как смотреть на деревья и ждать, пока вернется хозяин.

Даже те два раза, когда Дэнни учил его стрелять из ружья, Пол оставался в загоне, пока брат ходил в лес проверить мишени. Никогда прежде не стрелявший, Пол с вынужденным прилежанием брал эти уроки. Дэнни инструктировал, что ему нужно делать, а он повторял. От приклада на его правом плече остались фиолетово-зеленые синяки, и всего после получаса стрельбы во всем мире не хватило бы воды, чтобы смыть едкий привкус пороха во рту.

Пол никогда не спрашивал, почему ему так важно научиться стрелять, прежде всего потому, что догадывался, каким будет ответ. Ему оставалось лишь не думать о глобальной картине происходящего, сосредоточиться на стрельбе и выдержать обучение.

Пол лишь раз затронул эту тему. Он только что закончил стрелять по мишени в пятнадцати ярдах от него, показав неплохую кучность, и спросил, опуская ствол пистолета:

– А как я узнаю, в кого стрелять, когда придет время?

Дэнни не требовались уточнения. И его ответ, каким бы простым он ни казался, обдал Пола ледяным холодом.

– Я тебе скажу.

Пола начала пугать перспектива, что какой-нибудь незнакомец будет идти через лес и наткнется на хижину. Всякий раз, слыша шевеление за деревьями, он молился, чтобы это было животное. Он боялся, что заблудившийся охотник может набрести на поляну, пытаясь разыскать дорогу или поймать сигнал сотового, лишь затем, чтобы половину лица ему снесло стандартным винтовочным патроном.

Именно в те два дня Пол и начал придумывать разные планы, как вернуть Дэнни в цивилизацию. Самый простой сценарий состоял в том, что он покинет хижину самостоятельно, пока Дэнни пропадает на одной из своих проверок периметра, и спустится через лес к Дредс Хэнду. Он мог бы позвонить детективу Райерсон и сказать, что нашел брата и тот нуждается в медицинской помощи.

Однако Полу не давали покоя видения, в которых его брат гнил в какой-нибудь камере за свои преступления. Как на Аляске со смертной казнью? Он не знал, удастся ли уговорить Райерсон, чтобы та настояла на заключении в психиатрическую лечебницу, а не в тюрьму. Только будет ли так лучше?

Какое-то время Пол обдумывал другой вариант: ударить Дэнни по башке и вырубить. В кино такое проделывали с легкостью, но его беспокоило, что удар по голове может привести к тяжелым последствиям и даже к смертельному исходу. Тогда он решил отключить брата, накачав его лекарствами. Среди запасов, которые Дэнни хранил в хижине, было достаточно разных таблеток. Пока он будет без сознания, Пол мог бы погрузить его на сани и потащить вниз через предгорья, так же, как его самого брат притащил сюда, найдя в полубессознательном состоянии в лесу.

Основная проблема со всеми этими сценариями заключалась в следующем: они предполагали, что Пол хорошо ориентируется в лесу и вернется в Дредс Хэнд без посторонней помощи. А он однажды уже заблудился. Что, если он вырубит Дэнни, увезет его отсюда и снова заблудится? Они были в предгорьях, и логика подсказывала, что если спускаться по склону, то в конце концов доберешься до города или до дороги, что вела к шоссе. Но именно из-за этой логики он и сбился с пути несколько дней назад. Ничего не выйдет. Кроме того, сможет ли он со своими покалеченными ногами тащить Дэнни на санях?

«Над головой не пролетал ни один самолет. И выстрелов из охотничьих ружей я тоже не слышал. Как будто мы в совершенно другом мире и, кроме нас двоих, живых никого не осталось». Внезапно он представил, как бредет по лесу несколько дней, недель, месяцев, но так и не добирается до цивилизации или хотя бы до равнины, если на то пошло. И весь остаток жизни он будет обречен непрерывно спускаться с гор.

Накануне Пол прокомментировал состояние двух своих скрюченных пальцев.

– Они обморожены, – объяснил он Дэнни. – У меня будут проблемы. Мне нужно в больницу, Дэн.

Но брат не поддался:

– Гангрены нет. Я за ними присматриваю.

– Они болят.

– Могу позаботиться об этом, – сказал Дэнни, и Полу стало интересно, как же он это сделает.

«Ампутирует, – подумал Пол, дрожа в углу хижины, – накачает меня таблетками и отхватит своим охотничьим ножом. Проще простого». Это лишь показало, насколько Дэнни твердо решил остаться здесь. Даже ухудшение здоровья брата не могло заставить его вернуться в цивилизацию.

Именно во второе утро, пока он разводил огонь внутри круга из камней, чтобы Дэнни мог приготовить завтрак, к нему пришло решение. Секунду обдумав его, Пол пришел к выводу, что это единственный план, который сработает. Настолько простой, что все время был перед глазами, от этой идеи его даже затрясло. «Я подожгу эту чертову хижину и спалю ее дотла. Там хватит розжига, чтобы это провернуть, а как только займутся старые трухлявые стены, огонь будет уже не остановить. Зима практически наступила, и ночью уже все тридцать градусов мороза. Без этого укрытия у него не будет выбора, кроме как вернуться со мной. Это должно сработать». Он решил подождать, когда Дэнни уйдет на утренний обход периметра, и потому за завтраком, пока они ели какую-то похожую на крысу тварь, Пол превратился в сплошной комок нервов.

Братья почти не разговаривали, Дэнни выглядел измученным. Вчерашняя ночь была такой же беспокойной, как и позавчерашняя, брат встряхнул Пола и вывел на холод. В этот раз ветра не было, и стало тихо и спокойно, как в склепе. Дэнни убедил его пройтись по периметру загона из крестов, и Пол подчинился. Все его тело болело, ноги казались двумя пустотелыми шлакоблоками, примотанными к лодыжкам. Он ничего не увидел, и через некоторое время Дэнни позволил ему снова лечь спать. Но сам остался снаружи у костра, положив винтовку на колени и вглядываясь в темноту.

– Что это за скелет висит на дереве? – спросил Пол, когда они завтракали.

Снаружи было все еще темно как ночью, даже слабый дневной свет не пробивался сквозь трещины в стенах хижины.

– Это я, – ответил Дэнни.

Он соскабливал остатки еды со дна жестяного котелка и заталкивал их в рот. А когда взглянул на Пола, должно быть, заметил угрюмое выражение его лица.

– Я провел здесь уже три дня, а Мэллори не позволял мне уйти. Говорил, что меня преследуют. Совсем как тебя сейчас. Он сказал, что оно придет за мной ночью. И оно пришло. Но я его достал. Мэллори показал мне как.

– Что именно ты сделал?

– Это забавно, – сказал Дэнни, – но сначала я решил, что передо мной ты. Я пошел в лес, а там был парень, который стоял в нескольких футах от меня среди деревьев. Я подумал, что какой-то незнакомец непонятно как оказался здесь, с нами, в глуши. Было темно, но когда он сделал шаг навстречу мне и лунный свет упал ему на лицо, оказалось, что он выглядел точно как ты, Пол.

– Или как ты, – произнес Пол.

– Да, – согласился Дэнни, – в том-то все и дело, верно?

– Неужели? – сказал Пол. – Я понятия не имею.

Дэнни поставил котелок на пол.

– Оно пытается одурачить тебя. Показывает твой собственный облик, чтобы сбить с толку. Но Мэллори предупредил меня, и я не поддался на обман. Я выстрелил и убил это.

– Человека?

– Нет. Просто обманку. Это был не человек. Не настоящий. После того как выстрелил, я увидел, что это была всего-навсего овца. Я снял с нее кожу, очистил кости и подвесил как напоминание.

– Напоминание о чем?

– Что я здесь не просто так. Что у меня теперь миссия.

– Потому что ты застрелил овцу…

– Потому что я одолел эту тварь в ее собственной игре, – объяснил Дэнни. – Все стало четким, как только я убил ее. Разрушилось заклинание. У меня начались такие яркие сны. И легкий лунатизм. Я чертил руками круги на земле, пока спал. Круги с линией через них.

– Символ Хранителей, – добавил Пол.

Дэнни вытаращился:

– Да. Откуда ты знаешь? Тебе это тоже снилось?

Пол подумал про тот день, когда потерял сознание в классе и нарисовал на полу мелом круг с косой чертой. Но он прогнал эту мысль, едва она появилась.

– Кто-то в деревне рассказал мне об этом, – вместо этого сказал он.

– Ну, – продолжал Дэнни, – Мэллори объяснил мне, как это работает – как это работает уже больше ста лет. Он сказал, что племена инуитов занимались этим с начала времен, и что он собирается научить меня, – губы Дэнни сжались. – Думаю, к тому времени, как я появился, он уже начал сходить с ума.

– Думаешь? – сказал Пол, не в силах скрыть сарказм в голосе.

– В самом начале у меня были сомнения, что я смогу отличить человека с… ну, с костью бледной… Совсем как у тебя. Но Мэллори сказал, что я узнаю, когда наткнусь на нужного человека. И он оказался прав.

– Сколько человек ты убил здесь, Дэн?

– Я тебе говорил, – ответил тот, – они не люди. Это оболочки людей, внутри которых бродит что-то черное и злое. Вот почему убить их недостаточно. Ты должен отрезать им голову и похоронить. Какое-то время достаточно было просто… просто закапывать их, где удастся… но Мэллори задумался о том, чтобы хоронить эти тела в освященной земле. Где-нибудь на церковном кладбище.

– Сколько всего этих… этих дьяволов ты убил?

– Дьявол лишь один. Он отравляет тебя прикосновением. Духовным прикосновением. Знаешь, он же почти добрался до меня.

Пол ничего не сказал. Из-за жирного мяса сурка у него крутило живот, словно он проглотил кусок дерна.

– В ту ночь, когда я застрелил человека, похожего на меня – и на тебя, – был момент, когда зверь почти настиг меня, – Дэнни, сидя на коленях, подался вперед, его глаза заблестели. – Он смотрел на меня сквозь деревья, а затем на долю секунды у меня сменился ракурс. Я внезапно оказался там, где стояло оно… или, по крайней мере, видел его глазами, потому что снова смотрел на себя, только теперь это был настоящий я, тот, что держал пистолет и выглядел испуганным. Но через секунду я снова вернулся в свое тело. Именно тогда я и понял, что это такое и что оно пытается сделать. Поэтому я нажал на курок и застрелил его. А после этого смог видеть вещи такими, какие они есть на самом деле, – он откинулся назад на ягодицы, – Возможно, ты тоже сможешь.

– Возможно.

Пол был не в силах продолжать этот разговор. Ему захотелось свернуться калачиком и забиться в темный уголок. «Я сегодня вытащу тебя отсюда, Дэнни, нравится тебе это или нет. Ни дня больше».

После того как они поели, Дэнни прибрался, а Пол погрузил левую ступню в очередное ведро с теплой водой. Опухоль спала, но два самых маленьких пальца на левой ноге оставались фиолетовыми и болели всякий раз, когда он надавливал на них. Потушив костер снаружи, Дэнни вошел в хижину и снял со стены ружье. Он взглянул на Пола, который сидел на краю своей поролоновой кровати и читал один из романов в мягкой обложке, его нога отмокала в ведре. Пол уставился на брата и спросил:

– Чего?

Дэнни не отвечал. Но потом все-таки пожал плечами и сказал:

– Ничего. Наслаждайся книжкой. Я ненадолго.

Когда он ушел, Пол отложил роман, но встал не сразу. Он думал о той связи – почти призрачной, – которая, казалось, всегда существовала между ним и братом. Что, если именно эта ерунда заставила Дэнни записать название истории Генри Джеймса, а его самого чертить мелом знак на полу учебного класса? «Дэнни не читает мои мысли. Между нами нет сверхъестественной связи. У меня просто паранойя». Но по какой-то причине старый шрам от укуса собаки на левой руке начал зудеть. Пол почесал ее и уставился на бесконечные кресты, свисавшие со стропил. Его сердце билось, как бешеное. Он слез с кровати, вытер ногу, потом натянул две пары носков и какие-то башмаки. Взял рубашку из коробки с одеждой и куртку «ковбоя Мальборо» с гвоздя на стене. Он понял, что потеет, когда завертелся на месте, быстро одеваясь и отгоняя от себя панику.

«Собери вещи на всякий случай. Ты не знаешь, как далеко вы от города». Он схватил из чулана за меховой занавеской рюкзак и набил его запасными носками, аптечкой, коробкой спичек, маленькой керосиновой лампой, перчатками, вязаными шапками и двумя парами сапог. Он застегнул молнию на рюкзаке и просунул руки в лямки. Оказалось неожиданно тяжело, но Пол вспомнил, что за последнюю неделю потерял фунтов пятнадцать, а то и больше, и его мышцы атрофировались. «Ты вообще сможешь вернуться в город? Что если там миль пять? Или десять?» Но они ведь никак не могли быть в десяти милях от цивилизации. Ему не удалось бы забраться так далеко. «Хватит тянуть время». Пластиковые контейнеры с жидкостью для розжига выстроились на полке стеллажа. На нижней стояла банка с керосином для ламп. Он схватил ее и разбрызгал мерцающими лентами по полу. Затем облил стены и кучу одежды в деревянном ящике. Успел намочить стопку любовных романов, прежде чем банка опустела. Он отбросил ее в сторону и перешел к контейнерам с розжигом. Распылил его по потолочным балкам и бесчисленным деревянным распятьям, свисавшим с них. Намочил желтый матрас из поролона и деревянные ящики под ним. Пропитал шкуры, прибитые к стенам для тепла.

Закончив, Пол отбросил пустые контейнеры в сторону. Он тяжело дышал от перенапряжения. Слишком много глубоких вдохов, и резкий запах горючего жег его ноздри. «Сделай и проваливай». Отступая к двери, он схватил коробок спичек. Ранним утром было еще темно как ночью, и над головой, как на параде, висели звезды, но очень скоро прольется дневной свет и озарит им путь обратно к цивилизации. «Вперед!» – прокричал голос у него в голове.

Пол вышел из хижины, чиркнул деревянной спичкой о кремневую полоску сбоку коробка. Головка расцвела шаром желтого пламени. Пол секунду смотрел на него, прежде чем бросить в открытый дверной проем. Мгновение спустя огненный плавник поднялся над половицами и помчался в глубь хижины. Пламенные притоки разбегались от главного русла вверх по стенам и потолку. Деревянный ящик с одеждой занялся, словно сухой хворост. Распятия падали со стропил, когда их тесемки обрывались. Видневшаяся сквозь дверной проем пузатая печка казалась приземистой черной мученицей. Не в силах оторвать от нее взгляд, Пол отступал от хижины. Языки пламени лизали щели между досками и, словно огненные пальцы, пробивались сквозь отверстия от сучков. Кресты по обеим сторонам двери занялись одновременно, будто это было отрепетировано. Столб черного дыма поднимался в небо, закрывая парад звезд и затмевая три четверти луны. Раздался треск, и одна из стен рухнула. Когда крыша обвалилась в снег, вверх взметнулся огненный шар. Несколько деревянных крестов, образовавших ограду, занялись пламенем.

Пол обернулся и увидел Дэнни, который стоял среди деревьев и смотрел на пожар. Они с братом встретились глазами, и вместо ярости, которую Пол ожидал обнаружить во взгляде Дэнни, он увидел только растущий ужас, от которого почувствовал себя очень зябко.

– Что ты наделал? – крикнул Дэнни.

Он бросился через лес, но застыл на полпути через поляну, свет пожара озарял его фигуру. Лицо брата было полно ужаса.

– Дэнни…

– Что ты наделал? – это прозвучало почти как мольба.

– Пойдем, – сказал Пол, протягивая брату руку. – Давай уйдем отсюда.

Но Дэнни даже не взглянул на него, он смотрел на горящие кресты. Некоторые из них уже упали и пылали на снегу, а от иных остался лишь тлеющий пепел. Пол подошел к брату, из-за тяжелого рюкзака на плечах мышцы напрягались. Он схватил Дэнни за предплечья и встряхнул. Произнес сквозь рев пламени:

– Я не оставлю тебя. Пойдем со мной, и мы справимся со всем вместе… – но у Дэнни было такое выражение лица, что слова замерли на губах.

Когда сильный порыв ветра согнул деревья, Пол обернулся. Ветви ломались, по поляне прокатились клубы снега. Ветер донес оглушительный вопль, заупокойный, словно плач призрака. Дэнни положил руку Полу на грудь.

– Держись позади меня, – сказал он и уставился на лес.

Пол тоже смотрел, но ничего не видел. Было слишком темно, а ветер дул слишком сильно, ледяными потоками стекая с Белых гор. Сердце Пола громыхало в груди. Дэнни вскинул ружье и следил за опушкой леса, его дыхание кристалликами повисало в воздухе. Тени вытягивались на снегу перед ними, длинные и искривленные светом пожара за спинами; Пол наблюдал, как они слились, а затем снова разошлись, когда Дэнни прошел перед ним, поводя дулом ружья в сторону черной опушки леса. И снова чудовищный вопль… А потом что-то полетело вокруг горящей хижины, уклоняясь от пелены пламени. Дэнни развернулся и дважды выстрелил, грохот ружья эхом разлетелся по лесу. Что-то упало на снег. Дэнни протянул руку и сгреб Пола за рубашку, прежде чем приблизиться к той штуке. Две тени теперь шли рядом с братьями, длинноногими бугименами двигались по снегу.

В отсветах горящей хижины глубокий овраг казался черной пропастью, полной теней. На краю оврага в снегу лежало то, что кружило у хижины. Оно казалось живым в танцующем свете пламени. Это был скелет овцы. Ветка, на которой он висел, горела. Рука Дэнни по-прежнему сжимала рубашку Пола и давила на грудь тяжелым камнем. Пол этого почти не замечал, он смотрел на тени, на то, как они меняли свое положение на снегу, когда огонь метался, и как на мгновение начинало казаться, будто их больше, чем две… Пол поднял глаза и окинул взглядом опушку. Смутная черная фигура, припав к земле в темноте между деревьями, следила за братьями.

– Дэнни…

Существо ринулось на свет огня, бесформенное черное чудовище со сверкающими зелеными глазами и зубастой пастью. «Там эта тварь! – завизжал голос в голове Пола. – Там тварь эта!»

Дэнни оттолкнул его и сбил с ног. Пол ударился о землю так, что дух вышибло, вещи в рюкзаке врезались в позвоночник, словно осколки шрапнели. Он увидел брата, стоявшего широко расставив ноги, его ружье рявкнуло, и из ствола вырвалась вспышка. Через секунду в Дэнни врезалась темная фигура и повалила его на землю, ружье отлетело в темноту. Пол уже полз по снегу к оружию, когда Дэнни заорал. Пальцы Пола нащупали приклад, он перетащил ружье на колени и сел на снегу. Он успел лишь вскинуть ствол, когда весь мир заслонили светящиеся зеленые глаза. Он нажал на курок за мгновение до того, как почувствовал удар – такой силы, словно его сбил поезд, – и отлетел обратно в снег. Что-то тяжелое и горячее рассекло живот, лезвиями ножей рвало его кишки. Пола окружила черная пелена, сверху придавило невероятной тяжестью. Но потом тварь вдруг отцепилась от него.

Пол ловил ртом воздух и пытался перевернуться на снегу, а вокруг сыпались горящие угольки. Ему удалось повернуть голову и увидеть Дэнни. Тот стоял, пошатываясь и зажимая руку. Его мучительные стоны шипением ракетницы звучали над верхушками деревьев. Чем бы ни было то существо, оно пронеслось вокруг братьев и замерло перед горящей хижиной аморфным сгустком тьмы, который блестел, как ихор, в свете пламени, зеленые глаза пылали на бесформенном черном черепе. Это был всего лишь силуэт на фоне огня, одновременно человеческий и звериный, клубы его дыхания парили в воздухе. Взгляд мерцающих зеленых глаз сфокусировался на Поле.

– Эй! – крикнул Дэнни, размахивая руками над головой. – Сюда!

Но эта тварь глядела лишь на Пола. Пол опустил глаза и увидел свою ладонь, покрытую кровью. Его кишки болели… но было еще и другое ощущение – слабая пульсация их с Дэнни общей пуповины, их Манипура. Он помахал окровавленной рукой в воздухе перед грудью, ожидая услышать звон, как от натянутого электрического кабеля. Но ничего не было, кроме самого ощущения, ощущения, ощущения… А потом Пол увидел себя глазами Дэнни, увидел там, в снегу, побледневшего, до крови исполосованного острыми ножами, с глазами круглыми, как блюдца. Говорил Дэнни, но Пол чувствовал слова, выходящие из тела его брата…

– Я здесь, – произнес Дэнни. – Здесь.

Жуткие зеленые глаза повернулись в его сторону. Существо поднялось на задних лапах, черный дьявол на фоне горящей хижины. Гротескно человеческим движением оно развернулось так, что Дэнни теперь оказался прямо у него на пути. И прежде чем Пола выбросило из тела брата и вернуло в его собственное, он услышал рокочущую громом мысль Дэнни: «Я люблю тебя».

Снова нахлынул холод, а за ним жжение в груди и животе, и когда он открыл глаза, то обнаружил, что лежит на спине, а в горле у него застрял крик. Он перевернулся на бок, раскаленная боль взорвалась в центре его тела. Пол поднял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как эта тварь бросается на Дэнни. Тот мог бы отпрянуть, но не стал – его ноги вросли в землю, в свете пожара что-то блеснуло в руке. Пол побежал навстречу существу и встретился с ним на полпути…

– Дэнни!

Нечеловеческий вопль разнесся в ночи в тот момент, когда Дэнни и тварь столкнулись и исчезли за краем оврага. Пол попытался закричать, но у него вырвалось лишь отчаянное рыдание. Легкие горели, но ниже пояса он ничего не чувствовал. Пол взглянул на свой живот и увидел, что истекает кровью. Его одежда была разрезана, тело исполосовано. Он прикоснулся к ране и даже удивился, ощутив, какая горячая у него кровь, пропитывавшая рубашки и лившаяся по промежности брюк. «Это и есть моя Манипура, – словно в помешательстве подумал он, теряя сознание. – Вот же она. Льется прямо из кишок. Прощай».

Он опустил голову в снег. Его зрение постепенно гасло. Пульс раскатисто грохотал в черепе. Пол моргал, отгоняя тьму, что заволакивала глаза и наполняла их туманом. Через какое-то время он различал лишь полоску света, рассекающую утреннее небо, – зелень и пурпур, лаванда и индиго, расширяющаяся завеса, которая была пронизана звездами и растекалась в суживающемся поле зрения Пола, словно некое спасение души. И мир пропал.