Пол проснулся поздно в состоянии, напоминавшем похмелье, хотя накануне он не выпил ни капли. Окно рядом с кроватью сверкало серебром. В ванной Пол умылся, почистил зубы и осмотрел в зеркале свой нос. Тот выглядел отлично, но все еще болел после ночного удара лицом об землю.

При свете дня его вчерашняя лесная вылазка, уговоры Валери Драммелла и Билла Хоупвелла повторить ее должны были бы вызвать у Галло чувство неловкости. Глядя на заснеженный лесистый склон холма за окнами, очень просто было избавиться от страхов прошедшей ночи. Но у Пола не получалось. Он сожалел лишь о том, что Драммелл не воспринимал его всерьез, а ему все еще хотелось поговорить с офицером о Дэнни. Было бы проще, если бы Драммелл не решил для себя заранее, что Пол готов шарахаться от каждой тени. Джен Уоррен, вероятно, тоже считала его болваном – городским пижоном, которого испугал волчий вой и сосновые ветви, бившие ночью в окно. И то, что он после всей суматохи заперся в комнате, делу не помогало.

Размышляя об этом, он вспомнил голос Джен – ее слова, сказанные ночью, когда она протянула ему запасной ключ сквозь щель между дверью и косяком: «Там он тела закопал». Теперь Пол находился в самом сердце всего этого. Именно там, где был и его брат перед исчезновением… и могилы восьми жертв, убитых местным психопатом по имени Джозеф Мэллори. Вот уж действительно «Святое место».

В холле горел камин. Мерл Уоррен – старик, что встретил Галло накануне, – снова сидел на своем кресле перед телевизором, а Джен, его широкоплечая мужеподобная дочь, стояла за стойкой регистрации, лениво перелистывая журнал.

– Извините за вчерашнее недоразумение, – произнес Пол, застегивая куртку.

Он положил запасной ключ на столешницу.

– Я лишь рада, что папа все проспал, – отозвалась Джен.

Словно подстегнутый упоминанием дочери о себе, старик вылез из складного кресла и заковылял к двери в дальней части комнаты.

– Вчера вы сказали, что если я пойду дальше по той дороге через лес, то доберусь до места, где Джозеф Мэллори похоронил свои жертвы. Правильно?

– Я бы не советовала там гулять, – ответила Джен.

Пол воспринял это как «Да».

– Вчера мистер Драммелл сказал, что вы сможете дать мне его номер, – сказал он, – или… что у него в городе есть офис, что-то в таком духе?

– Если вы считаете, что ошиваться в продуктовой лавке – это иметь офис, тогда, конечно, офис у него есть.

Пол улыбнулся:

– В таком случае я просто возьму номер телефона.

Джен надула левую щеку. Похоже, женщина обдумывала, стоит ли ему помогать. Затем она потянулась под прилавок, достала блокнот на спирали, открыла его, полистала страницы, затем оторвала от одной из них полоску. И протянула Полу. На скручивающейся бумажке было написано имя Валери Драммелла и номер телефона. После чего Джен вернулась к своему журналу. Пол ожидал, что для полноты картины окажется, что это выпуск «Ружей и амуниции» или «Солдата удачи», но, к своему изумлению, обнаружил, что это «Космополитен».

– Спасибо вам, – Галло сунул клочок бумаги в карман.

В дверях появился старик, сжимая обеими руками толстую книгу. Он был одет в резиновые рыбацкие вейдерсы, которые свисали с его худых плеч, точно с бельевой веревки. Былая живость Мерла исчезла, сменившись походкой зомби и рассеянным взглядом тупицы.

– Вы знали Джозефа Мэллори? – спросил Пол женщину.

– Всю жизнь тут прожила. И знаю в деревне всех. Хотя Мэллори давно не видела, – отвечая, она не отрывалась от журнала, но потом все же подняла глаза и встретилась с Полом взглядом. – Восемь тел. Головы начисто отрезаны, как делают с теми парнями на Ближнем Востоке. Говорила же вам вчера, если думаете, что ваш брат впутался во все это, так лучше поговорили бы с полицией в Фэрбенксе, вместо того чтобы тратить время на дорогу сюда, мистер. Ничем вам Вэл не поможет.

– Буду иметь в виду. Спасибо.

– Не возражаете, если спрошу, что вас понесло ночью блуждать по улице?

– Я увидел, что кто-то смотрит в мое окно. Вышел наружу и заметил следы, поэтому пошел по ним. Как я вчера и говорил Драммеллу и тому другому парню.

– Папа, – Джен обернулась к старику, который стоял перед телевизором, прижимая к груди толстую книгу. – Папочка, это ты бродил ночью снаружи и подглядывал за нашим гостем?

– Чего? – рявкнул старик, не отрывая взгляд от экрана.

– Это был не он, – сказал Пол.

– Перестань мешать гостям, – тем не менее велела женщина отцу.

Старик повернулся к ним и скривил губы. В его взгляде читалось замешательство, предвещавшее бурю. С трудом он доковылял до стойки и положил рядом с журналом дочери свою книгу. Это оказалась Библия. На обложке из кожзаменителя был оттиснут золотой крест.

– Вас водят, как сома, мистер, – пробубнил старик. – Берегитесь лучше.

– Хорошо, папа, – Джен отмахнулась от отца своей мясистой рукой, словно от надоедливого насекомого, и подтолкнула Библию к Полу. – Он хочет, чтобы вы отнесли это к себе в комнату. В любом случае, в номере должна быть хоть одна. Это не закон, а правила приличий.

– Благодарю вас, – сказал старику Галло.

Два долгих удара сердца Мерл Уоррен пялился на него, а затем развернулся и побрел к своему креслу. Ему потребовалось приложить массу усилий, чтобы откинуться на спинку.

– Еще кое-что, – произнес Пол.

– Ну?

– Где я могу купить газету и что-нибудь поесть?

– Ну, у Табби – единственное место, где можно перекусить. Просто езжайте по этой дороге и увидите. Маленькая закусочная. Что касается газет, вам придется либо ехать на почту в Спрингс, либо отправиться на восток к шоссе.

– И Интернет мой телефон тоже не ловит. Сигнал то появляется, то пропадает.

– Так бывает, – Джен облизнула большой палец и перевернула страницу журнала.

Он перешел через дорогу по собственным следам, оставленным накануне ночью. Землю все еще покрывал снег, но он уже превратился в тонкую мерцающую корочку. При свете дня старая церковь выглядела не столь зловеще – печальное, побитое непогодой и сухой гнилью здание со слепыми от грязи витражами. Между ручек дверей была продета цепь, скрепленная навесным замком. Всего этого прошлой ночью Пол не заметил.

Он обошел фасад церкви со стороны, укрытой от ветра колокольней. Там оказалась скамейка, и, хотя на ней по-прежнему лежал снег, создавалось впечатление, что совсем недавно здесь кто-то сидел. Но, как ни странно, следов перед скамейкой не было.

Пол услышал поскуливание и заглянул за угол старого здания. Одна из ставен в дальней части со скрипом отворилась. Ветра не была – даже самого легкого, но Пол об этом не задумывался.

Он обогнул церковь, снежная корка хрустела под его ботинками. В стене обнаружилась еще одна двойная дверь с ручками, обмотанными цепью. Но одна из ручек разболталась и повисла в створке. Пол подошел ближе, обхватил холодную ржавую цепь и потянул. Разболтавшаяся ручка оторвалась, на ней остался осколок дерева, похожий на гнилой зуб, выдранный из больной десны. Пол отпустил ручку, оставив ее висеть, пальцами подцепил створку и открыл ее. Петли издали резкий визг, словно пронзительно заверещала крыса.

Потребовалось несколько секунд, чтобы его глаза привыкли к темноте. А когда это произошло, он увидел, что не зря не стал вслепую входить внутрь: пола там не было. Старые искореженные доски провалились, создав посредине крошечной церкви кратер. Видневшиеся по бокам скамьи кренились к этому отверстию, половицы под ними свисали под углом в темноту. Прямо перед дверью оставалось, наверное, фута три прочной поверхности, простиравшейся над провалом, словно корабельный трап.

Пол шагнул вперед, держась за косяк двери. Когда доски заскрипели под его ботинками, Галло вздрогнул и остановился. Теперь он был достаточно близко к краю ямы, чтобы заглянуть в ее темное брюхо и разглядеть между остриями половиц с расколотыми краями самое дно. Зияющую полость футов, вероятно, тридцать в глубину, заполненную грязью, соломенного цвета травой, остальными скамьями и обломками половиц, громоздящимися кучей и покрытыми пушистым слоем серой пыли. Он услышал размеренный стук капель, и, взглянув вверх, увидел разлом в наклонном потолке, зазубренный, точно молния, сквозь который пробивался узкий луч солнца. Тающий снег стекал на оголившиеся стропила. Пол вдохнул и уловил слабый запах помета.

Он вышел из церкви, закрыл дверь и вставил ручку обратно, приладив винты в прежние отверстия. Ставень возле его головы заскрипел и хлопнул по шелушащейся побелке стены. По крайней мере теперь это объяснялось поднявшимся холодным ветром.

Пол отвернулся от здания и взглянул на ведущую вверх по склону узкую тропинку, что рассекала опушку и уходила в лес. Сейчас тропинка раскисла от тающего снега, который капал с веток. Присмотревшись внимательнее, Галло смог различить в грязи отпечатки ботинок, которые он и его спутники оставили накануне. Из-за этого Пол почувствовал себя дураком. Теперь он окончательно убедился, что просто нафантазировал прошлой ночью, а все из-за взвинченных нервов и перегруженных мозгов.

Он шагнул на тропинку и направился вверх по склону. Лес вокруг был не таким густым, как казалось в ночной темноте. Пол видел довольно далеко между широко разбросанными елями с выпуклыми, набухшими наростами на стволах, которые напоминали ему гнезда ос, и серебристым краем гор по ту сторону леса. Идя по тропинке, он достал из кармана обрывок бумажки и набрал номер Валери Драммелла. Через несколько гудков его переключили на голосовую почту. Пол представился, оставил свои контактные данные и нажал кнопку отбоя.

Дорога до поляны заняла около сорока пяти минут. В середине подъема грязная тропа исчезла, и дальше он поднимался до самой вершины холма по утрамбованной земле. Более коварными оказались буреломы и провалы, которые ему приходилось перелезать или обходить.

Когда деревья расступились и перед ним раскинулась поляна, Пол уже изрядно вспотел. Мышцы ног разболелись. Крошечные снежинки закружили в воздухе, пока Пол осматривал акры и акры сероватой земли, простиравшейся до самых Белых гор. На земле все еще сохранилась ледяная корка, но вырытые в земле котлованы, отмеченные сетью ярко-оранжевых виниловых флажков, она уже не покрывала. Желтая лента тянулась по периметру поляны от дерева к дереву. Полицейские огородили куда больше места, чем он предполагал.

«Там он их и закопал». Пол шел вдоль ленты и просто изучал расположение могил – как далеко они находились друг от друга, насколько глубокими выглядели ямы, частично заполнившиеся снегом. Казалось, в их расположении не было никакой логики, во всяком случае, Пол не смог ее обнаружить и какое-то время просто стоял там, дрожа от холода. Ветер выл и загонял на поляну облака мелкой поземки.

Несмотря на боль в мышцах и холод, который начал просачиваться под его куртку, под аккомпанемент падающих с деревьев капель воды Пол добрался до места, где снова начинался лес, и стал подниматься дальше по склону. Здесь темные и густые деревья жались ближе друг к другу, землю покрывал зловонный торфяной мох ядовито-зеленого цвета, сухая оранжевая хвоя, сфагнум, топкие бурые озерца. Что-то еще там, за деревьями, в тени холмов, привлекло внимание Пола. И не только внимание – он почувствовал спазм в животе и неясный, но все же неприятный рывок, словно его тянули вперед.

Осторожно ступая, Пол перебрался через заросли и успел пройти всего несколько ярдов, как вдруг увидел, что именно вызвало его любопытство. Кресты. Еще больше крестов, похожих на те, что стояли вдоль дороги, ведущей в город. Они казались меньше – или, может быть, просто находились дальше, – но сделаны были из той же выгоревшей на солнце древесины цвета кости. Вереница идеальных крестов шла за деревьями, отсекая лес от холмов. Однако в отличие от тех, что размещались вдоль дороги, эти, казалось, на самом деле обозначали разделительную черту. Некую границу.

Пол услышал какое-то движение слева. Довольно далеко, но звук был слишком отчетливым, чтобы списывать его на капли, падавшие с деревьев. Галло начал вглядываться в том направлении, но ничего не увидел – лес обманывал зрение вытянувшимися стволами деревьев и широкими веерами колючих ветвей. Пол повернулся к крестам, и внезапно его захлестнуло желание подойти к ним. Но через несколько ярдов перелесок – огромные, непролазные заросли спутанных кустарников и жестких виноградных лоз – остановил его. Этот участок был таким же негостеприимным, как ограда из колючей проволоки. И даже если бы удалось перебраться через него, Пол заметил дальше крутой уклон, а за ним узкую расщелину, так что, попытавшись пересечь это место, он мог серьезно пораниться.

Лезущие в лицо листья и плеть дикого винограда, каким-то образом обмотавшая лодыжку, заставил Пола наконец задуматься о том, что же он, черт возьми, делает. Галло снова посмотрел на вереницу деревянных крестов, исчезающих в предгорьях. И от одного только взгляда на них хотелось развернуться и помчаться назад, в город – желание совсем не похожее на то, что охватило его несколько минут назад. Это напомнило Полу о его разговоре с репортером Китом Муром в Фэрбенксе: тот предупреждал о странном беспокойстве, пронизывающем до костей, об ошеломляющем чувстве опасности, которые он испытывал во время обеих поездок в Дредс Хэнд: «Это будто звук, который ты чувствуешь коренными зубами».

Пол выдернул руки и лодыжки из зарослей и стал выбираться из чащи. Не то чтобы его коренные зубы ощущали какой-то звук, но Галло не мог отделаться от нарастающего чувства опасности, которое это место у него вызывало. Пол был не настолько суеверным, чтобы приписать это самому поселению – или даже тем приводящим в замешательство крестам, торчавшим из земли, – но перспектива выбраться из леса выглядела все более и более привлекательной. И он помчался вниз по склону в сторону поселка.