13
В «Лак Джой Бейдженг» Райерсон захватила две коробочки лапши «Ло Мейн» с говядиной и упаковку яичных роллов, а затем под мелким дождиком вернулась в участок.
– Ты следующая, кого свалит грипп, – произнес МакХейл, когда она вошла в общий зал; до этого он набирал СМС на мобильном телефоне, закинув ноги на стол. – Разве у тебя не выходной?
– Должен быть, – ответила она, ставя один из контейнеров на его стол. – Обед.
– Ох, спасибо! Ты – клад. Пусть кто-нибудь только попробует сказать, что это не так.
МакХейл открыл коробку с «Ло Мейн», и к его лицу поднялось облако пара. Он глубоко вдохнул и улыбнулся.
– Как нога Мэллори? – спросила Райерсон.
– Медик наложил новую повязку. Говорит, что заживает. Мэллори вернулся в камеру. Суинтон только что принес ему обед. Мы уже получили ответ из Спринг-Крик?
– Нет пока. Они там перегружены. Уверена, скоро мы что-нибудь узнаем.
– Ну, мы же не можем вечно держать этого ублюдка запертым в «Рвотной аллее».
– Знаю.
Она подумала о Лукасе Бристоле, о том, как неуютно ее молодому коллеге с тех пор, как сюда привезли Мэллори. Бристолю, который рассказывал ей страшилки из своего детства о лесных призраках и двоюродном дедушке, прострелившем себе голову из охотничьего ружья неподалеку от Дредс Хэнда.
– Слышал, сегодня была какая-то заварушка, – сказал МакХейл, заглядывая в упаковку с яичными роллами. – Какой-то парень сорвался на тебе или что-то типа того.
– Нет, не совсем так. Парень прилетел из Мэриленда, чтобы узнать, не было ли среди жертв Мэллори его брата. Сдал анализ ДНК, но результат пришел отрицательный. Тем не менее он настаивал, что Мэллори что-то сотворил с его братом. Сказал, раз его брат пропал в том же городе, то это больше, чем совпадение.
– Ну да, я понимаю, – кивнул МакХейл.
Она рассказала ему о том, как Пол Галло столкнулся с Мэллори в вестибюле, и о перебранке, которая между ними произошла.
– Парень был убежден, что Мэллори узнал его и принял за пропавшего брата, – сказала Джилл. – Ах да, похоже, я пропустила важную часть истории, братья – однояйцевые близнецы.
– Вот черт, – МакХейл поднял голову и, глядя на собеседницу, разворачивал палочки для еды. – Думаешь, он прав? Думаешь, есть еще жертвы, о которых Мэллори нам не сказал?
Райерсон не ответила. Она сняла обертку со своих палочек и постукивала ими по ладони. Через холл донесся звон ее рабочего телефона.
– Это меня, – она поставила контейнер с «Ло Мейн» на стол МакХейла.
– Задержишься, я и твое съем, – крикнул Майк, когда она добежала до своего кабинета и закрыла дверь.
– Отдел особо тяжких, – произнесла она в трубку. – Джилл Райерсон.
– Привет, Джилл. Это Уолтер Бэнкс из Анкориджа.
Бэнкс был судмедэкспертом, который проводил вскрытие жертв Мэллори.
– Да! Привет, – она быстро обогнула стол, сбросив на пол несколько бумажек, и шлепнулась на стул.
– Пока мы разговариваем, мои сотрудники готовят официальный отчет для вашего офиса, но я решил позвонить заранее, – сказал Бэнкс.
– Я очень признательна.
– Итак, похоже, что причина смерти всех восьми жертв – одиночный выстрел в голову. В упор, из высокоскоростного огнестрельного оружия. Вероятно, из винтовки. Это самый точный ответ, который я могу дать вам по этому вопросу, Джилл.
– То есть обезглавливание было посмертным, – уточнила она.
– Верно. Думаю, он использовал топор.
– Боже. Что же, ради всего святого, может заставить человека сотворить такое?
– Полагаю, вопрос риторический, – произнес Бэнкс.
– Да. Простите. Просто я никогда не видела ничего подобного.
– Обычным людям этого не понять, Джилл. Не пытайтесь.
– И ведь так он поступил не с одним, – сказала она, – а с каждым из них. Словно…
– Обезумел, да, – закончил за нее Бэнкс. – Именно так и есть. Конечно, я не психиатр, но думаю, что мы способны опираться на собственные предположения, не так ли?
– Вы раньше с чем-то таким сталкивались?
На другом конце линии наступила короткая пауза. Джилл слышала дыхание Уолтера Бэнкса.
– Был мужчина, который убил своего сына, а затем себя, примерно лет восемь или десять назад – наконец ответил тот. – Семья жила в Чена-Хиллс. Звали их Робиан. Такое необычное имя я не смог бы забыть. Тоже ужасный случай был.
– Мальчику отрубили голову?
– Да. Отец отвел его в дровяной сарай, где все и случилось. А потом приставил дуло к своему виску. Мать там и нашла их обоих.
– Сколько лет было мальчику?
– Он был подростком. Судя по всему, у паренька с его стариком были хорошие отношения. Да и о старике отзывались, как о славном человеке, хотя дело давнее, не могу сказать, что помню все подробности. Наверное, это лишь один из подобных случаев, да?
– Думаю, да, – ответила Райерсон, надеясь, что МакХейл все-таки съел ее мясо.
– Припоминаю, что были какие-то версии о сатанизме.
Она решила, что ослышалась:
– О сатанизме?
– В газетах было что-то по этому поводу. Не могу вспомнить детали. Или это было в полицейском отчете. Знаете, над тем делом работал ваш отдел, – Бэнкс вздохнул в трубку. – Полагаю, следователи уже вышли на пенсию. А я все еще тут, все еще «Давай! Давай!».
– И мы признательны за это, Уолтер.
– Благослови вас Бог, Джилл. Приятного вечера. Ждите отчет к концу недели.
Она уже собиралась повесить трубку, когда кое-что вспомнила:
– Уолтер?
– Да?
– А то, что мы нашли в сундуке в подвале? У вас была возможность взглянуть на это?
– Да. Хотите знать, что это такое?
– Совершенно верно, – ответила она.
– Ovis dalli, – сказал Бэнкс.
– Что?
– Мертвая овца. Сгнившая туша овцы Далла, если быть точным. И она мертва уже много лет.
– Мертвая овца, – пробормотала Джилл себе под нос.
– Вы сказали, эта штука была в его подвале? В доме?
– Упакованная в большой пароходный кофр, – сказала она.
– Что ж, – произнес Бэнкс, – как я и говорил, Джилл, не пытайтесь это понять. На самом деле будет лучше, если вообще все позабудете. Просто продолжайте двигаться вперед.
– Спасибо, – поблагодарила та, понимая, что забыть не сможет.
* * *
– Тот человек, что был здесь сегодня, – сказала она, – вы его узнали?
Джозеф Мэллори не ответил. Не притронувшись к подносу с едой, он свернулся калачиком в темном углу камеры, чистая белая повязка на ноге словно парила во мраке.
– Мистер Мэллори?
Райерсон на полтона повысила голос. Но Мэллори не отзывался. Если бы не хриплое дыхание, она бы начала опасаться, что он умер.
– Мы определили, что было в вашем сундуке. Это овца.
Над головой Райерсон заискрила лампочка, погружая камеру Мэллори в еще более глубокий сумрак. Детектив простояла еще несколько минут, задаваясь вопросом, было ли в молчании Мэллори некое признание вины, или он слишком сильно тронулся рассудком, чтобы приписать его поведению хоть какую-нибудь логику.
– У дьявола свои трюки, но вы можете раскусить их, – произнес Мэллори.
– Что это значит?
– Тот человек сегодня… – но свою мысль он не закончил.
– То есть вы его знаете.
Мэллори не ответил.
– Вы его знаете? Он показался вам знакомым?
– Трюки, – сказал Мэллори. – И теперь, боюсь, все, что я сделал, было напрасно.
– Есть еще тела?
Мэллори молча разглядывал свои ступни.
– Вы что-то сделали с братом того человека? Есть еще тела, о которых вы нам не рассказали? Мистер Мэллори, пожалуйста, если есть и другие, почему вы не говорите? – когда он снова не ответил, детектив произнесла: – Некоторое время вы не жили в своем доме. Трубы замерзли, электричества нет. Никакой еды. Где вы были?
Но Мэллори больше не заговорил.
Свет над головой Райерсон снова замерцал. Она посмотрела на лампочку, а потом заглянула в камеру. Лицо Мэллори походило на череп, покрытый длинными сальными волосами, пустые глазницы напоминали лужицы черных чернил, челюсти заострились длинными зубами упыря. Секунда, и это снова было обычное лицо Джо Мэллори. «Игра света», – подумала детектив.
Но ушла Джилл Райерсон весьма встревоженной.
