Первые кресты возникли, казалось, прямо из тумана. Огромные конструкции: каждая состояла из двух выбеленных солнцем деревянных кольев, связанных вместе бечевкой и скрепленных тяжелым болтом. Они подпирали грунтовую дорогу с правой стороны, и проезжавшему мимо Полу напоминали призраков, вышедших из мглы. Мгновение спустя он увидел бесчисленное множество похожих крестов, некоторые из них выстроились вдоль засыпанной щебнем обочины, а остальные – дальше, в тени деревьев, которые частично их скрывали. Кресты казались старыми и ветхими, были испачканы чем-то, в чем угадывался птичий помет, дорожная слякоть и прочая грязь, а иные и вовсе развалились, превратившись в одинокие столбы, торчащие из суглинка. Они словно предвещали неминуемую погибель.

После крестов он миновал обвалившуюся охотничью лачугу, оставшуюся слева. Справа чуть дальше были разбросаны небольшие двухэтажные домики, сквозь их водостоки и заколоченные досками окна проросли кусты. А затем Пол увидел то, что показалось ему стихийной свалкой: горы старых стиральных машин, шин от грузовиков, телевизионных антенн и даже выброшенные детские качели лежали беспорядочной кучей среди травы, словно скелет какого-то чудовища, погибшего от непогоды.

Грунтовая дорога петляла между деревьев, и, двигаясь по ней, Пол замечал все больше запущенных домов, тянувшихся вдоль обочины, подобно вагонам поезда. Это не ты въезжаешь в Дредс Хэнд, понял он, а Дредс Хэнд постепенно подступает к тебе, словно некто, не особенно стремящийся познакомиться поближе. Даже облупившаяся деревянная табличка, вбитая в грязный пригорок, которая встречала путешественников, казалась скорее предостережением, чем приветствием. Буква «Р» в слове «Дредс» отсутствовала, что заставило Пола призадуматься обо всех этих крестах вдоль дороги.

«Незарегистрированная шахтерская деревня

Д..ЕДС ХЭНД, АЛЯСКА

Основана в 1906 году»

«Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их».

«Меня здесь быть не должно», – подумал Пол.

Грунтовая дорога не то чтобы закончилась, скорее, рассыпалась, ее побеги змеились мимо обшитых досками домов, сквозь ближайшие островки леса и уходили в предгорья. Пол продолжал ехать по прямой, полагая, что если не свернет, то в конце концов наткнется на центр города. Но когда через несколько минут дорога оборвалась у карьера посреди серо-зеленого леса, Галло догадался, что центра у города попросту нет. Пол отправился назад тем же путем и выбрал первое ответвление от основной колеи. Он миновал продуктовую и хозяйственную лавки – в обеих было темно, казалось, что они закрыты, – и строение, напоминавшее огромный деревенский туалет, вокруг которого толпились мужчины в тяжелых зимних пальто, передавая по кругу фляги с чем-то, что делало их лица румяными, а глаза стеклянными. Пустыми взглядами они провожали машину Пола, из спрятанных в бородах кривых ртов валили клубы пара. Еще один мужчина в замшевом пальто с шерстяной отделкой сидел на скамейке и курил длинную тонкую сигару. Он наблюдал за притормаживающим «Тахо», разинув рот, будто деревенский дурачок. Пол опустил окно со стороны пассажирского сиденья и произнес:

– Извините.

Мужчина просто продолжал молча таращиться.

– В городе есть мотель? Какое-то место, где я смогу остановиться?

Мужчина ничего не отвечал, взгляд его серых глаз цеплялся за Пола, а уголок рта задергался.

– Спасибо, – произнес Галло, поднимая стекло. – Засранец.

Он уже собирался двинуться дальше, когда перед внедорожником появилась фигура. Пол ударил по тормозам, машина дернулась, ремень безопасности врезался ему в грудь.

– Господи, – ахнул Галло, разжимая пальцы на руле.

Человек оглянулся и посмотрел на него, и Пол ощутил, как по телу пробежала дрожь. Эта хрупкая фигурка вполне могла оказаться детской, но Пол не был в этом уверен до конца, так как лицо человека что-то скрывало. Что-то вроде маски, кое-как сшитой из звериной шкуры – по крайней мере, так казалось, – с неровными щелками для глаз, прорезанными в серовато-коричневом мехе.

Несколько секунд они, не шевелясь, смотрели друг на друга через лобовое стекло. Пол разглядел маленькие влажные глаза в отверстиях, проделанных в пушистой шкуре. Затем ребенок – а теперь, когда разум собрал воедино весь облик человека, Пол пришел к выводу, что перед ним именно ребенок, – перебежал на противоположную сторону улицы, где присоединился к двум другим детям в похожих масках. У самого маленького Пол разглядел одинокое кроличье ухо, торчащее сбоку маски и поникшее, как усы сома. Вся троица внимательно изучала Галло, стоя на обочине, а потом рванула за соседний дом, разбрасывая кроссовками комья грязи. Пол же пришел в себя не так быстро. Он продолжал стоять посреди дороги, вцепившись пальцами в руль, а его сердце отплясывало в груди брейк-данс.

Галло осматривался вокруг, проверяя, нет ли тут еще каких-нибудь детей в масках, готовых кинуться под его машину; тогда-то он и заметил гостиницу «Синий Лось». Та ничем не отличалась от прочих домов, далеко отстоявших друг от друга, – непритязательный беленый товарный вагон с окошком из волнистого стекла возле облупившейся зеленой двери. За зданием притулилась приземистая отштукатуренная пристройка, которую он принял бы за гараж, если бы не каменный дымоход над ее крышей, исторгавший в пасмурное небо столб дыма. Серый, как пепел, снег лежал на ступенях из шлакоблоков. Табличка над дверью гласила «Отель Синий Лось. Открыт в 1940». В оконце мигала неоновая вывеска с надписью «Открыто».

Пол припарковал «Тахо» рядом с гостиницей, на площадке, засыпанной щебнем, и вышел. Здесь, на холмах, было еще холоднее, чем в Фэрбенксе, и он, застегнув куртку, быстро прошел вдоль стены гостиницы, перешагивая через пепельные сугробы слежавшегося, потемневшего снега, и распахнул входную дверь. Пол очутился в тесной комнатушке, обшитой деревянными панелями, где разило сигаретным дымом, смешанным с дезинфицирующим средством «Пин-Сол». Спиной к вестибюлю, закинув ноги на мини-холодильник, сидел, глядя в телевизор, пожилой мужчина. С доски, привинченной над телевизором, пыльными черными глазами на Пола уставилась набитая опилками голова лося. В конце тесного коридорчика слева, который выглядел почти таким же гостеприимным, как угольная шахта, Галло разглядел унылый кофейный аппарат и книжный шкаф, набитый ветхими книгами в твердых обложках.

– Здравствуйте, – произнес Пол, подходя к стойке регистрации.

Старик обернулся, вытягивая шею. У него оказалось морщинистое лицо и похожие на хоккейные клюшки бакенбарды цвета свежего снега. Он сбросил ботинки с холодильника и с кряхтением вылез из складного кресла. Из уголка его рта торчала зубочистка, нейлоновый жилет был подпоясан потрепанным куском бечевки. Приколотый слева на груди значок со смеющейся рожицей совершенно не вязался с общим обликом мужчины. Возраст старика было не определить.

– Там, снаружи, дети в меховых масках, – сказал Пол.

– Ты кто такой? – обратился к нему старик.

Пол заморгал.

– Мне просто интересно, есть ли у вас свободные комнаты, – сказал он.

– Комнаты? – мужчина просто вытаращился на него, гоняя во рту вязкий комок слюны. – Есть только одна комната.

– Она свободна?

Зубочистка перекатилась из одного угла рта в другой.

– А ты вообще кто? – спросил старик.

Его глаза с пожелтевшими белками слезились. Это были глаза древней черепахи, хотя и не такие мудрые, скорее, погруженные в дымку замешательства.

– То есть? – уточнил Пол.

– Полицейский или журналист? – сказал старик.

– А, – кивнул Галло. – Ни то ни другое.

– Тогда чего ты сюда забрался?

– Я кое-кого ищу. Своего брата, Дэнни Галло. Можно показать вам его фотографию?

Глаза старика сузились, и он не скрывал ни своего замешательства, ни беспокойства по поводу внезапного приезда Пола, не говоря уже об этом странном повороте с фотографиями и пропавшими братьями.

– Никто сюда не ездит, окромя копов. Одни копы всю неделю. В лес ездют. Плохая идея. Ты – коп?

– Я не коп.

Судя по поведению мужчины, Пол понял, что тот вряд ли поможет, но все равно откопал в кармане куртки свой сотовый и прокрутил сообщения от Дэнни, пока не нашел самое последнее – то же, которое показывал детективу Райерсон. Он протянул телефон, чтобы старик смог рассмотреть фотографию.

– Хм, – старик глянул на фотографию на экране, затем стрельнул в Пола взглядом, полным подозрительности, и скрипуче произнес: – Это ж ты. Шутка какая?

– Мы близнецы, – объяснил тот. – Как я уже сказал, его зовут Дэнни Галло. Он приехал сюда около года назад. Но потом исчез.

Снова посмотрев на фото, старик пробормотал:

– Ага.

– Так вы его узнаете?

– Нет, сэр.

– Уверены? Это было всего год назад.

– Он мне совсем не знаком. И ты тоже.

Пол вздохнул. Он был измотан.

– Так как насчет той комнаты?

– Какой комнаты?

– Вы сказали… комната. У вас ведь есть свободная комната?

Старик выпятил нижнюю губу.

– А ты не из налоговой, приятель?

– Нет, нет, я не из налоговой. Слушайте, здесь еще кто-нибудь работает? Я очень устал.

– Игорь тут есть, – сказал мужчина.

– Игорь?

Старик ткнул пальцем вверх, в голову лося с пыльными черными шариками вместо глаз, прикрепленную на стене позади него. Уголок его рта приподнялся в намеке на улыбку, и Пол догадался, что это какая-то шутка – возможно, единственная, известная аборигену.

– А, ясно, – Галло засунул телефон обратно в карман. – Смешно.

– Ты тут из-за этого своего брата или из-за убитых? Тех, что в лесу нашли?

– Я приехал, потому что эти вещи могут быть связаны.

– Думаешь, твоего брата убили, а? – в голосе старика не было и следа живых эмоций, он задал вопрос так, будто прочел его на учетной карточке.

– Я точно не знаю, что произошло, – ответил Пол.

– Им головы поотрубали. Это ты знал?

– Что?

– Старина Джо Мэллори из Дарема тронулся умом и поотрубал им башки. Всем.

– Жертвам? Они были обезглавлены?

– Ни в одной газете такого не писали, точно?

– Нет, – произнес Пол, чувствуя, как его желудок проваливается куда-то вниз. – Не писали.

– Вот и ты этого не пиши.

– Я не журналист. Не журналист и не полицейский. Я просто немного устал. Могу я получить ту комнату?

Дверь гостиницы с визгом отворилась, впуская порывы холодного ветра. Вошла крупная женщина, от стужи она щурилась, ее лицо покраснело.

– Я же велела тебе не вставать со стула, папа, – отругала она старика, хотя ее взгляд был устремлен на Пола.

Волосы женщина убрала под платок, одета она была в мужскую фланелевую рубашку и рабочую куртку. Женщина обошла стойку регистрации и положила руку на плечо старика.

– Иди смотри свой телевизор и перестань приставать к людям.

Затем она повернулась к Полу. Такое же, как и у старика, лишенное эмоций лицо, хотя и лет на двадцать с небольшим моложе, и без малейшей капли женственности. Подбородок женщины отсвечивал белесым пушком.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросила она.

– Он из полиции, – наябедничал старик и стал неторопливо, сотрясаясь всем телом, опускаться на стул, его руки вцепились в подлокотники, а локти дрожали, ловя равновесие.

– Я не из полиции, – сказал Пол женщине.

– Не обращайте внимания на папу. У него слабоумие.

– Черт тебя подери, Дженис! – хриплым надтреснутым голосом проревел старик. – Я тут пытаюсь передачу посмотреть!

– Мэм, меня зовут Пол Галло. Мой брат приезжал сюда около года назад, как раз перед тем как пропал. Не могли бы вы взглянуть на фотографию, вдруг узнаете его?

– Сюда мало кто приезжает, мистер Галло. Но, конечно, я посмотрю.

Он показал ей фотографию на своем телефоне.

– Разве это не ваше фото? – спросила она.

– Мы близнецы.

Она снова посмотрела на снимок, на этот раз чуть внимательнее.

– Да, теперь вижу. Есть небольшие различия.

– Вы его узнаете?

Она покачала головой:

– Простите.

– Его брат помер! – рявкнул старик.

– Хорошо, папа, – отозвалась женщина.

– Сумасшедший Мэллори начисто снес парню башку.

– Папа, хватит.

– И всем им башки посносил. Вжух! Вот так вот.

Женщина подняла глаза на Пола, на ее задумчивом лице не было и тени смущения.

– Не обращайте на него внимания. У нас тут в последнее время появились проблемы.

– Я знаю об убийствах. Они меня сюда и привели.

– Ну, если вас беспокоит, что ваш брат может быть замешан во всем этом, то лучше поговорить с полицией Фэрбенкса. Если вы начнете тут бродить, это вам на пользу не пойдет. Мы тут ждем ранних снегопадов. После первого же дорогу к шоссе заметет. Штат ее не расчищает.

– У меня есть полицейский отчет, в котором упоминается женщина по имени Валери Драммелл. Она что-то вроде городского констебля?

– Она – это он, – поправила женщина. – Представитель общественной безопасности. Может помочь справиться с пожаром, если у вас масло на сковородке загорелось. Правда, его еще застать надо, вечно уезжает в Уайтхед, щуку поудить. Вот и вся его охрана порядка.

– Паршивое ничтожество, этот сукин сын, – прокомментировал старик.

– Хватит болтать, – бросила женщина через плечо.

– А что будет, если случится авария? – спросил Пол. – Вам придется ждать, пока полиция или парамедики не приедут за девяносто миль из Фэрбенкса?

– Мы сами о себе отлично заботимся, – ответила она. – Я могу вам еще чем-нибудь помочь, мистер Галло?

– Я хотел бы снять у вас комнату.

– Можно, хотя вам было бы удобнее вернуться на шоссе.

– Предпочитаю остаться здесь, в городе.

– Просто решила упомянуть об этом, вот и все. Комната стоит сорок баксов за ночь, оплата вперед. Машинка для кредиток сломалась, так что оплата наличными.

Пол расплатился двумя двадцатками и получил латунный ключ на пластиковом брелоке, на котором перманентным маркером было написано название гостиницы.

– Вестибюль запирается в десять, – сказала женщина, – но ваш ключ от номера подходит к входной двери. Мы с папой живем по соседству, если вам ночью что-нибудь понадобится. Ровно к семи я готовлю завтрак, если проснетесь и проголодаетесь. Кстати, меня зовут Джен Уоррен.

– Спасибо, Джен. Я Пол.

Она перегнулась через стойку и махнула в сторону узкой шахты коридора за вестибюлем:

– Ваша дверь первая справа, сразу за столовой.

– Благодарю, – Пол взглянул на голову лося, прикрепленную над телевизором старика. – Спасибо, Игорь.

Он принес из машины свои сумки и прошел через тесный маленький холл, мимо мрачной обеденной зоны, которая могла похвастаться лишь одним прямоугольным столом, всунутым между парой зашторенных окон, и буфетной стойкой на два стула. Похоже было на кафешку с лимонадами из 50-х годов, посетителей которой эвакуировали после объявления воздушной тревоги.

На двери номера красовался массивный засов, зато сама она выглядела такой же крепкой, как доска из пробкового дерева. Замок на двери оказался несговорчивым, поэтому потребовалась некоторая ловкость, чтобы отпереть его. Номер был крошечным. Если бы не узкая койка, прижатая к стене, Пол решил бы, что зашел в кладовку. Стены украшало столько голов животных, что Галло невольно представил, как через одну из пар глаз за ним следит Норман Бейтс. Еще по стенам висели распятья, и некоторые из них, казалось, были сделаны вручную – вырезаны из неструганых кусков дерева или сплетены из сухого, хрупкого пальмового волокна. Но больше всего смущал громадный гобелен с Девой Марией, висевший там, где Пол предпочел бы увидеть телевизор – которого в комнате не было вообще – примитивный стиль делал это творение почти похожим на образчик современного искусства. Пол заметил, что глаза Марии выглядели незаконченными: они казались двумя большими белыми сферами.

В комнате стоял странный клейкий запах, Галло учуял это, когда зашел внутрь и закрыл за собой дверь. Словно недавно тут заменили обои. Ученые говорят, что обоняние теснее всего связано с памятью, и запах в номере вернул его в прошлое, на урок живописи в начальной школе. В тот момент детства, когда Дэнни размахивал руками, спрятанными под слишком длинными рукавами своего рабочего халата, который изображала одна из старых рубашек отца. Миссис Проктор, учительница рисования, вцепилась в эти рукава и отхватила их ножницами. Дэнни жалобно закричал, а миссис Проктор, испугавшись, что отрезала ребенку пальцы, побледнела. Но потом брат расхохотался и высунул пальцы наружу. Учительница отправила его в кабинет директора и остаток урока пристально следила за Полом, словно они оба сговорились разыграть ее.

Воспоминание было невероятно ярким, но все же он удивился, ощутив, как бешено колотится сердце в груди. Кожа под одеждой пошла мурашками. Пол бросил рюкзак и чемодан на кровать, стащил куртку и пошел в крошечную ванную, где умыл лицо и руки в слишком низко привинченной раковине. Затем он взглянул на свое отражение в зеркале. На стекле, у нижнего края было нацарапано:

«ТЕБЯ ЗДЕСЬ БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО».

– Да не то слово, – пробормотал он.

На короткое мгновение ему показалось, что в зеркале отражается стоящий за его плечом Дэнни. Пол не стал оборачиваться, вместо этого он протер запотевшее зеркало. Дэнни исчез. «Тебя здесь быть не должно». Резкий писк сотового в кармане куртки напугал его. Он нашарил телефон и увидел, что звонит Эрин Шарма.

– Привет, Эрин, – произнес он.

– Пол? Ты запыхался. Все в порядке?

– А, я просто тренировался. Ты же меня знаешь.

Эрин засмеялась, и звук ее смеха помог ему вернуться в реальность. До этого момента он не осознавал, насколько оторванным от мира себя чувствовал.

– От тебя ничего не было слышно, и я начала волноваться, – сказала она.

– Прости меня. Наверное, надо было позвонить.

– Где ты?

– В Фэрбенксе, – он ответил, не задумываясь, и оговорился. – Нет, подожди. Я в Дредс Хэнде.

– Где?

– В городке, где пропал Дэнни.

– Ты говорил с той женщиной из полиции?

– С Райерсон.

Пол пересек комнату и сел на край маленькой кровати. В левом виске начала пробуждаться головная боль. Он тряхнул плечами, вылезая из куртки.

– Она окружной детектив. Да, я встречался с ней сегодня.

– И что? Что происходит, Пол? В новостях перестали освещать эту историю. Думаю, потеряли интерес. Вернулись к Джастину Биберу и Кардашьян.

«Он отрезал им головы, Эрин. Как тебе такое для сводки новостей, а? Кое-что, о чем не писали ни в одной газете, насколько мне известно. Черт, возможно, старый мерзавец в вестибюле нес полную чушь и просто пытался напугать меня, чтобы я вел себя прилично, но не думаю, что это так. Я не думаю, что он врал, Эрин. Я думаю, что психопат Джозеф Мэллори на самом деле отрезал людям головы, как и сказал этот старый ублюдок».

– Жертвы опознаны. Дэнни среди них нет.

– Что? Нет? – она откашлялась. – Ладно. Тогда ладно.

– Да, вот так…

– И что это означает для тебя? Ты собираешься вернуться домой?

– Думаю, через пару дней, – ответил он.

Головная боль за тридцать секунд переросла в полномасштабную мигрень. Пол прижал свободную ладонь к стучащему виску.

– Что еще ты можешь там сделать?

– Попытаться выяснить, что же произошло, – сказал он.

– Ох, Пол.

– Что? Что такое?

– Ничего. У тебя усталый голос. Бедняжка. Как ты держишься?

Ее тон стал нежнее. За время их короткого романа несколько лет назад, они занимались любовью всего три раза, но Пол вдруг ясно представил ее гладкое смуглое тело и то, как несколько дней подушки хранили ее запах. Как перед сном Эрин клала свои очки в черной оправе на его тумбочку. Белизну ее ступней. Он скучал по ней.

– Я держусь просто отлично, – сказал он.

– А твоя Манипура? Ты уже воспользовался ею, чтобы спасти мир?

Он улыбнулся, несмотря на грохот в черепе.

– Займусь этим, как только закончу тягать все это железо.

– Я не шучу, – заметила она, хотя он знал Эрин достаточно хорошо, чтобы почувствовать поддразнивание в ее голосе. – Ты думаешь, что я глупая, но я молюсь за тебя, Пол.

– Ты слишком добра ко мне. И слишком сильно беспокоишься.

– Мне никогда не приходилось беспокоиться о тебе. Никогда. До этих пор.

– Почему до этих? О чем тебе тревожиться?

– У тебя есть Манипура, а у меня – Аджна.

– Теперь ты говоришь мне какие-то непристойности?

– Аджна – чакра третьего глаза. Моя женская интуиция, если ты предпочитаешь грубый западный язык.

– Эрин, не о чем тут беспокоиться. Все будет хорошо. Ты же сама уговаривала меня первым делом приехать сюда, помнишь?

– Неправда, – ответила она. – Я уговаривала позвонить той женщине из полиции. Путешествие на край света было лично вашей блестящей идеей, профессор.

– Хватит таких длинных слов. Уже поздно, я устал.

– Да, что ж, к твоему сведению, здесь на четыре часа позже. А мне утром на работу.

– Тогда поспи немного, – сказал он.

– Посплю. Просто пообещай мне, что будешь беречь себя.

– С чего бы мне себя не беречь? Все в порядке, Эрин. Все отлично.

– Тогда пообещай, что, что бы ты ни узнал о брате – что бы там ни случилось, ты будешь помнить, что сделал для него все возможное.

«Интересно, правда ли это?» – подумал Пол и даже открыл было рот, чтобы произнести это вслух. Но в последний момент остановил себя.

– Конечно, – произнес он в трубку. – Обещаю, что буду помнить об этом. Но только, пожалуйста, не волнуйся.

– Будь умницей, Пол.

– Спокойной ночи, Эрин, – он повесил трубку.

В его рюкзаке лежала упаковка «Адвила». Пол откопал ее, сунул в рот две таблетки и проглотил, не запивая. Там же была коробка без подписи, которая провела целый год на полке в шкафу в его спальне, – коробка, заполненная выписками по телефонным счетам и кредиткам Дэнни, всеми полицейскими отчетами, подшитыми к делу. Он вынул и открыл ее. От бумаг повеяло затхлостью, и преподаватель английского в нем не мог не задаться вопросом: скрывалась ли за этим запахом некая символика?

Он нашел рапорт, который был подан год назад, вскоре после его первого телефонного разговора с детективом Райерсон. Пол перечитал документ, отметив, что Райерсон поручила двоим полицейским, Олсену и Маннауэю, съездить в Дредс Хэнд. К рапорту прилагалось несколько фотографий, на которых был взятый братом напрокат «Олдсмобиль-Бравада», стоявший на обочине лесной дороги. Это могла быть любая пустынная дорога, пересекавшая страну, но Пол подумал, что она очень похожа на тот отрезок в девяносто миль, что ведет от Фэрбенкса сюда, к Дредс Хэнду.

На нескольких снимках он разглядел на горизонте, прямо за деревьями, скалистый хребет – напоминающие динозавра черно-зеленые очертания Белых гор. Пол изучал фотографии бессчетное количество раз с тех пор, как получил их по почте, но сейчас заметил кое-что, пропущенное раньше. Наверное, потому, что тогда у него не было контекста, чтобы узнать этот предмет. На одном снимке в тонированном заднем стекле «Бравады» отражалось что-то тонкое и белое. Лишь теперь Пол сообразил, что это один из огромных деревянных крестов, которые он проезжал на той безымянной дороге – дороге, которая, по факту, называлась Дамасской, – добираясь до деревни.

«Что ты хочешь здесь найти? – раздался голос у него в голове. – Ты действительно думаешь обнаружить то, что пропустили обученные профессионалы?» Но у этих обученных профессионалов не было причин считать, что Дэнни стал одной из жертв Мэллори. Они слишком узколобые, слишком сфокусированы на том, что у них под носом. Райерсон не заметила узнавания во взгляде Мэллори. Дэнни списали со счетов. Никто больше не будет искать его здесь.

Хватит. У него слишком болела голова, чтобы разбираться со всем этим прямо сейчас. Он отложил коробку с бумагами и откинулся на кровать. Матрас оказался жестким и неудобным, но Пол так устал, что ему было все равно. Не прошло и минуты, как он уснул.