Глава 92
Аэлина не сказала, что устроенное ею голосование имело не одну, а две причины. Да, она предложила свободным людям нового мира решить его судьбу. Это было сказано вслух. О другой причине она умолчала. Та причина была вызвана ее собственной трусостью. Пусть другие решают за нее. Пусть выбирают дальнейшую стратегию.
Привал устроили на окраине Эндовьера – городишки, прекратившего свое существование вместе с закрытием каторги. Отсюда до соляных копий было чуть больше одной лиги.
Рован приказал поставить королевский шатер и разместить в нем королевскую кровать.
Аэлина не ужинала вместе со всеми и едва прикоснулась к еде, принесенной Рованом. Отодвинув тарелку с остывшей жареной крольчатиной, Аэлина продолжала листать бесполезные древние книги, испещренные Знаками Вэрда.
– Я этого не принимаю, – нарушил молчание Рован, сидевший напротив.
– Зато я принимаю, – глухим, мертвым голосом ответила она.
К восходу солнца она сама будет мертва. Аэлина захлопнула книгу.
Несколько лиг отделяли их от террасенской границы. Наверное, это нужно было сделать не в Оринфе, но на террасенской земле, а не в Эндовьере.
Однако каждый день, пока Ключи в их руках, риск возрастал.
– Ты еще никогда не склонялась покорно перед судьбой! Ни разу в жизни! – взревел Рован. Он вскочил со стула, уперев ладони в стол. – И вдруг теперь – такая готовность принять свою участь?
Аэлина с трудом сглотнула пересохшим горлом. Оглядела книги, которые перелистала трижды, но так ничего и не нашла.
– Что, по-твоему, я должна сделать?
– Наплевать на волю богов! – Рован хватил кулаком по столу, едва не опрокинув тарелки. – Наплевать на их замыслы, пророчества и прочую чушь и строить судьбу так, как нужно тебе, а не им! Сделать что угодно, только не смириться с чужой волей!
– Я услышала волю жителей нашего континента и наших союзников с юга.
– И на их волю тоже плюнь, – прорычал Рован. – После войны ты построишь свой свободный мир. Пусть они голосуют за своих чертовых королей и королев, если им так хочется.
– Я не хочу тащить на себе этот груз ни одной лишней секунды, – в тон ему прорычала Аэлина. – Не хочу выбирать, а затем узнавать, что отсрочка все погубила.
– Значит, ты проголосовала бы против их решения и предпочла бы отправиться в Террасен?
– Какая теперь разница? – Аэлина вскочила на ноги. – Голосование так и так было не в мою пользу. Узнай они, что я хочу отправиться в Оринф и напоследок повоевать, это заставило бы их колебаться.
– Голосуют они, но умирать-то придется тебе. По-моему, твой голос должен быть здесь решающим.
– Это моя судьба, – оскалила зубы Аэлина. – Элиана пыталась меня уберечь. И чем кончились ее попытки? Орава мстительных богов угрожает уничтожить ее бессмертную душу. Когда Замок будет готов и я запечатаю Врата, вместе с моей оборвется еще одна жизнь.
– Элиана прожила тысячу лет: сначала в телесной оболочке, затем в бестелесной. Если ее жизнь оборвется, меня это совершенно не заботит. Она достаточно пожила, тогда как тебе было отпущено всего двадцать лет.
– Их я получила благодаря ей.
Даже не двадцать. До дня рождения Аэлины оставалось несколько месяцев. Но весны она уже не увидит.
Рован принялся расхаживать взад-вперед, вдавливая каблуки в ковер.
– Элиана проявила глупейшее своеволие, когда тебя не было и в помине. Теперь ты за это расплачиваешься. Так почему ты должна тащить груз последствий в одиночку?
– Начнем с того, что это всегда было моей ношей.
– Чепуха. На твоем месте легко мог оказаться и Дорин. Тем более он готов пойти вместо тебя.
– Элиана и Нехемия считали, что Дорин не готов.
– Дорин сумел проникнуть в Морат и выбраться оттуда живым. Обвел вокруг пальца Маэву да еще разрушил эту поганую крепость. По-моему, он готов не хуже тебя.
– Я не позволю Дорину принести себя в жертву.
– Почему?
– Потому что он мой друг. Я потом всю жизнь буду терзать себя за то, что позволила ему пойти на смерть.
– Аэлина, его никто не тянул за язык. Он сам сказал, что готов.
– Дорин не понимает, чего хочет. Он едва оправился после перенесенных ужасов.
– А тебя, значит, ужасы обходили стороной и два месяца подряд ты в Доранелле собирала цветочки и любовалась водопадами? – давил на нее Рован, игнорируя все доводы. – Дорин – взрослый мужчина. Он в состоянии сделать выбор. Мы все. И без твоих командирских указаний.
– Решение было принято, – огрызнулась Аэлина.
– В таком случае мы сделаем это вместе. Ты и я.
У Аэлины зашлось сердце.
– Ты не станешь изготавливать Замок одна.
– Нет. – Руки Аэлины задрожали. – Так дело не пойдет.
– Кто сказал, что не пойдет?
– Я говорю. – Аэлина не желала допускать и мысли, что ее Рован исчезнет в небытии. – Если бы существовали другие варианты, Элиана рассказала бы мне о них. Платить должен кто-то из моего рода.
Рован открыл было рот, но лицо и глаза Аэлины говорили ему: это правда. Он покачал головой:
– Я тебе обещал, что мы найдем способ вместе заплатить этот долг.
Аэлина смотрела на разбросанные книги. Незачем снова рыться в них. Она не нашла там ни малейшей подсказки. Ни лучика надежды.
– Другого решения не существует. – Аэлина запустила руки в волосы. – Правильнее сказать, я не знаю другого решения.
Никакой козырной карты в рукаве. Никакого эффектного трюка. В таком деле трюки не пройдут.
– Давай не делать этого завтра, – не унимался Рован. – Обождем немного. Скажем остальным, что вначале хотим попасть в Оринф. Возможно, какую-то часть книг Королевской библиотеки удалось спасти и там отыщутся манускрипты…
– Какой был смысл в голосовании, если мы не считаемся с его результатами? Пойми, Рован: они решили. Это должно произойти завтра.
Собственные слова глухо отзывались где-то внутри ее.
– Позволь мне найти другой способ. – Голос Рована дрогнул, но он продолжал ходить взад-вперед. – Аэлина, я смогу.
– Нет другого способа. Неужели ты не понял? Все это… – Аэлина в отчаянии взмахнула руками. – Все это делается, чтобы сохранить жизнь. Тебе. Остальным.
– Ценой твоей жизни. Почему-то ты должна искупать вину сумасбродной древней королевы.
– Думаешь, я жажду умереть? – Аэлина сердито ударила кулаком по стопке книг. – Думаешь, мне легко смотреть на небо и спрашивать себя: не в последний ли раз я его вижу? Или смотреть на тебя и сознавать, что у нас не будет долгих лет совместной жизни?
– Я толком не знаю, чего ты хочешь! – взорвался Рован. – После Маэвы ты не больно-то откровенничала со мной.
У нее заколотилось сердце.
– Я хочу, чтобы все каким-то образом закончилось. – Ее пальцы сжались в кулаки. – Хочу завершения.
– Я знаю. Аэлина, я прекрасно понимаю, каким адом для тебя были месяцы плена у Маэвы. Но ты не можешь прекратить сражаться. Особенно сейчас.
У нее запылали глаза.
– Ради этого я держалась. Ради этого я старалась выжить у Маэвы. Я говорила себе, что обязательно верну Ключи Вратам Вэрда. Когда Кэрн ломал мне кости, а Маэва старалась вырвать из разума все, что я знала, только сознание своей миссии заставляло меня держаться и уберегало от слома. Я твердила себе: «Если я поддамся, они все погибнут». – Она глотнула воздух. – А потом я стала лелеять дурацкие мысли, будто мне не придется платить этот долг и я снова увижу Оринф. Будто вместо меня это сделает Дорин. – Она плюнула на ковер. – И кто я после таких мыслей? Ты хоть представляешь, какой ужас меня охватил, когда сегодня он вдруг появился?
Рован хотел было ей ответить, но Аэлина взмахнула рукой и продолжала срывающимся голосом:
– Я думала, что смогу это отсрочить. Ненадолго, но отсрочить. А боги взяли и привели Дорина прямо ко мне. Попробуй возразить, что это случайность. Попробуй сказать, что боги… или силы, правящие нашим миром, не подали мне знак? Изготовление Замка возложено на меня.
Некоторое время Рован молча смотрел на Аэлину и шумно дышал.
– А вдруг эти силы привели к тебе Дорина с другой целью – чтобы ты не платила долг одна?
– Не понимаю.
– Вдруг они намеренно соединили вас не для выбора кого-то одного, а чтобы вы разделили эту ношу поровну?
Даже огонь в жаровнях замер.
Глаза Рована засверкали.
– Вы же вдвоем уничтожили стеклянный замок. Вы действовали рука об руку, соединив вашу магию… Ничего подобного я прежде не видел. Вы сплавили два магических потока, став одним целым. Если Замок требует тебя целиком, почему бы не отдать половину? Половину каждого из вас? Ведь вы оба – наследники Мэлы?
Аэлина плюхнулась на стул.
– Я… мы не знаем, сработает ли такая уловка.
– Лучше попробовать, чем со склоненной головой покорно идти на эшафот.
– Как у меня язык повернется просить Дорина отправиться вместе со мной?
– Так и повернется, что это не только твоя ноша. Дорин о том знает и не противится. Иначе… мы тебя потеряем.
Казалось, гнев в глазах Рована вот-вот сменится слезами.
– Если бы я мог, то пошел бы вместо тебя.
– Я знаю, – прошептала Аэлина, у которой разрывалось сердце.
Рован упал перед ней на колени, уткнулся головой в ее колени и обнял за талию.
– Аэлина, я этого не выдержу. Просто не выдержу.
– Я хотела прожить с тобой тысячу лет, – сказала она, перебирая его волосы. – Хотела, чтобы у нас родились дети. И чтобы потом мы вместе ушли в потусторонний мир.
Слезы Аэлины капали ему на голову.
– Тогда сражайся за это, – Рован взглянул на нее. – Еще один раз. Сражайся за наше будущее.
Аэлина смотрела на него и видела их будущую жизнь. Все, что он предлагал.
Все, что может стать реальностью.
– Мне нужно попросить тебя кое о чем.
Голос Аэлины вытащил Дорина из крепкого сна. Он сел на койке. Судя по тишине вокруг, была глухая ночь.
– О чем именно?
За спиной Аэлины стоял Рован и, словно караульный, вслушивался в лагерную тишину. Поймав взгляд его изумрудных глаз, адарланский король получил ответ.
Принц заручился его молчаливым согласием.
– Вместе, – дрогнувшим голосом произнесла Аэлина. – Что, если мы вместе изготовим Замок?
Дорин сразу понял ее замысел, ее отчаянную надежду, но продолжал слушать.
– Прости, что обращаюсь к тебе с такой просьбой, – сказала она в конце.
– И ты меня прости, что не подумал об этом, – ответил Дорин и принялся натягивать сапоги.
Рован повернулся к ним. Ждал ответа и не сомневался, что Дорин даст правильный ответ.
– Да, – коротко ответил адарланский король.
Аэлина закрыла глаза. Может, от облегчения. Или от сожаления. Дорин положил руку ей на плечо. Он не хотел знать, чего стоило Ровану убедить ее согласиться и принять такой вариант. Чтобы Аэлина сказала «да»…
Она открыла глаза, полные лишь суровой решимости.
– Мы сделаем это сейчас, – хрипло сказала она. – Пока наши не проснулись. Без лишних прощаний.
Дорин кивнул.
– Хочешь, возьмем с собой Шаола? – спросила Аэлина.
Дорин думал сказать «нет». Лучше уберечь друга от нового прощания. Днем лицо Шаола светилось такой радостью, таким покоем.
И все же Дорин сказал «да».
